Никто не должен видеть твоих слез, никто не должен видеть твоей печали, никто не должен видеть твоей боли. Поэтому все видят во мне лишь холод, осуждая.
Уже вот несколько часов я впустую лежала на кровати и смотрела в потолок. Будильник прозвонил буквально через пару минут, не успела я лечь спать. Рассвет я встретила со спящим Локи, он тихо сопел в пуфе напротив, увеличивая уютную обстановку. Конечно, из-за бессонной ночи хотелось спать, глаза постоянно слипались, но возможно это был важный шаг для того, чтобы наладить отношение с этим божком, хоть и то, что произошло, не укладывалось у меня в голове.Flashback
. — Я не боюсь тебя, — тихо произнесла я. В местах, где мои пальцы касались его лица, кожа приобретала привычный оттенок, глаза из красного опять стали изумрудными, переливаясь бликами света, — я боюсь за тебя, Локи… Что происходит в твоей голове, на душе, что ты скрываешь? Он оставил вопрос без ответа, смотря на меня пустым взглядом. Его щеки пылали, покрываясь румянцем. «Боже, неужели у него снова жар?» — эти мысли заставили меня вновь потянуться к его лбу, и в случае чего принести лекарства. Вот только коснуться лба мне так и не удалось, помехой моих действий стали его губы. Что за черт?Flashback end.
В голове сейчас творится какой-то сумбур, мозг старательно пытался переварить события прошлой ночи, пролетали и мысли о том, что надо бы закрыть свою лавочку «пытаюсь помочь из лучших побуждений», иначе это может привести к чему угодно. И под этим я имею ввиду не лучший исход. Воспоминания о том злосчастном вечере тоже не заставили себя ждать. И вновь с головой меня охватывала истерика, окуная в события того дня. «Так, успокойся, вспомни, что говорил доктор Хэмиш. Высказывай свои мысли, а если некому, изложи на бумаге.» С потяжелевший от усталости головой, я добралась до стеллажа с книгами, отодвигая маленькую книжонку «Виноваты звезды», надеясь за ней увидеть потрепаный блокнот, с кучей вложенных в него листков и фотографий. Но ничего. На привычном месте записной книжки не оказалось. Немного смутившись, я перебрала всю литературу, стоящую на полках, но ничего не нашла. Перебрав в голове последние воспоминания, связанный с моим личным дневником, я точно убедилась, что его никуда не перекладывала. Но где тогда… Вот же скотина! Быстро добежав до соседней комнаты, бесцеремонно вламываясь туда, я застала дремавшего Локи, который звездой развалился на двуспальной кровати. С грохотом скидывая со стола все, что там только есть, под завалами бумаг я нахожу маленький блокнотик, нежно-розового цвета. Беря самую толстую книгу с пола, я с размаху даю трикстеру по лбу, от чего он вскакивает, уже сам ударяясь о книгу. Но даже вопли «Несчастная ты смертная, ты хоть знаешь, с кем имеешь дело?!», не остановили меня, потому что я от этого устала! — Зачем, черт возьми, ты взял мои личные записи?! — Надо знать своего врага в лицо, — зло процедил Локи, выплевывая каждое слово. — Но я не твой враг, чего ты пытаешься добиться? — Пытаюсь понять твои намерения, никто не делает что-либо просто так, все делается ради выгоды. Когда вокруг тебя лицемерие, ложь, грязь, почему ты не можешь пользоваться людьми? А чем я хуже других? Так в чем же она… Твоя выгода? — Мне очень жаль, что ты не признаешь человеческие пороки и не отличаешь их от корысти. При первой нашей встрече, в твоих глазах я видела боль, и я хотела проявить заботу. Не хочу тебя больше видеть! — я бросила дневник с сторону, и он буквально разлетелся по листочкам, усыпая