Другая Война

      «Мир тлен» — уныло подумала Рин. Чертов Лансер наотрез отказался изображать местного и надевать современные «бесовские одежи», что поставило под угрозу ее план по приобретению многих важных ингредиентов для создания защиты ее собственной Мастерской.       — Не вопрос, — весело ответила молодая иностранка, показывая большой палец. Ее взгляд переместился на корзину Мато и стал шокированным. Рин мысленно выругалась, она очень надеялась, что алкоголь и прочее не будут бросаться в глаза из-за незнания иностранкой местного языка. Видимо, некоторые упаковки сами по себе выдавали содержание. Например, довольно сложно было бы убедить девушку, что это в упаковке не презервативы, а жвачка, учитывая специфический рисунок; а на бутылках обязательно указывался градус.       — Моего отца срочно вызвали. Видимо, на парковке кто-то ударил его машину, — быстро сориентировавшись соврала на английском Рин, — это так безответственно с его стороны, оставить мне деньги, думая, что упаковка дорогих конфет будет хорошей компенсацией за мои страдания.       — Да, конечно, взрослые порой совершают такие глупости, — облегченно выдохнула Вейв, ощущая приближение своего Слуги.       — Какая интересная девочка, — протелепатировал он. Его Мастер недоверчиво развернулась и одарила место, в котором находился Райдер, таким количеством презрения, что если бы оно было жидким, Искандер бы наверняка исполнил свою мечту и увидел океан, — я имел в виду, что заинтересовался этим ребенком, потому что она говорит очень по-взрослому.       — В смысле, типа использует сложные слова или хорошо шарит в языках? — спросила по их связи Вейв, попутно консультируясь со странной девочкой в выборе продуктов питания.       — В смысле, врет, не моргнув глазом, — Мастер буквально чувствовала веселье своего Слуги, который в очередной раз понимал в ситуации больше нее, — по общей связи магазина не объявляли о происшествии на стоянке, и даже если отцу ребенка позвонили, я не вижу причины ей куда-то спешить. Она могла бы просто подождать своего папу на кассе, а не просить незнакомого человека. Не находишь это интересным?       Только теперь Вельвет, приглядевшись к корзине ребенка, обнаружила вещи, которые должны были броситься ей в глаза раньше. Свечи, мелки, соль, вода… Набор бытовых предметов, который она и сама бы использовала… для создания простой Мастерской в условиях строгих ограничений магических сил.       — Только не говори, что Грааль втянул в войну ребенка! — со злостью протелепатировала Мастер. Вейв достаточно знала себя, чтобы сомневаться в том, что она действительно сможет убить живого человека, а не просто вырубить или усыпить. Ребенка она убить бы не смогла тем более.       — А что это меняет? — необычно серьезно спросил Райдер, пока они подходили к кассе, — эта девочка явно участвует в войне осознанно и не по принуждению.       — Ты хоть понимаешь, как звучат твои слова? — мысленно ужаснулась она, но ответ был жестоким и сухим.       — Ты думаешь, один ребенок смог бы остановить мой путь завоевания? Ты думаешь, боль потери детей всех тех отцов, которых я убил во время походов остановила меня, а мольбы врагов — мой меч? — Вельвет чувствовала, что слова Слуги исходят не из кровожадности, а решимости. В конце концов, глупо было предполагать, что он создал одну из самых больших империй лишь красивыми словами и шумными пирами, — если ты уже взялась за дело — не смей отступать! Сдаться сейчас — значит проявить неуважение к этой девочке, а не жалость, — в его голосе появилось разочарование, — жалость не стоит ничего, поэтому ее может дать каждый, уважение же требует заслужить себя, неужто решимость твоего врага не заслуживает его?       Существовала одна легенда об Искандере. Однажды, он вел армию по узкой дороге и увидел двух своих солдат дерущихся между собой. Полководец спешился со своего коня Буцефала и вопросил о причине их ссоры. Первый солдат, поклонившись, ответил, что убил семью беженцев и забрал у них пару хороших сапог, но второй солдат попытался их отобрать. Тогда второй солдат воскликнул, что является высокородным сыном одного из генералов Искандера и ему понравились сапоги.       