Отправилась в Цучи но Куни - попала в прошлое Казе но Куни.

      Зеленая поляна в каком-то лесу, вероятнее всего страны Огня. Вернее, это была раньше полянка, теперь назвать ее таковой будет очень сложно — земля порушена, повсюду большие кратеры и валуны земли, валяются вековые деревья, также здесь предостаточное количество оружия — кунаев и сюрикенов, а неподалеку, совсем недалеко, что даже так в пару метров, слышны плески воды, наверняка озеро или речушка. Скорее всего, еще пару дней назад, нет, даже пару часов назад, это место было прекрасным. Вероятно, шиноби, торговцы, да и самые простые люди приходили сюда насладиться красотой лесов страны Огня. А сегодня никто бы не решился прийти сюда. По крайней мере сейчас.        — Нееет! — разноситься по всей поляне. Это, падая на колени, закричала какая-то девчонка, с виду лет шестнадцати. Эта девчонка с розовыми волосами длиной до плеч, кажется, она отрезала их пару минут назад, или же ей помогли их отрезать… Она точно шиноби. На ней рваная в нескольких местах красная майка с высоким воротником, с каким-то белым кругом на спине, светло-розовая юбка, которую даже юбкой назвать трудно из-за разрезов по середине и по бокам, под юбкой черные шорты, на правой ноге привязан футляр для кунаев и сюрикенов, также на ней высокие черные сапоги. Сама она бледная, по всему телу различные порезы, есть парочка ожогов и огромная рана на весь живот. Розововолосая дрожала всем телом, слезы текли просто ручьями, а в глазах, направленных точно в глаза своего оппонента, читался ужас с примесью страха и щепоткой отчаяния.        — Теперь все кончено, — подходя к куноичи, произнес ее оппонент. Это был мужчина в длинном черном плаще с красными облаками, он был потрепан, явно розововолосая постаралась. На лице красовалась оранжевая маска со спиральным узором, на котором была большая трещина, скрывающая все лицо, кроме правого глаза, который был красный — это точно шаринган. Еще у него были короткие волосы черного цвета, но это не так важно, как-то, что этот человек приближался к куноичи. — Знаешь, а я передумал. Убью тебя здесь и сейчас, уж больно много ты мне предоставила проблем! — с этими словами, мужчина в плаще подошел к розововолосой, которая, содрогаясь всем телом и захлебываясь в своих же слезах, со скрежетом произнесла:        — У тебя ничего не выйдет, — и в этот же момент упала лицом на землю, утопая в крови.        — Уже вышло, — с усмешкой в голосе произнес шиноби в плаще и, подняв тело, все еще вздрагивающей девушки, перекинул его через плечо, — Ты умрешь, увидев свой самый страшный кошмар, Харуно Сакура.        — Госпожа! Госпожа, прошу меня простить, если напугал вас, но я должен сообщить, что шиноби из Суны наверняка уже выдвинулись в путь, так что нам нужно подготовиться и как следует встретить их, — донеслось сквозь этот кошмар, что и вывело из него девушку. Она вскочила и приняла сидячее положение на своем футоне. Тяжело дыша, светловолосая осмотрела свою комнату. Все фусума и седзи были задвинуты, что почти не пропускало солнечного света. На небольшом столике стоял завтрак — сегодня это мисо суп, онигири и зеленый чай, который так и отдавал приятным ароматом. Девушка потихоньку успокаивалась, смотря на поднимающийся пар из глиняной чашки. — Госпожа, с вами все в порядке? — раздался такой знакомый голос верного слуги. Нет, он уже давно никакой не слуга, а очень верный друг и наставник.        — Все в порядке, Дзинтаку-сан. Распорядись, чтобы все было подготовлено к приходу шиноби из Суны, подготовьте им комнаты, пожалуйста, — тепло произнесла светловолосая, смотря на тень этого добродушного старичка.        — Да, Госпожа. А вы пока позавтракайте, — произнес Дзинтаку-сан, его тень сдвинулась и исчезла из поля зрения девушки. Она приложила руку к сердцу и принялась вспоминать все, что произошло в ее сне. Вот какой-то лес, поляна, оглушительный крик розововолосой девушки, шаринган шиноби в плаще с красными облаками, затем страх и ужас в глазах девушки, а потом слезы и кровь розововолосой. Вздохнув, Оннабури встала с футона и, подойдя к столику, присела. Левая рука потянулась к маленькой тарелочке с мисо супом, а правая к палочкам. Взяв все это, девушка принялась есть.        — Давно мне не снились сны, — задумчиво прошептала Оннабури, — Интересно, кто же эта девушка? Он ведь говорил имя… ну как же… Харото? Нет… Сакута? Снова не то… Не помню. Зато эти зеленые глаза, полные страха и отчаяния, мне запомнятся надолго… А ведь у того мужчины был шаринган… это может означать лишь одно… Учиха… — шепотом рассуждала девушка, являвшаяся важной личностью как для страны Огня, так и для страны Ветра. То, что она жила в стране Ветра ничего еще не значило, так как родом она из страны Огня. Эта высокая, стройная и уважаемая госпожа являлась родственницей семьи Яманака и ей передались удивительные техники этого клана. Но она не являлась представителем главной ветви клана, она и ее старший брат всего лишь представители отдаленных ветвей, а шанс передачи способностей был очень мал. Но каким-то чудом он передался Оннабури, из-за чего ее брат, которого обошла такая удача, был очень-очень рад, но при этом запретил рассказывать остальным об этих способностях, а когда ей исполнилось восемнадцать и вовсе отправил жить в отдаленное имение в стране Ветра. Оннабури понимала, почему он так сделал, но все же ей было обидно. Конваку* отправил ее сюда в день ее рождения, совершенно одну. Хотя нет, он отправил с ней наставника и верного слугу Дзинтаку-сана, который и стал ей близким другом, несмотря на большое различие в возрасте: ему ведь под восемьдесят, а Оннабури только двадцать исполняется. Кстати, она именно по этому поводу и направляется в страну Огня, к своему старшему братцу, где она и будет исправлять свой двадцатый день рождения, ради этого Конваку даже пригласил шиноби из Суны, чтобы сопроводить ее прямиком до поместья, где он собственно и проживал. Оннабури очень долго уговаривала Конваку на это, но хоть он и был непреклонен, ей все же удалось его убедить, не без помощи Дзинтаку-сана, разумеется.       И вот теперь Оннабури, вместо того, чтобы завтракать в предвкушении встречи с братом, сидела и рассуждала по поводу ее сна. Нет, не подумайте, что она какая-то маленькая девчонка, которая завела себе сонник, нет. Дело в том, что ей почти никогда ничего не снится, а если и снится, то эти сны имеют привычку сбываться. Погруженная в свои мысли, светловолосая и не заметила, как доела свой завтрак. Поставив глиняную чашку, в которой еще полминуты назад был вкусный и бодрящий травяной чай, девушка встала. Она подошла к шкафу и, открыв его, выбрала себе традиционное кимоно синего цвета, которое подчеркивает глубину ее голубых глаз. Эту любовь ко всему традиционному привил ей Конваку, каждый божий день рассказывая о важности традиций и обрядов, а также заставляя носить традиционные одежды. Поначалу голубоглазой малышке это не нравилось, но потом она уже сама, без помощи брата, поняла всю романтику традиций. Улыбаясь своим воспоминаниям, девушка с длинными светлыми волосами и голубыми глазами, в которых всегда отражались все чувства Оннабури, прошла за ширму и переоделась.       «Сегодня будет очень трудный день. А уже завтра мы отправимся в путь к Конваку! Надо постараться!» — подумала госпожа Оннабури и отодвинула в сторону фусума, ведущего на задний двор. Пробежав по террасе, она наткнулась на Дзинтаку-сана. Он добродушно улыбнулся.        — Госпожа, куда это вы так торопитесь? Ванная комната в другой стороне, — произнес старичок и немного откинул челку назад, что стало видно его мудрые глаза, они смотрели с прищуром.        — А? А, да, точно, чего это я… Тогда я побежала умываться, — быстро пролепетала Оннабури и побежала в другую сторону. А Дзинтаку-сан лишь мило улыбнулся и пошел дальше раздавать указания. Он-то знал, что его Госпожа очень сильно ждет этих шиноби, ведь она два года провела в дали от своей родины и семьи, а теперь они уже совсем скоро сопроводят ее к господину Конваку. Старичок помнил, как она радовалась, когда ее брат все-таки согласился праздновать день рождения Госпожи в их поместье. Столько счастья и радости было в ее глазах. Только вот сегодня в них есть что-то другое. Страх? Если да, тогда почему? Неужели она боится своего брата или опасается разбойников, которые могут оказаться на их пути? Но ведь с ними будет не только охрана, предоставленная господином Конваку, но еще и шиноби из Суны. Они-то уж точно защитят их, если придется, да и тем более, они должны хорошо знать пустыню. Погруженный в своих мыслях, Дзинтаку-сан скрылся за одним из фусума.       Закончив водные процедуры, Оннабури вернулась в свою комнату, в которой уже все прибрали. Осмотрев помещение, девушка приняла решение, что встречать шиноби будет здесь, главное теперь сказать об этом Дзинтаку-сану, а он наверняка будет против.        — Не видано, чтобы госпожа принимала своих гостей, а тут даже не гости, а просто шиноби, в своей опочивальне! Нет, нет и еще раз нет! Мы примем их в гостевом зале! — передразнивая Дзинтаку-сана, произнесла девушка, а затем рассмеялась, ведь понимала, что именно так он и скажет. Девушка решила пока проветрить свою голову на улице, и поэтому вышла на большую террасу, а через нее вышла на задний двор, одев свою обувь. Оннабури не любила пустыни, пусть и живет в такой прекрасной стране, как страна Ветра, где повсюду одни пустыни. Ей больше нравилась флора своей родины. Она очень скучала по лесам страны Огня, в которые, бывало в детстве, она убегала от брата, когда они играли в прятки. Было так весело! Ведь в лесу легко спрятаться, и не только от брата. Иногда, когда она уже повзрослела, Оннабури убегала в лес от проблем своей семьи. Пусть они и были богаты и уважаемы, но это не означало беззаботную жизнь. Всему приходит конец. И их семье тоже. Оннабури помнила тот день.

----- Из воспоминаний Оннабури -----

      Тогда мне было лет одиннадцать. Я вместе с братом гуляла по лесу. Я собирала ягоды и цветы, а Конваку постоянно о чем-то думал. В какой-то момент его как будто током пронзило, он посмотрел на меня бешенными глазами. Я испугалась не на шутку. Переборов себя, я начала разговор.        — Что с тобой? — заглядывая в эти изумрудные глаза, которые сейчас, казалось, потеряли все краски, спросила я.        — Мы должны вернуться в поместье. У меня плохое предчувствие, — ответил он. И не выдержав мой взгляд, отвернулся.        — Почему? Все же в порядке было, — спросила я, понемногу наращивая давление на своего старшего братца.        — Не знаю, просто у меня плохое предчувствие. Мы возвращаемся, — строго сказал Конваку и, взяв меня за руку, повел назад в поместье. Я попыталась с помощью техники залезть в его голову, но он поставил блок, которому его научил наш слуга Дзинтаку-сан, говорят он раньше был шиноби, но подал в отставку. Мне ничего не оставалось, как последовать за своим упрямым братцем. Когда дошли до поместья, мы наткнулись на труп служанки. Я вцепилась в руку братца и заплакала. Конваку лишь приобнял меня и сказал, чтобы я спряталась в лесу, а он пойдет и проверит здесь все. Но я отказалась и последовала за ним в поместье. Пройдя множество комнат, в которых были трупы слуг и служанок, а также воинов, мы пришли к комнате наших родителей. Мне стало страшно до жути. Я просто не могла сдвинуться. Конваку, посмотрев на меня, сказал, что сам посмотрит, и отодвинул фусума. Там была ужасная картина: два трупа лежали друг на друге, утопая в крови, а на заднем дворе на катанах сражались два человека: Дзинтаку-сан и какой-то воин. Заметив нас, Дзинтаку-сан нанес удар своему оппоненту, и тот свалился замертво. Старичок подбежал к братцу и закрыл ему глаза рукой со словами: «не детям на это смотреть», и, взяв его на руки, понес ко мне, далее одной ногой задвинул фусума и обнял нас двоих.        — М-мама…папа… — бормотала я, плача, а братец стойко принял все это, хотя я и сама слышала, как он ночью плакал.

