***
— Алакатриза! Сфера, созданная Мэджиком, сомкнулась вокруг светящегося красного сердечка в то же мгновение, как оно вылетело из тела. Душа не успела даже расколоться. Маленький, прозрачный, но, видимо, очень мощный энергетический шарик теперь надёжно удерживал её в плену. — Ядрышкин-кочерыжкин, сработало! — широкая ухмылка озарила лицо мага. — Спасибо за помощь, партнёр. Рыцарь Сныцарь что-то неопределённо пророкотала из-под доспехов. Второй наёмник стоял, грузно опираясь на оружие, и слегка покачивался, явно готовый в любой момент отрубиться. — Ладно, понял. Лучше скажи: ты не помнишь, Меттатон ничего не говорил о том, куда девать тело? Вроде он только про душу вещал? Рыцарь Сныцарь с сомнением помотала головой. Безжизненное тело Фриск лежало перед ними, распластанное на мосту над одной из пропастей в Ядре. К Мэджику и Рыцарю Сныцарю девочка попала уже несколько помятой после стычки с местным Плакселотом и Финальным Фроггитом. Эти двое лишь довершили дело — волшебник закидал человека крестами, его напарница нанесла последний удар магией солнца и луны. — Снова понял. Ладно, иди спи. Я принесу тебе деньги от Меттатона. Что до тела… Телепортирую его к нему. Сам пусть разбирается, куда его девать. Расходимся, смотреть тут не на что! — последние слова предназначались начавшим собираться вокруг Финальным Фроггитам, Плакселотам и Астигматизму. Щелчок — и вместе с телом и душой девочки Мэджик исчез. Впрочем, пока телепортировался недалеко. Местом встречи была пресловутая последняя комната в Ядре. …Увидев наёмника с мёртвым человеком, Меттатон заметно вздрогнул. В глубине души возникло чувство, как будто он… не ожидал этого. И странное ощущение протеста. Почему? Ведь если бы этого не сделал Мэджик, убивать девочку пришлось бы ему самому — а разве не желал он этого избежать? Разве не должен он был испытать облегчение от того, что его избавили от возможной тяжёлой ноши?.. Но увы. На мгновение показалось, будто именно сейчас на него эту ношу и повесили. Пусть и отчасти. Медленно, в молчании, Меттатон подъехал к магу. — Деньги! — достаточно бесцеремонно Мэджик сбросил тело на пол. — …Сначала душу, — твёрдо, но словно каким-то сорванным голосом потребовал Меттатон. — Пожалста, — хмыкнул Мэджик, подавая сферу. Робот медлил. Он знал, что ему стоит поторопиться, знал, что у него в запасе есть буквально минут десять, прежде чем сюда прибежит Альфис, но что-то сродни благоговению, страху, сожалению и неверию в свою удачу удерживало его на месте. Он протянул руку к сфере, но как будто не смел её коснуться. — Ты брать будешь или нет? Если передумал — так и скажи, Асгору отнесу. Мне всё равно, кому тащить это добро. Заплати только. Меттатон вздохнул. Как же хорошо, что к нему в наёмники попали такие пофигисты в плане поглощения души и разрушения барьера. Рыцарь Сныцарь вечно сонная, Мэджик чокнутый и постоянно где-то в своём мире, а остальные просто «на подтанцовке». Никто из них и не подумал бы заниматься самоуправством и создавать проблемы. Как же хорошо. Он уже почти коснулся сферы, но тут его осенила мысль. — Знаешь что, дорогуша… Телепортируй меня в мой кабинет в отеле. Там я поглощу душу, расплачусь с тобой и отпущу тебя восвояси. И… тело телепортируй тоже. Мэджик что-то неразборчиво пробормотал, но просьбу выполнил. И вовремя: до предполагаемого прихода Альфис оставалось совсем чуть-чуть. Оказавшись в своей «родной обители», робот наглухо запер двери, задёрнул шторы и повернулся к уставившемуся на него волшебнику. Возможно, требовательно уставившемуся — точно про его глаза, скрытые под низко надвинутой шляпой, сказать ничего было