Тогда полководец приказал гетайрам сломать обоим солдатам спины и бросить все еще живых людей на дороге с прибитой дощечкой о причинах их драки. Затем, поставил глашатая, который громко зачитывал ее и провел всю свою армию через это место.*       Вейв вспомнила эту легенду не потому, что она была связана с данными событиями, а потому, что отражала жестокость его времен и соответственно не менее жесткую дисциплину, которую крепкой рукой держал Искандер. Но делал он это из лучших побуждений, помня имя каждого из своей армии, он всегда достойно вознаграждал солдат за заслуги. Поэтому, какими бы не были его приказы, его гетайры без сомнений и страха следовали за своим королем. Именно эту веру и единство отражал главный фантазм Райдера.       — Я не собираюсь убивать ребенка, — твердо протелепатировала Вельвет. Она могла уважать его, понимать причины и даже симпатизировать его личности. Но сейчас было другое время, она не была его последователем и не собиралась изменять себе и своим принципам, даже если это значит испортить отношения со Слугой. Вейв уже приготовилась отстаивать свою позицию, когда снова почувствовала веселье Райдера.       — Дурочка, я и не говорил тебе делать то, чего ты не хочешь. Стой на своем, если уверена, что ты права и никому не позволяй диктовать тебе, чего ты сама не желаешь, — довольно рассмеялся Искандер, — просто я хотел, чтобы ты не позволяла возрасту твоего противника заставить тебя отступить или сдаться. Это война и каждый Мастер, вступивший в нее, по умолчанию готов убить шесть остальных. Смекаешь?       — Спасибо, — неуверенно поблагодарила Вельвет, быстро выкладывая покупки на кассе, — я не буду обманываться возрастом этого ребенка и буду воспринимать его как серьезную угрозу, но все же, давай постараемся не убивать, хорошо? И я определенно собираюсь победить, ты ведь со мной?       — Вот это слова моего Мастера!       — Что же, Райдер, похоже, пришло время тебе показать на что ты способен без колесницы, потому что у нас не будет места и времени для маневра, — Вейв бросила взгляд к выходу из супермаркета, куда направилась ее новая знакомая.       Девочка ожидаемо пошла не в сторону парковки, а свернула в темный проулок и направилась к новостройкам Фуюки. Когда она остановилась посреди стройплощадки, рабочие по неизвестным причинам начали быстро расходиться. На следующий день они и не вспомнят как очутились дома, и что было вчера.       — Хорошая работа, — похвалила Вельвет, заметив на некоторых местах простейшие символы магического Барьера для отваживания людей.       — Не будете любезны наполнить мой Барьер праной, а то у самой сил не хватает, — невозмутимо произнесла Рин, оборачиваясь на голос, — боюсь, что когда мы начнем, его энергии не хватит, чтобы скрыть… наши действия.       — Нет проблем, — снова показала большой палец Вейв, отложив свои покупки. Она добавила к магическому рисунку несколько заклинаний из своей Метки. Пусть Вельвет и была магом всего лишь в третьем поколении, но такого рода заклинания были чуть ли не обязательным набором для всех магов Ассоциации, чтобы поддерживать Статус Секретности. Включая простейший гипноз и несколько видов стирания и правки памяти обычным людям. Поговаривали, что вскоре в обязательный список подобного набора будут включены новые заклинания для воздействия на электронную технику, хотя Вейв и не верила, что всего за пару десятков лет возможен настолько быстрый технический прогресс, чтобы установить камеры слежения по всем улицам городов. Слишком дорого и нерентабельно, качество съемки будет все равно низким, так что лично она сомневалась, что новый законопроект Часовой Башни пройдет.       Пока более старший маг занималась улучшением их приватности, Рин нашла время для проявления ответной вежливости. Ее Слуга медленно возник в искажении, словно воздух вокруг него искривился. Лансер все также прятал левую руку под грязным плащом, сжимая библию, а левой держал простой шест с связанным наверху флагом Франции. Он не освобождал его, так как это бы стало хорошей подсказкой к его личности. К тому же, там, на белоснежной ткани, все еще виднелись кровавые пятна от разбитого черепа Рюноске.       — Мато Рин, шестнадцатая глава семьи Мато, — вежливо поклонившись, произнесла она, откладывая тяжелые пакеты с покупками подальше.       