----- Конец воспоминаний -----

      Прогнав эти дурные воспоминания, Оннабури понеслась к Дзинтаку-сану. Узнав от служанки, что старичок помогает на кухне, девушка направилась туда. Зайдя на большую и просторную кухню, светловолосая сразу окунулась в атмосферу различных ароматов и звуков. Оннабури сразу же нашла Дзинтаку-сана и направилась к нему, заодно стащив яблочко. Подойдя к нему, девушка увидела, чем он занимается: он нарезал морковь. Ничего необычного, да? А вот и нет! Он нарезал эту морковь своей катаной, с которой не расставался ни на секунду, казалось, что он и в купальню с ней ходит. Немного понаблюдав за старичком, девушка набралась храбрости и начала разговор.        — Дзинтаку-сан, а чем вы занимаетесь? — девушка решила начать издалека. Дзинтаку-сан даже не повернулся, но резать перестал. «Догадался!» — подумала Оннабури.        — По какому поводу решили ко мне обратиться? — решил поддержать разговор старичок. «Точно догадался!» — вздохнула девушка.        — Где вы собираетесь принимать шиноби из Суны? — теребя рукав, спросила госпожа.        — В гостевом зале, разумеется, — сказал, как отрезал шиноби в отставке.        — А может принять их в моей комнате? — чуть тише спросила Оннабури.        — Простите, Госпожа? — будто не расслышав, переспросил Дзинтаку-сан.        — Я хочу, чтобы шиноби из Суны приняли в моей комнате. Отказ не принимается, — твердо сказала Оннабури и, развернувшись, ушла. Выйдя из кухни и пройдя немного, она рассмеялась, не веря своему счастью, ведь это она в первые так сказала Дзинтаку-сану.        — Простите, Госпожа, но принимать шиноби из Суны в вашей опочивальне, мы не станем. Где это видано, чтобы гостей встречали в комнате Госпожи поместья? Мы примем их в гостевом зале, — откуда невозьмись, появился Дзинтаку-сан. Госпожа, испугавшись, уронила яблоко и встрепенулась.        — Нет, мы примем их у меня в комнате, — строго сказала Оннабури.        — Я понимаю, что вам одиноко, но прошу вас, не спорьте со мной. Мы примем их в гостевом зале, точка, — еще строже сказал Дзинтаку-сан и, поклонившись, направился в сторону кухни.        — Вы не поняли меня, Дзинтаку-сан. Это не просьба. Это приказ! — сделав безразличное лицо и прикрыв глаза, сказала Оннабури. — Прошу, подготовьте мою комнату для принятия гостей.       Девушка развернулась и пошла в сторону своей комнаты. Ей было очень стыдно, что она так нагрубила своему единственному другу, но ничего не поделаешь, она ведь его госпожа. Оказавшись в комнате, Госпожа поместья вышла на террасу и закрыла глаза.

***

      До вечера была подготовка. Все прибрали и вычистили. Комнаты для гостей подготовили. Оннабури уже сидела на дзабутоне** в своей комнате и ждала шиноби, а Дзинтаку-сан пошел встречать их у входа в деревню. За это время они и словом не обмолвились. Госпоже было несказанно стыдно, но она ничего не могла теперь сделать, только ждать. Время, казалось, замедлилось. Было очень тяжело сидеть и ждать. Но она сидела и ждала. И будет сидеть и ждать столько, сколько нужно будет. А в голову так и лезли дурные мысли, например, про то, как эти шиноби начнут кровавую бойню и убьют всех, или, разговаривая с ними, она случайно обидит их, заденет за живое, и еще много чего лезло в голову уставшей и голодной Госпожи этого прекрасного поместья.       «Так, дыши спокойно, все будет хорошо. Не надо накручиваться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойнее, » — успокаивала себя Оннабури. Вдруг в фусума постучали, и она отодвинулась. Перед ней были четыре шиноби и Дзинтаку-сан.        — Так вы и есть шиноби из Сунагакуре? — прикрыв глаза, спросила госпожа Оннабури. Немного подождав, продолжила, — Что ж, прошу, присаживайтесь, не стесняйтесь.       Она рассматривала этих шиноби. Первый, самый высокий парень, был лысым и внушающим какой-то страх, также у него был шрам на щеке. «Не интересный, но страшный, » — подумала Оннабури. Второй, на кого она обратила внимание, был парень с растрепанными красными волосами, глаза его были словно мед, но, к сожалению, безразличными. «Точно скрывает свои эмоции под маской безразличия. Красавчик, но он мне не интересен, » — прочла его на сквозь светловолосая. Третий был прилизанным блондином, коротким и тоже не интересным. Госпожа Оннабури перевела взгляд на четвертого шиноби.       «Харуно Сакура» — сразу пронеслось в голове светловолосой, когда она увидела розовые волосы и глаза цвета летней травы. На нее хлынули воспоминания о том сне, что у нее буквально волосы дыбом встали. Руки сразу же сплелись в печать Тора.

