Персиковая косточка

«Доброе утро, Ян. Соскучился по мне за ночь? А я вот да. Очень, очень скучаю. Так и жду нашей встречи. Мне очень нравится здесь, на Изерлоне. Всё нравится — люди, машины, большое Ядро. А больше всего, конечно, ты. Я люблю тебя, Ян. Я так сильно люблю тебя. Вчера я придумал очень хороший способ показать тебе мою любовь. Тебе понравится. Ты будешь очень, очень рад. И мы сможем всегда любить друг друга». Ян судорожно вздохнул. Согласно файлу, запись была оставлена сегодня утром, пока он ходил по Изерлону c инспекциями. За прошедшую неделю уже пятое такое сообщение. Может, всё-таки стоит сказать другим? Тем более все эти пропажи… Нет, пожалуй, не стоит. У остальных и так забот полон рот — битва с Гайерсбергом изрядно потрепала Изерлон. Работа по восстановлению предстоит немалая. И, несмотря на недавнее разгромное поражение, Галактическая Империя наверняка продолжит войну. Так что не стоит беспокоить других: разобраться с хулиганом можно и самому. А только с собой Ян ничего поделать не мог: от этих сообщений на автоответчике, текст которых зачитывал бесполый механический голос, у него мороз шел по коже. Кот Адмирал, сидевший на столе и лениво игравший со своим хвостом, внезапно посмотрел куда-то мимо Яна. Подавшись рефлексу, Ян глянул в ту же сторону, но естественно, там была лишь пустая стена. «Ну вот, уже и паранойя. Замечательно!» — Адмирал Ян, можно войти? — за дверью раздался знакомый голос. В его апартаменты вошли трое — Фредерика, Юлиан и Шенкопф. На их лицах читалось плохо скрываемое волнение. — Мы… сначала мы не хотели тревожить вас, — начал Юлиан. — Думали, что сами справимся. Но, кажется, у нас серьезная проблема. — Что случилось? — нехорошее предчувствие захлестнуло Яна с головой. — Адмирал Ян, на Изерлоне творится что-то необъяснимое, — начала Фредерика. — Вполне возможно, у нас орудует шпион. — Или серийный убийца, — неохотно добавил Шенкопф. *** В прозекторской было холодно и темно, и Ян невольно порадовался, что заходит сюда не слишком уж часто. На металлических столах лежали три тела. — Ох, нет! — в ужасе воскликнул он, узнав в одном из них своего знакомого — Это же прапорщик Машунго!.. Как такое возможно? Ведь я… видел его еще сегодня утром! Часа три назад, не больше. Шенкопф и Фредерика как-то странно переглянулись, словно подумали об одном и том же. — Ужасная утрата, — пробормотал Ян. — Он так помог нам на Хайнессене. — Да, — подтвердила Фредерика. — Не знаю даже, что бы я без него делала. Он был отличным солдатом и замечательным чутким человеком. — Что с ним случилось? — Ян подошел поближе и внимательно оглядел мертвого. Знакомые резкие черты, крепкое тело атлета. Вот только теперь ниже бедер у него зияла пустота — Отрезаны ноги? Как будто несчастный случай. — Да, вот только это никак не могло быть несчастным случаем, — начал объяснение Шенкопф. — После одиннадцатичасовой тренировки, на которой, кстати, присутствовали вы, — тут Шенкопф сделал ударение, — он отправился в раздевалку. Луис был один. Приблизительно в 11.30 раздались крики о помощи. Другие бойцы ворвались в раздевалку: она была закрыта изнутри, так что пришлось ломать дверь. Они обнаружили Машунго, лежащего на полу, а ног не было — словно ампутировали. Объяснить ничего не успел: отключился из-за кровопотери. — Несмотря на попытки оказать первую медицинскую помощь, прапорщик Машунго скончался от потери крови в течение нескольких минут, — добавил находившийся рядом патологоанатом, седой мужчина лет пятидесяти. — А… ноги? — Ян испытал омерзение, задавая этот вопрос, но ответ был необходим. — Ног прапорщика Машунго на данный момент обнаружить не удалось, — лицо Шенкопфа было мрачнее тучи: видимо, за этим казенным тоном скрывалась ярость, ведь командир потерял товарища. — Но как… как это случилось? — растерялся Ян. Ему в голову так и не пришло хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение, — Должно же остаться какое-то оружие… следы?.. — Адмирал Ян, вы должны осмотреть остальные тела, — резко прервал его Шенкопф. Ян согласно кивнул. Кто знает? Может, дальше станет яснее. Второе тело принадлежало мужчине средних лет. Полный, лысеющий, с рыжеватыми волосами. Ян не знал убитого , но что-то в его лице казалось смутно знакомым. Его ноги были на месте, но при этом отсутствовали обе руки, словно кто-то отсек их по линии плеча. — Стивен Финниган, — зачитала с листа Фредерика. Ян мельком подумал, что папки с личными делами она с собой носит скорее для проформы, а на деле и так всё прекрасно помнит. — Сорок восемь лет, инженер 2-го разряда. Вчера