***
Тосака Токиоми любил свою жену Аой и любил своих дочерей. Оба ребенка были одарены, но, к огромному сожалению главы семьи Тосака, родовой герб мог получить только старший ребенок. Сакура обладала редким даром контроля всех пяти элементов, что позволяло ей в будущем раскрыть весь потенциал семейного направления заклинаний на основе драгоценных камней. Вместо чтения длинных арий для создания сложных и мощных мистерий их семья использовала драгоценные камни, что давало множество преимуществ сокращая время приготовления и придавало их магии большую гибкость. Однако каждый такой камень необходимо было тщательно выбирать, осторожно напитывать праной, порой годами, а использовались они единоразово. Что было весьма… дорого, во всех отношениях. Свой официальный бизнес Тосака Токиоми унаследовал, а позже значительно расширил благодаря хорошим связям, как и в Ассоциации Магов, так и в Святой Церкви. Сеть ювелирных магазинов, компания морских перевозок и несколько шахт, создавали идеальное прикрытие для его исследований и недурно обеспечивали столь необходимыми деньгами. — Поздравляю, наследник Тосака, — мрачно прохрипел старик в старом традиционном кимоно, присаживаясь напротив хозяина поместья одетого в модный красный костюм с бантом вместо галстука, — как и всегда демонстрируете завидный стабильный рост. Старый Зокен теперь не запоминал имена очередных потомков, коих сменилось уже немало за его длинную жизнь. Или нежизнь, смотря как смотреть на чудовище состоящее из червей. Было несколько иронично, что представитель иностранной магии Мато использует японскую одежду, а японский маг Тосака иностранную, особенно учитывая, что не так давно их страны воевали друг с другом. Или не недавно? Ограниченное бессмертие Зокена, к сожалению, не защищало память, и многие фрагменты жизни были слишком старыми и потрепанными, чтобы он мог их припомнить. Низкий кофейный столик разделял два мягких дивана в уютной гостиной. Токиоми не стал предлагать гостю чая, как сделал бы для других, но не из неприязни. Мато Зокен был существом близким к вампирам и не нуждался в обычной пище. Лишь высокий статус бывшего преподавателя Часовой Башни и обширные связи с различными фракциями магов и Апостолов позволяли ему жить, не боясь внезапного визита отряда экзекуторов с обрядом очищения. Пока что. — Не стоит, господин Мато, — вежливо кивнул в приветствии Токиоми, — Если вы не против, я бы хотел сразу перейти к сути моего приглашения. — Ну что же, ты заинтриговал старика, — прокряхтел Зокен, зловеще улыбаясь черным беззубым провалом вместо рта, — да и давно уже я не прогуливался по ночному Фуюки, размял старые косточки, хе-хе. — Наши семьи являются старыми союзниками, — налив себе немного вина, Тосака перед глотком сделал небольшой вдох ароматного напитка, — однако ваш последний наследник покинул семью. Токиоми намеренно не стал произносить имя предателя, чтобы не провоцировать гостя. Да и, откровенно говоря, он сам потерял всякое уважение к Карии, после такого бесчестного поступка. — Да, печальная новость, — беззаботным тоном ответил Мато, но ярость в его абсолютно черных глазах была почти физически ощутима. Древний маг мог сколько угодно притворяться слабым и немощным, но немногие глупцы, пытавшиеся воспользоваться ослаблением его семьи, ощутили на себе бескомпромиссную жестокость и силу первого главы Макири, ставшей Мато, — Кария и так был в лучшем случае чуть выше среднего мага, а оставшиеся: Бьякуя, — старик скривился, сжимая в руке трость, — бесполезный алкоголик и его не менее бесполезный сын, родившийся без нормальных Цепей. Последняя надежда на внучков была. Хотя и на тех теперь у безутешного одинокого старика надежды нет. — Думаю, что бросать мать Синдзи на съедение червям, было несколько поспешным решением, — чуть резче, чем хотелось бы заметил Токиоми, поигрывая вином в бокале. — Твоя правда, поспешил я, — хмуро кивнул своей лысой головой Мато, — она все же была магом, хоть и родила… Синдзи, этот бесполезный кусок мяса. Думаю, в этот раз нашей семье придется пропустить участие в ритуале и пожелать успеха нашим союзникам из Тосака, — старик нахмурился, возможно союзники хотят заручиться его поддержкой. Использовать одного из его детей, как приманку. Что же ему не жалко, пожалуй, он отдаст им Бьякую… Токиоми знал, что вскоре начнется четвертая война за Грааль, и член его семьи как наследник основателей ритуала получит Командные Заклинания в числе первых в обязательном порядке. Он ничуть не был удивлен, однажды почувствовав боль в руке и обнаружив на тыльной стороне ладони подтверждение статуса Мастера. Катализатор был давно найден и хранился в Мастерской, самом защищенном месте любого уважаемого мага, где и хранились все знания и сокровища семьи. Было бы верхом глупости заказывать доставку такой вещи перед самой войной, когда каждый враг их семьи будет заинтересован в перехвате катализатора. Мастерская Тосака находилась в его же