нельзя. Вздохнув, робот помигал лицевыми панелями, переключая что-то внутри, его тело начало рассоединяться на отдельные детали, чтобы освободить контейнер с душой без трансформации в пока ещё никому не известную форму ЕХ… Но потом, сообразив что-то, он хлопнул себя ладонью по боковой части корпуса. — Нет, нет, погоди, дорогуша. Снова не так. Он чувствовал себя жутко взволнованным и несобранным. Нет, не та последовательность действий. Всё должно быть по-другому. Меттатон открыл ящик стола и вынул заранее подготовленную пачку денег. Мэджик тут же пересчитал гонорар и удовлетворённо хмыкнул. — Можешь идти, дорогуша. Дальше я сам. Никому не говори о том, что произошло. И остальным передай. — Очень надо рассказывать! — фыркнул наёмник. — Слово — капля в море, слово — лишь частица в песне слов, ни к чему язык, ни к чему глаза, ни к чему уши, если уши есть у стен, глаза есть у мыслей, а язык есть у души. Беспокоиться не о чем, судьба на страже… Меттатон выпроводил монстра за дверь — едва тот убрал защитную сферу. Пусть несёт свой бессвязный бред где-нибудь в другом месте. Спасибо уже за то, что Мэджик довольно долго продержался без привычной для него белиберды, в которой бесполезно искать смысл. То, что душа на свободе, побуждало действовать быстро. Меттатон поспешно схватил её… и запечатал в контейнере вместе со своей, после сразу же трансформировавшись в нормальную прямоугольную форму. Ощущения были… Прямо скажем, не слишком приятными. Его тело налилось большой силой, и при желании Меттатон мог бы магией обрушить здание отеля, но… вместе с тем все его механизмы начали подглючивать, а внутри против всякой логики возникло чувство, напоминающее тошноту. Картинка перед глазами ненадолго разбилась на пиксели. Робот оперся обеими руками на свой рабочий стол. «Что со мной происходит?..» Меттатон предполагал, что поглощение души может не обойтись без некоторых побочных эффектов, и поэтому в последний момент велел Мэджику телепортировать его сюда, в кабинет, но он как-то не предполагал, что это будет настолько странно и неприятно. Удерживать равновесие на колесе стало совсем трудно. Меттатон втянул его в корпус и всем телом осел на пол. Так он точно не упадёт. С пару минут он ещё боролся со своим состоянием, чувствуя, как его механический организм порывается как-то измениться, но затем что-то внутри почти отключило его.***
Больно. Внутри всё отчаянно ноет — все контакты, подключенные к душе. Но, по крайней мере, он жив. Почувствовав, что темнота рассеивается, а тело снова покорно повинуется, Меттатон поднялся обратно на колесо. Сколько времени он провёл на грани забытья, пытаясь выбраться из тьмы, глюков и чего-то вроде тошноты? Робот бросил взгляд на часы. Почти час. Он потерял почти час. Ему нужно было подготовиться намного лучше. Пора уходить. Отправиться в Столицу, воспользовавшись лифтом прямо из отеля, поскольку в Ядре наверняка околачивается Альфис, запудрить Асгору мозги светской беседой, как-нибудь незаметно проскочить к барьеру… и мир людей открыт для него. Меттатон посмотрелся в зеркало и недовольно застонал. Прочный и обычно неуязвимый металлический корпус «вспучился», плоская поверхность пошла буграми, а лицевые панели не очень-то симпатично выдвинулись вперёд. «Глаза на лоб полезли, пошутил бы сейчас Санс», — мрачно подумал Меттатон. Предстать перед людьми в таком отвратительном виде ему совершенно не улыбалось. Требовалась помощь механика, но обращаться к Альфис за услугами было плохой идеей. Не может быть, чтобы она не заметила вторую душу в его теле в процессе починки. Кто знает, чем это кончится. Значит, нужно задержаться, как