***
Кирицугу предпочел остаться снаружи церкви, видеться с Котомине своей дочери он категорически запрещал, поэтому и сегодня она с ними не пришла, оставшись с Майей. Он уже раздумывал над подарком с целью задобрить Илию, присев на старую скамью в небольшом боковом саду. Тихое, залитое ярким солнечным светом и теплом, наполненное щебетанием птиц место с очень красивыми цветами. Маленький мальчик кропотливо ухаживал за ними, пропалывая землю от сорняков и не давая завестись вредителям. Он недовольно нахмурился, когда Эмия по привычке вытащил сигареты. — Здесь нельзя курить, сэр, — все же вежливо обратился он, указывая перепачканной землей рукой на знак. Мальчик не любил проповеди своего отчима, поэтому предпочитал проводить свободное от тренировок время либо за учебой, либо отдыхая душой в этом месте. Ему не очень понравилось, что кто-то потревожил его покой, но он посчитал невежливым прогонять гостей Кирея. К тому же, он очень хотел снова увидеться с ангелом. — Ох, прости, парень, — улыбнулся Кирицугу ребенку, ведь тот столь страстно отдавал себя любимому делу, — очень красиво, — он обвел явно незаконченный сад рукой. — А то! — довольно усмехнулся мальчик, вытирая потный нос рукавом и смешно размазывая грязь под ним так, словно пририсовал себе кривые усы, — люди будут приходить сюда, когда им нужно подумать в одиночестве или тишине, и им будут приходить лишь радостные мысли. По крайней мере, это моя задумка. — Похвальная работа и рвение, — наполовину игриво, наполовину честно поклонился он, — дарить людям радость… когда-то и я мечтал о таком. Весенняя листва зашумела, когда легкий ветерок сорвал соломенную шляпу с рыжего мальчишки. Его невинная улыбка была так похожа на ту, которую когда-то потерял сам Эмия. Ведь все дети мечтают быть героями справедливости или чем-то похожим, а потом они просто вырастают. — Это что же, сейчас вы не мечтаете о таком? — не заметив пропажи, удивился мальчик, даже приостановив то, чем занимался. Он сделал маленький шажок в сторону сутулого мужчины с усталым, но добрым взглядом. Всего лишь один шажок, казалось бы, ничего не значащий в глобальном вопросе. Но Калейдоскоп всех миров на мгновение остановился. — Когда-то я надеялся создать мир, где все будут счастливы, все будут спасены, — ностальгически произнес Кирицугу, прикрывая подслеповатые теперь глаза, — но со временем я просто понял, что даже и пытаться не стоило. Каждый раз, когда я помогал многим, то вредил нескольким и так и не смог вырваться из этого порочного круга. — Ты говоришь странные вещи, — мальчик склонил голову, почти искреннее удивление было в его карих глазах, едва заметный золотой блеск его мечты горел неугасимым пламенем, — всегда нужно пытаться, даже если шанс один к тысяче. Ведь если даже тысячу раз ты не достигнешь своей мечты, то достигнув ее в тысяча первый раз, ты поймешь, что все было не зря! А если и тысячи раз мало, то просто надо пытаться больше, ведь рано или поздно даже по простой случайности у тебя может получиться. Еще несколько шагов заинтересовавшегося мальчика, и Калейдоскоп судьбы сделал свой оборот. — Когда-то я выбрал спасти дорогих мне людей, — мягко сказал Кирицугу, почесав небольшую щетину, он снова взглянул на ребенка с чистым сердцем, — но для этого я должен был отказаться от мечты дать радость всем. Я обменял мечту на семью… и не жалею об этом. Больше не жалею. — О, а ты не ищешь легких вопросов, — усмехнулся мальчик так, словно принял эти слова как вызов, — тогда, думаю, я присоединю твою мечту к своей, а уж свою я обязательно когда-нибудь исполню. Ведь я хочу подарить «спасение» всем: и тем, кто мне близок и даже таким мрачным типам как мой отчим. Хочу, чтобы люди улыбались, как однажды снизошедший ангел улыбнулась мне. — «Этот ребенок точно сумасшедший» — подумал про себя Эмия, но все же не удержался и кивнул, потрепав присевшего рядом мальчика с любопытными глазами. — Как тебя зовут? — Широ. Котомине Широ, моя мечта — дарить людям улыбки, — без толики сомнений ответил он. И не было там места фальши или сомнениям, и видел бывший наемник, что просто так этот мальчик от своей мечты не откажется. — Да, теперь мне легче… И тогда один человек передал свои идеалы другому.***
