Пока смерть не разлучит нас

Грегори Лестрейд никогда не любил романтические фильмы. Впрочем, он смотрел такой фильм единожды, когда жена уговорила его на просмотр. Первые пятнадцать минут он честно пытался заинтересоваться сюжетом, а оставшиеся семьдесят — честно проспал по-младенчески крепким сном. Киношная романтика казалась слащавой, герои — глупыми, а в целом всё действо навевало тоску. Единственное, что запомнилось — момент, когда влюблённый главный герой собирался на свидание с Мечтой Всей Своей Жизни и прыгал на одной ноге, пытаясь одновременно натянуть штаны, вызвать такси и подобрать галстук. Потом начались проблемы с Джилл, частые вызовы, ночёвки на работе, и эти воспоминания благополучно отправились на склады памяти, на полку с пометкой «Прошлая жизнь». Однако сегодня, стоя в наполовину надетых брюках и зубной щёткой во рту, Грегори чувствовал себя самым настоящим героем романтической комедии. Не к месту вспомнился увиденный отрывок фильма. «Думаю, Майкрофт Холмс никогда не стоит с полным ртом зубной пасты,» - подумал Грег и фыркнул. Его собственное отражение в зеркале — немного сонно-помятое, но решительное, покрылось россыпью мелких белых точек. Будто в награду за ожидание, смс от Холмса пришло в вечер четверга, поэтому сегодня он готовился тщательно, как на свидание. Подогреваемый разговорами с незнакомкой в баре, Грег твёрдо вознамерился поговорить о том поцелуе, их встречах и даже перевести их отношения на новый уровень. «Отношения, новый уровень... Как в дамских романах» - ворчливо пробормотал инспектор, отродясь не читавший этих самых романов. Наспех закончив утренний моцион и добавив к своему взбудораженному виду пару крохотных царапин от бритвы, Лестрейд отправился на выполнение самой важной стратегической задачи: ему предстояло погладить рубашку. Часы показывали половину восьмого. Через четверть часа бодрый и решительный инспектор Скотленд-Ярда шагнул из дома. Это пятничное утро начиналось прекрасно, и ничто не могло его испортить. *** Как оказалось, могло. И первым испытанием стало повышенное внимание сотрудников. Когда он вышел получить кое-какие бумаги по факсу, то едва отделался от секретарши Элси — молодящаяся красотка с рубиново-красной помадой вцепилась в его руку воистину борцовским захватом. Отвоевав конечность, Грегори поспешил удалиться в кабинет подальше от изумлённых (и нескольких заинтересованных) взглядов коллег. - С праздником, - буркнул Андерсон, с которым он столкнулся прямо у двери своего кабинета. - С каким? - недоумённо переспросил Лестрейд. В голове зашелестели календарные листочки с праздничными датами. Если память не подводила, сегодня ничего не праздновали. - Не знаю, вы же куда-то собрались, - пробормотал Андерсон, махнув в сторону его белой рубашки. - Я к вам с отчётом, - и, сунув несколько исписанных листков начальнику, эксперт скрылся за углом. Вторым испытанием терпения для Лестрейда стало время. Гора бумаг на его столе таяла со стремительной скоростью, а стрелки оставались словно приклеенными к циферблату. Заглянула Салли. - Ого, шеф, вы сегодня при параде, - присвистнула она. Грегори нервно пригладил волосы и буркнул приветствие. - О, а почему у вас дело Майкнейра прикреплено к ограблению в Кэтсфорде? Перепутали? И вот здесь показания свидетеля не из этого дела, я точно знаю — это мой отчёт, - мулатка ткнула пальцем в разложенные бумаги. Грегори покрылся нервным румянцем и стрельнул глазами в сторону уже проверенных бумаг. Донован тем временем продолжала: - Вы, наверное, отвлеклись? Хотите кофе? Грегори почти кивнул, но в последний момент вспомнил, как Майкрофт журил его за чрезмерное потребление кофеина, поэтому он неуверенно сказал: - Эм, Салли... Спасибо, лучше сделай мне чай, на твой вкус. Сержант Донован, которая как раз собиралась выйти из кабинета, удивлённо распахнула глаза и едва не врезалась в косяк: - Вы же сказали, что у него вкус как у сушёного веника! Грегори криво улыбнулся: - Пожалуй, сегодня я воздержусь от кофеина. Сержант потрясённо покивала и ушла, периодически оборачиваясь на начальника. Грегори вздохнул. До ланча оставался час. «Сегодня нельзя!» - строго сказал себе