Саша любит

      У Жени красивые небольшие ладошки, тонкие длинные пальцы, как и полагается омеге. Саша любит, когда Женя гладит его этими своими ладошками, любит целовать их в самую серединку, теплую и мягкую, любит облизывать и сосать Женины пальцы.       У Жени мягкий чуть выпирающий живот, с правой стороны, внизу, почти у самой косточки, белые полоски растяжек. Такие же у него на бёдрах сбоку, возле складки под ягодицами. Саша любит водить по ним пальцами, сильнее надавливая на те, что под ягодицами, вылизывать его мягкий, такой омежий животик и светлые линии на нём.       У Жени крупные, как у всех рожавших омег, соски, светло-розовые, мягкие обычно и торчащие горошинами, когда он возбужден. Левый чувствительнее правого, который почти не реагирует на Сашины ласки, но Саша всё равно любит мять их и пощипывать, глядя, как соски краснеют и становятся чуть больше.       У Жени широкие бёдра, круглая задница, мягкая, правильная, а не как у тех омег, которые часами приседают в спортзалах. Саша обожает эту задницу, обожает, когда она затянута в джинсы и соблазнительно выпирает, обожает, когда голые ягодицы мельтешат у него перед глазами и трутся об его бёдра, обожает впиваться в них пальцами, а потом разглядывать оставшиеся красные полоски.       У Жени длинные ноги с острыми коленками, тонкими лодыжками и полноватыми бёдрами. Бёдра мягкие, с двумя родинками на каждом, почти симметрично. Саша сходит по ним с ума и готов никогда не убирать с этих бёдер руки, ласкать их, гладить, мять.       У Жени небольшой розовый член, чуть наклонённый влево, маленькие упругие яички, и светлая дырка, легко расходящаяся под пальцами и членом или ещё чем-то, что Саша захочет в него засунуть.        Женя любит быть гладким, и Саше нравится лизать его нежные, кажущиеся беззащитными, яички и целовать лобок. Он любит его мягкую дырку, сжатую и бесстыдно голую, любит, когда она краснеет и приоткрывается, любит слизывать с неё смазку. Но иногда Женя не успевает или не хочет, и тогда Саша гладит пальцами короткие жёсткие волоски, вжимается в них носом и колется языком, проводит по светлому пуху на его бёдрах, лаская щекоткой кончиками пальцев.       У Жени широкие плечи, которые он не любит и часто не покупает что-то только потому что «это не на мои плечи». Саша любит эти плечи, гладкие, острые, со сладкими косточками, переходящими в ключицы. Любит притягивать Женю к себе за эти плечи, вдавливать их в постель, заставляя прогнуться, и закидывать на них ноги, неосознанно сжимая бёдрами шею.       Шея у Жени длинная и горячая. Саша любит смотреть, как небольшой кадык прыгает вверх и вниз, когда Женя сосёт или запрокидывает голову в стоне. У Жени потрясающе бьётся пульс, быстро, заполошно, ударяясь о кончики Сашиных пальцев, когда он проводит по гладкой шее рукой.       У Жени красивое лицо, милое и типичное для омеги. У него небольшие мягкие губы с приподнятыми уголками, узкий прямой нос, как будто слегка разделённый на кончике, с горбинкой, которая чувствовалась, только если провести по спинке носа пальцем или языком. У Жени высокие скулы, впалые щёки и глаза самого красивого цвета, который Саша когда-нибудь в своей жизни видел. Женя широко раскрывает глаза, когда Саша приближается к его лицу, жмурится, когда Сашин язык делает внизу что-то, что заставляет сходить с ума, закатывает, когда становится слишком хорошо.       У Жени аккуратные уши с тёплыми нежными мочками, которые Саша постоянно облизывает и мнёт пальцами, когда они вдвоём расслабленные валяются в постели. Он целует, облизывает эти мочки, заставляя Женю стонать и кусать губы.       У Жени короткие густые волосы, с рыжинкой, мягкие и с тёплым запахом шампуня. Их приятно перебирать, гладить. В них можно вцепиться, чтобы притянуть к своим губам, члену, дырке или чтобы заставить выгнуться, запрокидывая голову.       У Жени тихий спокойный голос, который перестаёт быть таким, когда Женя ёрзает, сбивая простыни, и кусает губы. Саша обожает его стоны, высокие, надрывные и хриплые под конец течки.       