Рядом с Вейв появился крупный мужчина в белом доспехе. Царственное и в то же время воинственное грубоватое лицо покрытое рыжей бородой. Густые брови угрожающе сдвинулись, когда он с мелодичным звуком извлек меч с листообразным лезвием.       — Вейв Вельвет, — по привычке начала с имени она, как было принято в Англии, но потом поправилась, — вернее, Вельвет Вейв. Думаю, будет слишком странно звучать что-то из стандартных приветствий: типа «рада встрече» или «доброго дня».       — Потому что встрече мы оба не очень то рады, а день был довольно отвратный, — уныло протянула Рин, которой пришлось ночевать в каких-то стоках. Хорошо хоть тот маньяк озаботился минимальным комфортом и ей было на чем спать и где есть. С другой стороны, старые большие клетки с кровавыми подтеками вызывали слишком сильное отвращение. Рин со всей тщательностью похоронила останки жертв маньяка, чтобы они не стали призраками.       Лансер тоже, будучи достаточно крупным мужчиной, не сильно уступал своему противнику в росте, хотя и был заметно худее по фигуре. Но благодаря более массивному доспеху, они почти сравнялись. Слуги медленно и уверенно вышли вперед, молчаливо оценивая друг друга.       — Пусть все необходимые слова скажет наше оружие, — рыцарь в серебрянном доспехе поцеловал корешок библии и прикрепил ее на специальную цепь. Усиливающее благословение окутало его мягким светом, ненадолго повышая одну характеристику и придавая ему скорость достойную его класса. Металлический шест завибрировал силой, а намотанный флаг засиял золотом. Мастера благоразумно начали отходить подальше.       — Везет мне на рыцарей, — просто ответил Искандер, размявшись и запрыгнув на боевого коня, — однако мой класс Райдер, так что не обессудь, если я не буду сражаться как обычный пехотинец.       — Запрещать использовать твое классовое преимущество значит проявлять трусливую грубость, — Лансер крепче сжал свое оружие как копье. Хоть оно и не имело острого конца, его знамя все еще было фантазмом, — лишь одолев тебя в твоей полной силе, я обрету славу, Райдер.       Огромный боевой конь распаленно выбил каменную крошку лишь одним ударом копыта и мощно выдохнул из ноздрей расплавленный воздух.       — Слава лежит прямо перед тобой, мой враг! — издав боевой клич, Искандер понесся вперед, но в последний момент изменил траекторию, уклоняясь от импровизированной пики, нанес смазанный удар по наплечнику Лансера своим кописом.       Двое Слуг снова и снова сходились в яростном бою. Лансер подобно старому дереву, глубоко пустившему корни в землю, зафиксировался на позиции, нанося молниеносные колющие удары знаменем, не уступая юркому противнику ни миллиметра. Когда всадник пытался зайти с флангов или тыла, он просто оборачивался и каждый раз встречал его своим более длинным оружием. Яркий свет, вспыхивающий от флага, не давал Райдеру хорошо сосредоточиться на атаке, временно ослепляя его в самый последний момент. С другой стороны, Искандер кружил вокруг Жиля подобно смертоносному урагану, постоянно атакуя на большой скорости из самых неожиданных мест. Копыта Буцефала поднимали облака пыли, затрудняя зрение его противника и ограничивая его визуальное восприятие. Температура вокруг Лансера постоянно поднималась, заставляя воздух вокруг плавиться и искажать картинку окружения. Оба отличались высокой скоростью: копейщик — быстрыми атаками, образующими непроходимую преграду, а всадник — подавляющей скоростью передвижения, позволяющей ему избегать выпадов противника.       Они терпеливо кружили, постоянно испытывая друг друга пробными атаками, пока один из них не совершит ошибку. Несколько раз Лансер притворялся, что не успевает, заманивая Райдера, но терпел неудачи. Неоднократно лезвие кописа проходило опасно близко к противнику, но Искандер так и не смог сделать ничего большего, чем несколько царапин на доспехе. Они обменялись ударами, оценили друг друга и приготовились: ведь каждый из них понимал, что рано или поздно необходимо будет атаковать всерьез, а значит рискнуть всем, пока другие Слуги не обнаружили их и не воспользовались беззащитностью Мастеров.       