purple

      Стена встречает довольно жестко, когда те самые ловкие руки толкают к ней, а губы целуют настойчиво и смело. Воздуха не хватает. Ян обнимает шею хранителя и тянет его ближе. Хван, оставляет первый, но не последний фиолетовый след на шее Яна. Дверь закрывается на замок, извинения соседям отправлены первым рейсом на небеса. Старший не знает, как остановиться, а художник не желает учить его этому — а зачем? Поцелуи следуют за поцелуями, одежда оказывается на полу, так же быстро, как и Хенджин входит в Чонина, ставшего нечто большим, чем просто подопечный, а чуть выше, выше, чем можно было бы увидеть или представить, выше потолка и телефонных вышек, самолетов и облаков творится истинное искусство. Всякое искусство не имеет смысла. — Хочу рисовать тебя, — выдыхает Ян. — Голым? — Любым. Хенджин оставляет очередной поцелуй на искусанных в кровь губах Яна и улыбается. — Ты можешь. Да, он может. И делает. Чонин работает всю ночь, а ангел терпеливо ждет. Никто не умрет, и те, кто любил друг друга в одной жизни, непременно встретятся после. Тело, имя, национальность — все будет иным, но нас притянет магнитом: любовь связывает навсегда. А пока проживая жизнь — любим и, бывает, устаем от любви…       Удовольствие, к которому потенциально стремились, дало свои первые полноценные всходы. Тела в фиолетовых пятнах от физических воздействий, а лица заливаются красной краской от стыда. Осознать все это - большой труд, цена которого велика, но продолжать незаметно держать скреплённые руки где-то под одеялом в тишине - лучше.

«если тебе нужен друг или парень рядом со мной есть свободное место.»