***
В Лионе вновь было туманное утро. Легкой пеленой заволокло улицы старинного города, но этого хватало чтобы сбить некоторых туристов, а также коренных жителей города с толку. Машины ездили осторожнее и не было слышно привычного шума от моторов и колес. Жоржина смотрела на мрачную улицу сквозь украшенную золотой надписью «Лескер» витрину пекарни. Было забавно, когда вдалеке человек принимал заведение за что-то другое, на лице возникала радость, шаг ускорялся, но и немного обидно, ведь все счастье сменялось грустью. Вспомнив что не закипает тот чайник на который смотришь, Жоржина побрела на кухню, где её мать во всю замешивала тесто для большого заказа. Темно-русые волосы женщина собрала как можно выше и накрыла белым платком, маленькие ладони с длинными пальцами уверенно перемешивали уже довольно плотное тесто для печенья. Повар слегка удивилась, увидев дочь на кухне, но вскоре на лице появилась мягкая улыбка, а в голубых глазах нежность. Правда все это не задержалось и Жоржину быстро пристроили к изготовлению крема. Девушка была только рада отвлечься от мучавших её долгое время мыслей. Жених слишком поторопился. — Будешь так мешать, до следующего пришествия пены не увидишь. Когда работаешь, думай о работе, — строго сказала женщина, раскатывая тесто скалкой. Девушка собралась с мыслями и сосредоточилась на креме. Мать Жоржины наблюдала украдкой за дочкой и была разочарована тем что видела. Её девочка обычно хорошо справляется с такими задачами, дело не в навыках, — если тебя что-то тревожит, то мы можем об этом поговорить. Не думаю, что многие клиенты будут пробираться сквозь этот луковый суп, ради свежих круассанов или багета. Не живи мы на третьем этаже, с удовольствием бы не открывала пекарню сегодня, — женщина размяла ноющее плечо и левое колено. — А как же заказ на тридцать сабле, для месье Боссе, на день рождение его внука? Маленький Лука обидеться если тетя Жюли не принесет свои фирменные печенья, — Жоржина попыталась перевести тему, все же ей не хотелось беспокоить маму таким пустяком как страх из-за встречи с родственниками жениха. — Что мне эти тридцать штук, за час управлюсь с ними, — отмахнулась Жюли, параллельно выкладывая первую партию печенья на противень. — А ещё торт, на годовщину свадьбы мадам и месье Вильре, серебряная свадьба только раз в жизни бывает. — Не к спеху, на этот торт у нас есть четыре дня, — снова отмахнулась владелица пекарни, женщина осмотрела дочь, золотая коса венком лежала на голове под фиалковым платком, который ей подарил жених. Жоржина надевала его только когда ждала прихода молодого человека, в остальные дни боялась испачкать, — сегодня зайдет Альфонс? Необычно для него, сегодня же среда, а не пятница. — Сегодня как раз тот день… — девушка не закончила фразу, но Жюли и без этого её поняла. — Но он тебя же столько готовил к этой встрече, ты должна знать все о его старшем брате, вплоть до любимого цвета для носков. — Черный, — без раздумий ответила девушка, — в этом и проблема. Что из-за того что он о стольком просил меня не думать, на столькое просил не обращать внимания, что теперь я боюсь все это сделать разом. Я не понравлюсь единственному живому родственнику Ала, даже после свадьбы на меня будут смотреть косо. А потом и вовсе потребуют развод. — Не слишком ли сильно ты об этом переживаешь? В конце концов, Альфонс милый мальчик. Как человек, который воспитал такого очаровательного молодого человека может быть настолько жесток к невестке? — Если судить по словам Ала, то он бывший военный, в плохие дни может кинуться на пятерых, а в хорошие обругать на чем свет стоит. У него длинная густая борода, за которой он особо не ухаживает и он потерял глаз и ногу. На все это меня просили не обращать внимания, а не думать о его манере речи, но судя по последнему письму, рядом с ним дети и ему придется сдерживаться. — Очень контрастный получается человек, он ведь ученый в довесок ко всему… Как ему доверили детей? Интересное у твоего деверя описание. Такое чувство, что ты его сама придумала. Фотографию хоть одну то видела? — с ответом на вопрос матери Жоржина очень долго медлила. Девушка поняла, что точного описания никогда от Альфонса не слышала и он никогда не показывал ей семейный портрет. Дочь мотнула головой в стороны, — замечательно, значит это могут быть только твои фантазии. И не переживай, даже если не понравишься, Альфонс наверняка что-нибудь придумает. Жоржина задумалась, её мама редко ошибалась, да и это не конец света. В конце концов она ещё даже не попробовала с ним поговорить. Девушка успокоилась и смогла сосредоточится на работе, к середине рабочего дня, в пекарню пришел Альфонс, подошло время их рейса. Жюли помогла дочери собрать вещи. После долгого прощания, счастливая пара скрылась в тумане, что за день не рассеялся, а стал только гуще.***