инспектор, борясь с соблазном. Соблазн в виде пончика, политого шоколадной глазурью, манил круглым поджаристым бочком в обрамлении хрусткой промасленной бумаги. Лестрейд посмотрел на Салли, которая была ответственна за это кулинарное безобразие, снова на пончик и решительно встал. - Схожу в кафетерий, тебе что-нибудь прихватить? - на лице у Донован мелькнуло удивление, сменившись подозрительно хитрым прищуром: - Скажите, шеф, у вас свидание, да? - Грегори растерялся, но быстро взял себя в руки. Однако этой заминки для Салли было более, чем достаточно: - О, шеф! Желаю вам... удачи, - в тёмных глазах девушки светились смешинки. - Не волнуйтесь, я никому не расскажу ваш маленький секрет. Даже не стану допытываться, кто она. «Знала бы ты...» - подумал Грегори, но в ответ лишь махнул рукой. Сдернув с вешалки пальто, Лестрейд направился в сторону выхода, мечтая побыстрее оказаться подальше от своих сотрудников, решивших извести его своими вопросами и намеками. Отправиться на ланч было хорошей идеей, чтобы наедине с едой предаться своим мечтам. Еще немного понимающих взглядов Салли, и он сорвется и накричит на нее. Не успел Грегори расположиться за столом, как рядом с ним раздался удивленный возглас: - Ты смотри, кого я вижу! Через мгновение рядом опустился второй поднос, а свободное место напротив занял рыжий и улыбчивый Патрик О’Нил, служащий транспортного управления города. - Грегори, сто лет тебя не видел, дружище! Когда же мы с тобою выберемся на игру «Челси»? Как ты, как Джил? - сыпал вопросами Патрик. От смурного настроения Грега не осталось и следа - он был рад встрече со старым приятелем. Несколько лет назад они частенько выбирались на футбольные матчи или пропустить по пинте пива в пятничные вечера. Потом Патрик женился, с головой окунулся в семейную жизнь, и вылазки стали реже, через время сходя на нет. - Патрик, остановись, бога ради, ты все такой же нетерпеливый, как все ирландцы, - с наигранным возмущением произнёс Грегори. Патрик тем временем продолжал: - Рассказывай, я хочу знать о тебе все. Времени слишком мало, - прибавил О’Нил, деловито принимаясь за еду, - вырвался на пару минут. Сам знаешь, пятница – самая горячая пора недели, все стремятся куда-то выбраться на выходные. На дорогах чёрт знает что! - не переставая говорить, ирландец хлопнул себя по лбу. - О, ты же еще не в курсе, поздравь, у нас с Кэтти родился наследник – маленький О’Нил. Рыжий чертенок, как и его папаша! Ирландец светился от счастья, словно новёхонькая двухпенсовая монета, и сердце Лестрейда невольно сжалось, отозвавшись застарелой болью - его мечта о детях так и осталась нереализованной. Грег вздохнул: - Мы с Джилл развелись. - Да иди ты, - от этой шокирующей новости Патрик не донёс вилку до рта. Наколотый кусочек мяса сполз и мягко шлёпнулся обратно в тарелку, брызнув подливкой. – Вы же нормально жили, даже особо не ссорились. Вот мы с Кэтти иногда так заводимся, что чертям становится тошно в преисподней, - он довольно ухмыльнулся, - зато, какие жаркие примирения за этим следуют… мм… - О'Нил мечтательно закатил глаза, демонстрируя широкую улыбку абсолютно счастливого человека. В этот момент в его кармане завибрировал телефон и, недовольно чертыхаясь, О’Нил отложил вилку. Разговор практически был односторонним, Патрик только слушал, хмуря рыжие брови и изредка вставляя редкое «да» и «понял». - Вот черт, - выругался он, после того, как нажал на кнопку отбоя, - а я-то думал свалить сегодня с работы пораньше. - А что случилось? – поинтересовался Лестрейд. - Авария на мосту Ватерлоо. Грузовик со стройки, бетономешалка, прижал Бентли к ограждению. Почти всмятку, - Патрик торопливо заработал вилкой, - нужно ехать. - Но ты же не на каждую аварию выезжаешь, - резонно заметил Грегори, – доешь спокойно. - Так это и не простая авария. Водитель грузовика сбежал, а Бентли, который он протаранил – с правительственными номерами. - Да ты что, - протянул Грегори, чувствуя, как в груди заворочалось что-то каменно-тяжёлое. «Мало ли Бентли в городе» - подумал Лестрейд, пытаясь припомнить все марки машин, на которых его подвозили на пятничные встречи, и спросил: – А кому принадлежит