Вернуться домой

— Итак, я затарился мармеладными мишками, — сказал Дин Сэму. — Кажется, трех гигантских пачек должно хватить. Рождество без риска диабета — не Рождество. Сэм рассмеялся. — Чувак, хотел бы я быть рядом, но... Я только неделю назад узнал, что смогу вырваться и цены на билеты будут просто бешеные... — Да, да, я знаю, — успокоил его Дин. — Знаю, что ты пытался. Все в порядке. В это же время на следующей неделе у меня будет больше твоей компании, чем я смогу выдержать. — Кроме того, мне не хотелось бы пропустить местный ужин с индейкой. Ничто так не символизирует Рождество, как картофельное пюре на подносе в кафетерии. — Эй, мой брат не останется в заведении, где плохо готовят, — решительно заявил Дин. — Я проверил. Хотя до клиники Бетти Форд[1] вам как до луны. Кроме того, Кас, вероятно, приготовит палтуса и бефстроганов. Сэм усмехнулся и на мгновение замолчал. — Погоди, до меня только дошло — ты никогда раньше не был в гостях у Каса? — Нет, — признался Дин. — Ставлю пять долларов на благовония. — Ты же знаешь, у него должна быть по крайней мере одна занавеска из бус. — О, иначе и быть не может. — Подожди, — Сэм остановился. — Кажется, у меня посетитель... Мне надо идти, Дин. Я не знаю, кто это... — Чувак, это, наверное, Бобби! — предположил Дин. — Наконец-то он выбрался на Запад. Сэм рассмеялся. — Ага, конечно. Потому что спонтанность — второе имя Бобби. В любом случае, пока, Дин. — Скоро увидимся, — сказал он. Затем Дин захлопнул телефон и передал его сопровождающей. — Спасибо, что нарушили правила, — сказал он. — Я больше не доставлю вам проблем. Она улыбнулась. — Он скоро выйдет. С праздниками. — Вас тоже, — тепло ответил Дин. Он сел в одно из бежевых кресел и стал ждать, думая про себя — конечно, не лукавя, — что именно из-за его дьявольски обаятельной улыбки та позволила ему временно нарушить правило «никаких разговоров по телефону». Пару минут спустя Сэм толкнул дверь в комнату для посетителей и огляделся. Дин быстро встал, засунув руки в карманы джинсов. — Привет, Сэмми. Сэм обернулся и увидел его. У него отвисла челюсть. Рот открылся и закрылся, как у выброшенной на берег рыбы. Дин усмехнулся. — Я же сказал, что скоро увидимся. Сэм просиял и улыбнулся так широко, что от одного взгляда на него у Дина заболели щеки. — Дин! Господи, Дин! Какого хрена ты здесь делаешь? — воскликнул он, подходя и крепко обнимая его. Дин хлопнул его по спине и рассмеялся. — До Рождества осталось два дня, Сэм. Я должен был показаться, иначе персонал подумал бы, что я ужасный брат. Я приехал всего на пару часов, а потом вернусь в аэропорт. Затем он потянулся к стулу позади себя и взял в руки подарок. Сэм застонал и засмеялся одновременно. — О нет, зачем ты. Дин, я тебе ничего не приготовил. — Расслабься, можешь притащить мне что-нибудь на Новый год, — Дин протянул ему прямоугольную коробку. — Открой. Сэм нетерпеливо разорвал оберточную бумагу и рассмеялся, поняв, что внутри. — Полная коллекция оригинальных «Звездных войн» на кассетах! — Ну, я знал, что ты бешеный энтузиаст и тебе нравятся «Звездные войны», — объяснил Дин, — а фанаты в интернете уверяют меня, что эта версия меньше всего может травмировать твои детские воспоминания. Никакого компьютерного Хейдена Кристенсена, Гридо стреляет вторым, и все в таком духе. — Спасибо, Дин, — ухмыльнулся Сэм. — Теперь, если я когда-нибудь вернусь в 1993 год, буду самым крутым парнем в квартале. — Заткнись, — Дин игриво ткнул его в плечо. — Твое маленькое ботанское сердечко трепещет от радости, и ты это знаешь. Сэм улыбнулся ему, а потом его глаза заблестели, он вдохнул сквозь зубы и сказал: — Спасибо, что приехал, Дин. Это много для меня значит, — он улыбнулся. — Даже если ты придурок. Дин улыбнулся в ответ и постарался, чтобы теплое и неясное ощущение в груди не хлынуло в глаза и не затуманило их. — Сучка. Затем Сэм скомкал оберточную бумагу и попытался засунуть ее Дину в карман, так что тот, как и положено, сделал всё возможное, чтобы засунуть этот бумажный ком в рот Сэма, пока сопровождающая не кашлянула и не одарила обоих неодобрительным взглядом. Они смущенно отпустили друг друга и почтительно сложили руки. — Пойдем, — поторопил Сэм, — давай прогуляемся. Наслаждайся солнцем, пока не вернулся к Полярному кругу. Калифорнийское Рождество такое теплое. Они бродили несколько часов, а когда Дину пришло время уходить, он обнял брата и понял, как сильно скучал по нему.

***

Кас улыбается Дину, в его глазах отражается мерцающий огонь камина, на щеках играет легкий румянец. — Что? Я могу делать все, что захочу. Дин наклоняется, прижимается губами к губам Каса и страстно целует его. В награду ему достаётся крайне удовлетворенный звук, отдающийся вибрацией; Дин сильнее подаётся вперёд, ощущая языком тёплый обжигающий привкус виски, отчаянно желая чего-то, чего пока не смог испытать, но точно сможет, если только ему удастся полностью проникнуть под кожу Каса и сплести их тела вместе, поэтому его левая ладонь зарывается в волосы Каса и скользит по его щеке, пока правая шарит по пуговицам на панталонах... И вдруг руки Каса обхватывают его плечи и отталкивают Дина назад, прерывая поцелуй. — Остановись, Дин. Нет. Дин вздрогнул и проснулся. Он моргнул и огляделся: пластмассовый столик, тесное сиденье, маленькое овальное окошко, облака. Он летел домой. Сон. Это был сон. Он рассеянно поправил пластиковый стаканчик, который опрокинул во сне, и виновато улыбнулся пассажиру, который, казалось, не проявил к нему никакого интереса. Что за странный сон, да еще и в почти общественном месте... Он запоздало сообразил, что накрытый подносом столик, возможно, избавил его от некоторого конфуза. Боже. Только это не казалось сном. Скорее... воспоминанием. Остановись, Дин. Нет. Дин почувствовал, что заливается краской. Он поцеловал Каса. В ту пьяную ночь он поцеловал его, и Кас — тот самый сумасшедший сосед, который поцеловал его на спор и предложил минет, — остановил его. Потрясающе. Дин приложил руку ко лбу, закрыл глаза и постарался не умереть от стыда.