доме, располагаясь на одном из четырех самых насыщенных Лей-линиями мест во всем городе Фуюки. Поместье в западном стиле с большой площадью вокруг, где были установлены многочисленные ловушки, сигнальные чары и Барьеры. Но все же он беспокоился о семье, пусть три семьи основателей войны за Грааль, да и любой уважающий законы Ассоциации маг не опустится до угрозы семье участника, Токиоми не мог быть уверен, что из оставшихся четырех не будет какого-нибудь бесчестного заклинателя или просто аморального типа, которых хватало в Ассоциации. В предыдущую войну Грааль добирал оставшегося участника и последний Мастер был крайне неприятным типом по многим причинам. Токиоми уже договорился с семьей жены и глава Зенджу готов был приютить Аой и Сакуру у себя в соседнем городе. — Понимаю, и более того, — маг наконец отложил вино и серьезно посмотрел на собеседника, — мы, Тосака, как ваши союзники, готовы предоставить вам наследника с хорошей родословной и магическим потенциалом. Рин. Отец нахмурился от чувства неспокойствия. Он заметил, что Сакура все чаще стала ограничивать себя, чтобы не слишком отдаляться в успехах от младшей сестры. В Рин был очень сильный дух соперничества и она всячески стремилась нагнать старшую сестру… вот только оставаясь здесь, она бы никогда даже не приблизилась к Сакуре. Просто пропустив прану через Метку, Сакура могла воспроизводить любые заклинания сохраненные там, в то время как Рин бы пришлось тратить годы и десятилетия лишь на их освоение. У обоих детей было великолепное качество и большое количество магических Цепей. И как любящий отец, и как маг, Токиоми не мог позволить таланту младшей кануть, только из-за того, что Рин родилась позже и тем более не мог позволить задерживаться развитию своего действующего наследника. Как говорят люди: убить двух зайцев одним выстрелом. — Это… щедрое предложение, — удивленно вскинув брови, ответил Мато, задумавшись, он явно такого поворота не ожидал, — более щедрое, чем я мог бы рассчитывать получить, — лишь секунда растерянности и на мертвенно бледном лице Зокена вновь появилось его нейтрально-злое выражение, — но, полагаю, ты делаешь это не из чисто альтруистических побуждений. Всегда есть подводные камни. И они оба это прекрасно понимали. — Это так, — не стал скрывать он, — Рин не просто одарена. Ее Начало — Мнимые Числа. — Хм, весьма опасная магия… — ухмыльнулся старик, теперь понимая, почему наследник Тосака обратился к нему, а не к другим семьям и тем более к «друзьям» из Церкви, — опасная и преследуемая законом Ассоциации. Чужие захотят отправить ее под Печать и разобрать на органы. Экзекуторы просто ликвидируют. Весьма жестокое замечание, но справедливое. Хозяин дома не стал реагировать на это завуалированное оскорбление… — Чужие. Союзник же защитит и воспитает достойного мага, — это были условия, которые Токиоми выставлял. — Не буду юлить, — хватка старика Мато на трости стала сильнее, — наша семья крайне нуждается в свежей крови и ваша — это мана небесная. У меня нет сомнений, что Цепи девочки и их проводимость хороши. — Но есть «но», — понимающе кивнул Токиоми, откидываясь на спинку дивана. В ход пошли условия, а значит, основная часть уже выполнена. Подпункты их устного договора и мелкие детали всегда можно будет расширить и добавить. В конце концов, на то они и «мелкие», что можно о них не волноваться сильно. — Всегда есть «но», — сухо хмыкнул Зокен, внимательно следя за собеседником черными провалами находящимися в его глазах. За несколько столетий жизни он повидал многих Тосака. Все, кроме первого, были слишком самоуверенны в своих стратегиях. Всегда строили грандиозные планы, такие же грандиозные, как у французов перед Второй Мировой, но стоило выйти из-под контроля лишь одной единственной мелочи, как каждый из Тосака терялся, становился слабым и податливым. Можно было назвать это наследственной чертой, нежели личной негативной характеристикой каждого в отдельности. Зокен бы предпочел еще один инструмент вместо такого «не обращающего на мелочи внимания» наследника. Легко управляемый и контролируемый болванчик, а значит — без глупостей и неожиданностей. Война не прощает глупостей, Зокен и сам в свое время совершил такую, позволив Юстиции стать Великим Граалем. Нужно было плюнуть Айнцбернам в лицо, схватить любимую женщину и бежать… еще тогда нужно было это сделать. Но он струсил, прикрылся достижением Истока и благом для всех, позволил ей принести себя в жертву. Он пообещал себе, что в этой жизни или следующей, но спасет ее. Минуло не мало поколений Мато и восстановлений его тела заново, а значит и жизней, но цель стала лишь дальше. Лишь невозможней ее достижение. Его память начала подводить его, чтобы не забыть свою истинную цель Зокену пришлось неоднократно переписывать копии своих записей на разные носители. Он понимал, что уже мертв, что гниет сама его душа и шансов уже тоже почти нет. Настоящее бессмертие могло бы решить эту