Лансер сделал свой ход первым. Он перекинул знамя в одну руку и точно метнул его в бок скачущего коня Райдера, намереваясь сбить его неожиданной атакой. Искандер, удачно поймав момент, отшвырнул снаряд своим мечом, выводя своего скакуна на прямую атаку. Но, в последний момент Жиль присел и вызвал свой фантазм обратно, он заставил его не вновь материализоваться в руках; этого бы он просто уже не успел сделать. Отлетающее знамя дернулось в воздухе и, резко изменив траекторию, понеслось обратно, неожиданно ударив всадника сзади. Это была не какая-то скрытая убийственная способность, а обычный вызов своего оружия, поэтому все, что удалось сделать Лансеру это заставить свой длинный шестообразный фантазм запутаться в ногах скакуна. Застигнутый врасплох в самый ответственный момент, Райдер слетел с коня, обронив меч и попав прямо под удар.       Это не было красиво и не было благородно. Потеряв свое оружие, мужчины продолжили обмениваться тяжелыми ударами с помощью своих кулаков. Без изысков, но в иной, чистой брутальной красоте. Это было дикое мужское избиение, когда двое, отдавшись звериным инстинктам, просто крушили друг друга. Кулак Искандера обрушился на Жиля словно молот, заставив отлететь и врезаться в недостроенную кирпичную стену, развалив ее. А несколько секунд спустя, уже Лансер, подловив момент, врезал в челюсть Райдера локтем, выбивая зуб и опрокидывая противника. Колено одного Слуги врезалось в корпус другого, ломая ребра и выбивая воздух из легких. В ответ, другой сделал бросок через себя, вминая в гору щебенки, словно гвоздь в мягкое дерево. В ушибах, ссадинах и грязи, с каждым ударом они выбивали друг из друга облака пыли, скрежет металла и брызги крови. Они кричали, словно безумные, вкладывая в каждый удар все свои силы, не жалея собственных тел, так, будто это были последние мгновения их жизни.       Их дыхание сбилось, их ноги подкашивались, но они продолжали стоять напротив друг друга. Металлический нагрудник сдавливал, и Лансер отбросил его, зачитывая молитву. Как Слуга он должен был иметь классовое преимущество перед Райдером, но из-за слабости Мастера имел низкие характеристики. К тому же, запасы праны Рин были скудны, используй он свой фантазм и скорее всего это будет пиррова победа. Спина ужасно болела после броска, а в позвоночнике кололо. Его правый глаз, куда несколько раз ударил противник, заплыл, из разбитого носа хлестала алая кровь. Его лицо оставалось мрачно-хмурым, но таким же несломленным.       Искандер сплюнул сгусток темной крови себе под ноги и примитивно вытер кулаком разбитую губу, показывая поврежденные костяшки. Его тело приятно ныло, представляя из себя один сплошной синяк, гематома на запястье опасно болела. Одну руку Райдер постоянно использовал как щит, принимая на нее столько ударов, сколько успевал. В голове все еще немного звенело после одного хорошего пропущенного удара. Удовлетворенно хмыкнув, он снова поднял руки и поманил противника.       — Я еще не закончил с тобой, сэр рыцарь, — прохрипел он, игнорируя скручивающую боль в животе и огонь в легких, делая уверенный шаг вперед.       — Как тут говорят, «сорвал слова с моих губ»? — пошел в наступление Лансер, начиная с быстрого пинка по опорной ноге оппонента.       Вейв была зачарованна битвой Слуг, и безмерно рада, что при этом они не разрушали половину города и не пытались убить ее в процессе выяснения отношений между собой. Рин наблюдала за битвой с тем же интересом, от Мастеров уже мало что зависело и чувствовалось, что сражение потихоньку подходит к логическому завершению. Вельвет первой заметила, как за спиной девочки сверкнул блик солнца, там, где его не должно было быть. Черный провал недостроенного здания. Некая женская интуиция подсказала ей, что эта неправильность опасна и Вейв сразу же послала мысленное предупреждение своему Слуге.       Райдер, отвлекшись, пропустил сильный удар, но вместо контратаки, сосредоточился на том, что было за спиной Рин. Лансер, уже замахнувшись, остановился, поняв, что что-то не так, он также повернулся, но только чтобы понять, что опоздал.       Кирицугу был профессиональным охотником на магов с многолетним опытом, так что он не без труда, но смог найти следы Мато. Вместо штурма базы вражеского Мастера, Эмия примерно просчитал ее маршрут и засел в подходящей точке со снайперской винтовкой. Когда появилась необходимая девочка, он почти выстрелил. Одно отточенное движение пальца, минус один Мастер и с большой вероятностью и минус Слуга, — убеждал он себя. Но потом появился еще один Мастер и началось сражение. Это была идеальная ситуация — позволить врагам истощить себя, а затем приказать Сэйберу довершить начатое.       