бы ужасно это ни было. Задержаться и подыскать какого-никакого технаря среди подчинённых. А ещё «повесить» на кого-нибудь свой бизнес на время своего путешествия к людям. Вот только на кого?.. Кто ещё сможет так ловко и успешно вести дела, не захапав фирму себе насовем, пока его нет? Ах да, даже если он определится, не мешало бы подзарядиться… Взять зарядник… Может, ещё какие-то вещи? А часы противно высвечивают уходящие минуты. Вот телефон лучше оставить здесь. Телефон… Куча пропущенных вызовов от Альфис. Конечно, она беспокоилась о том, что случилось. Шоу-то сорвалось. Точно. Шоу сорвалось. Он забыл официально объявить о том, что финальное выступление в серии выпусков с человеком отменяется. Наверняка его фанаты сгорают если не от гнева, то от недоумения и горя. Проклятье-проклятье-проклятье. Как можно быть таким несобранным?! Какая металлоядная муха его укусила, что он вдруг сделался таким гипернедальновидным остолопом, который не продумал ничего, кроме желания украсть человеческую душу и сбежать?!?! Меттатон испустил стон. Он выказал первые признаки неуверенности ещё при Мэджике. Нужно было одуматься ещё тогда. А до этого — хотя бы стащить у Альфис сосуд для души, чтобы поглотить её потом, когда он всё продумает… Нужно было выждать время, подождать, пока всё схлынет, а потом… Нужно-нужно-нужно… «Что, Меттатон, уходить расхотелось?» Меттатон замер. Нельзя сказать, что в его разуме отчётливо прозвучал чужой голос, но именно сейчас до него наконец-то по-настоящему дошло, что он в своём теле и правда не один. Это была очень явная мысль-реплика. Но неподконтрольная ему и чужая. — Дорогуша?.. Робот в недоумении оглянулся на тело. «Да-да. Правильно думаешь». — … Меттатон хотел что-то сказать, но так и не смог ничего вымолвить. Даже мысленно. «Меттатон, послушай. Тебе лучше сейчас отправиться к Альфис и отремонтироваться. Правда». — Исключено, дорогуша, — наконец-то «отмер» робот. — Альфис спит и видит, как бы оставить меня в Подземелье навсегда. Послушай и ты меня, красотуля. Я немного не предполагал, что ты будешь настолько самостоятельной, что станешь со мной разговаривать, однако… «Не предполагал? Но Меттатон, твоя душа спокойно обладает телом и разговаривает, почему со мной должно быть иначе? Мы сейчас в равных условиях, разве нет? А человеческая душа по умолчанию даже намного сильнее». — Хорошо, допустим! — ещё одна непредусмотренная вещь, да что ж такое. Будь у него побольше времени на раздумья, он бы обязательно сообразил насчёт этого и разработал хороший план. А теперь приходилось только и делать, что подбирать «хвосты». — Но послушай. Мне не оставили выбора. Если твоя душа попадёт к Асгору, он развяжет войну против человечества. А если ты останешься жива и не пойдёшь к Асгору, то барьер никогда не упадёт, и я на всю жизнь останусь здесь. Я никогда не стану звездой на Поверхности. Прости меня за то, что пришлось тебя убить, — обалденное извинение, Меттатон, просто обалденное. — Но я позабочусь о тебе лучше, чем кто-либо ещё. «Позаботишься тем, что используешь меня, чтобы прославиться? Отличная забота, Меттатон. Позаботься лучше о себе любимом. Ты сломан. И если ты не признаешься во всём Альфис, то так и останешься с кучей глюков. Ты этого хочешь?» — Я хочу… «Вдобавок, — перебила девочка. — Позволь тебе кое-что показать». Меттатон ощутил, что тело его не слушается. Он не мог пошевелиться. «Твоим телом сложно управлять с непривычки. Но мне достаточно будет просто не дать тебе сдвинуться с места. И как ты перейдёшь барьер при таком раскладе?» — Да ты просто хитрая задница, дорогуша! Ты какая-то слишком дерзкая для того, кто