***

       — Так вы и есть шиноби из Сунагакуре? — разнеслось по просторной и светлой комнате. Сакура сразу же заметила уют этой комнаты, пусть она и была расставлена как-то пусто, но по всем традициям. Взгляд устремился к стенной нише, или же токономе, где стояла композиция из цветов икэбана, также были ароматические палочки, что медик заметила по запаху. Еще в комнате был небольшой столик, на котором стоял чайник и глиняные чашки. Фусума и седзи, закрывающие террасу, были отодвинуты, что пропускало свет еще не зашедшего солнца и прохладный ветерок. — Что ж, прошу, присаживайтесь, не стесняйтесь.       Сакура и остальные шиноби присели на дзабутоне. Ее взгляд блуждал по лицу Госпожи Оннабури. «Она такая красивая! — пронеслось в голове, — аристократические черты лица, глубокие голубые глаза, длинные светлые волосы, собранные в низкий хвост, а еще четвертый размер. О Ками, да о такой внешности можно только мечтать!»       Сакура быстро оглянулась и заметила на себе взгляд Госпожи Оннабури. Она смотрела спокойно и уверенно.        — Я Госпожа Оннабури, ваш заказчик. Я бы хотела узнать ваши имена, — произнесла светловолосая, переведя взгляд на Сасори.        — Я капитан этой команды Сасори Акасуна, — ответил красноволосый, — Это Кёбо Муцо, — он показал на высокого, — а это Муно Рэки, — он кивнул в сторону светловолосого, — А это наш ирьенин Муреку Хана, — произнес Сасори, взглянув на Сакуру. «Муреку Хана? Это ведь не так, ты — Харуно Сакура, я права?»       Сакура нахмурилась и вновь оглянулась, заметив тот же мимолетный взгляд Госпожи. «Это зависит от того, кто меня спрашивает, » — произнесла иннер-Сакура, готовая в любой момент прогнать этого человека с сознания Сакуры. «Тебя спрашивает Госпожа Оннабури.»        — Вы наверное устали с дороги. Думаю, вам лучше пройти в свои комнаты и отдохнуть. А обсудим наш путь за ужином, — произнесла владелица поместья. — Дзинтаку-сан, прошу, проводите шиноби до их комнат.        — Да, Госпожа, — отозвался старичок, до этого стоявший в стороне. — Пройдемте, шиноби из Сунагакуре.       Шиноби встали и последовали за Дзинтаку-саном. Сакура в последний раз взглянула на светловолосую Госпожу и задвинула фусума. «Значит, вы как-то связаны с кланом Яманака. И да, мое настоящее имя Харуно Сакура, только прошу, не надо разглашаться, » — произнесла иннер-Сакура. «А вы догадливая, Сакура. Как вы догадались, что я связана с кланом Яманака?» «У меня есть… то есть была подруга из этого клана. И она тоже умела «залезать» в чужие головы, » — с грустью произнесла иннер-Сакура, при этом вспомнив, как она вышвырнула Ино из своего сознания на экзамене на чунина. «И звать ее Ино?» «Если вы еще раз залезете в мои воспоминания, я вас вышвырну отсюда, » — грозно произнесла иннер-Сакура, сжав кулаки. Затем все-таки вышвырнула ее из своей головы, не желая разговаривать на эту тему.        — Вот ваша комната, Хана, чувствуйте себя как дома, — произнес Дзинтаку-сан, остановившись возле очередного фусума. Сакура поклонилась и отодвинула фусума.        — Хана, зайди ко мне через некоторое время, — произнес Сасори, при этом так тихо, что услышать его могла только Сакура. Девушка незаметно кивнула и, зайдя в комнату, задвинула фусума. Комната оказалась не такой большой, как у госпожи Оннабури, но не такой уж и маленькой, во всяком случае больше, чем в Суне. Обставлена была также в традиционном стиле, который, как говаривал ее отец, гласит, что меньше мебели, меньше желания что-либо менять в своей жизни. Вздохнув, Сакура принялась рассматривать комнату. На глаза сразу же кинулись гравюры, которые украшали стены. Это были рисунки девушек в традиционных одеяниях, а где-то даже мифические существа и боги. Н-да, не то, что у нее дома. Девушка приподняла голову и увидела