пол красиво оформленными листами. — Мне плевать на тебя! Я убегаю отсюда что есть сил, забегая в лабораторию отца, хватая со стола с различными чертежами и винтиками браслет с наноброней, выпрыгивая прямо из открытой форточки, чувствуя, как ветер трепет волосы, а прохладное железо заполняет тело. — Джарвис, просто доставь меня в центральный парк, — безэмоционально пробубнила я. После посадки возле большого дерева, в тишине и дали ото всех, я сидела с ощущением пустоты. Внутри, в голове, в глазах было пусто. Теперь Локи знает слишком много… Вся моя жизнь хранилась на листиках этой сокровенной книжки. Самые тяжёлые моменты жизни, переживания, боль и стыд. Я никогда не была той, кем являюсь. Меняла маски, отвергла лживые сантименты, играла на публику, была жестокой и презирала глупых ничтожеств. И если норны и впрямь существуют, то я отплатила за свои грехи сполна, пережив психическое расстройство и последующие за ней клаустрофобию, антропофобию* и даже никтофобию**. После пятого звонка отца, я отправила ему сообщение о том, что со мной все в порядке. Разговаривать с кем-либо мне не хотелось, как и возвращаться домой. Но вот мой живот думал иначе, напоминая, что последний прием пищи был ещё вчера вечером, а часы показывали уже без пятнадцати двенадцать. Сегодняшний день точно пройдет впустую…***
Кинув браслет в тумбочку, я направилась на кухню, чтобы наконец позавтракать, но жуткий скрипящий как железо голос остановил меня. «Пожалуйста» — повторялось раз за разом. Локи. Я совершенно забыла про то заклинание! Зайдя в его комнату на меня в упор посмотрели два красных глаза, с множеством лопнувших капилляров. Дыхание было хриплое. По мере того, как я подходила к нему, его дыхание казалось ровнее. Конечно же он полностью посвятил меня в работу этого заклинания, я знала, как остановить его действие, но в голову закралась мысль: а нужно ли это останавливать? Только мне кажется, что у нас появился шанс на нормальные дружеские отношения, он все портит. — Пожалуйста… — он откашлялся и таки нашел силы продолжить, — Элис, пожалуйста, я знаю, что не умею быть тем, кем ты меня видишь… Я никогда подобного не чувствовал… Перед тем, как мы… Ты сказала, что в моих глазах видела боль, но почему тебе она показалась столь очевидной? Ты ведь просто человек из Мидгарда, без каких-либо способностей… То есть, я не это имел ввиду… — у бога совсем начал заплетаться язык, мешая сформулировать мысль, — Всегда моя боль — была только моей болью. Она никогда и никого не интересовала, так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной. Мои страхи является ко мне во снах, стало быть это мое проклятье, я обречён на вечные страдания, норны играют с моей судьбой как им вздумается. Я никогда ничего подобного никому не говорил, но мне страшно… Pov. Локи.Flashback
— Мама, мне страшно. — я все больше вжимался в тело матери, жмурясь от раскатов грома и завывающего ветра. — Тише, Локи, ничего не бойся, я всегда рядом.***
— Мам, мне страшно… — прошептал я в пустоту, облокачиваясь о загнившую стену темницы. — теперь, спустя десять лет Один решил пересмотреть мой приговор, но я чувствую, все будет только хуже. Ни Тор, ни Один за все это время ни разу меня не проведали, им на меня плевать, они про меня забыли, верно уже и в их мозгу ни мысли обо мне не проскальзывает. — продолжил я говорить в никуда, кладя голову на колени, сжимаясь в клубок. — Мне очень страшно… — повторил я матери, зная, что она давно мертва…the end of Flashback.