Молодая девушка, взрослый мужчина. Абсолютно не примечательная пара приземлилась в одном из аэропортов Японии под вечер, так как встать утром для одной из персон было сродни подвигу. Пробыв в Англии столько лет они все равно чувствовали себя привычно на родных землях. Ее темные волосы были осветлены магией, но все так же собраны в два длинных хвостика. Повзрослев, она начала отдавать предпочтение в одежде фиолетовым и черным тонам. И мини юбкам или коротким облегающим платьям, что изрядно раздражало обоих ее наставников и напрягало чересчур заботливого дядю, который сейчас сопровождал ее с некоторым волнением. С отличием завершив последний экзамен профессора Арчибальда и получив подтверждение своих успехов у его помощницы Вельвет, Мато Рин наконец смогла вернуться в Фуюки. Ее собственный Мистический Знак — металлический кейс — был пристегнут к ее правой руке серебряной цепочкой. Кария выглядел постаревшим, немного нервным, но достаточно здоровым. В отличие от племянницы, он вернулся лишь к поверхностному обучению, прихватив основы и кое-каких бытовых мелочей, лишь чтобы содержать свои Цепи в приемлемом состоянии. Не тратя времени, они направились в старый особняк семьи Мато, который находился недалеко от реконструированной части Миямы. Новые дома, новый храм на горе Энзо, но много все тех же узнаваемых лиц. И Рин думала, что это хорошо, это было свидетельством того, что несмотря на жестокость прошедшей войны, пострадали лишь немногие. Хотя, конечно, мемориальная плита на местном кладбище говорила о том, что маги не смогли избежать жертв. Последний Слуга был очень злым и загадал некое разрушительное желание, что и повлекло катастрофу, но благодаря своевременному вмешательству Смотрителя и Наблюдателя Статус Секретности удалось сохранить, а многочисленных жертв избежать. По крайней мере, таким был официальный отчет, который она смогла получить уже по прибытии в Лондон, когда ей было всего семь. О самой войне у Мато были довольно противоречивые воспоминания и ощущения. Но зато в Часовой Башне ей хватило и впечатлений, и разборок с местными, которым поперек горла встала выскочка из варварских земель, и нагоняев от Солы и Кайнета после того, как она ставила своих оппонентов на место. Однако обучение не было бы полным без этого. Дома, ее встретил коротким кивком старший брат. Синдзи в очках смотрелся немного непривычно, но работа с магическими формулами допоздна не могла не повлиять на его зрение, с другой стороны, работа с алхимией по крайней мере помогала ему чувствовать себя частью магической семьи. И хоть они с сестрой так и не поладили по настоящему, после события возле туннеля в один дождливый день, они нашли взаимопонимание и поддержку в друг друге. В мертвецки холодном подвале, в окружении копошащихся в темноте существ ее уже ждал глава. Мато Зокен с подключенной переносной капельницей смотрелся немного неуместно, но в последние годы поддерживать физическую форму старику становилось все сложнее. Рин удалось обменять в Часовой Башне несколько артефактов, но они лишь помогали поддерживать его состояние, а не решить проблему. — С возвращением, — по привычке коротко и хмуро поприветствовал он своим хриплым, немного гнусавящим голосом, опираясь одной рукой на магический посох, стилизованный под простую деревянную трость. — Пару лет не виделись, и еще бы столько же тебя не видеть, старик, — брезгливо поморщившись, она все же начала медленно спускаться по лестнице. — Лет десять прошло, а ты все такая же дерзкая, как я посмотрю, — довольно кивнул Зокен, когда несколько его фамильяров сели на вытянутую ладонь девушки и впились челюстями в