машина? - Какой-то важной «шишке». То ли Фолмс, то ли Холмс, я не расслышал. Патрик говорил и говорил что-то ещё, а Грегори в полнейшей тишине смотрел, как ирландец откладывает вилку, промокает салфеткой губы — всё выходило словно в замедленной съёмке. Мир Грегори Лестрейда стремительно останавливался, и время останавливалось вместе с ним. Если бы Грега попросили, он бы смог описать своё состояние посекундно. Один. «Вот и всё», - мелькнула мысль. Грег почувствовал, как его медленно охватило звеняще-ледяное оцепенение. Почти можно было услышать, как всё внутри с морозным хрустом покрывается толстой ледяной коркой. Наверное, последними замёрзли лёгкие - вдохнуть было невозможно тяжело. Два. «Почти всмятку», - вспомнились слова Патрика. Воображение живо нарисовало ему развороченные останки машины, смятые, как пустая жестяная банка. На сером асфальте, заливая стеклянное крошево, и мелкий мусор растекалась тёмная кровавая лужа. Сердце Грегори ухнуло вниз, с хрустом пробивая ледяное нутро, словно ядро, пущенное меткой рукой. Три. «Несправедливо», - подумал Грег. Из воображаемой машины свешивалась знакомая узкая кисть. На рукаве белоснежной рубашки растекалось алое пятно. А потом Грегори моргнул. Короткое движение ресниц запустило внутренний механизм, щёлкнуло нужным тумблером, и звуки хлынули в сознание Лестрейда, вытесняя белый шум в голове. Бодрое гудение кофемашины, высокий резкий голос девушки за соседним столиком, телефонные трели, скрип столовых приборов... Привычный и равнодушный мир вокруг снова набирал обороты. ...- Все, - услышал он О’Нила, который отодвинул тарелку, - я поехал, созвонимся на днях, чтобы вместе куда-то выбраться. Лестрейд смог сделать вдох. На смену ледяному оцепенению пришёл всплеск адреналина. Сердце рвануло вверх, забившись в горле и выталкивая хриплое: - Возьми меня с собой. - Зачем? – удивился тот. Грегори усмирил дрожащие руки и попытался придумать более или менее достоверную легенду: - Ну, если это кто-то из правительства, без нашей «конторы» не обойдется. А так, я буду уже на месте, - вранье давалось с трудом, но это было необходимо, если он хотел убедиться, что Майкрофта там нет. - Ладно, собирайся, подкину тебя, - согласился Патрик и отправился в гардероб. Лестрейд тем временем вытащил телефон и попытался дозвониться до Майкрофта, но попытки услышать его голос не увенчались успехом. «Абонент недоступен», - равнодушно твердил чужой механический голос. Грегори пролистал папку входящих сообщений и нашел смс от помощницы Холмса. Услышав сигнал вызова, он прикусил губу от волнения. - Алло, - ожил на том конце связи приятный женский голос. – Я слушаю вас, инспектор. Не удивляясь, что его узнали, Грег выпалил: - Где сейчас мистер Холмс? - Боюсь, я не могу предоставить вам такую информацию, - голос девушки оставался неизменно вежливым, - но я передам мистеру Холмсу, что вы звонили. Грегори бросил взгляд на Патрика, который мялся в дверях кафетерия, ожидая Грега, и быстро проговорил: - На мосту Ватерлоо произошла авария, в которой пострадал Бентли с правительственными номерами. Пока еще не ясно, кому она принадлежит, но не исключено, что и вашему начальнику. Его телефон не отвечает, я выезжаю на место аварии. С этими словами он отключился и поспешил к выходу, не выпуская телефона из рук. Романтическая комедия как никогда угрожала перерасти в драму. Всю дорогу инспектор молчал, уговаривая себя не паниковать раньше времени. Дорога быстро бежала навстречу колесам, и больше всего Грегу хотелось, чтобы она летела, не останавливаясь на перекрестках и светофорах. Раз за разом он жал на кнопку вызова, в надежде, что телефон Майкрофта отзовется. Однако равнодушный автоответчик упрямо твердил своё. До прибытия на место аварии оставалось максимум полчаса. Машина Патрика затормозила у ограждения. Движение на мосту было частично перекрыто, обзор закрывала огромная бетономешалка, вставшая почти поперёк полосы. - Почему не отогнали машину? - закричал О’Нил своим людям, выбираясь из салона авто. Один из сотрудников пустился в объяснения: - Водитель сбежал, ключей в зажигании нет, служба спасения лебедкой оттащит грузовик. О'Нил кивнул и коротко