проблему, но загадать можно лишь одно желание. А в чем смысл бессмертия для него без Юстициии? Без цели, нет смысла в вечной жизни. — Я воспитаю Рин как собственную внучку, — старик садистски оскалился, — если она пройдет необходимый ритуал. Весьма жестокий и болезненный, если сможет пройти эти физические и психологические кошмары, я, Макири Золген, первый глава семьи Мато, передам дочери Тосаки Токиоми, Тосака Рин Метку своей семьи и назову ее шестнадцатой наследницей. После моей смерти она получит мою Мастерскую и все накопленные мною знания, — произнес он свою официальную клятву, назвав настоящее имя с которым и основал эту семью, — если сможет. Если же она сдастся, то будет не более чем инструментом в моих глазах, полезным защищаемым инструментом, но не более. Хотя обещаю, если смерть все же настигнет меня в этом поколении — Рин унаследует все. Что будет весьма печально. — Это серьезные условия, — неодобрительно нахмурился Тосака, нервно стуча пальцами по подлокотнику дивана и обдумывая свои контр-предложения. Судьбы безвольной куклы для своей дочери он не желал, как не желал бы любой отец для своего ребенка. — Это решать не тебе, наследник Тосака, — безразлично произнес Зокен, посмотрев в сторону двери, — не только тебе. — Пока я — глава семьи, — хватка Токиоми на его трости с драгоценным рубином мгновенно стала твердой и агрессивной. Фактически это можно было бы сравнить с взведением курка на пистолете. Пока не направленном, но готовым к выстрелу. — Но не ты будешь моим учеником, — ничуть не испугавшись усмехнулся Мато, когда по его воле дверь резко распахнулась, а за ней вздрогнула прячущаяся девочка с двумя заплетенными хвостиками. — Рин, — тяжело вздохнул отец. Естественно, что в этом доме защитные чары не следили за его детьми, если им ничего не угрожало и он не заметил ее раньше Мато, хотя мог бы, — ты не должна была… — Я готова, — резко и с вызовом ответила девочка, пусть в ее глазах был страх и паника, но там же чувствовалась храбрость и твердость. — Обсуди все с отцом дитя. Когда ты переступишь порог моей Мастерской, более Тосака не будут твоей семьей, — Зокен, встав, одобрительно кивнул и прошел мимо девочки, что продолжала смотреть на чудовище в обличье человека с вызовом.***
Она пришла гораздо раньше, чем он ждал. Зокен предполагал, что Рин, как и любой нормальный ребенок, постарается побыть с родной семьей подольше, прежде чем ее заберут в другую навсегда. Возможно даже попытается убедить их оставить ее. Но младшая Тосака пришла на порог его дома на следующий же день. Девочка с упорством ходила вдоль забора и разглядывала мрачный особняк уничтожающим взглядом, все время косясь на калитку и бормоча про себя проклятья в адрес странного старика. Более старшая девочка стояла чуть в стороне с беспокойством следя за младшей сестрой, но не вмешиваясь. — Ты слишком рано, дитя Тосака, — словно из ниоткуда возник рядом Зокен, привычно держа в руке свой Мистический знак в виде обычной деревянной трости, даже кимоно выцветшего зеленого цвета было тем же. Он сделал вид, что не заметил, как заработали Цепи в теле Сакуры, а в правой руке появился изумруд с готовым атакующим заклинанием. — Это и есть твоя Мастерская? — спросила Рин, словно не услышав его слов. — Она внутри дома, — недоуменно произнес Зокен, наблюдая, как девочка с долей опаски, но все же уверенно, входит к нему. — Я пришла начать подготовку к обучению. Пораньше, — сказала Рин недовольно, сложив руки на груди и косясь на него, — отец… не возражал. — По-моему, я говорил, что переступив порог моей Мастерской ты лишишься родителей, — напомнил Зокен присаживась, чтобы заглянуть девочке прямо в глаза, а потом переведя взгляд на Сакуру, — и сестры. — По-моему, ты говорил, что Мастерская внутри дома, а не тут, — поправила Рин вставая в лекторскую позу, — я пришла подготовиться к обучению, а не начать его сразу же. Глава Мато улыбнулся, так как давно не улыбался. Не зловеще и угрожающе и не садистки злобно. Он просто улыбнулся, как старый человек услышавший неплохую шутку от ребенка.***
— В конце концов отсутствие страха перед поражением не делает тебя храбрее или сильнее. Страх это не чисто негативное чувство, направь его и он сделает тебя осмотрительнее и хитрее, — улыбнувшись сказала Юстиция, в ее алых глазах была та правильная искра, что побудила молодого мага из Макири влюбиться, впервые в его жизни. Впервые и навсегда… Комья белоснежного снега мягко осыпали ее тело закутанное в теплое пальто, а этот маг пообещал себе, что будет с ней. Тогда он отказался от своей изначальной мечты: создания утопии без страданий и ненависти, ради эгоистичной любви к той, кого любить было нельзя. — Так что не бойся своего страха, юный Макири, — белые облачка гуляли вокруг нее, пока она говорила, ее нежный и немного строгий тон так гармонировал с той незабываемой улыбкой на ее лице, — и не пытайся побороть его, преврати его в свою силу, и он верно послужит тебе.