Эмия прикрывал оптику до самого выстрела, понимая, что неудачно висящее солнце может выдать его позицию. Все же, основную винтовку Walther WA2000, с которой у него таких проблем бы не было, Майе пришлось бросить еще возле здания городского собрания. А новое оружие добыть в Японии, даже через мафию, было крайне сложно. Так что приходилось обходиться запасной, гораздо более примитивной, заменой. К сожалению, Слуги что-то поняли, когда он поймал в прицеле Мато, поэтому все колебания ушли на второй план, он медленно выдохнул и нажал на спусковой крючок. Пуля со скоростью почти в тысячу метров в секунду преодолела огромное расстояние и врезалась в плоть. Но вместо крови и пробитого черепа был лишь глухой звук удара. Буцефал, по приказу хозяина, прикрыл Рин своим телом.       «Да чтоб эту взаимную честь воинов!» — мысленно выругался Кирицугу, отдавая приказ своему Слуге. Из-за повреждений ног, он все еще с трудом передвигался самостоятельно, поэтому пришлось исключить многие его основные тактики.       Когда появился полный сил красный рыцарь, двум другим Слугам все стало ясно. Они были ослаблены и ограничены пространством, в то время как строительная площадка была удобной территорией для сражения мечника.       — Мне жаль, — виновато произнес Ланселот, и в это мгновение бушующая энергия окутала его меч.        Он во многом был не согласен с методами ведения войны Артурии, но их общение не могло не отразиться и на нем самом. На его тактике и его восприятии ситуации. Его настоящее имя перестало быть загадкой для вражеских Мастеров в первый же час с момента призыва, так что и не было смысла сдерживаться. Он покажет гордость рыцаря круглого стола. Сэйбер поднял меч над головой и его лезвие вновь вспыхнуло яркой вспышкой мощи, наполняя округу ощущением свежести и легкости, но вместе с тем и неотвратимой давящей угрозой.       Лансер бросил взгляд на своего Мастера, Рин могла быть умной девочкой. И храброй. Но сейчас она была лишь испуганным ребенком. Часть Жиля даже с долей гордости видела в ней отголоски другой девушки, служению которой он посвятил свою жизнь. Отступила бы Жанна перед проклятым англичашкой, даже если он был в какой-то мере своим?       Жадные интервенты, жестокие насильники и злодеи! Убийцы! Кого-кого, а английских героев рыцарь Жанны д’Арк ненавидел больше всего. Давний конфликт между их странами не мог преодолеть разницу эпох. Он упрямо выступил вперед, выставляя свое знамя. Белоснежный флаг с золотыми лилиями развернулся, озаряя болезненное лицо Слуги с подбитым глазом.       То, ради чего он стал рыцарем. То, ради чего вступил в войну, проливая кровь бок о бок со Святой Девой, была вовсе не вера. По крайней мере, в самом начале. Жиль де Ре вовсе не был таким уж истово верующим, пока не проникся любовью к одной девушке, которую любить было нельзя. Он стал воином, чтобы защитить свою страну. А потом стал сильнее, чтобы защитить лишь одного дорого человека, но провалился в этом.       Лансер сделал шаг вперед с неоспоримым вызовом. Пространство заискрилось и с неба ударили молнии, когда огромная боевая колесница, запряженная мифическими быками, явилась в мир, заменив Буцефала. Райдер встал рядом со своим соперником и коротко кивнул ему, обозначая временный союз. Двое мужчин, секунду назад сражавшихся друг с другом насмерть, молчаливо выступили единым фронтом. Сэйбер не торопился, в отличие от своего короля он больше чтил кодекс рыцаря и дал время противнику приготовиться. Тем не менее, он собирался победить.       Секунду поколебавшись, Вейв быстро подбежала и, схватив девочку, рванула подальше. Рин не сопротивлялась, лишь бросила сожалеющий взгляд на своего Слугу. Мато, конечно, колебалась, но от этого вражеского Мастера не веяло кровью и не чувствовалось злых намерений. Вместе они выбежали за пределы отводящего Барьера и затерялись в толпе прохожих, не заметив как еще один Слуга в духовной форме, привлеченный следами магии, последовал за ними. В конце концов, профилем Ассасина, как класса, была охота на вражеских Мастеров.       