спросил: - Пострадавшие? - У водителя разбита голова, он истекает кровью. На заднем сидении пассажир не двигается, очевидно, без сознания. Точнее скажут врачи, когда отбуксируем бетономешалку. Судя по данным полиции, эту машину сегодня угнали со стройплощадки. Фразы отрывочно долетали до Грегори словно через вату, он медленно выбрался из машины и стоял у бетономешалки, собираясь с духом. Наконец, он сделал вдох и двинулся вперёд. Шаг. Еще шаг. Еще один. Стоп. Первым, что бросилось ему в глаза, был белеющий прямоугольник номера. Того самого номера, который он так боялся увидеть. Грегори сквозь зубы втянул в себя воздух и наконец увидел машину. Чёрный блестящий Бентли, который всегда казался ему похожим на круглоглазого хитроватого зверя с диковинной мордой, превратился в искорёженную груду металлолома. Всю левую сторону смял грузовик — будь это место водителя, то от него бы осталось кровавое месиво. Заднее колесо жалко торчало в сторону, почти перпендикулярно корпусу. Вокруг валялись куски обшивки и стеклянная крошка. Тем временем спасатели негромко обсуждали в какой очерёдности вытаскивать пострадавших — было решено начать с водителя. Смутно Грег слышал, что его просили отойти, когда приехал эвакуатор с лебёдкой, но его внимание было приковано только к знакомому рыжевато-каштановому затылку, покоящемуся на подголовнике заднего сиденья. Наконец, громада грузовика, впечатавшая машину класса люкс в перила моста, сдвинулась с места. Остро взвизгнула пила по металлу, вгрызаясь в останки машины. Лестрейд всё время простоял на месте, не замечая ни окликов, ни Патрика, который что-то пытался втолковать ему, тщетно стараясь перекричать рёв пилы. Так же Грег не заметил, как на мосту появилась другая машина с правительственными номерами — из неё вышла Антея и невозмутимо наблюдала за спасательной операцией. Когда двери с правой стороны сняли, Грег оказался рядом с машиной почти одновременно с парамедиками — пока те оказывали помощь окровавленному водителю, он же бросился к Майкрофту. - Сэр, вам лучше отойти, - кажется, кто-то пытался увести его, но инспектор отмахнулся, мельком показав удостоверение, и снова повернулся к Майкрофту. Всё, что он видел в этот момент — тонкую кисть, лежавшую на сидении. Зажатый в тиски металлического плена, Майкрофт выглядел восковой куклой — такая же недвижимая поза и мертвенно-бледное неживое лицо. Грегори протянул руку и попытался нащупать пульс на его запястье. Получилось, хоть и не с первого раза. - Майкрофт, - Грегори тихо позвал Холмса по имени, но от волнения получилось какое-то хриплое карканье. Он повысил голос, – Майкрофт! Бледные веки Холмса дрогнули: он с трудом приоткрыл глаза и скосил мутный взгляд в сторону источника звука. - Грег… Грегори… - с трудом прошептали обескровленные губы. - Молчи, береги силы, - попросил Лестрейд, пожимая безвольную ладонь Майкрофта. Холмс сжал слабые пальцы в едва ощутимом ответном жесте. - Мы договаривались встретиться... в другом месте, - странно-надтреснутым голосом сказал Майкрофт и закашлялся. В горле захрипело, из уголка рта тоненькой струйкой потекла кровь. С ужасом Грегори смотрел, как Холмс закрыл глаза, голова безвольно склонилась в сторону. Почему-то показалось, что Майкрофт не дышит. - Помогите ему кто-нибудь! - крикнул Лестрейд в отчаянии, чувствуя в своей ладони прохладные безвольные пальцы. Он запаниковал, словно находился посреди безжизненной пустыни, а не среди двух дюжин специалистов. Его мягко отстранили от машины, а спасатели накрыли Холмса большим куском мягкой фольги, чтобы не попадали искры, и приступили к дальнейшему распиливанию корпуса машины. Пытаясь отвлечь себя от дрожи волнения, Лестрейд подошел к машине скорой помощи, в которую как раз погружали носилки с водителем. Тому повезло: перелом запястья, сотрясение мозга, рассечённый лоб и, как следствие, обширная кровопотеря. От больших травм его уберегла подушка безопасности. Ощутив лёгкое прикосновение к плечу, Грегори повернулся и увидел Антею. - Добрый вечер, инспектор, - улыбнулась девушка. Её улыбка показалась в этом хаосе настолько неуместной и дикой, что Грегори не смог сдержаться. - Вы