около 10 вечера чинил один из дополнительных реакторов Изерлона, пострадавший в последней битве. Согласно протоколу, помещение было герметично закрыто изнутри во избежание возможной утечки отравляющих веществ. Первоначально длительность ремонта оценивалась в пять минут. Однако прошло три часа, а Финниган так и не появился, пришлось вызывать бригаду со строительными лазерами. Титановую дверь вскрыли, а в помещении обнаружили тело Финнигана в луже собственной крови. К моменту взлома пострадавший скончался от кровопотери. Отсутствующие конечности обнаружить не удалось. — Представьте, как это было ужасно, — подал голос Юлиан. Он все еще топтался на пороге, поскольку Ян запретил ему заходить в «комнату с трупами». — Если бы бедному мистеру Финнигану оказали своевременную помощь, его бы наверняка спасли! Вот только титановая дверь такая плотная, что и криков не услышишь. А без рук ни двери не откроешь, ни засов не отворишь, ни рацию включишь. — Но как такое возможно?! — воскликнул Ян. — Я еще могу понять раздевалку, но реакторы просто не будут функционировать, не будучи абсолютно герметичны и упакованы тремя метрами титана. Что это может быть? Пространственный перенос предмета с малым объемом? — Таких технологий пока не существует, — покачала головой Фредерика. — Переносить большие предметы, хоть целые флоты, легче, потому что при большой погрешности меньше вероятность ошибки. — Это у нас такой технологии нет, — заметил Юлиан. — Год назад мы и подумать не могли, что Имперцы добьются таких результатов. Что Гайерсберг вдруг под нашим носом вырастет. Кто знает, что изобрели их ученые. Шенкопф мрачно усмехнулся. — Неужели, будь у Империи такие технологии, они стали бы тратить свои мощности на рядовых и техперсонал? Да они бы сразу телепортировали голову адмирала Яна с его плеч. Кстати, адмирал, — обратился он к Яну. — А что бы вы сделали, окажись в ваших руках технология переноса предметов с малым объемом? Телепортировали бы смазливую златокудрую головку маршала Лоэнграмма куда подальше? — Я бы телепортировал косточки из персиков — выпалил Ян. Заметив, как вытаращились на него подчиненные, он смутился и неловко продолжил: — Люблю персики. В академии мы с товарищами даже в персиковых садах подворовывали. Но доставать из них косточки — та еще морока. Сок течет, все руки липкие… Вот бы персики были совсем без косточек! «Ну вот, теперь они будут думать, что я полный идиот», — сокрушенно подумал Ян, пряча взгляд от ошеломленных подчиненных. — «А ведь я просто… слишком удивлен всем этим. И до смерти напуган. Куда больше, чем все они. Потому что, знаю, они смотрят на меня и думают: да, мы не понимаем, что происходит, но ведь Ян умный, Ян — Волшебник, Ян сейчас нам всё объяснит. А правда в том, что я понимаю еще меньше, чем любой из них. И мне до дрожи страшно, вот и несу всякую чушь, чтобы скрыть это». — Адмирал, если бы умение уходить от прямых вопросов было чертой, способной привлечь женщин, вы бы уже купались в женских ласках, — хмыкнул Шенкопф, и его замечание сгладило неловкость момента. Еще на подходе к третьему телу Ян ожидал увидеть очередную расчлененную жертву. Но на столе лежала черноволосая женщина лет сорока, на первый взгляд, абсолютно невредимая. — Сержант Аза Карахан, — снова вступил в разговор патологоанатом. — Тридцать восемь лет, пилот «Спартанца». Была найдена утром в душевой кабине, хотя, судя по температуре тела, смерть наступила около трех часов ночи. Причина смерти пока не установлена, я еще не успел провести вскрытие. Но, судя по измененному цвету кожных покровов, остановка сердца. Никаких следов воздействия не обнаружено, разве что наличествует небольшая вмятина на правой стороне брюшины. — Остановка сердца у молодой здоровой женщины хоть и редкость, но ничего сверхъестественного здесь нет. Почему вы считаете, что ее случай схож со смертями инженера и Машунго? — удивился Ян. И тут же сам ответил, — Есть что-то, что объединяет всех троих, да? Фредерика и Шенкопф снова переглянулись. Им явно не хотелось поднимать эту тему. Наконец Шенкопф заговорил: — Да. Это вы, адмирал. От потрясения Ян долго не находил слов. Шенкопф продолжил: — Моя служба безопасности проверила всех троих. Они не были знакомы друг с другом, у них не было общих интересов, вообще ничего общего не было. За исключением одного факта: в течение последних суток у каждого из них был контакт с вами. *** В комнате наблюдения было гораздо теплее. В глубине души Ян радовался, что они наконец-то покинули ледяную прозекторскую, однако тела трех жертв все еще стояли у него перед глазами. Он