мотылёк-мазохист

      — Ха, отец спросил, какова причина моих частых визитов. Думаю, он не верит в выдуманную мною легенду, а ведь я так старался быть убедительным, — свесив ноги с излюбленного подоконника, проговорил Юнги.       — Из тебя хреновый лжец, ты же и сам это понимаешь, — усмехаясь произнёс Пак, взбивая подушку и пытаясь принять максимально удобное положение.       — Скажи, то чего я не знаю, — закатывая глаза, бурчит парень.       Прошло полтора месяца с их случайного знакомства, но складывалось ощущение, будто они знают друг друга ещё с прошлой жизни. Юнги систематически сбегал с уроков, просиживая у Чимина до глубокой ночи. По началу Мин оправдывал свои походы тем, что подоконник в палате Чимина, оказывается, невероятно удобный. Пару раз он даже засыпал на нём. Потом парень вторил, что в палате его посещает муза и текста льются на бумагу с небывалой скоростью. Но лишь недавно Юнги понял, что, а точнее, кто является его вдохновением, той самой музой.       Гордость темноволосого парнишки никогда не позволит показать всю ту глубину чувств, которую он испытывает, наблюдая за Паком. Он лишь благодарен ему за то, что тот считается с его мнением, позволяя высказывать свои мысли. Не докучает домыслами о его незрелом возрасте и не пытается поучать.       Именно Пак стал для парня панацеей от съедающего одиночества.       А что Чимин? Светловолосого всё устраивает: Юнги скрашивает тянущееся одиночество. Он вовсе не против каждодневных визитов парня. Ему нравится то, как их споры заходят в тупик и каждый остаётся при своём мнении, несмотря на приведённые аргументы, подтверждённые фактами. Совершенно разные, и, казалось, точек соприкосновения быть не может. Но они нашли, непроизвольно, не прикладывая особых усилий. Всё просто: Паку спокойно, когда Мин рядом. Темноволосый мальчишка так гармонично смотрелся на мраморном подоконнике, что Чимин иной раз думал, поставь туда цветок, он бы не вписался так, как сделал это Мин Юнги.       Алебастровая кожа парня, светилась, стоило лучам солнца прокрасться в палату — эти моменты поистине были прекрасны для Чимина. Мальчишка, пытающийся казаться холодным и неприступным. Тот, которого хрен переспоришь и переубедишь. Но Пак был уверен на все сто процентов, что за обёрткой колючего и саркастичного парня скрывалась ранимая и чистая душа, которой у него никогда не было.       Душа для Пака неведомая субстанция, кажется, что на её месте при рождении образовалась зияющая дыра.       Чимин ничего не чувствовал к парню, но он не мог отрицать того, что ему становится лучше от одного присутствия темноволосого. Мин не задавал лишних вопросов, чему Пак был очень признателен. Как ни странно приступы не одолевали его с тех пор, как Юнги начал приходить к нему в палату и засиживаться допоздна. А самое главное, Пак наконец-то смог поспать, узнал что такое сон спустя 3 года.       — У меня есть предположение? — задумчиво произнёс Мин, вглядываясь в здание через дорогу, тем самым прерывая немые размышления обоих.       — О нет, избавь меня от философии жизни хотя бы на сегодня, — устало потирая веки, произнёс Пак.       — Ой, заткнись. Я же серьёзно, — укоризненно стрельнув взглядом, проговорил Юнги.       — Ну раз серьезно.       Пак практически каждый раз предугадывал очередной вопрос парня. Не то чтобы их бывало много. Нет. Темноволосый никогда не заваливал вопросами, лишь делился догадками и некоторыми мыслями. При этом умудрялся практически ничего не рассказывать о себе, уклоняясь от вопросов, словно боясь затронуть ту или иную незаросшую рану.       — Так вот. Кажется, что весь твой мир заключён в этой палате. Тебя не интересует то, что происходит за стенами клиники, ты словно смирился с положением вещей. Но всегда есть но. В чём подвох? — словно интересуясь погодой, ненавязчиво спросил Мин.       — Нет подвоха. Мир, и правда, эта палата. Мне по сути никогда не было интересно, что происходит с другими и как меняется положение вещей. Я лишь пытался быть тем, кто есть. Ни больше, не меньше. И мне, и правда, нравится мысль о том, что сейчас я даже не являюсь членом прогнившего насквозь социума.       — Хмм, умно, возможно…       — Нет! Тебе здесь не место! — прервав парня, произнёс Пак. — Да и не думаю, что твой отец повторно отдаст тебя в лапы этого злачного заведения.       — Постой… откуда… откуда ты знаешь о том, что я лечился здесь и вообще был болен? — встрепенулся парень, повернув голову к Чимину.       — Был? — усмехаясь, приподнял бровь Пак.       — Не суть. Так откуда такая информация? Не думаю, что мой отец стал бы делится с пациентом подобным.       — Юнги… ты ведь знаешь мой диагноз, не так ли?       — Осведомлён, но при чём тут это? — недоумевал парень.       — Ну так, не хочу лишний раз давить на старые раны… но я видел рамку с фотографией в кабинете твоего отца. Не думай, что я расспрашивал, он рассказал сам. И.....       — Я понял, можешь не продолжать… — устало произнёс Мин.       — Я уж думал, ты секретный агент, роешь под меня.       — Серьёзно, это самое упоротое, что я слышал о своей персоне, — закатывая глаза, но всё же усмехнувшись, проговорил Чимин.       — Какой хозяин, такие и шутки, уж прости, — наблюдая за подрагиванием ресниц светловолосого, буркнул Мин.        — Ты не в Эрмитаже, перестань так таращится, будто изучаешь картину, — с прикрытыми глазами, бурчит Пак.       — Да больно надо, — обиженно выплёвывает Мин, на что получает лишь очередную усмешку.       — Ты был в России? — с ноткой удивления спросил парень.       — И не раз. Искусство успокаивает, знаешь ли. Да и город, в котором был построен музей, одна сплошная достопримечательность. Ради такого стоит лететь на другой край земли, уж поверь. Знаешь, это место затягивает, я подумывал обосноваться там. Не вышло, как видишь.       — Стоило остаться. Не слушал бы сейчас рассказы незнакомого мальчишки, лёжа в «злачном заведении».       — Стоило, — вздохнув произнёс Чимин, наблюдая за тем, как сменилось выражение лица Мина.       — Ой да пропустите меня, достали, — буквально врываясь в палату, произнесла светловолосая девушка.— В этой клинике ужасный персонал, — раскладывая пакеты на тумбу, не переставая при этом причитать.       — А вы простите кто? — вышел из транса Юнги, оглядывая девушку.       — Остынь мальчик. Чим-чим, не объяснишь? — приподняв бровь, поинтересовалась она.       — А, это CL, моя подруга.       — CL, это Юнги, — протараторил Пак.       — Подруга? — усмехнувшись произнесла она.       В голове Мина всплыли слова отца о том, что у Пака, кажется, есть девушка. Он и забыл об этом. Его мозг решил, что эта информация ему ни к чему.       Но сейчас Юнги воочию мог убедиться в словах отца, и не знал, как переварить эту информацию.       — Эм, не буду вам мешать, — единственное, что произнёс парень, прежде чем вышел из палаты. Мин был зол на своё поведение, но с ураганом внутри него было не совладать. Он всегда делал то, что кричало его сердце. Разумное поведение было ему не свойственно.       Юнги так бы и простоял около палаты с бурей мыслей, но подошедший парень в медицинской униформе вывел Мина из транса. Кажется, его звали Теян. Он не раз ловил Юнги в палате Пака, но делал вид, будто его это не касается.       Темноволосый не раз думал, что парень с такой внешностью здесь делает. Мог бы украшать обложки глянцевых журналов.       — Тебя не впускают? — усмехнувшись спросил он, одаривая Мина ослепительной улыбкой.       — С чего бы?       — Трешься возле двери, минут так десять. Не подумай, что я следил, просто проходил мимо.       — Я уже ухожу, у него посетитель, — буркнул Юнги, направляясь в сторону лифта.       — Колись Чим-чим, кто этот паренёк? — дергая бровями, произнесла девушка.       — О боже, Черин, прекрати. Мы… эм… друзья?       — Не много ли у тебя развелось «друзей»? — намекая на недавнее враньё, усмехнулась светловолосая. — Манипулятор!       — Я? — состроил невинное личико Пак.       — Со мной не прокатит, сам знаешь, с кем я встречаюсь. Или встречалась, — пытаясь выдавить что-то на подобии улыбки, произнесла она.       — Слушай, убейте друг друга и не мучайтесь. Что не день, так новый взрыв. Ваши отношения, как бы это банально не прозвучало, похожи на минное поле, — парировал Пак. — Думаю, инициатором вновь была ты, не так ли?       — Да пошёл ты! В этот раз он сам виноват. Единственный раз попросила его об одолжении, а он положил на меня огромный хер. Работы видите ли много. Ну я и психанула. Сказала, чтобы домой не приходил и дрочил на свой альбом.       — Ничего умнее не могла придумать, — устало закатил глаза Пак.       — Нет. Разберёмся, не в первой. Не меняй тему. Кто он?       — Мин Юнги.       — Ахуеть, информативно, — проворчала Cl.       — Сын моего психиатра, — устало выпалил Чимин.       — Они тебя на пару лечат, что-то типо семейного бизнеса? — ухмыльнувшись, проговорила она, накручивая прядь волос на палец.       — Ой, заткнись, — умоляющее произнёс Пак. — Он просто, приходит иногда, не даёт скучать.       — И… он тебе нравится? — нетерпеливо протараторила Черин.       — Не придумывай. Мне, по сути, никто не нравится. Ты ведь знаешь, каков я. Ломаю всё, к чему прикасаюсь. Даже себя. Как по твоему? Могу ли я подпустить кого-то достаточно близко? Нет. Не могу. Да и не нуждаюсь.       — Эх, братик. Однажды ты поймёшь: без человеческого тепла нет смысла. Жизнь просто напросто становится тухлой и неинтересной, как бы не отрицал, но, к сожалению, так оно и есть.       — Ты верно забыла. Холод — моя стихия. И пока во мне буйствуют ледяные ветра, буду жить. Не переживай, я отлично уживаюсь с дьяволами под кожей. Мы, так сказать, заключили взаимовыгодный альянс.       — Этого я и боюсь.       — Знаешь, а позвоню-ка я GD, — выпалила светловолосая после минуты раздумываний.       — А как же гордость? — усмехаясь произнёс Пак.       — К чёрту, я ухожу, не скучай, — чмокнув парня в лоб, CL ретировалась из палаты.       — Ревность, — словно смакуя, произнёс Чимин, вспоминая лицо темноволосого, — та ещё сучка.