Я перевел взгляд на Элис, часто моргая, чтобы избавиться от слезной пелены перед глазами, она внимательно всматривалась в мои глаза. То, что я сейчас чувствую… Это невозможно передать. Что я ощущаю? Боль? Злость? Тоску? Или же вину? Наверное, всё сразу. Мне плевать на тебя. Я сказал ей это, перед тем, как она убежала в слезах. А ведь чувствовал-то я совсем иное. Она единственная, на кого мне не плевать, и я её потерял. Так глупо, и так жестоко. — Прости. Я знаю, знаю, что поступал с тобой плохо, но будешь ли верить, если я скажу, что заглажу свою вину, чего бы это ни стоило, — я чувствую, как силы покидают меня быстрее. Мне казалось, что из меня вырывают душу, сжигая заживо. Было так хреново, что плести лживые интрижки было бы лишней затратой возможно последних вздохов. Сейчас все зависит от нее. Если она не прекратит действие заклинания, оно убьет меня. Pov. Автор. — Твои действия всегда доказывают, что слова ничего не значат. Ты бог хитрости. Обмана. Я не хочу тебе верить. Я устала ошибаться. Моя жизнь никогда не была сахаром, за эти годы я научилась видеть людей насквозь, твои эмоции всегда были очевидны. — Так посмотри же в мои глаза и скажи, что ты видишь? Моя жизнь трещит по швам. Мне бы хотелось, чтобы я мог сбежать от этого, я не хочу притворяться. Мне бы хотелось, чтобы я мог уничтожить все это, и заставить тебя поверить. Я не умею врать, я плохой лжец, теперь ты знаешь и всегда можешь уйти. Мне не в первой. Элис, я одинок всю жизнь, хоть вокруг меня полно народу. Я должен был остаться гнить в темнице, но Судьба отправила меня на смерть в Мидгард, может моя жизнь — есть цена искупления? — Я понимаю тебя, но когда ты успел поверить, что одинок? — девушка протянула ему руку помогая встать. Локи почувствовал прилив сил, свободно вздыхая. — Я обещаю, я не подведу тебя. Трикстер было хотел пожать девушке руку, но она заключила его в крепкие объятия. Он замер на месте, не понимая, что ему делать. Элис только улыбнулась шире, когда почувствовала, как на спине сомкнулись его широкие ладони. — Не обещай того, что не можешь выполнить. Для начала, выполни хотя бы одно. Перестань мне лгать…***
Локи брел по коридорам и, услышав звук бьющегося железа о железо, решил проверить, что там происходит. Какого же было его удивление, когда в, как он понял, тренировочном зале он увидел сражающихся на мечах Элис и Тора. Элис, будучи маленькой и шустрой девушкой, наносила быстрые и точные удары, пластично уворачиваясь от чужих. Тор же был очень большим и, в отличие от Старк, не таким изворотливым, наносил тяжёлые удары и блокировал выпады соперницы. Локи невольно залип на этом зрелище, это напомнило ему частые поединки Тора и Сиф, но последняя всегда выходила победительницей. Не то, чтобы Одинсон плохо дрался на мечах, но его стихией был Мьёльнир. Конечно, намного легче раскидать врагов летающим молотком, чем вручную перебить их мечом. А вот Локи повезло не так сильно. Он вместо зачарованного оружия пользовался кинжалами. Они, конечно, были не совсем простые, но к хозяину обратно в руки не прилетали. Но Локи все равно над ними поколдовал, наложил на них парочку рун. Например, они могли сами себя защитить, если попали к не тому человеку, не могли убить хозяина, и имели много других функций, половина из которых были бесполезны. — Могу я к вам присоединиться? — от неожиданного голоса Локи Элис направила оружие в его сторону. Трикстер поднял ладони в знак мира, ухмыльнувшись. Девушка коротко кивнула, ее щеки покрылись румянцем, что не осталось без внимания Тора. Он, улыбнувшись краем губ, смотрел то на Элис, то на своего брата. Одинсон отвлекся от созерцания невесомой неловкости между этой «парочкой» из-за дребезжащего в кармане джинс телефона. Около десяти секунд Тор пялился в экран с надписью «Ник Фьюри», и только потом, вспомнив что нужно поднять трубку провел по сенсору. — Тор Одинсон слушает. Да. Угу. Возможно. Скоро буду. — бог убрал телефон обратно в карман, — Прости, Элис, но мне нужно идти, может позже ещё загляну. Он лучезарно улыбнулся, протянул руку, в которую прилетел Мьёльнир и облачаясь в боевые доспехи, поспешил на выход из зала. Старк подобрала меч Тора, протягивая его трикстеру. — Мне как-то роднее мои кинжалы, но я не