Зерна от плевел

— Па-па, — по слогам произнес Джей и дернул Солдата за безбожно отросшие патлы. Солдат самодовольно ухмыльнулся и подбросил его на пару футов вверх. Джей завизжал от восторга, требуя еще. — Эй, эй! — возмутился Стив, принесший коктейли. — Бак, ты из него ужин вытрясешь. — Он назвал меня папой, — сообщил тот, и на роже у него было написано «выкуси, засранец». Все же бывшее оружие Гидры за год безбожно очеловечилось. — Что?! Брок, ты… — Я слышал, — ухмыльнулся Брок, отбирая у него «Кровавую Мэри». — Эй, я просил меньше крови — больше Мэри! — Почему он называет папой всех, кроме меня? — продолжил возмущаться Стив. — Баки, Джека, тебя. — Тебя он раз назвал мамой, и тебе не понравилось, — поддел Брок. Он был уверен, что Джея тогда подговорил Солдат, но Роджерсу об этом сообщать не собирался. — Ну я как бы и не мама. — Ну да, скво тут я. — Девочки, не ссорьтесь, — Романова, как всегда смертоносно-неслышная, подсела за большой стол и отобрала у Брока неправильный коктейль, заменив его идеальным. — Где Брюс? — спросил Стив, оглядываясь. — Халкует на Острове Любви. — В одиночестве? — спросил Брок, жалея остров, ему там нравились пальмы. Да и название отвечало сути. — Ну он халкует от злости, а не от того, от чего… — Нат, — предупредил Роджерс, и Романова рассмеялась, глядя на белое вино в своем бокале, в котором отражался неровный свет факелов. — У тебя «Каррах любить». У него «Халк крушить». Перебесится, и я его поеду заберу. — Он не сбежит? — спросил Брок, потому что скромняга Беннер в образе зеленого монстра был непредсказуем, как цунами. — Твой далеко от тебя может отойти? — с усмешкой спросила Романова. — Фута на два, — ответил Брок, смакуя коктейль и наблюдая за тем, как Роджерс пытается не смутиться. — Ну вот мой мили на две. Пусть погуляет, нечего ребенку праздник портить. Брок краем глаза наблюдал, как Джек подходит к Солдату и гладит Джея по голове. Все бы ничего, но при этом он стоял со спины легендарного оружия, чего тот никогда никому не позволял. До недавнего времени, похоже. — О, — произнесла Романова с прищуром. — Похоже, нам придется купить Остров Любви и выстроить там летний домик. — Что? — переспросил как всегда ни о чем не подозревающий Роджерс. — Зачем? — Ты еще маленький, сладкий, — хмыкнул Брок, который знал о том, что все разговоры о том, что мужики Джеку отонравились вместе с Броком, были не более чем просто разговорами. Брок извел Джека в свое время бесконечными заебами, предел терпения есть у всех, даже у надежного, как скала, Роллинза. — Баки и Джек… — Стив смотрел на этих двоих так, будто увидел впервые. — Они же… они не… — Думаю, пока «не», — утешила его Романова. — Ставлю на три месяца. Брок, прикинув терпеливость Джека и постепенно оттаивающее либидо Солдата (очень постепенно, но все же), хмыкнул: — Четыре, но не больше. Роджерс поджал губы, глядя на еще-пока-не-парочку, но, видимо, так и не смог решить, за что он переживает — за потенциальное поругание сомнительной чести своего «Баки» или за потенциально же оторванные яйца Роллинза, если тот поспешит обозначить свои намерения. — Баки никогда не… не проявлял интереса… — Роджерс напряженно наблюдал за тем, как Джек и Баки вместе раскачивают Джея, взяв за руки, и тот хохочет от удовольствия. Темпераментом он выдался в Брока — чем больше адреналина от таких вот «игр», тем лучше. Мать Брока всегда говорила, что однажды он свернет себе шею. — Па! — взвизгнул отпущенный, наконец, на песок Джей и поковылял к столу. Ходить он начал в десять месяцев, но с песком у него все еще были сложные отношения. Плавал он лучше. — Па, бо. Бо! — скомандовал он, привыкший, что все его требования исполняются. С Солдатом не забалуешь, а вот из Роджерса он вил веревки. С полного одобрения последнего. — Бо! — еще раз приказал он, и Роджерс, подхватив