издеваетесь? – процедил Лестрейд, – В той машине - ваш босс, и неизвестно, чем все это кончится. Он без сознания, возможны внутренние повреждения, - Грег почти закричал на ни в чем не повинную Антею, но сразу взял себя в руки, буркнув: - Извините. Мне хочется верить, что все не так серьезно, как кажется. Он спрятал руки в карманы пальто, сжимая их в кулаки от бессильной ярости - на себя за бессилие, на кретина, который угнал грузовик... Грег готов был ненавидеть самого господа Бога и сонм его бесполезных ангелов-хранителей, которые не дали знак, не уберегли, не отвели беду. - Готово! - прокричал бригадир службы спасения. Пила взвизгнула последний раз и затихла. Когда откинули фольгу, Майкрофт Холмс смотрел на окружающих вполне осмысленным взглядом, лицо уже не пугало восковой бледностью, а в руке он держал платок, которым стирал кровь с уголка рта. - Мистер Холмс, - обратился к нему парамедик, - как ваше самочувствие, вы можете двигаться? Что-то беспокоит? - Со мной все в порядке, - заверил врача мужчина, – и я бы хотел побыстрее отсюда выбраться. - Конечно, - согласился тот и отступил, чтобы рабочие смогли при помощи инструментов закончить освобождение Холмса. Через двадцать минут покореженные останки того, что совсем недавно было машиной представительского класса, выпустили пленника из металлических когтей на свободу. - Сэр, - обратился к нему врач, просвечивая фонариком зрачки, - назовите ваше имя, какой сейчас год и свой домашний адрес. - Меня зовут Майкрофт Холмс, - с высокомерной интонацией начал мужчина, уворачиваясь от яркого света, - сейчас 2010 год, и я не рекомендую вам узнавать мой домашний адрес, мистер Шульц, - посмотрев на именной бейджик, добавил он, - если не хотите неприятностей на свою голову. - О, - в смущении отступил парамедик, пряча фонарик в нагрудный карман, - я ничего такого не имел ввиду, это стандартный список вопросов для пациентов, подозреваемых в нарушении функции головного мозга. - Как вы успели заметить, со мной все в порядке, я стою без посторонней помощи, логично отвечаю на ваши стандартные вопросы и не имею жалоб на собственное здоровье, - несмотря на помятый костюм, Холмс выглядел так, будто вышел с заседания парламента, а не освободился из разбитой машины. - Пройдите в машину, мистер Холмс, - попросил смущенный медик, - мы осмотрим вас на предмет внутренних повреждений. - Это исключено. - Но, сэр... - Я еще раз повторяю - вы не будете меня осматривать, - стальным голосом отрезал Холмс, вздергивая подбородок. - Мистер Холмс хочет сказать, - вмешалась Антея, - что он поедет на своей машине в специализированную клинику на осмотр. - Но вам лучше всего проехать с нами, приняв лежачее положение, - не сдавался врач, - последствия внутреннего кровотечения бывают очень серьезными. - Майкрофт, - приблизившись, попросил Лестрейд, - может вам все-таки послушать доктора и поехать в больницу? Вас осмотрят и, если все в порядке – тут же отпустят. - Я не поеду в больницу! - Матерь Божья, - не выдержал Грег, - у вас, Холмсов, это что, наследственная фобия – боязнь врачей? Майкрофт с обидой посмотрел на него, всем видом показывая, что он, Майкрофт Холмс, ничего не боится. - Если вы противитесь госпитализации, то вам нужно подписать отказ, - вклинился между ними врач, протягивая папку с бумагами Майкрофту. Тот достал из внутреннего кармана Паркер с золотым пером, поставил размашистую подпись и вернул бумаги врачу. - Простите, это ваше? – послышался позади несмелый голос. Майкрофт, Лестрейд и Антея обернулись – молодой спасатель, совсем еще юноша, протягивал Холмсу трость-зонтик. - О, благодарю вас, - обрадовался мужчина, привычным жестом опираясь на зонтик. Его образ приобрел черты прежнего совершенства. Лестрейд вздохнул с сожалением. Он не знал, как уговорить этого упрямца поехать в больницу и опасался последствий после этой аварии. - Мистер Холмс, машина ждет вас, - доложила помощница. - Спасибо, мисс Антея. Грегори, вы не хотели бы проехать со мной?... - В клинику? - продолжил за него Лестрейд в надежде. - Да, - улыбнулся Майкрофт. Брови инспектора поползли вверх. - Вы меня приглашаете с собой? - Совершенно верно, - подтвердил