Слуги активировали фантазмы одновременно. Яркий поток небесно-голубой энергии Арондайта врезался в золотой защитный купол знамени Жанны д’Арк. Два фантазма схлестнулись в противостоянии, словно бушующие дикие волны и незыблемая твердыня скалы. От их столкновения не распространялась разрушительная сила, как от противостояния с Экскалибуром, потому что знамя Лансера не отражало, а поглощало весь урон. Металлическое древко треснуло под хваткой Жиля, а ноги погрузились в бетон по самые щиколотки. Кости внутри него готовы были треснуть под невероятным давлением, голову заполнил звон. Он понимал, что не устоит. Возможно, будь Лансер на пике своих сил, как его противник, и исход бы не был столь очевидным. Но прана маленького Мастера иссякала слишком быстро и дальнейшее использование грозило смертью девочки. Жиль Де Ре, покорно прикрыл глаза, принимая поражение. Несмотря на все благие дела, он понимал, что творил и ужасающие вещи и еще одна смерть, даже ради спасения всего одной девочки, достойный поступок.       Однако в их противостояние вмешался громкий боевой клич Райдера. Его массивная колесница, извергая гром и молнии, понеслась вперед, прямо в лобовую атаку на Сэйбера. В другой ситуации, это было бы просто самоубийство, но после столкновения с знаменем Лансера, сила атаки Арондайта заметно ослабла. Рыча, словно хищники, огромные быки врезались в красного рыцаря, снося его могучим ударом тарана, закрепленного между ними.       Ланселот успел прервать свою атаку и выставить блок. Хоть щит призвать он не успел, прочность меча обеспечила минимум повреждений, которые при прямом попадании могли стать фатальными. Удар отбросил рыцаря с огромной силой, он врезался в груду сложенных арматур, сминая и разбрасывая железные прутья и погнутые обломки по округе. В наступившей тишине Ланселот исчез в клубах поднятой пыли. Быки, тяжело выдохнув, издали рев и обессиленно упали. Этот прорыв стоил им жизни. Огромная колесница превратилась в исковерканную пародию на себя прежнюю, почти развалившись под атакой. Некогда красивые резные детали были разодраны, корпус покрылся глубокими трещинами и вмятинами. Но выдержав, колесница все еще искрилась статикой в последнем акте непокорности, когда Искандер, благодарно похлопав, развеял ее. Греческий копис безошибочно указал вперед, где из облака пыли появился помятый, но живой мечник. Он медленно снял сколотый шлем и отбросил его в сторону.       — Выглядишь не очень, — ухмыльнулся Райдер, осматривая повреждения на изрядно потрепанном алом доспехе Сэйбера.       — Чувствую себя не лучше, — ощущения и вправду были неприятны, удар колесницы значительно деформировал его броню и теперь движения стали более скованными. Ланселот отозвал и доспех, предпочтя защите большую маневренность, остался в простой одежде из мягкой ткани, — впрочем, тебя, Король Завоеватель, это тоже касается.       Райдер опустил взгляд на почерневший и местами порваный льняной нагрудник.       — И вправду, — оскалился Искандер проводя двумя пальцами по жидкой красной линии от раны, оставшейся на животе, — первая кровь за тобой, Сэйбер, — закончил он, тоже отозвав бесполезную теперь защиту.       Мечи снова встретились в противостоянии, но теперь ситуация была совершенно иной. Сэйбер с поражающей скоростью парировал выпад и почти изящно ранил своего противника в плечо. Каким бы сильным и волевым не был Райдер, его класс во всем уступал Сэйберу как мечнику. Уже третий обмен ударами должен был закончиться победой Ланселота, если бы не вмешался третий Слуга. Пусть у него было знамя вместо копья, длинное древко ловко и быстро проскальзывало сквозь оборону мечника, едва он ее ослаблял для контратаки. Вдвоем, они неистово наступали на Сэйбера с разных направлений, обрушив целый шквал атак. Искры и звон оружия разбивались в разные стороны, выказывая дань искусному владению оружием.       Но это было малоэффективно. Один или два противника, не велика разница, пока бой касался чисто технических вопросов. Сэйбер был быстрее и сильнее любого из оппонентов, вовремя отступая и не позволяя окружить себя.        