три небольшие люстры, которые больше были похожи на прямоугольные лампы. Она прошла вглубь комнаты. Здесь стоял небольшой столик, на полу возле которого лежал дзабутон со спинкой. На столе стоял чайник и две глиняные чашки. Рука сама потянулась к крышке чайника и приподняла его. Медику показалось, что как только она приподняла эту крышку, вся комната пропиталась этим приятным ароматом чая. Сакура подумала, что грех не попробовать, и налила себе чашечку. Поднеся чашку к губам, она еще раз вдохнула этот успокаивающий аромат зеленого чая, а затем медленно выпила содержимое чашки. Ей казалось, что с каждым глотком в тело поступало тепло и умиротворение. Поставив чашку на столик, Сакура принялась рассматривать комнату дальше. Она подошла к шкафу, который был встроен в стену. Отодвинув дверцу, она увидела сложенные футоны и подушки, а также кимоно. Девушке захотелось посмотреть на это кимоно поближе, и она взяла его в руки. Медик развернула его и заметила, как что-то выпало. Сакура подняла это «что-то». Это оказалась бумажка, где было написано: «Подарок от Госпожи Оннабури. Просим прийти в 9 часов на ужин в этом кимоно.» Ирьенин и не заметила, как на ее лице появилась улыбка. Ведь это кимоно было таким красивым, что ей захотелось одеть его прямо сейчас, но она воздержалась и, сложив, положила его обратно в шкаф. Она продолжила изучать комнату. Здесь были еще две ширмы с рисунками девушек с зонтами, а также икебана. На стене еще были часы. Вот и все. Девушка подошла к седзе, которое должно было вести на террасу, и отодвинула ее. Она оказалась права, это седзе вело на террасу, а если пройти через террасу, можно еще и на задний дворик выйти.       «Давненько я не бывала в традиционных домах. Так, ужин у нас в девять, а сейчас, — она взглянула на часы, — только восемь. Значит, у меня есть немного времени, и я успеваю сходить к Сасори, » — подумала Сакура и побежала в коридор. Спросив у проходящей мимо служанки, где комната Сасори, она направилась к нему. Пройдя немного, медик остановилась возле комнаты капитана их команды и постучалась, сказав, что она пришла, на что услышала сухое «войди», и, отодвинув фусума, зашла в комнату. Перед ней предстала такая картина: Сасори, пытающийся надеть кимоно, запутался с поясами и выглядел, как какой-то подарок на Новый год. Сакура, увидев это все, расхохоталась, чем привлекла к себе внимание Акасуна.        — Чего смеешься? Лучше помоги мне, — произнес вспотевший и измучившийся подарочек.        Медик, насмеявшись вдоволь, подошла к нему и принялась развязывать узелки, которые понавязал этот подарочек. Развязав все, она убрала на некоторое время эти пояса. Затем поправила кимоно и, взяв белый пояс, завязала его спереди, потом взяла синий пояс и завязала его поверх белого, тем самым закончив с одеянием Сасори. Отойдя на шаг и посмотрев на свое деяние, она вновь расхохоталась.        — Да чего ты ржешь? — прошипел Сасори.        — Непривычно вас видеть в кимоно, Сасори-кун, — сдерживая смех, произнесла Сакура.        — Д-да, — чуть покраснев, ответил кукольник и отвернулся, — Спасибо, Хана.        — Всегда пожалуйста, — ответила, улыбаясь, медик, — А зачем вы меня звали?        — Хана, я думаю, вам стоит тоже пойти и переодеться, а то вы не успеете к ужину, — сказал Сасори, кивнув на часы, на которых было уже половина девятого. «Не могу же я сказать, что впервые надеваю кимоно. Никогда не любил эти одеяния, » — подумал Сасори.        — Ага, я наверное пойду тогда. Вы не знаете, где будет проходить ужин? — уже у фусума спросила Сакура.        — В гостевом зале. Дзинтаку-сан сказал, что сопроводит нас, — спокойно ответил Сасори, с нарастающим желанием увидеть Хану в кимоно.        — Спасибо, — ответила Сакура и ушла. Вечер предстоял быть интересным.