он. - Хорошо, - согласился растерянный инспектор. Антея села рядом с водителем, а Холмс и Лестрейд устроились на заднем сидении. Они покинули мост, где движение всё ещё было перекрыто, а эвакуатор медленно поднимал останки Бентли, чтобы увезти их. Машина плавно скользила по быстро темнеющим улицам города и через десять минут притормозила у небольшого трехэтажного жилого дома. Девушка вышла из машины и, не попрощавшись, направилась ко входной двери. Машина тронулась. Грегори спросил: - А ваша помощница не поедет с вами? - В этом нет необходимости, - тонко улыбнулся Майкрофт. Лестрейд, без сомнения, высоко ценил доверие Холмса, но считал, что от Антеи в клинике было бы гораздо больше толку, чем от инспектора полиции. Почти не обращая внимания на дорогу, Грег бросал на Майкрофта обеспокоенные взгляды. Холмс сидел непривычно близко, так, что их ладони на сиденьях разделяли пара дюймов. Пожалуй, в другое время от этого Грег испытал бы волнение и трепет, если бы не тот факт, что лимит волнений на сегодняшний день несколько поисчерпался. Глядя на строгий профиль Майкрофта, тёмный на фоне неоновых расплывающихся огней города, Грег хотел добраться до клиники и знать точно — Майкрофт в порядке. «Ладно Шерлок, ему совсем плевать на здоровье, и как только Джон уговаривает этого несносного упрямца поесть? Но Майкрофт!» - ворчливо рассуждал про себя Лестрейд, удивляясь, как старший Холмс со столь беспечным отношением к собственной безопасности дослужился до такого поста. Когда за окном замелькали улицы Южного Кенсингтона, Лестрейд заволновался - он не мог припомнить ни одной частной клиники на территории этого района. Автомобиль мягко притормозил у небольшого двухэтажного особняка, и Лестрейд едва не выругался от досады — Майкрофт попросту обвёл его вокруг пальца. Холмс выбрался из машины и, наклонившись, спросил у сидевшего как соляной столп инспектора: - Вы идете? - Я и не знал, что клиники теперь маскируются под жилые дома, - Грегори старался не смотреть в глаза обманщику, но не удержался от сарказма. Майкрофт на это только улыбнулся. - Клиника — это скучно, как сказал бы Шерлок. Это мой дом, и я приглашаю вас в гости. - Кажется, - повторил Лестрейд его недавнюю фразу, - мы должны были встретиться в другом месте. - Скучаете по итальянской кухне? – ухмыльнулся Холмс. - Да к черту все! – взорвался инспектор, выбираясь из машины. – Ведите. Ну, знаете… такую безответственность по отношению к себе, я вижу второй раз в жизни, - и бодро зашагал по дорожке, ведущей к дому. - Кажется, - пробормотал себе под нос Майкрофт, - я знаю, кто был первый. Входная дверь открылась, и пожилая горничная-испанка встретила их на пороге. - Мария, это наш гость – инспектор Лестрейд. Проводите его в гостиную и предложите бренди, - проинструктировав прислугу, Майкрофт повернулся к Грегори и добавил: - Мария – глухонемая, но отлично читает по губам. Я скоро вернусь, - он стал подниматься на второй этаж в свою спальню. *** Пиджак, жилет, брюки. Тёмная ткань полетела на пол неаккуратным комом. Последней спланировала белая рубашка, как снежная шапка на возвышающемся у его ног костюмном Монблане, чью белизну изрядно подпортило бурое пятно засохшей крови. Майкрофт Холмс стянул с себя всё, напоминающее о сегодняшней аварии и только тогда посмотрел в зеркало на своё отражение — целое, вопреки ожиданиям Грегори, и безмерно уставшее. Шум тёплой воды в раковине погружал в умиротворяющий транс, и Майкрофт замер. Перед глазами замелькали отрывки сегодняшнего дня. Сегодня он снова чувствовал, как жизнь уходит из него, капля за каплей; как тяжелеют руки и что-то в груди невыносимо давит, делая каждый вдох всё мучительней. Как сознание медленно угасает, окружающий мир теряет чёткость — последним он видел тёмные глаза Грегори, в которых плескалось отчаяние. Майкрофт умирал много раз. Он принимал смерть от яда, холодного и огнестрельного оружия, но всегда закрывал глаза с надеждой, что эта смерть — последняя. Никогда прежде он так отчаянно не желал воскреснуть. - Майкрофт! Знакомый голос зовёт настойчиво. Непослушные губы сами складываются в такое знакомое: - Грегори... Дышать нет сил, двигаться невыносимо — кажется, ребро пробило лёгкое и кожу, потому что чертовски больно, в груди влажно булькает, рубашка намокла. Маленьких порций кислорода едва хватает, чтобы оставаться в сознании. Выдох. Вдох. Грег стоит рядом. Майкрофт видит — на нём белая выглаженная рубашка, и в голову лезут нелепые глупости, например, что эту рубашку тот надел специально для него, и сам он, Грегори, тоже для него, просто нужно сказать... что-то нужно сказать... - ...