плоть. Запах крови привлек и других насекомых, но, повинуясь воле хозяина дома, они оставались в своих нишах, — если уж твой острый язык не отрезали в Часовой Башне, то значит за твоими словами и дела есть какие? — с любопытством посмотрев на кейс, хмыкнул глава семьи. — О, хочешь увидеть? — гордо произнесла Рин, когда кейс щелкнул замками. Молодая девушка полностью игнорировала боли в руке. — Похоже, ты серьезно готовишься к участию в следующей войне, — рассматривая содержимое, Зокен не стал приближаться. Его фамильяры по приказу начали подтаскивать его собственную разработку, которую он подготовил к приезду внучки. — Я не собираюсь участвовать, — ее рука резко сжалась безжалостно раздавив фамильяров на руке. Хруст хитина слился с предсмертным писком насекомого, — я собираюсь победить. — Сильно, — уважительно хмыкнул старый маг, кивая куда-то в сторону, — но тебе еще предстоит научиться некоторым нашим семейным приемам, которые я не смог вживить через Метку. И еще кое-что. — Я готова, — без сомнений кивнула Рин, властно погружаясь во тьму глубин зловещего подвала, — я готова настолько, что даже Арчибальд сказал, что не хочет участвовать в настолько кровавой заварушке, которую я могу устроить, старик. Вот увидишь, однажды я попрошу тебя замерить давление на дне, когда опущу тебя туда своим гением. — Хех, самоуверенно, посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь часть проклятья Грааля, которую мне удалось восстановить при раскопках в Мияме…***
Сакура закончила свои утренние тренировки и, утерев пот полотенцем, направилась в душ, чтобы принять водные процедуры. К тому времени как она спустилась, свежий завтрак, приготовленный матерью, уже ждал ее на столе, отец привычно читал какой-то древний талмуд, купленный через известного западного торговца, Коллекционера, у турков, которые, видимо, выкрали его у арабов. — Доброе утро, президент, — усмехнулся краешком губ Токиоми, смотря на торопящуюся дочь, прихватывающую тост, — снова клубная деятельность до занятий? — Да, так что я очень тороплюсь, — быстро поцеловав недовольную мать, Сакура кивнула отцу и умчалась в школу. — Ты слишком нагружаешь ее, — со вздохом доедая нетронутый завтрак дочери, проворчала Аой. — Я ей и слова не сказал, — наигранно удивился Токиоми, убирая книгу. — Поэтому половина книг в нашей Мастерской требуют от Сакуры изучения китайского, немецкого, английского, а теперь еще и арабского, не говоря о латыни и подобном, — осуждающе посмотрев на мужа, сказала она, подцепляя жареный бекон палочками. Маневр мужа не смог ее обмануть, — и не ты ли порекомендовал ей вступить в спортивный клуб, где она теперь проводит еще больше времени? — Физические нагрузки полезны для развития ее выносливости, я просто одобрил ее решение, — парировал глава семьи, невозмутимо делая глоток утреннего кофе, — наша дочь — гордость Тосака, она растет сильной и волевой личностью. Как и Рин. — Я рада, что ты смог принять ее решение, — с волнением улыбнулась Аой, — я боюсь, что пятая война будет еще более жестокой, ведь с каждым разом Мастера становятся все более грозными. — Если к началу войны, Сакура не успеет закончить обучение, нам придется попросить в университете академический отпуск, — прикинул Тосака, пробарабанив пальцами по столу, — пока Наблюдатель не может назвать точную дату, но плюс-минус пару лет, дату мы уже знаем, по крайней мере, наши дети уже станут к тому времени достаточно взрослыми. — И еще, ты действительно доверяешь Зокену? — ожидаемо, матери этот старый маг никогда не нравился, но у главы Мато была ее младшая дочь, о которой она просто не могла не волноваться. — Я доверяю решению Сакуры, — немного подумав, серьезно произнес Токиоми, — в следующей войне мы с Мато выступим против друг друга, но на самом деле заключим союз. В этот раз, когда мы одолеем всех других Мастеров, Тосака уступят победу Мато, а в следующей войне они уступят нам. Зокен может просто