Ассасин удивила его своим стилем, к которому у него не было подходящих тактик. В его время и в его землях никто не учил сражаться голыми руками против стали меча. Однако теперь он знал сильные стороны Ассасин и их ограничения и слабости. В руках же Лансера и Райдера было привычное ему оружие и отработанный многими годами стиль. Красный рыцарь терпеливо ждал. Его техника меча и терпеливая тактика Артурии. Мастера обоих Слуг были молоды и неопытны, магически они уступали Эмии, который все еще оставался магом в пятом поколении, с большим количеством и качеством Цепей. Стоит мечнику лишь продержаться в обороне достаточно долго, и чаша победы склонится в его сторону.       Жиль Де Ре первым почувствовал это. Движения Ланселота стали более сдержанными и экономичными, контратаки почти полностью перешли в парирование или обманные маневры, лишь изредка разбавляемые осторожными уколами. Поймав Искандера взглядом, он нахмурился. Король Завоеватель кивнул своему временному союзнику, давая понять, что осознает ситуацию. Это был пат. Они не могли пробиться сквозь глухую оборону противника, пока тот не мог превозмочь их совместную работу.       Слава порой иллюзорна. Искандера часто восхваляли за то, чего он на самом деле не делал. Например, длинные восьмиметровые копья для фаланг и их введение в стратегию были приняты еще его отцом. Да и за всю свою жизнь, Александр Великий, именно в пеших войсках, ввел совсем немного изменений, продолжая использовать стандартную фалангу как костяк армии. Однако, решающим фактором почти всех его побед в большинстве случаев была конница. Грубому силовому натиску Филлипа он предпочитал маневренность и скорость своих гетайров. Фактически, сам его призыв в классе всадника и оружие были отражением его сильнейших сторон. Райдер не был паршивым мечником, в этом он был даже хорош, но великолепен он был именно верхом.       Другой его силой было умение перестраивать стратегию и тактики на ходу благодаря гибкости мышления. Искандеру хватило лишь недолгого взгляда, чтобы определить основные сильные стороны других Слуг. Известно, что монахи Шаолиня универсалы, приспособлены владению всеми основными видами оружия. Но Ассасин использует кулаки. И это верно характеризует этого Слугу. Руки везде с тобой: охрана даже при самом тщательном обыске не лишит оружия и не обнаружит его. Кулаки не боятся ограниченных пространств и не нуждаются в креплениях для ношения, руки гибки и универсальны. Идеальное оружие для скрытого убийцы. Безоружную женщину не воспримут всерьез, а когда что-то поймут, будет уже поздно.       Сэйбер и Берсерк обладали прямыми мечами с обоюдоострыми лезвиями. Оружие не всадника, пехотинца. Дорогое оружие, сделанное под руку обладателя, а не штамповка для простолюдинов. Прямое лезвие легко застрянет в плоти при наскоке, да и рукояти были не очень удобны для хватки конного воина. Его копис тоже был прямым, но листовидное лезвие было удобнее для рубящих ударов и уступало их мечам в дуэли один на один. С другой стороны, у полуторников, которыми они пользовались, имелись и свои недостатки. Балансировка и устройство их оружия ясно говорило о том, что они были предназначены в первую очередь для колющих ударов в уязвимые точки, а не рубящих по броне, как и большинство мечей такого типа. У таких полуторников была слабость схожая с двуручниками.       Неожиданно метнув свое оружие в голову противника, Райдер сократил расстояние и схватил середину Арондайта прямо за лезвие, фиксируя его. В этот момент Лансер ударил в открывшегося мечника, отбрасывая его назад. Искандер усмехнулся, наблюдая за удивлением, отразившимся на лице вражеского Слуги.       Полуторники на две трети не затачивались сильно, чтобы меч можно было хватать за лезвие как за рукоять и усиливать напор. Хотя, конечно, Арондайт все еще оставался фантазмом, а не каким-то куском металла. Искандер болезненно поморщился сжимая пораненные ладони на трофейном оружии. Стоило оценить рукоять, хорошо лежащую в руке и почти не скользящую от крови. Он не стал менять оружие, чтобы не дать возможность Сэйберу призвать меч обратно, едва Райдер от него избавится.       Казалось бы, лишив противника оружия, они должны были получить значительное преимущество. Но Ланселот просто подобрал ближайшую арматуру. Покрывшись голубыми трещинами, она превратилась в фантазм. Пусть это было лишь свойство неразрушимости наложенное на металл, но навык повышал его до ранга-D. Перехватив арматуру как копье, Сэйбер снова встал в низкую оборонительную позицию.       — Хм, значит все, что можно идентифицировать как оружие, ты превращаешь в свой фантазм, — удивленно предположил Искандер, не без любопытства разглядывая новое оружие противника.       — Рыцарь Не Умирает Безоружным, — произнес Ланселот, больше не став выдавать деталей. Например, что этот навык доступен только при отсутствии Арондайта и щита, и что он позволяет ему владеть даже современным оружием и военной техникой при достаточном количестве праны у Мастера.       Жиль поджал губы, противник оказался более сложным. Быстро пнув разбросанную щебенку под ногами в лицо Ланселота для отвлечения, он атаковал отработанным быстрым движением: голова, грудь, пах, голень, простая четверка, чтобы максимально отвлечь или даже ранить, в то время как Искандер снова сократил дистанцию. Копье довольно узкоспециализированное оружие, созданное лишь для прямых колющих атак, максимум размашистых ударов в прямых руках. Оно хорошо против конника и в плотном строю. Длина давала преимущество дистанции, но при этом и создавала мертвую зону, в которой копье становилось бесполезным. И Райдер успешно в нее вошел. Перехватив арматуру, одной рукой, он нанес рубящий удар по голове, простой, но быстрый.       Глаза обоих Слуг слегка расширились, когда Сэйбер, отпустив свое новое оружие, поймал лезвие прямо над головой, голыми руками. Его ладони сжимали Арондайт, словно тиски. Ловким движением, он вывернул меч из рук, отбрасывая его на землю. А потом, уклонившись от удара Жиля, ладонью перерубил потерявшую эффект его навыка арматуру, попутно пнув растерянного Райдера. Все это мечник проделал с невероятной виртуозностью и гибкостью, обманчиво невозможной при его комплекции. Лишившись союзника, Лансер не смог удержать напора врага, множество грубых и болезненных ударов обрушились на его незащищенное тело, когда два куска арматуры вновь стали фантазмами в руках Сэйбера. Часть смогли поглотить оставшиеся наручи, часть Жиль блокировал своим знаменем, но все же и он пал. Последний пропущенный удар в голову, заставил мир в глазах Лансера завертеться и размыться.       Дезориентированный, он стал легкой мишенью. Ланселот поддел носком свой меч, подкинув. Отбросив куски арматуры, он поймал Арондайт, а затем вонзил противнику в сердце. Их взгляды на секунду встретились в немой ненависти. Как врагам, сражавшимся по разные стороны, им было что сказать и за что недолюбливать. Закрывая отяжелевшие веки, Жилю даже почудилось, что вновь увидел где-то там Жанну. Ее улыбку наполненную божьей любовью и материнской нежностью, улыбкой что растопила бы даже ледяное сердце такого мерзавца как он. Он умиротворенно улыбнулся, падая на землю с глухим металлическим звуком. Сэйбер кивнул павшему и подал ему утеряное знамя как последнюю дань уважения.       Теплый ветер ласково коснулся лица и он посмотрел в сторону другого своего врага. Сухие губы Искандера сложились в узнаваемую усмешку, от чего хватка Ланселота сжалась до хруста костей. Артурия просила оставить Райдера ей, но слишком много злобы было у рыцаря круглого стола к нему. Не тратя времени, Сэйбер решительно направился к поднимающемуся Королю Завоевателю.        Он был ранен, он был уставшим, но он не потерял своего величия. Искандер не выглядел расстроенным или уязвленным произошедшим. Это была война. Глупо считать, что все решают высокие характеристики или мощные фантазмы. В первую очередь в войне решает стратегия и холодная голова. Ланселот дождался момента их слабости и вынудил истощить себя еще сильнее использовав свой фантазм. Райдер уважал это и не держал зла.       Мелкий песок взмыл вверх, вихрями ударяя во все стороны, когда могучая фигура Короля Завоевателя устояла, несмотря ни на что. Его руки разошлись в стороны словно в приветствии. Не акт сдачи, а неповиновения, читался в его глубоких глазах.       Сэйбер невольно почувствовал дискомфорт от этого взгляда, его шаг словно запнулся, когда прилив некой силы окутал короля. Словно сотни далеких криков раздались позади Искандера, словно топот тысячи копыт сотряс землю. Слишком поздно мечник осознал, что Лансер задержал его ровно настолько, насколько необходимо было для активации фантазма Короля Завоевателя.       А затем округ сотряс громогласный крик:       — Придите же, мои славные Ионийские гетайры!       И нестерпимо яркая вспышка ослепила Ланселота.