Отчасти Клаус понимал что происходит у него дома. Опекун ждал возвращения младшего брата и готовился приветствовать невестку. А с другой стороны он не понимал зачем запирать лабораторию в подвале на ключ, если все прекрасно осведомлены о его работе, вешать табличку «вход воспрещен» на его с Клаусом комнату и сколько ещё Эдвард будет перебирать варианты удаления машинного масла от деревянных поверхностей. Делалось это все, чтобы не напугать гостью отсутствием у её деверя пары конечностей, но как показывает практика, сокрытие факта этому способствует очень плохо. Вдобавок ко всему, по мнению Клауса и Вайолет, Альфонс предупредил об этом в первую очередь. О чем они пытались несколько раз сказать опекуну, но тот настолько ушел в работу, что даже собственный голод его не смущал. В такие моменты оставалось только ждать, когда Элрик свалится без сил. Вайолет на все это смотрела и вздыхала, её больше интересовала возможность пообщаться с Альфонсом по поводу чертежей и сделанного ею прототипа механизма расшифровки сигнала. Бодлер казалось, что она на пороге открытия тайны совершенства первых протезов, но что-то все ещё не давало покоя. Из-за чего изобретательница надеялась получить свежий взгляд на всю конструкцию, ведь даже Эд подтвердил, что это лучшее, что у него и старика Ноймана выходило собрать за последние два года. Старшая сестра сидела в их с Санни комнате и вновь перебирала новый чертеж, сделанный совместными усилиями. Младшая Бодлер в это время рассматривала книгу с картинками, подаренную за первое внятное предложение, собственно говоря, книгу малышка и попросила. Ей не нравилось, что только она без книги, что поспешила исправить. Санни хоть и не читала текст, но по картинкам в её голове складывались сюжеты, которые могли рассмешить малышку. Когда Вайолет устала от пристального рассматривания расчетов и четких линий, она вместе с Санни вышла в гостиную. Клаус сидел на диване и смотрел на Эдварда, который пытался как можно проще сформулировать конкретную мысль. — Они приедут сегодня, к трем часам дня, иными словами, — Эдвард вынул из кармана часы, открыл их и ударил себя по лбу, благо левой рукой, — уже нужно выезжать, черт. Успеете собраться за пять минут? Бодлеры были полностью уверены что это дело которое касается только семьи Элрик, но для их опекуна они такая же её часть, как и сам младший брат. Клаус и Вайолет кивнули и убежали переодеваться. Дети повытаскивали из закромов свои лучшие выходные наряды. Нежно-фиолетовое платье с юбкой до колен и белые колготки, Вайолет уже и забыла когда последний раз надевала подобное. Клаус аккуратно уложил волосы, чтобы они не мешали ему и гармонично смотрелись с костюмом-тройкой кофейного цвета, который ему купил Эдвард. Для Санни также приобрели обновку-розовое платьице с белыми рюшами на подоле и пышным бантом на поясе. Элрик осмотрел детей и остался доволен, все были готовы к выходу.***
Жоржина осталась одна на вокзале охранять вещи. Альфонсу тяжело далась дальняя дорога, отчего тот поспешил в уборную. Девушка все прекрасно понимала, молодой человек ещё в поезде выглядел плохо. Но на вопрос, как девушка узнает деверя, в случае если тот приедет раньше, парень сказал, что она его точно ни с кем не перепутает. Так Жоржина осталась одна, сторожить чемоданы, в надежде что Альфонс скоро вернётся. Время шло, а на горизонте не было видно ни младшего, ни старшего брата. Девушка тяжёло вздохнула, её волнение нарастало все сильнее. Неожиданно на соседний стул сел молодой парень с младшей сестрой на руках. Девочка увлечённо играла с его длинными волосами из чёлки и хвоста, наматывая их на свои пальчики. Когда ребёнок случайно потянул слишком сильно, старший тихо сказал. — Санни, мне же больно, — парень достал из внутреннего кармана на пальто игрушку-жевалку и девочка впилась в неё зубами. Тем самым молодой человек спас свои волосы. — Тяжело с маленьким ребёнком? — спросила девушка, Жоржина чувствовала тепло от столь уютной картины. Парень мигом поднял на неё золотые глаза. Блондинка про себя отметила, что кому-то повезёт стать девушкой настолько красивого парня. Молодой человек улыбнулся и снова посмотрел на ребёнка. — Было трудно первое время, но её старшие брат и сестра помогали и, вроде, даже освоился. — Прошу прощения за нескромный вопрос, это не ваша сестра? — Нет и она также не моя родная дочь, — сказанное парнем сильно удивило девушку, такой молодой, а уже три приёмных ребёнка. — Сколько добрых людей живёт в этом городе. У моего деверя тоже есть приёмные дети. — Приехали знакомиться с родственниками? — шестеренки в голове Эдварда начали крутится быстрее, но ему все ещё хотелось немного оттянуть знакомство. На вопрос Элрика девушка только вздохнула. — Скорее просить благословления. Я так волнуюсь, если честно. Вдруг ему не понравлюсь и он будет против брака? — Эдвард тихо начал хихикать. Девушка немного разозлилась от такого поведения, — это не смешно. — Уверяю, он не кусается и вряд ли будет против. Девушка хотела узнать откуда незнакомцу знать о подобном. Но вместе с двумя детьми, которые явно были братом и сестрой, вернулся Альфонс, который заметно посвежел. Парень сразу кинулся к невесте. — Я же говорил, что ты его ни с кем не перепутаешь, — обратился Альфонс к Жоржине, девушка резко повернула голову в сторону незнакомца. Тот встал с места, усадил ребёнка поудобнее на правой руке. Альфонс подошёл к нему и протянул левую руку, — давно не виделись, брат. — Ага, и каких же гадостей про меня ты наговорил моей невестке, раз она так меня боится? — сказал Эдвард, отвечая на рукопожатие. Жоржина надеялась, что её не заметят.