думаю что в этом доме водится такое оружие. В ответ Элис лишь усмехнулась: — Недооценивай дом Старков. Девушка проводила Локи до комнаты со спортивным инвентарем, оружием и другими причудами, которые могут понадобиться в процессе тренировки. Но самым интересным здесь была, пожалуй, стеклянная витрина с непонятными клешнями внутри. — Это что-то типа 3D принтера, он может воссоздать любой объект из наночастиц, в том числе и кинжал. Каких-то пару минут и в руке Элис был блестящий отполированный кинжал. Локи вышел из помещения заприметив на противоположной стене мишени, мимолётно запустил в одну из них, попав «в яблочко». — Хочешь, я тебя научу? — спросил Локи, видя на себе заинтересованный взгляд. — У меня своя стихия, — разворачиваясь на пятках крикнула Элис, отправляясь за своим оружием. Пока Локи неторопливо шагал к мишени, буквально в десяти сантиметрах от его плеча пролетела стрела, вонзаясь в нескольких миллилитрах от кинжала. Трикстер повернулся в сторону с которой полетела стрела, натыкаясь на Старк. Она приветливо помахала ему ладонью. — Меня Клинт научил! — горделиво прокричала она, поднимая вверх лук. Локи выдернул из деревяшки кинжал, идя обратно: — Попробуй-ка это, — он протянул Элис кинжал, она встала в стойку и кинула кинжал, но он, пролетев около полутора метров, упал с характерным звоном. — У тебя почти получилось, немного надо отработать движение кисти. Локи подошёл сзади, беря ее руку в свою, показывая изящным движением руки технику выполнения броска. Вам могло показаться это милым, но, как говорил Локи: везде есть своя выгода; и его выгодой сейчас было прощупать почву. «Стрельба из лука, борьба, разбирается в технологиях. Что ж, я и впрямь тебя недооценил…»***
На всю кухню раздавался запах запечённой курицы, пока Элис нарезала овощи в салат, напевая под нос мелодию какой-то песни. Вот-вот должны вернуться Пеппер и Тони, которые поехали на Таймс Сквер за костюмом и платьем к благотворительной акции в этот четверг. — Джарвис, включи что ли плазму. Телевизор включился на новостном канале. Показывали горящий автомобиль, выла сирена. «Мы ведём репортаж с Таймс Сквер, где восемнадцать минут назад прогремел взрыв. Погибло двое, пятеро получили ранения. Личности погибших установлены. Некий Блейк Далкинс и жена миллиардера Тони Старка — Вирджиния Старк. Полиция полагает, что это было покушение на жизнь миссис Старк, но не исключена версия теракта. Оставайтесь с нами.» Элис выронила нож, рука тряслись, слезы невольным градом полились из глаз. Необъяснимая паника охватила ее тело, она выла, давясь слезами, кричала что есть сил, надрывая связки. Сейчас ей хотелось рвать и метать. В ней бушевали боль, отчаянье и злость. Она стучала полу кулаками, кидая все, что ей попадалось под руку, но от попытки запустить в стену фарфоровую вазу ее остановили чьи-то руки. — Тише, успокойся, — шепот Локи заставил девушку прекратить брыкаться. Она обняла его в ответ, рыдая ему в плечо. Постепенно отдаляя панику на второй план, голова жутко раскалывалась, а о недавнем инциденте напоминал лишь бардак и редкие вздрагивания ее тельца. Тишина… В ее теле теперь тишина… Кажется, сердце перестало биться, вдохи настолько короткие, тихие и незаметные, что она будто перестала дышать. Она больше не плакала. Она берегла слезы для черного дня, когда она увидит обгоревшее и остывшее тело.***
Тони вернулся через час. Они встретились взглядом и он понял: его малышка плакала. Он тоже. В этом нет никаких постыдных вещей, он любил Пеппер. Тони любит и сейчас, не осознавая, что её уже нет в живых, что она не подарит ему поцелуй, не обнимет его, не прикоснется. — Пап… — он взглянул на дочку. Столько боли было в ее глазах. По его щеке скатилась слеза, но девушка подошла к нему, затягивая в объятия. — Мы справимся… Вместе. Дверь со скрипом открылась, впуская внутрь высокого стройного парня, с рыжими, лежащими как птичье гнездо, кудряшками. Его зелёные глаза смотрели на Тони и Элис. Ему тоже было плохо. — Эси? — девушка отпрянула от отца, вытирая слезы. — Боже, только не говори, что… — девушка коротко кивнула, подходя к молодому человеку, — Нет… Нет, нет, нет! Она не могла! — Привет, — Старк подошёл ближе, разглядывая его лицо, — я скучал. — Я тоже, пап.