je me souviendrai de toi

Комнату освещает легкий утренний свет солнышка. Лука приоткрывает один глаз, все вокруг мутно. Он переворачивается и обнимает подушку двумя руками, сладко выдыхая. В теле была какая-то нереальная лёгкость. Будто не было проблем, не было вообще ничего. Не было мыслей. Лука приподнял голову и разлепил глаза. Он шумно вздохнул, и в нос ударили какие-то плохо знакомые запахи. Как будто он переместился в прошлое. Лёгкость в теле - тоже из прошлого. Голова ещё ничего не соображала, и Лука растерянно хлопал ресницами, пытаясь согнать муть со взгляда и сфокусироваться. Знакомая стена. Он переворачивается на спину. Знакомая комната… Лука вскакивает как от взрыва, когда видит на стенах рисунки. В голову начинают с невероятной скоростью влетать воспоминания. О произошедшем с Максансом, с объятиями Элиотта. Лука стонет и прижимает ладони к лицу, надавливая. — Нет, нет, нет, — отчаянно шепчет он, — Может это кошмар? Он цепляется за эту мысль, но его взгляд падает на свежее синеющее пятно на запястье - Максанс грубо хватает его, сдавливая тоненькие ручки. А после на предплечье... Он прижимает его к кровати, не давая дернуться., царапину на животе - Лука кричит и брыкается, когда руки парня скользнули вниз к боксерам, кровавый засос на шее - "Ты принадлежишь только мне".. Отрывки прошлого вечера врываются в сознание, ударяя прямо в мозг, сопровождая потемнениями в глазах. Противные рвотные позывы подступают к горлу и Лука судорожно сглатывает. Каждое воспоминание заставляет его вздрогнуть от мерзкого липкого ощущения. Все его синяки и царапины будто разом налились кровью, засветились, крича о том, что произошло с ничтожным Лалльманом. Он с силой зажмуривает глаза и мотает головой, словно пытаясь выкинуть оттуда эту мерзость. Казалось, он пробежал целый марафон - так тяжело дышал мальчик сейчас. Лука раскрывает глаза и осматривает свое тело. Что же... На нем есть штаны, "неплохо". Где хозяин квартиры? Элиотт медленно приоткрывает дверь своей спальни, когда слышит оттуда приглушённые звуки. — Блять! — Лука хватает кусок одеяла и прижимает его к себе, прикрывая свое тело. Демори усмехается. — И тебе доброго утра, Лука, — с улыбкой произносит он, проходя в глубь комнаты. Лука с боязнью следит за ним взглядом, не отрываясь ни на секунду. — И чё я там не видел? — фыркает Элиотт, присаживаясь на край кровати, когда Лука крепче прижимает одеяло к себе. Лука судорожно сжимает кусок одеяла. Главное, чтобы он не увидел эти побои… Элиотт оглядывает Луку из-под одеяла настолько, насколько это возможно. Синяк на запястье, которым он держит одеяло, все же оказывается замеченным Демори. Он хмурится и резко подаётся вперёд, хватаясь чуть выше синяка, чтобы не причинить боль и тянет на себя. Одеяло слетает, и взору предстает красивое, подтянутое тело. Только вот... Несколько синяков на ребрах, огромный синяк на ключице, царапины на прессе… И эти кровавые, неаккуратные засосы на статной груди, ключицах и шее мальчика. Внутри Демори закипает раннее неизвестное ему чувство злости за кого-то. Он сильнее хмурится и поджимает губы. — Что ты блять делаешь, — шипит Лука, понимая что Элиотт все увидел и сделал уже свои выводы. Возможно, что Лука шлюха. Он быстрым взглядом пытается найти свою одежду, и когда натыкается на свою футболку, вскакивает и натягивает ее. "Чего он пялится в одну точку?" - думает Лука. Ведь Элиотт застыл, нахмуря брови, устремя свой пустой взгляд вникуда. — Откуда это у тебя? — холодным голосом спрашивает Демори, и Луку будто обдает ледяной водой. — Не важно… — шепчет Лука, опуская взгляд на босые ноги. — Важно, — встаёт он и берет Луку за запястье. Лука смотрит на руку Элиотта, которая обхватывает его худое запястье. Как его мышцы напрягаются, а кожа под плотными пальцами белеет. Завороженно смотрит, как он перехватывает ее. Не может перестать засматриваться на это. Потому что это прикосновение как снег на голову посреди жаркого лета. Освежает, даёт новые силы. — Отпусти, — Лука поднимает взгляд на Демори, который растерянно смотрел на свою руку. Он хотел проверить, что будет, если он сам коснется Луки. Эмоционально коснется, сожмет. Но ничего не произошло, и Элиотт не мог понять почему. Ему казалось, что касания Луки дают ему какие-то воспоминания. Хотя возможно, ему показалось. Да, наверное все же показалось. Элиотт расслабляет хватку и Лука вытаскивает свою руку, потирая ее другой рукой. — Я пойду, наверное, — тихо говорит Лука, не решаясь поднять взгляда. — Куда? — Элиотт вспоминает, в каком вчера был состоянии Лука. — Домой, наверное… — вздыхает Лалльман, понимания, что день будет отвратительный. — Я мог бы тебя проводить… — пожимает плечами