умер час-полтора тому назад, не находишь? Я, конечно, меньше всего на свете хотел бы, чтобы ты страдала, но чисто по логике: где твои сожаление, отчаяние, что-то вроде «О, Меттатон, отпусти меня, моё тело ещё можно оживить…» Наверное. «Чисто по логике: почему Андайн не смогла меня убить, а какой-то там Мэджик смог?» Пауза. Хороший вопрос. Этого Меттатон тоже не ожидал. — А действительно, почему? — М-меттатон!!! — в дверь забарабанили. О нет. Альфис. Если у робота и оставался ещё какой-никакой шанс на побег, то теперь и он окончательно растворился. — Открывай! Открывай сейчас же! Т-ты же… Ты же всё ещё там, я н-надеюсь? И только у Меттатона мелькнула мысль затаиться и не отзываться, как против его желания девочка выпалила за него: — Я здесь! — Я тебе это ещё припомню, дорогуша, — негромко пообещал робот и открыл дверь. — М-меттатон, послушай, я должна спр… с-с-сп-п-про… Это что же… Меттатон! Зачем ты это сделал?! — взвизгнула Альфис, увидев, в каком он состоянии, и заметив мёртвое тело на фирменном розовом диванчике. Бедняжка. Видимо, она не могла поверить, что всё это происходит взаправду. Как она…? Ах да. Её камеры. Опять-таки неучтённый фактор. Сегодня точно не день Меттатона. Все дни, что здесь находился человек, определённо были не его. Глупые идеи Альфис, шоу с низкими рейтингами и в довершение всего осознание собственного внезапного идиотизма. А ведь он всегда был очень умным монстром. Ох уж эти эмоции и жажда вырваться на свободу. — Догадайся с трёх раз, — Меттатон попытался казаться хладнокровным и скрестил руки на передней части корпуса. — М-меттатон. Т-ты же п-п-понимаешь, что ты натворил? З-зачем? Зачем ты… з-заказал её убийство? Я в-видела всё через камеры. Она же совсем ребёнок. — Скорее, поздний подросток, судя по виду, — отозвался Меттатон, всё так же удерживая маску хладнокровия. «Мне шестнадцать лет». — Ей шестнадцать. — Д-да к-к-какая разница?! Это не р-ребёнок, п-по-твоему? И к-к-к тому же… Мы так хотели п-п-подружиться… — Ты хотела. — М-мы должны были… Стать друзьями. — Ты должна была. — Весь этот план… С-столько усилий… З-зачем… Я п-почувствовала себя кому-то нужной, и вот… З-зачем ты отобрал её у меня? Зачем, Меттатон? Альфис расплакалась, упав на колени перед диванчиком и взяв мёртвую девочку за руку. Меттатон даже попробовал поискать в своей душе проблески сочувствия, но найти не смог. У него самого в чувствах была полная каша. Он понятия не имел, как теперь должен себя вести и каким образом на что реагировать. С того самого момента, как Мэджик притащил ему убитого человека, весь его самоконтроль работал с перебоями. Особенно сейчас. — З-знаешь, я… до последнего надеялась, что ошибаюсь. Что ты п-правда считаешь меня другом. К-когда я только познакомилась с тобой, я думала, что это судьба. Ну, знаешь, мы помогли друг другу и всё такое… П-потом… У меня стали возникать сомнения. Не то чтобы меня ранило твоё отвращение к аниме… В конце концов, я не могу заставить тебя любить то, что тебе не нравится… Но в-временами… Ты как будто специально от меня отворачивался. Не хотел со мной разговаривать, рано уходил, поздно п-приходил… Я… И т-теперь ты хочешь совсем сбежать, и… М-меттатон. Что я сделала не так? Почему я тебе не друг? — Друг, успокойся, дорогуша, — прозвучало грубовато. — Хватит драматизировать на ровном месте. Я тебе уже объяснял этот вопрос. У меня много дел! Съёмки, сценарии, автограф-сессии, встречи с фанатами, бизнес, наконец! У меня чисто физически нет часов напролёт, чтобы просто сидеть рядом и мило ворковать — в конце концов, разве не делал я этого, когда у меня всё-таки случались выходные? И