не прожить столько лет, чтобы мы могли поменять условия на обратные. — Я наверное должна волноваться, но я рада, что им не придется сражаться против друг друга на самом деле, — честно призналась Аой, посмотрев на мужа, — и еще, дорогой, меня очень беспокоит этот медальон, который Сакура носит, не снимая… — Это подарок Гильгамеша, он был моим надежным боевым фамиль… товарищем, — поправился Тосака с легкой улыбкой, вспоминая разбитые телефоны, их запой и выбитый зуб Карии. Несмотря на провал четвертой войны, пропажу обеих его дочерей, риск смерти и прочие ужасы, он почему-то с приятной ностальгией вспоминал не столь уж и старые события, — и это не просто мощный защитный артефакт, это еще и катализатор к очень интересному Слуге. В конце концов, он был уверен, что Король Героев подготовил ему плацдарм для победы в следующей войне, ведь у Слуги не было причин предавать его.***
— Герои порождают зло. У каждого призванного Слуги не зря есть характеристика Удачи. Ведь каждый герой привлекал к себе приключения, так или иначе: великие битвы, пышногрудые красавицы, мудрые старцы, верные товарищи, пророчества и прочее, — она улыбнулась той самой хитрой усмешкой, когда слова скрывают больше, чем на поверхности, — подними сводки или что там у вас, после каждой войны в Японии наверняка начинается различная сверхъестественная хрень. Древние Апостолы-Прародители, о которых не было известий столетиями, чудовища, реинкарнаторы, маги под приказом на Печать, восстают из пепла известные фамилии убийц монстров, рождаются маги с Началом редким настолько, что найти их на всей планете можно раз в пятьдесят лет... и все в Японии. Потому что Удача призванных героев притягивает сюда неприятности… и все это дерьмо удивительным образом именно в захолустье магического сообщества, в котором до начала проведения ритуала трех семей-основателей ничего подобного уровня почти не всплывало. Удача героев создает злодеев… — Я убиваю героев, чтобы защитить людей от их Удачи… — Я буду преследуема, презираема, я никогда не смогу одержать победу, но я буду делать то, что надо, потому что я не герой… Он тоже не считал себя героем, вспоминая один из разговоров с Артурией в стенах замка Айнцберн. Все, что он сделал в конце войны за Грааль — это удовлетворил просьбу Айри, которую мог. Он все еще не заполнил пустоту внутри, но теперь это его не беспокоило, ведь теперь он чувствовал себя самодостаточным. Артурия говорила правду, уничтожение Фуюки было бы ужасной катастрофой, но скорее всего Лей-линии этих земель были бы слишком сильно повреждены, Ассоциация и Святая Церковь больше бы не могли игнорировать нарушение Статуса в таких масштабах и войны за Грааль бы прекратили. Вполне вероятно это бы сделали даже Стражи Противодействия, пусть и еще жестче, и кровавее. Но самое главное — Удача Героев бы исчезла. А теперь он просто подождет, ведь Грааль не был толком использован и следующая война начнется гораздо раньше. Он просто шел в знакомую китайскую забегаловку, чтобы съесть знакомый ему мапо тофу. На самом деле, это все, что его сейчас волновало. А потом он вернется к тому, что снова попытается отбить Айрисфиль у ее мужа, просто потому что знает, что независимо от результата получит удовольствие. Теперь Котомине Кирей собирался жить для себя. Возможно, не только для себя. Ведь Шестая Программа на самом деле не она и не он. Не один человек, не какая-то невиданная сила… даже не цепь событий… а идея… Шестая Программа коварна и чем сильнее человечество стремится остановить ее, тем быстрее приближает конец всего. Шестая Программа в надежде, что таится в ларце Пандоры. Ведь в ларце изначально были заперты лишь ужасные беды, что губили человечество...***
