***
— Россия! — тем временем послышалось в другом углу дома. — Подойди ко мне. — СССР стоял в своём кабинете напротив окна. Вглядывался в пейзаж, покуривая свою деревянную трубку. К нему в кабинет тут же прибежал тот, кого жаждали увидеть. — Отец?.. Что-то случилось? — Россия неуверенно встал у двери. — Сядь на тот стул и прикрой за собой дверь. — РСФСР взглянул на стул посреди комнаты и сглотнул с дрожью во всем теле. От отца он мог ждать чего угодно, частенько дети боялись СССР и его характер. Этому были и есть сильные причины. Для каждого свои, но сильно схожи. Не смотря на свой страх, русский сделал всё как просил Союз. — Ты же видел новенького. Да? — — Ну конечно, что за вопр-… — — Сын. Я не договорил. — — Д-да, да… точно. — Дак вот. — Продолжил коммуняка, развернувшись к своему сыну. Быстрыми солдатскими шагами подойдя ближе к России. — Не смей ему говорить и слова о том, что его отец совершил. Он ребёнок и это может травмировать его мелкий мозг. Да и… Потом забудет. — отвёл взгляд в сторону, оставляя над сыном тучку дыма от трубки.***
Германия прикрыл книгу и улыбнулся. — думаю вам всем пора по кроваткам. — сказал конечно же тем, Кто еще удачно не уснул. Оставшиеся ребята грустно выдохнули и всё же поднялись с места, уходя по своим комнатам, а другие, уснувшие, остались кто где. Кто на полу, кто на диване, а кто на ковре. Германия осторожно поднялся с места и закрыл книгу, собирался пойти к своей новой комнате, но вдруг остановился, смотря на того мальчика у окна. Он казался таким одиноким… Сидит вдали от всех, ни с кем не переглядывается. Немец хотел подойти к нему, однако, его не намеренно остановил поляк, что потушил огонь и, зевая, подошел к Германии, протягивая руку. — ну что, пойдем? -сонно улыбнулся, а Германия взял Польшу за руку. — угум! — после одобрительного звука Польша повел Германию в его комнату, но пока они шли, немец решился задать вопрос: — а там. Был мальчик. Почему он сидит один и кто он? — — А, ты про КНДР? Это часть от Кореи. Между Южной и Северной стороной острова разразилась война, в ходе которой СССР забрал Северную себе, а Америка взял Южную сторону. Малыш особо не общается с нами… Да и мы к нему не лезем. Уж больно он нас пугает тем, что просто наблюдает. Встанет и смотрит, а мы пригласили его — и он уйдет. А вот с Союзом он добр и совсем другой ребенок… — пожал плечами, уже доведя малыша до комнаты. — что ж! Вот и пришли. А ты, кстати… Чего спрашиваешь? — да так. Интересно стало, почему он так в стороне от всех сидит… Но спасибо тебе! За то, что рассказал… Ну и довел. — Германия обнял Польшу и ушел в свою новую комнату. — установи будильник на 7 утра! Завтра много дел! — крикнув это, Польша скрылся, прикрывая за собой дверь. Германия кивнул и послушно поставил стрелки часов на 7 утра, как и было указано Польшей. Прикрыл дверь и снял с себя форму, оставшись в красной футболке и шортах. Честно, тот сильно расстроился из-за того, что остался в большой, почти пустой комнате один, среди этой пыли. Да, он несметно благодарен Союзу и его детям, что они приютили его, ведь находился далеко от дома, а отец, по словам социалиста, был сильно болен. Одиночество впервые одолело его, потому, чтобы не впасть в грусть, Германия снял очки, отвернулся к стенке, и крепко обнял мягкую игрушку в виде овечки, пытаясь заснуть. Минута капала за минутой, превращаясь в часы. От непривычки местонахождения и одиночества, немец спал чутко, еле уснув спустя час его отбоя. И вот, казалось, так и проведет всю ночь в спокойствии, никто его не потревожит и Дойчленд спокойно уляжется спать, но, однако, кому-то очень неаккуратному захотелось наведаться к ГДР посреди ночи. Дверь с тихим скрипом открылась и Германия вздрогнул, быстро раскрывая глаза. Он слышит, как в комнату пошли тихими шагам по деревянному полу, не издавая ни звука. «Если не двигаться — оно тебя не тронет…» — пронеслось в голове испуганного немца. Топ… Топ… Топ… Взвизг! Германия быстро вскочил, надевая очки и направляя игрушку на незаконного проходимца в его комнату. — У меня есть оружие! — Поглядев сквозь темноту, Германия смог просечь, что это был никто иной, как тот самый тихо сидящий в стороне мальчик, что иронично, ведь, увидя немца, он вскрикнул от неожиданности и запнулся о ту самую пищащую игрушку, которая и выдала его. Даже несмотря на вскрик, КНДР лишь Нахмурился и более ничего не сказал, пиля взглядом Германию. — КНДР?.. — спросил немец, вспомнив кто же это был. — Нет. — кратко ответил кореец и выдохнул. Германия спохватился и быстро откинул игрушку в сторону, протягивая руку, на что Северный промолчал и поднялся сам, начиная отряхиваться. — Спасибо. — и быстро скрестил руки на груди, зарывшись носом в ворот его военной формы. — я… Ам… — неловко убрал руку и потер ею о футболку. — Я Германия! — — я слышал… — пробурчал собеседник сквозь ворот. — а… W-was?» — — Не воз, фашист. — ненавистно процедил сквозь зубы и развернулся, проходя к шкафу. — он должен быть где-то тут… — задумчиво поджал губы, пытаясь в темноте что-то нащупать. — Моего… Папу называют фашистом. Я тоже такой? — неуверенно подошел к лампе у стола и включил ее, направив на Корею. — Да. — — это же хорошо! Я такой же крутой как и он! — КНДР встал в ступор. — Нет, это не круто. — на Германию пал сердитый взгляд корейца. — но почему? — — все фашисты — жестокие эгоисты. — выдохнул, вытаскивая своего подтрёпанного медведя из шкафа. Германия раскрыл глаза от удивления. — но… Отец всегда говорил мне, что они умные, гордые и отчаянно смелые люди!.. — — Твой отец еще и лгун, поздравляю. — прижал к себе игрушку, поднимаясь с места. — разве?.. — — Разве. — подошел к Германии, оглядел его взглядом и хмыкнул. — Еще бы и унял от него чего-нибудь. — — но… Отец- — — Твой отец чудовище, которое мучало нас, а теперь Союз еще и приютил тебя! — выдохнул. — не суйся в наши дела. — развернулся и ушел, оставляя Германию в падком и непонимающем состоянии.