как будто читал на бледных лицах немой укор, хотя и не понимал, за что убитые укоряли его. — Хорошо, что на Изерлоне камерами напичкан буквально каждый угол, — сказал Шенкопф, запуская программу просмотра. — Да плохо то, что их не ставят в душевые, раздевалки и в энергетические реакторы. Смотрите, адмирал. Сегодняшний день, 11.06 утра. На экране появилось изображение. Ян тут же узнал его — да и как не узнать? — ведь то же самое наблюдал не далее, как три часа назад. Толпа солдат в тренировочной форме выполняла положенный комплекс упражнений, разработанный для разогрева. Но вот кто-то входит, и они с радостными криками приветствуют его. Конечно же, это сам Ян Вэньли с дежурной инспекцией. Только вот глядеть на себя сразу с нескольких экранов — неловко до жути. Какой же он, Ян Вэньли, маленький и щуплый! Слабак на фоне могучих бойцов. И вот солдаты устраивают для него представление — спарринг. Машунго выходит в центр круга и одного за другим укладывает на мат нескольких товарищей. Вот Ян подходит к победителю и говорит ему что-то, но из-за шума и гама не разобрать слов. — Не могу вспомнить, что говорил ему, — с отчаяньем выдохнул Ян. — Помню, что похвалил за выступление, но как именно — вылетело из головы. — Насчет этого не волнуйтесь, — улыбнулся Шенкопф. — Очевидцев было достаточно, мы их уже опросили. Вы сказали примерно следующее: «Прапорщик Машунго, вы, возможно, сильнейший боец нашей армии. Может, командира Шенкопфа, когда тот орудует топором, не превзойти, но ваши удары ногами он бы точно не выдержал». Кстати, адмирал… Что ж вы так — ранили меня в самое сердце? Ян оставил его ерничанье без ответа. — Давайте следующую, — лишь бросил он. Шенкопф послушно включил другую запись. — Вчерашний день. Вечер, 8.45. И снова инспекция Яна. Рядом с ним Алекс Кассельн. Они обходят недавно отремонтированный охладительный блок. Вокруг суетятся инженеры, рассказывают о проделанной работе. — Инженер Финниган руководил процессом восстановления. Его мастерство позволило завершить масштабную реконструкцию в три дня, — отчитался Кассельн-на-экране. — Благодарю вас, мистер Финниган, — сказал Ян-на-экране, пожимая широкую ладонь приземистого инженера. — У вас золотые руки. Яна передернуло. — Всего одна фраза, — прикинул он. — Я бросил всего-то фразу. Что тому, что другому. — Адмирал Ян, — осторожно начал Шенкопф. — Я понимаю, это кажется бредом, но мы не можем игнорировать слона в комнате. Вам не кажется подозрительным то, что… — Показывайте следующую! — строго приказал Ян. Он понимал, что именно хотел донести Шенкопф, но думать об этом адмиралу не хотелось. Все это слишком странно, слишком безумно, слишком… неправильно! Просто совпадение! Должно быть совпадением! — Со следующей, боюсь, будут проблемы, — вздохнул Шенкопф, нажимая на кнопку «play». — Вчерашняя, то есть, простите, уже сегодняшняя ночь, 00:12. Один из изерлонских баров, возможно, приличное когда-то место, но не так давно солдаты альянса разукрасили стены блестящими шарами и установили светомузыку. Динамики разрывались от танцевальных ритмов. Гремело так, что слова у песен не разобрать. Запись зафиксировала, как к одной темноволосой женщине, сидящей за стойкой, подходят двое. Один из них, само собой, Ян. Второй — пилот «Спартанца», лейтенант Поплан. А женщина, видимо, и есть Аза Карахан. Трудно узнать, она или не она, ведь Ян хорошенько ее рассмотрел именно на прозекторском столе. Что у Яна, что у Поплана по бутылке пива в руках, у женщины — коньяк. Троица быстро обменивается репликами, на все про все секунд десять, не больше. Мужчины быстро отходят. — Я… мне очень жаль, — Ян опустил голову. — Я не помню, о чем мы с ней говорили. Проклятье, да я даже факта этого разговора не помню! Поплан вечером пригласил меня выпить, и к тому моменту… в общем, будь я трезвым, в такое место и не заглянул бы. Помню только, как вышел и сразу — в апартаменты. Завалился спать. «Они сейчас думают, ну что с него возьмешь, алкоголик конченый, ни дня без бутылки!» — корил себя Ян, боясь взглянуть в глаза товарищам. — От лейтенанта Поплана мы получили примерно такой же ответ, — грустно подытожила Фредерика. — И опрос свидетелей ничего не дал. Слишком шумно, слишком громкая музыка. — Проклятье! — Шенкопф, не в силах больше сдерживать эмоции, вскочил с места. — Никаких следов! У криминалистов все по нулям. Никаких отпечатков, ДНК. Нам нужна зацепка, хоть какая-нибудь! И тут Ян понял, что скрывать его проблему больше нет смысла. — Пожалуйста, пройдемте со мной в мои апартаменты. Я должен вам кое-что показать, — попросил он.