Демори. — Нет, не надо, — перебивает его Лука, мотая головой. — Ладно… Лука натягивает на себя бомбер, параллельно пытаясь завязать шнурки. Элиотт следит за каждым его движением. — Может, останешься хотя бы на завтрак? — тихо спрашивает он. — Нет, прости, — Лука спешно кидает на него последний взгляд, — И… Спасибо тебе. За вчерашнее. — Не за что, — пожимает плечами Демори, все ещё стеклянными глазами следя за Лалльманом. Лука выходит на улицу и втягивает свежий воздух носом, наполняя лёгкие кислородом. *** Лука делает глубокий вздох, успокаивая дрожь в руках и коленях. Он не хочет возвращаться домой, но понимает, что бегать он не может. Лука надавливает на ручку двери и та с легкостью раскрывается. Проходит в квартиру прямо в обуви. На диване лежит тело с задранной мятой футболкой и полурасстегнутыми джинсами. Лука морщится от этого зрелища. Ему противно, мерзко и одновременно страшно. — Вставай, — дёргает он Максанса за плечо с небрежностью. Данэ-Фовель мычит и переворачивается на другой бок. — Я тебе блять сказал просыпайся, — с закипающей злостью шипит Лука. Макс приоткрывает один глаз. — Дай поспать… — стонет он. Лука возмущённо выдыхает. — А хуй с маслом не подать? Я сказал вставай с моего дивана! — громко говорит он, дёргая того за футболку. — Да что такое то… — привстает Макс и хватается за голову, — Бля… Лука скрещивает руки на груди, с омерзением следя за Максом. Его жалко. Он жалок. — Выметайся из моей квартиры, Макс, сейчас же, — холодно и четко произносит Лука, глядя ему в опухшие красные глаза. Макс хмурится. — Чего? — смотрит он с непониманием на Луку, и его взгляд падает на кровавые засосы на шее Луки, о котором Лалльман позабыл. Брови Данэ-Фовеля поползли вверх. - Что... Что эт.. - Выметайся отсюда сейчас же, пока я не вызвал полицию. - Какая полиция, ты издеваешься? Господи, так болит голова... - оглядывается, будто пытаясь найти бутылку воды поблизости, - Что было вчера? - Ты спрашиваешь меня, что вчера было? - голос Луки ломается на последнем слове, - если ты через пять минут не покинешь это место, тебе не сдобровать. - Что случилось? - Уходи. - Что мать твою случилось? - Максанс встает с дивана. Он проговаривает каждое слово с паузой. - Я не ясно выразился? У-хо-ди. - Лука, блять! - Максанс сделал шаг к Луке и протянул руку. - Не смей.. Не смей ко мне прикасаться! - Лука в полный голос закричал, а его тело задрожало, - не трогай меня, - он отступил на несколько шагов назад, испуганными глазами смотря на Макса. - Лука, что с тобой? - Что со мной? Ты спрашиваешь "Что со мной"?! Ты блять вчера... - он сглатывает, - ты попытался изнасиловать меня, блять, - голос Луки повышается на несколько тонов, растворяясь во всхлипе, - ты меня избил. — Нет-нет-нет-нет... Я не мог так с тобой поступить, Лу… — с надеждой на него смотрит Максанс. — Не называй меня так, — Лука берет себя в руки и выпрямляется, — Ты нажрался как свинья и пришел ко мне вдрызг пьяным. Притворяешься, что не помнишь? Или алкоголь всю память отбил? Не помнишь, как сказал: "Я возьму тебя силой, даже если ты не хочешь"? Блять, ты не помнишь? - в голосе его звучала боль с насмешкой. Макс побледнел. Головная боль усиливалась, а в глазах появлялся ужас. По кусочкам стали всплывать картинки в его сознании. — Черт, блять… — отчаянно шепчет Макс, — Лука, прошу, дай я тебе все объясню… — Как черт возьми ты можешь объяснить это? Ты сейчас заберёшь свои шмотки и выйдешь из этой квартиры. Навсегда. Куда ты пойдешь меня не волнует, — ледяным голосом произносит Лука, давая понять, что больше ничего не может слышать. Ему трудно держать себя в руках, учитывая что теперь он видит в этом человеке все, что было вчера. Те мерзкие прикосновения, мягкие противные губы. Лука сглатывает, когда вспоминает, как тот полез к нему в штаны. После ещё кучи попыток объясниться и долгих сборов вещей, Максанс наконец покидает квартиру, и Лука первый раз свободно выдыхает. Он оглядывает комнату, в которой спал Макс. Диван теперь кажется ещё противнее. Лука морщится и стаскивает с дивана тканевую обивку и подушки. Тащит все это в ванную и засосывает в стиралку. Оставив все это стираться, он пытается привести гостиную в порядок. Наконец, свежая комната перестает ему казаться местом страданий. Он проветрил ее, пустив свежий утренний воздух, промыл пол, переставил книги и диски. Довольный собой, Лука плюхнулся на диван. Если пытаться абстрагироваться, то либо так, либо алкоголем и наркотиками. Но курить не хотелось, как и пить. Зато хотелось есть. Лука сидел на кухне, с упоением поедая омлет, который получился на удивление вкусным, так ещё и с первого раза. Что-то сегодня все хорошо шло. Значит близился пиздец.