договаривались встретиться в другом месте, - тихо выдыхает он и хрипит, воздух закончился. В голове звенит. Майкрофт чувствует ладонью пальцы Грегори, почему-то обжигающе горячие — может, просто его собственные руки холоднее льда. Грег сжимает его ладонь, удерживая на самом краю, а Майкрофт спокойно смотрит в окружающую его пульсирующую темноту и как никогда желает воскреснуть. Выдох. Вдох. Тело медленно обмякает. Иррациональный страх — вдруг это конец? - не даёт ему покоя. «Бойтесь своих желаний», - мелькает напоследок, - «они имеют опасную особенность...как там дальше...дальше...» Глаза закрываются. Выдох. Майкрофт вздрогнул и поспешил умыться. Внизу его ждал тот, ради кого стоило жить. Одетый в домашние мягкие брюки и тонкий кашемировый джемпер, Майкрофт легко спустился по лестнице. Грегори нашёлся в гостиной — невзирая на приглушённое освещение и бокал, в котором плескался виски, инспектор сидел на самом краешке дивана и напряжённо гипнотизировал ковёр на полу. По всей видимости, расслабиться в приятной компании алкоголя у Грега не получалось. Майкрофт улыбнулся краем рта — до его прихода Лестрейд выглядел трогательно-потерянным, но как только он вошёл, в тёмных глазах инспектора мелькнуло упрямство и ещё что-то, чему он не нашёл названия. Грег тут же вскочил на ноги, отчего содержимое бокала опасно вздрогнуло, угрожая выплеснуться наружу. - Майкрофт... - Грегори... Пауза затянулась — каждый молчал, давая выговориться другому, но слова никак не находились. Не выдержав тишины, Грег втянул побольше воздуха в лёгкие и запыхтел не хуже паровоза: - Вы со мной не согласитесь, но я все еще считаю, что вам нужно пройти обследование, я хочу, чтобы вы… - он вздёрнул подбородок, на миг зажмурившись и набираясь храбрости, - чтобы ты… нужно исключить последствия… Послушай, это может обернуться… - Грегори упрямо твердил своё, чувствуя, как щёки вспыхивают гневным румянцем. Он наблюдал за Майкрофтом, который подошёл к подносу с графином бренди и плеснул в бокал пару унций янтарной жидкости, щедро насыпав подтаявший лёд. - Грегори, - перебил Майкрофт, осушив бокал и переходя на ты, - как ты считаешь, если бы у меня были повреждения, это сказалось бы на моем самочувствии? - Ну, - растерялся Грег, - думаю, да. Холмс повернулся и скрестил руки на груди, продолжая: - Тогда спешу заверить, что у меня всё в полном порядке. Грегори кинул на него взгляд, полный недоверия — он же помнил струйку крови, стекающую из уголка рта и подозрительные хрипы. Хоть он и был полицейским, а не медиком, это не делало Грега идиотом — по его подсчётам, Майкрофту должно было крепко достаться, о чём он и твердил Холмсу последние пять минут. Майкрофт закатил глаза, впервые столкнувшись с такой чертой характера инспектора, как ослиное упрямство. - О, Господи, ты невообразимо занудливый тип. Если докажу, что не пострадал, ты наконец-то оставишь меня в покое? Грег не задумываясь выпалил: - Да! Выпалил и чуть было не пожалел об этом, потому что Майкрофт подошёл ближе, и Грег распахнул глаза, завороженно наблюдая, как изящные длинные пальцы тянут вверх мягкую ткань, обнажая матово-белую кожу. Спустя мгновение абсолютно невозмутимый Майкрофт Холмс стоял перед Грегори обнажённым до пояса. Грег шумно вдохнул и попытался унять сердцебиение. Он обошёл виновника своего пристального внимания по кругу, тщательно осмотрел прямую узкую спину с выступающими лопатками, проверил правый бок, по его мнению больше всего пострадавший, и снова встал перед Холмсом — на том не было ни царапин, ни гематом. Грегори ощутил смесь разочарования и облегчения, и внезапно смутился — всё ещё полураздетый Холмс с улыбкой смотрел на него из-под ресниц. «Можно подумать, парней в