Артурия вновь стояла перед знакомым пейзажем древнего Урука. Мелкие детали, суета жителей, даже шум торговых площадок, все это было лишь иллюзией в ее маленьком ограниченном мирке. Одетая в непривычное одеяние, она держала в руках новую книгу с последнего призыва, коих в местной библиотеке набралось уже не мало. Осторожный метод проб и ошибок позволил ей увеличить шансы столкновения с ее рыцарями. Она довольно погладила корешок книги. Редкий успех. — Усмешка на твоих устах достойна лишь хитрых плутов, но не моей королевы, — знакомый голос наполненный превосходством и самоуверенностью раздался за ее спиной. Мягкие шаги медленно приближались, остановившись в паре метров. — Работа, иногда она может и доставлять немного удовольствия, — отложив книгу, Артурия подошла к краю, наслаждаясь закатным солнцем, насквозь фальшивым в этом месте. Как и она внутри, — и я не твоя королева. — Ты моя, просто еще не осознала этого до конца, — расслабленно фыркнул он, подходя еще немного ближе, по хозяйски, но нежно касаясь спутанных жестких волос, чувствуя боль в пальцах от оскверненного существа, но наслаждаясь ей, как и присутствием несломленного духа королевы. — А знаешь, что? К черту. Думаю, если ты встанешь на колени, — она сняла с шеи кольцо и бросила ему в ладонь. В змеиных глазах привычно мелькнул азарт, когда она проходила по той самой опасной грани их странных отношений, — то твои шансы значительно возрастут. — Знай свое место, женщина, мое терпение далеко не безгранично, — грубо предупредил он, когда к его ногам упала подушка. Он недоверчиво посмотрел на нее, а потом поднял взгляд, его рука тряслась в подступающем бешенстве. Ее злобная улыбка стала лишь шире. — Это чтобы твои дряблые колени не болели, когда будешь делать предложение, мой король, — оскалилась она в прямом вызове. — Что за ужасная женщина, — все же рассмеялся он, смотря на то, как Артурия пододвигает стул, чтобы не ждать его предложения стоя. Похоже она не шутила, и он закатил глаза. — Да ладно, тут только мы вдвоем, еще недавно ты даже не колебался, делая мне предложение, — подтолкнула она, делая приглашающий жест. — Во-первых, тогда я был не в себе из-за нашего раздельного призыва, во-вторых ты сжульничала, мы играли в автоматы и вместо того, чтобы настрелять в игре больше очков ты внезапно ударила сзади, а когда не получилось — выстрелила из настоящего пистолета, сломав мой экран, — раздраженно произнес Гильгамеш, запальчиво поправляя одежду, — и в третьих, я тебя в такие моменты просто ненавижу. — Твоя мелкая версия нравилась мне больше, — сокрушенно покачала она головой, — я Бог Зла Всего Мира, твоя ненависть для меня — словно признание в любви, — парировала Артурия, бросая перед собой подушку побольше, — я получила схожие штрафы при призыве и все равно набила больше очков в автоматах. Смотри, какая красивая подушечка, разве она не манит тебя приложить на нее колено? — Манит, — кивнул он со вздохом, подойдя и все-таки вставая на одно колено, — в основном залить ее бетоном и бросить в твою уродливую наглую мордашку. Она благосклонно приняла протянутое кольцо. Когда сам Король Героев преклоняет колено, чтобы сделать предложение, любая честная девушка может лишь согласиться. Без исключений. — Пожалуй, и в этот раз я откажу, — улыбнулась она, снова вешая его на шею. Честной Артурия совершенно точно не была. Тоже вставая на колени, напротив него, она протянула открытую ладонь. — Но я обещаю, что буду с тобой столько, сколько пожелаешь, мой король. Он, поморщившись от боли, приложил свою и посмотрел в ее лживые золотые глаза. И у него был только один ответ для такой ужасной девушки. — Тогда я требую, чтобы ты была со мной всегда. Даже когда я буду тебя ненавидеть. В этот раз она кивнула. Шестая Программа, что скрыта в идее заразной, словно вирус, в наследии, что хуже любого проклятья. Она всегда приводит лишь к одному концу. Макири Золген, что пытался сделать мир счастливым для всех; Эмия Кирицугу, что желал мира во всем мире; Зепия Эльтнам Оберон, что приоткрыл тайну Шестой Программы и сошел с ума, познав ответ. Все они в конечном счете порождали лишь больше смертей, насилия и зла...