Саша любит в своем омеге всё. Он идеальный, такой, о каком Саша мечтал ещё в школе, когда вечером закрывался в своей комнате перед сном и смотрел на компьютере порно без звука. Смотрел на омег, всегда только на них, сладко вздрагивал, когда натыкался на видео с двумя омегами, и думал, как хотел бы целовать пухлые губы, утыкнуться лицом в мягкий живот и засунуть в текущую дырку пальцы.       Саша искал такого омегу, когда впервые пошёл в клуб, когда делал намёки однокурсникам, когда заглядывался на коллег с работы. Он думал о своём идеальном омеге, когда впервые был с альфой и представлял на месте его сильных больших ладоней маленькие и нежные. Думал, каким будет его омега, когда расстался со своим первым, когда впервые попробовал играть в серьёзные отношения. И понял, что вот — он, когда увидел Женю. Обычного на первый взгляд, чуть старше его самого, хмурого и уставшего.       Сейчас Саша старался, чтобы его омега уставал только в постели.       — Это жутко, Саша! — поморщился и рассмеялся Женя, быстро моргая заспанными глазами. Саша усмехнулся и подполз поближе к своему омеге. Он смотрел на спящего Женю уже минут десять, тот спал лицом к нему, почти полностью уткнувшись в подушку, и теперь его щека была в красных полосках. Саша протянул руку и погладил их. У него иногда сбивалось с правильного ритма сердце от того, каким милым бывает Женя по утрам.        — Ты смотришь, как маньяк, на меня, пока я сплю. Фу, не делай так! — Женя сморщил нос, прижался ближе к теплой ладони.       — А как мне делать? — Шепнул Саша, перенося пальцы со щеки на горячие ото сна губы. — Я готов выслушать все варианты.       — Тебе не хватило ночи? — Женя перестал смеяться и внимательно посмотрел в ответ, его губы дрогнули и разомкнулись, впуская пальцы. Идеальный горячий влажный рот.       — Жень, ты и сам знаешь, что я готов трахаться с тобой двадцать четыре на семь. А вчера я не успел тебе отлизать, например. — Саша говорил, внимательно следя, как Женя устраивается поудобнее, глубоко вздыхает и проводит по его пальцам языком. — А я бы не хотел упустить такую замечательную возможность, как долго лизать тебе, пока ты будешь дрыгать своими ножками и пытаться подрочить. Но ты знаешь, что я тебе не разрешу, правда, малыш? Или я мог бы полизать тебе после того, как кончу внутрь. Как ты хочешь? Хочешь получить сразу две вкусняшки?       Женя прикрыл глаза, и Саша сунул пальцы глубже, почти упираясь кончиками в горло. Хлюпнула слюна, немного пенилось в уголке губ. У Саши всё ниже живота сводило жаром, он повёл бёдрами и придвинулся ближе к своему омеге.       Жене не очень нравился утренний секс, он мог долго заводиться, и иногда нужно было больше времени, чтобы кончить, а после хотелось опять уснуть, когда надо было вставать. Но Саша утренний секс любил, и сказать ему «нет» язык поворачивался далеко не всегда. Сейчас у него абсолютно точно не получилось, потому что рука Саши уже скользнула по его бедру, ближе к паху, где кожа была горячее. Женя раздвинул ноги, чтобы Саше было удобнее.       — Умница, — шепнул Саша, он вынул пальцы изо рта, провёл ими по подбородку, оставляя влажные следы и остановился на бьющейся на шее жилке. — А теперь ляг на спину и раздвинь ножки, детка.       Женя глубоко вздохнул и поспешил сделать так, как было сказано. Он поёрзал на простынях, почувствовал, как по ягодицам потекло вниз. Саша стянул одеяло с Жени, уверенно раздвинул его ноги ещё шире и сел на пятки между ними. Он долго и внимательно смотрел на своего потрясающего омегу. Тёплого ото сна, со следами простыней на теле, голого и глубоко шумно дышащего. И-де-аль-но-го.       — Ты опять пялишься, — выдохнул Женя, мягко улыбаясь. Он чуть сдвинул ноги, сжимая Сашу между ними, а руки закинул за голову, цепляясь за уголки подушки. Саша повёл ладонями по бёдрам вниз и снова вверх до талии. Ощупал мягкие бока и повёл выше, до вставших сосков. Женя чуть выгнулся и охнул. — Ну?       — Мы куда-то торопимся, детка? У нас впереди ещё два дня в тишине и спокойствии, — шептал Саша, наглаживая горячее тело. — Без будильников, без Андреевых шатаний по квартире с утра пораньше. Сладкий, мы можем даже не готовить, закажем пиццу или суши или что ты хочешь?       Саша прекрасно видел, что Жене не до пиццы, тот распластался по кровати, блестел нетерпеливыми глазами и ёрзал. Сегодняшним утром у него явно не было проблем с тем, чтобы возбудиться.       — Хочу, чтобы ты сделал то, что обещал.       Женя поднял ногу и толкнул Сашу в плечо, тот рассмеялся и поймал ногу за щиколотку. Женя тут же поджал пальцы и пробормотал «только не щекочи!» Саша и не собирался, у него были совершенно иные планы, как на эту ногу, так и на тело целиком. Он немного отодвинулся и прижался губами к икре, чувствуя, как губы чуть покалывают незаметные глазу отросшие светлые волоски. Прошёлся губами до колена, пощекотал пальцами нежную кожу на обратной стороне, и выше — к внутренней части бедра.       Саша чувствовал запах смазки и спермы, оставшийся с ночи, когда они оба решили, что шанс лечь спать грязными после секса и потратить час на совместный душ с утра выпадает нечасто. Саша лизнул ближе к паху, собирая солёный вкус, и ткнулся носом в голый лобок, чуть отодвинул в сторону почти полностью вставший член. Женя сладко вздохнул, подаваясь бёдрами вперёд, и Саша лег удобнее, поправляя у себя на плечах его ноги.       Кожа у Жени краснела там, где он её целовал, и соблазн засосать сильнее и оставить засос был очень сильный, но Саша держался, засос на таком нежном месте был бы слишком болезненным. Поэтому он просто мягко прихватывал кожу губами, то поднимаясь выше, то опускаясь к основанию члена. Член дёрнулся, напрягаясь сильнее, и Саша провёл по нему кулаком: вверх — до потемневшей головки, и обратно, медленно, почти издеваясь.       — Саш, не тяни только сильно, — голос у Жени был хрипловатым и тихим. Саша с сожалением вздохнул и наделся на Женин член ртом полностью. С утра Женя легко перегорал, если Саша забывался и слишком затягивал ласки. Но совсем отказаться от удовольствия поласкать Женю языком, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и солоноватым вкусом, Саша не мог. Он сосал медленно, проводя языком по гладкой головке, и нежно перебирал в руках яички.       Омеги на вкус совсем не такие, как альфы, как будто мягче, не такие терпкие, нет того горьковатого привкуса.       Омеги нравились Саше даже на вкус, и особенно вкусным был Женя, Саша понимал, что ему просто так кажется, потому что Женя не какой-то очередной омежка, а его. Но его вкус был завораживающим, и Саша только сильнее возбуждался от мысли, что это только его право — пробовать этого омегу.       Женя постанывал тихо — пока что, плавно подавался бёдрами навстречу Сашиному рту, но долго наслаждаться Саша ему не дал, он и сам хотел поскорее перейти к главному. Он потрогал между ягодиц, проверил достаточно ли завёлся омега, и без труда скользнул внутрь, с довольным стоном ощущая, как горячий внутри, бархатный Женя сжал его, выгибаясь и тонко постанывая. Этот стон был последним, что требовалось Саше, чтобы выпустить изо рта текущий член и накрыть Женю собой.       Тот раскрыл глаза, пробежался взглядом по Сашиному лицу и улыбнулся. Невозможно было не поцеловать эти искусанные ещё ночью, распухщие от долгих поцелуев губы, а затем и пахнущую горячим возбуждённым омегой шею.       — Саш… — Всхлипнул Женя, жалобно, просяще — так, как любил Саша. Саша провёл по его бокам успокаивающе, надавил посильнее, пересчитывая рёбра, не отрывая губ от тёплого местечка под ухом.       Член был возбуждён почти болезненно, у Саши и у самого уже между ягодиц собралась смазка, и как бы ни хотелось помучить Женю ещё чуть-чуть, себя Саша мучить не любил. Член вошёл в дырку легко, скользнув по свежей смазке и той, что вчера смешалась со спермой. Удовольствие обдало, как кипяток, и Саша замер, глядя в широко раскрытые Женины глаза, который шумно дышал, разомкнув губы.       Саша двигался, водил руками по горячему телу, выгибающемуся навстречу, и целовал Женю то в губы, то в нос и щёки. Тот зажмурился и громко высоко стонал, наслаждаясь тем, что можно не сдерживаться, потому что за стенкой не спит ребёнок. Саша тоже не пытался быть тихим, но всё же старался, чтобы его стоны не перекрывали те сладкие звуки, которые срывались с губ его омеги.       Только его омеги. Сладкого, горячего, возбуждённого, умеющего отдаваться так, как Саше не отдавался никто в его жизни. Ему есть с чем сравнивать, он пробовал и альф, и бет, и омег. Он знал, как хорошо обладать омегой, нежным, мягким, податливым в руках своего партнёра. Секс с омегой — это совсем не то же, что с альфой, даже в принимающей позиции. Омеги плавные, осторожные, даже когда срываются на быстрый, выбивающий душу ритм, омега знает, когда наступает та самая точка, когда терпеть уже неприятно, знает, как подвести к этой точке, а потом дать сорваться в оргазм.       