раздевалке академии не видел, не хватало краснеть, как институтская девица!», - сердито приструнил себя Лестрейд, но неловкость не проходила. Грегори вздохнул и, будто решаясь на что-то, направился к выходу. - Куда ты? – раздалось удивлённое за его спиной. Он обернулся — Майкрофт напряжённо сжал ладони и нахмурился. - Ты же сам говорил, - пробормотал Грегори, - если пойму, что с тобой все в порядке, оставить тебя в покое, - и сделал еще один шаг к двери, хотя больше всего ему хотелось остаться. - Стой, ненормальный, - с чувством сказал Майкрофт. Грегори со смесью предвкушения и страха смотрел, как Майкрофт медленно пересёк гостиную и приблизился к Грегу, заглядывая тому в лицо. Тело стало безвольно-ватным, поэтому Лестрейд мог только смотреть в потемневшие глаза Майкрофта, не в силах пошевелиться. Осторожные руки сжали ладони, скользнули по предплечьям, а затем Майкрофт обнял его, и объятие это меньше всего было похоже на дружеское. Придерживая Грегори за талию, Майкрофт прижался к его уху, щекоча горячим дыханием: - Сейчас ты не простужен и не пьян, - вкрадчивый голос Холмса тёк в его сознание, словно тягучий вересковый мёд, - поэтому я задам тебе вопрос. Дождавшись, пока Грег кивнёт, Майкрофт отстранился и продолжил: - Ты жалеешь, что поцеловал меня тогда? Не торопись, мы не спешим. - Нет, - очень тихо ответил Грег, и судя по тому, как руки притянули его ближе, это был правильный ответ. - Именно это я и хотел услышать, - произнес Майкрофт и поцеловал Грега. Майкрофт целовал его с трепетом, словно Грегори для него был редкой ценной птицей, а Холмс - ловким птицеловом, расставляющим свои силки. Каждое касание было трепетно-бережным, ласка опутывала Грега мягкими сетями, покоряя, подавляя сопротивление, вынуждая тянуться за этим теплом. Каждое движение было пронизано восторженностью моментом, и Грег чувствовал, что он — долгожданная мечта Майкрофта, которую тот боится упустить из рук. «О Боже», - подумал Грегори Лестрейд, теряющий разум под напором мягких настойчивых губ. Когда он обнял Холмса, ему на мгновение показалось, что он обжёгся — кожа Майкрофта пылала, словно по венам бежала раскалённая лава. Майкрофт, только что возведённый в ранг личного божества инспектора, закончил вытягивать рубашку Грегори из брюк и теперь целеустремлённо теснил его к стене. Твёрдая вертикальная поверхность поддержала Грега — от поцелуев, которые становились всё жарче, он совсем потерялся в пространстве. «Ох, дьявол!», - вспыхнуло в мозгу инспектора, едва он услышал звук расстёгивающейся молнии. Не прерывая поцелуя, Майкрофт запустил ладони под выпущенную рубашку, поглаживая грудь прямо над тяжело бьющимся сердцем, а затем прохладные пальцы мазнули по животу и юркнули ниже, приспуская резинку белья. Грег издал долгий вибрирующий стон, наслаждаясь прикосновениями. А потом Майкрофт опустился перед ним на колени, и под веками Лестрейда полыхнули яркие вспышки. Он распахнул глаза, ощущая, как погружается во влажный жар рта, и поперхнулся воздухом. Ловкий язык щекотал, поглаживал, кружил, то поднимая Грегори к вершине блаженства, то отступал, изводя невыносимо-сладкой лаской. «Неужели так бывает, так... так...», - Грегори чувствовал, как удовольствие нарастает, пульсирует горячим шаром в груди, словно маленькое солнце. Неторопливые движения стали не хуже пытки, заставляя каждую мышцу звенеть от напряжения. Внезапно Холмс оказался на ногах — на светлой коже проступил яркий румянец, губы раскраснелись, а потемневшие глаза светились непривычной нежностью, от которой у Грега перехватило дыхание. Секунду Лестрейд завороженно разглядывал непривычно раскрепощённого мужчину и зажмурился, когда Майкрофт притянул его к себе, сильно и нежно, осыпая короткими поцелуями плотно сомкнутые веки с дрожащими ресницами, и скулы, и заросший дневной щетиной подбородок. Оказавшись в плену чутких горячих пальцев, Грег вздрогнул всем телом и полностью погрузился в чистое, ослепительно яркое удовольствие, отзываясь на ласку. Клокочущая внутри лава подступила к самому сердцу, грозясь хлынуть через край. Несколько движений, и горячий шар в груди Грегори взорвался миллионом брызг обжигающего восторга.