да, я хотел уйти. Я этого не отрицаю, дорогуша. Но ты объясни мне: почему я должен сидеть в Подземелье, почему я должен похоронить здесь свой талант, когда я могу развернуться, когда я способен на большее? Почему, скажи мне, дорогуша? Ты, ты сама мне друг после этого? У тебя был другой вариант не допустить, чтобы я ушёл. Я тебе предлагал не привязываться к человеку. Ты могла задержать её, а потом не отдавать её Асгору, пока бы он не пообещал не развязывать войну против человечества. И всё! Все были бы свободны! Счастливы! Вышли бы все! Ты бы укатила куда-нибудь в свою Японию к своим анимешникам и ладушки! — У-укатила в Яп-понию? — голос Альфис звучал совсем тоненько. — К-к-какую ещё Японию? Н-не в этом дело совсем! Если все выйдут, ты… Ты бросишь меня… Ты уже сейчас меня б-бросишь… Жалкую, ненужную, тупую ящерицу… Мне… М-меня… Я не хочу этого. А ещё я не уверена, что на Поверхности меня не бросит Андайн… — Подожди, что? То есть ради того, чтобы оставить своих друзей на цепи рядом с собой, ты готова пожертвовать их счастьем и свободой всего Подземелья? — Т-то есть ради того, чтобы стать з-звездой, ты готов н-наплевать на меня и на своих ф-фанатов… и пожертвовать свободой всего Подземелья? — мрачно передразнила Альфис, не переставая всхлипывать. — Тебя совсем не волнует, что будет со мной? — А тебя — со мной?.. Образовалась короткая пауза. Меттатон осознал, что понимания не добьётся. И отчасти он признавал, что это справедливо. Он сам никак не мог проникнуться чувствами Альфис, хотя пару раз попытался представить себе, каково ей. Человеческая душа внутри молчала. Робот ощущал её силу, но не слышал мыслей. — В любом случае, дорогуша, тебе стоит перестать лить слёзы на труп. Что сделано, того не воротишь. Если тебя утешит, то я всё равно не смогу выйти на Поверхность. Видишь ли, человеческая душа имеет над моим телом такую же власть, как и моя. Её слабость лишь в том, что она не умеет им толком управлять. Этому нужно долго учиться. Однако ей вполне хватает способностей не давать мне сдвинуться с места в случае чего. Она не хочет на Поверхность. По крайней мере, не в моём теле. И я не знаю, что с этим делать. Кроме того, у меня было чуть-чуть времени на то, чтобы пересмотреть свой план и осознать, что он не продуман более чем абсолютно. Так что давай вернёмся к варианту с тем, чтобы пока сохранить душу у себя и придумать, как уломать Асгора не воевать с людьми. А потом отдадим её королю. Свобода в любом случае в одном шаге от нас. Нужно лишь проследить, чтобы она не обернулась кровопролитием. Сосуд для неё приготовь. Я не собираюсь ходить в таком виде. Альфис утёрла оставшиеся слёзы. Она немного успокоилась. Совсем малость. Мысленно она благодарила девочку за помощь. «Значит… всё не зря. Значит… мы всё-таки почти подружились в каком-то смысле. Почти… подружились. Почти. Придётся отдать её Асгору. Придётся… Потерять её навсегда? Но… Но…» — Тело предлагаю тоже забрать с собой. Только мёртвого человека мне не хватает в личном кабинете, — Меттатон продолжал ёрничать, не желая по-настоящему прислушиваться к сумбуру эмоций внутри. — У Асгора для неё найдётся свободный гроб, я уверен. А пока положишь её где-нибудь в лаборатории. Так, стоп, — он вдруг оборвал ящерку, вставшую на ноги. — Не сейчас. Дождёмся ночи. Никто из нас не умеет телепортироваться, а дефилировать по Подземелью в таком виде чревато опасностями. Посиди здесь. А я пока запущу ноутбук и напишу для своих фанатов объяснение с извинениями насчёт того, что шоу сорвалось. У меня хватит времени придумать приличную легенду. И на сей раз я не допущу ни одной сюжетной дырки.