Саша бы мог всю жизнь посвятить тому, чтобы дарить омегам удовольствие. Но его забрал себе только один — Женя.       — Жень, ты же знаешь, как я обожаю тебя, сладкий? — горячечно шептал Саша на ухо Жене.       Женя скользил по его пояснице пятками, хватал руками то за плечо, то за ягодицу, лез пальцами в ложбинку, ближе к мокрой дырке, отчего становилось совсем сложно думать и контролировать себя.       — Я бы трахал тебя сутки напролёт, вообще бы не вынимал член из твоей сладкой дырочки. Ты так стараешься, мой хороший, сжимаешься, стонешь… может быть, я позволил бы тебе пару раз трахнуть меня, чтобы передохнуть, но потом опять вставил бы… Да, детка, вот так… — застонал Саша, когда Женя просунул руку между их трущимися друг о друга животами, схватил свой член и до боли сладко сжался.       — Господи, какой у тебя грязный язык, — в перемешку со стонами смеялся Женя, а Саша ловил его губы и толкался сильнее, хаотичнее, так, что яички шлепались о пышные ягодицы, а дырка хлюпала от не перестающей течь смазки. Её было много, у Жени скоро должна начаться течка, и это уже чувствовалось, поэтому сейчас Женя срывался на крики и с силой сжимал пальцами ягодицы Саши.       — Да, детка, мой сладкий, — шептал тот. — Ты скоро кончишь? М, я чувствую, как ты сжимаешься, давай, малыш, я же знаю, как ты хочешь, давай… и я вылижу тебя перед душем, сделаю твою дырочку чистой…       Женя всхлипнул, закинул назад голову, и Саша почувствовал, как его живот напрягся, ноги сжали Сашу крепче. Женя ещё раз громко простонал и кончил, крепко стискивая член внутри себя, водя рукой по своему мокрому от смазки и спермы члену и вздрагивая всем телом.       Саша двинулся ещё пару раз, пока его омега плавал в мареве оргазма, и вышел, чтобы слишком не раздражать чувствительное отверстие. Вместо этого он сполз вниз, схватился за свой член, а языком раздвинул припухшие края Жениной дырки. Та легко поддалась, впуская в себя язык, горячая, не сопротивляющаяся, мокрая. Саша вылизывал текущую из неё смазку, а Женя пытался свести ноги и отталкивал от себя голову Саши слабыми от оргазма руками. Но тот был намерен исполнять своё обещание до тех пор, пока сам не кончит, поэтому игнорировал слабые попытки сопротивления. Он знал, каково сейчас Жене, как хорошо и одновременно неприятно, слишком сильно, остро, знал, что тело рефлекторно пытается уйти от ласки. От этих мыслей, от представления того, как сейчас Жене хорошо, от ощущения, как он сжимается, не пуская глубже наглый язык, Саша спустил, жёстко проводя по своему члену кулаком. Он уткнулся лбом в тяжело вздымающийся живот и простонал. Женины пальцы запутались у него в волосах, потянули к себе.       — Ты за эти два дня меня до смерти затрахаешь, — устало усмехнулся Женя и слюняво поцеловал Сашины губы. Женя был совершенно чудесно раскрасневшимся, с яркими губами и блестящими от собравшихся в уголках слёз глазами. — У меня же не течка, что ты творишь? Я уже не мальчик, чтобы столько трахаться.       — Нет, ты мой сладкий мальчик, — мурлыкнул Саша, пробегаясь пальцами по пустым яичкам, вялому члену и расслабленной дырке омеги. — И я буду трахать тебя, пока самому не поплохеет. У нас с тобой ещё два дня совершенно наедине. Я устрою тебе ещё одну течку, мой сладкий.       Потому что Женя его идеальный омега. Потому что натрахаться у них не получалось уже на протяжении пяти лет. И Саша знал, что не получится никогда. Он чувствал, как они идеально совпадают, как кусочки пазла, всеми своими неровными гранями. Идеально.       Саша знал, что через двадцать, тридцать лет, он также будет лежать в постели рядом со своим омегой, смотреть на его зацелованные губы и благодарить все существующие и несуществующие высшие силы, судьбу и случайность, всё и всех за встречу с тем, кто согласился впустить его так глубоко в свою жизнь, а сам забрался ещё глубже.       Его нежный, охочий до секса, строгий, немного мнительный, ревнивый, послушный омега. Его идеальный Женя.