***
Шерлок Холмс чертовски удивительный человек. В холодной стуже ее мыслей он олицетворялся с костром на морозе, с маяком в тумане. Шерлок, возможно, был единственным, кто после возвращения Джоанны в Англию по-настоящему взглянул на нее. Он видел не маленькую подавленную женщину с неуклюжей короткой стрижкой до подбородка и отнюдь не женственным зарубцевавшимся шрамом, а потерянного солдата, ищущего новую миссию. У Шерлока была своя цель в жизни, от него веяло высокомерием и уверенностью человека, который смог урвать свое место под солнцем назло каждому, кто говорил обратное. И это притягивало Джоанну сильнее, чем его молниеносные умственные способности. Она мечтала о таком небрежном отношении к себе, Шерлок излучал ауру непредвзятого «я, может быть, и псих, но я тебе нужен». Благодаря ему Джоанна смогла стать частью этого, потому что Шерлок сомневался во всем, кроме своей персоны. Он не терял лишнего времени, сразу размышляя о Джоанне, как о продолжении самого себя, не оставляя места ее беспокойству и сомнениям. — Вы очень скоро преданной стали, — скептически, но с долей удивления сказал Майкрофт Холмс, словно подозревая, что Джоанна притворялась ради собственной выгоды. Однако причина преданности до смешного проста, и раз Майкрофт был не в силах понять сложившуюся ситуацию, то это лишь доказывало, что даже у его устрашающего всезнайства существовали пределы. Бывает, в жизни людей наступает такой момент, когда перед ними стоит только два выбора: приспособиться или умереть. После Афганистана она была не столько женщиной, сколько ее подобием, призраком, заселяющим собственное тело. После встречи с Шерлоком Джоанну отделяли недели, возможно, даже дни, от принятия важного решения — уйти в иной мир. Что и положено было делать призракам. Но Шерлок многого от нее ожидал, и она с превеликим удовольствием приняла вызов. Джоанна знала, что вербовка в качестве единственного солдата в частной армии Холмса не сделает из нее полноценного человека. Но Шерлок умел находить ее изъяну нужное применение. Джоанна посчитала, это лучшее, что могло произойти в ее жизни. И, возможно, единственное, что способно ее спасти. Поэтому Джоанну нисколько не удивил тот факт, что она решила убить человека ради спасения Шерлока менее, чем через двадцать четыре часа после их знакомства. Для солдат убийство было оправдано только в двух случаях — для спасения собственной жизни или жизни собрата по оружию. Когда Джоанна подняла пистолет ради Шерлока, соблюдалось сразу два условия.***
Объективно Джоанна считала Шерлока дьявольски притягательным. Не совсем в ее вкусе, конечно, если опустить тот факт, что подобный тип внешности привлекал внимание каждого. И, все так же объективно рассуждая, Джоанна знала, что некоторым мужчинам, включая, возможно, и Шерлока, нравилась ее внешность, но подобное внимание только сильнее отталкивало. С тех пор, как ее подстрелили, при взгляде на собственное отражение она видела незнакомку. Раньше Джоанна была стойкой и здоровой, а сейчас стала хрупкой и болезненной. После продолжительного пребывания в больнице она сильно похудела, так и не вернув обратно мышечную массу, ей уже тридцать шесть — еще далеко до старости, но это совсем не тот возраст, когда есть шанс на полное выздоровление. Джоанна понимала, что многие мужчины находили хрупких женщин привлекательными, но она не могла избавиться от ощущения, каким бы иррациональным оно ни было, что мужчины, которым она нравилась сейчас, отвергали и предавали то, какой она была раньше. Джоанна считала их недостойными из-за нежелания выбрать ее былую силу. Но Шерлок другой. Он едва ли замечал ее внешний вид, исключая моменты, когда это помогало раскрыть очередную таинственную загадку ее личности. — Ты нанесла парфюм, а значит еще и накрасилась, — обратился он к Джоанне из гостиной, когда она собиралась перед зеркалом в ванной. — Ты пользуешься им, только когда навещаешь сестру, потому что она донимает тебя своими придирками, стоит ей заметить, что ты не прикладываешь достаточно усилий к своему выходному наряду. Она считает, что тебе стоит найти мужчину, и тем самым ослабить мое влияние. Джоанна знала, что Шерлок испытывает к ней влечение, поскольку в мире, где разжигание мужского интереса могло привести либо к браку, либо к убийству, каждая девушка, переступившая порог тринадцати лет, в совершенстве владела дедукцией и наблюдением. Джоанна не была уверена, догадывался ли Шерлок о собственном влечении, потому что в свиданиях он явно был не мастак. В какой-то мере он был тем еще идиотом. Джоанну, по правде говоря, не особо волновало, догадывался об этом Шерлок или нет. Шанс того, что все могло обернуться грандиозным провалом, высок, и вместе с тем она потеряет оставшиеся крупицы ее жизни. Джоанна находила Шерлока привлекательным, даже невзирая на его гениальность. Встретив на улице похожего человека, она прошла бы мимо, но не потому что он лучше ее по всем параметрам, а, скорее, наоборот. Джоанне не хватило бы одного взгляда, чтобы догадаться о гениальности мужчины, выглядящего как Шерлок. В каком-то смысле он, должно быть, отчасти понимает, каково это быть женщиной. Он взывал к ее сексуальности в том первозданном виде, на который не были способны