его на руки, рванул вверх. Джей обожал этот трюк. Когда Роджерс блистал своим отсутствием, он требовал стать «бо» ото всех, кто под руку подворачивался, но никто больше так не умел. — Он назвал меня ПА! — взревел Роджерс, трансформировавшись. — Все слышали? — Он умеет добиваться своего, — хмыкнул Брок. — Изворотливый маленький засранец. — Кого-то он мне напоминает, — произнес Джек, усаживаясь рядом и стоически не требуя у Роджерса осторожнее обращаться с Джеем. Джею исполнился год. Брок, глядя на яркие шарики, которые с противным звуком трепал ветер, вспоминал этот же день год назад. Как не планировал выжить. Как болело все внутри, там, в бункере, когда он, глядя Стиву в глаза, говорил все те страшные вещи. Да, они помогли им выжить, спасти Джея, уйти самим, но все равно эта трещина, раскол между ними, начала зарастать только сейчас. Если бы не Джей, наверное, одному Карраху было бы не под силу наладить все между ними. Одной его любви было бы не достаточно. Роджерс разорвал бы себя надвое и в конце концов нашел бы способ исчезнуть, зная, насколько опасен. Добиваться своего он умел, как никто. — Моя прекрасная! — загудел Роджерс, подхватывая и Брока, едва успевшего поставить стакан. — Моя Брок! — Иди к черту. В отдалении послышался жалобный вой Халка, звавшего Романову, и та, вздохнув, поднялась. — Я возьму катер, — предупредила она. — Вода холодная. Брок, перекинутый через плечо, кивнул, и она исчезла. Огромная в этих широтах луна вышла из-за пальм, Брок, устроившись удобнее, вполуха слушал, что там Роджерс рассказывает Джею, поднеся его к кромке прибоя, и думал о том, что завтра приедут ребята, можно будет обсудить условия их возвращения в Штаты; что Беннер, хвала небу, не нашел у Джея никаких признаков сверхспособностей, и можно будет оформить его сыном Брока от какой-нибудь женщины, никак не упоминая Роджерса; что в Нью-Йорке наверняка сейчас отвратительная погода, но будет настоящая зима, может, даже со снегом; что можно будет вернуться к работе, жить в цивилизации, не сходя с ума от безделья, а потом съездить, наконец, к родным. У Джея есть бабушка, дедушка и целый отряд тетушек разной степени родства. Можно будет даже повезти им на растерзание Роджерса, если уж тот так настаивает на том, чтобы они стали семьей в том самом обывательском смысле слова. Что Джек, его терпеливый, надежный Джек обхаживает себе Солдата… Баки, у которого плечи не то что в дверной проем не проходят, а он ими может его расширить под себя, не запыхавшись даже. И что все эти разводы были неудачными попытками отделиться от чокнутого Брока, стать самим по себе, но ни черта из этого так и не вышло. Что наглая тварь по имени Ричард наверняка будет орать весь обратный перелет, как орал первые ночи на острове. Что их компашка из двух супермонстров, направляемых своими «скво», и десять рыл, вооруженных до зубов, — это само по себе явление, с которым придется считаться всем, включая Фьюри. И это без учета Солдата, который сунется за Джеем куда угодно. Да и за Роджерсом тоже. А если у них с Джеком выгорит, то и вовсе… — Люблю тебя, — шепнул Роджерс ему на ухо. Брок взглянул на землю, находящуюся в десяти футах, и ухмыльнулся. Мир в который раз ими подавился, верно? Так ему, в общем-то, и надо. — Тебе придется просить моей руки, Роджерс. Поверь, по сравнению с Бьянкой Рамлоу, моей дорогой мамой, я — воплощение спокойствия, благонадежности и вежливости. Роджерс привычно стряхнул его с плеча, устраивая их с Джеем рядом на своих ручищах, и заглянул в глаза. А потом прижал к широченной груди, в которой гулко бухало его огромное сердце, и ничего не сказал. Брок на мгновение прикрыл глаза, позволяя себе осторожно порадоваться тому, как все обернулось. Надо уметь отделять зерна от плевел, и у Стива, похоже, наконец это получилось. КОНЕЦ.