все семь чудес света. В настоящее время Шерлок был единственным человеком, способным привести ее в чувство, вернуть заблудившуюся душу обратно в тело. Самокопание — довольно опасное явление для людей с таким же нестабильным психическим состоянием, как у Джоанны. Она была решительной личностью задолго до того, как превратилась в жалкого, сломленного человека, поэтому и предпочитала оставаться только в своем теле, и ни сантиметра дальше. Но во время утомительного затишья, когда на носу не маячило очередное дело, а череда бесцветных дней проходила мимо, Джоанна понимала, что способность примиряться с собственными навязчивыми мыслями зависела целиком и полностью от Шерлока, его способности вытаскивать ее из раздумий. То же самое бездействие вынуждало Шерлока стрелять в стену и принимать наркотики, а Джоанну сидеть на кровати спиной к бесцветному миру, виднеющемуся из окна комнаты, и чистить пистолет. Внешность обманчива. Физически Джоанна выглядела худощавой, однако она была намного сильнее, чем казалось на первый взгляд. Морально же даже Шерлок считал ее вполне вменяемой для расследования преступлений, но Джоанна знала, что не так давно она была почти готова воспользоваться браунингом вовсе не в благородных целях. Джоанна безуспешно пыталась начать нормальную жизнь, не рискуя собой при любом удобном случае, на протяжении двух, даже практически трех недель, пока идея с пистолетом снова не начала казаться неплохим вариантом. Джоанне была нужна работа. Шерлок, наверное, даже не представлял, насколько они были в этом похожи.***
Затишье опасно потому, что в абсолютно не нарушаемом спокойствии, которое продолжалось девять дней, неторопливо перетекающих друг в друга, реакцию Джоанны на найденное письмо можно было охарактеризовать как не совсем рациональную. Для обычного читателя оно могло легко забыться или разве что немного потешить самолюбие, преспокойно сойдя за обычное любовное послание от тайного поклонника, а точнее неуверенного человека, заявившего о себе в весьма детской манере, на уровне начальных классов. Но на опытный взгляд (а Джоанна уже должна была подходить под эту категорию) было заметно, что автор письма находился явно не в самом лучшем расположении духа. Он желал Джоанну, но свято верил в то, что она успела ему заранее отказать. И это вызывало у него еще больше злобы. Джоанна на автомате отложила письмо и продолжила собираться домой к Шерлоку. Затем она остановилась. И снова посмотрела на послание. А затем она убрала его на дно картотеки, закрыв шкафчик на ключ. Любая другая женщина захотела бы сохранить письмо из-за страха или отрицания ситуации, но Джоанна решила оставить его в секрете, потому что это было головоломкой. Возможно, даже немного опасной. А еще, попади письмо в руки Шерлока, вся тайна раскрылась бы ровно через две секунды. Для него это всего лишь жалкое подобие загадки, которое испарится под жарким пламенем его интеллекта, словно дождевая капля. Джоанна не хотела, чтобы все так быстро закончилось. Найденное письмо — новая пища для ума, из которого что-то может выйти. И ей это было жизненно необходимо, тем более в настоящий момент опасность была практически минимальной. Джоанна была знакома с такими случаями. Ситуация сначала должна будет обрасти новыми деталями и набрать обороты, прежде чем риск перенесся бы на ее окружение. Другими словами, у нее было время насладиться происходящим. «Я совершенно чокнутая», — на секунду задумалась она, а затем быстро прогнала эту мысль. Во фразе не было ничего нового. Подвергая себя четко выверенной опасности, она заботилась о себе эффективным и единственным известным ей способом. Узнав об этом, сестра, не говоря уже о психиатре, вероятно, захотели бы поместить ее в лечебницу, но их мнения перестали быть актуальными после бесполезных попыток справиться с застоем в ее голове. Она была не совсем уверена, что на это скажет Шерлок. Отчасти в этом и смысл.***
В последующие семь дней пришли еще два письма, содержание которых не сильно отличалось от предыдущих. Джоанна читала их внимательно, подмечая любые детали, а затем откладывала с довольным и едва слышным хмыканьем. Даже при всем желании письма не излечили ее скуку. Однообразие продолжало душить изнутри. Шерлок исчез на три дня, чтобы жить вместе с бездомными, в надежде вынюхать новое дело, которое еще не попало в поле зрения Лестрейда. Он не предложил Джоанне присоединиться, поэтому она поставила себе двенадцатичасовую смену в больнице, но не ради отвлечения, а, скорее, в попытке найти среди постоянных пациентов подходящего кандидата на роль автора анонимных писем. На четвертый день его отсутствия пришло очередное письмо, прочтя которое Джоанна заметила, что ситуация наконец-то начала набирать обороты. Теперь ее поклонник был взбешен. И хотел наказать Джоанну за то, что она не обращала на него свое внимание. На раздумья о целесообразности принятия каких-либо мер не было времени, так как Шерлок наконец-то, наконец-то, написал: «новое дело. скорее возвращайся». Солнечные лучи прорывались сквозь тяжелые зимние тучи, нависшие над небом внутри ее головы. Не только в переносном, но и в прямом смысле. Почти не раздумывая, она спрятала новое письмо под ключ и схватила с вешалки пальто.