Бешеные Псы

Ночь мягким покрывалом опускалась на дорогу, отгоняя на второй план, последние лучи солнца на западе. Алый закат с пушистыми облаками, похожими на сладкую вату, прощался до следующего дня, тормоша мои волосы теплым ветром. Окно, которое я открыла несколько минут назад, пропускало внутрь спёртый и горячий воздух, из-за чего Линда уже начинала ворчать. — Господи, да закрой ты уже это чертово окно! Дышать нечем! — ругалась она, пока я сидела и наслаждалась приятным завершением дня. Я посмотрела на сестру, поправила очки и улыбнулась ей. — Ты что специально злишь меня, засранка? — Ага, — быстро ответила я, но всё же поддалась сестре и нажала на кнопку закрытия. Как только стекло поднялось, сестра с облегчением выдохнула, еле слышно ругнувшись матом, и расслабилась за рулём, нажимая на педаль газа еще сильнее. Спидометр стал переваливать за отметку сто двадцать километров в час. — Эй, шумахер, — заметила я. — Если ты хочешь покинуть этот гребаный мир раньше положенного срока, то давай без меня, окей? Я что, зря сбежала из Денвера, чтобы сдохнуть где-то на окраине Нью-Йорка? — Кстати, об этом, — ответила сестра, сворачивая на проселочную дорогу. — Что сказала мать на это? — Не горела желанием спрашивать. Тем более мне насрать на это, Ли. Ты же знаешь. — Но не ей, я думаю, — сказала Линда и глянула на меня. — Мы её дочери, Перси. Я удивленно посмотрела на сестру, опешив на секунду. Она что, сейчас шутит? Скажите, что шутит, потому что я ни за что не поверю человеку, который сам сбежал из отчего дома, где ему не давали никакой жизни, как-то жаль. — Скажи, что ты сейчас меня разыгрываешь, Ли. Иначе, я просто надеру твою задницу, — прорычала я сестре. Она перевела грустный и тяжёлый взгляд с дороги на меня, по которому я поняла, что она сейчас говорила всю эту чушь на полном серьёзе. — Ты, блять, издеваешься? — Милая... — Останови машину. — Сэм! — Мать твою, останови гребаную машину! — закричала я, отстёгивая на ходу ремень безопасности, и как только автомобиль затормозил, я открыла дверь и вышла. Нет, это точно какой-то розыгрыш. Не может быть, чтобы моя сестра такое могла сказать. Она оставила всё, как и я, чтобы почувствовать себя свободной. Она бросила меня, убежав и никому не сказав, куда она направляется. Даже мне. Самому близкому и дорогому человеку за всю её жизнь. Я всегда поддерживала её, всегда помогала и была на её стороне. И даже после того, как я узнала, что она больше не будет жить под одной крышей с нашей матерью и отчимом тираном, я простила. Да, я была зла и обижена, но я простила и поняла, почему Линда так сделала. И сейчас она смеет мне что-то заявлять. Той, которая тоже хочет попытать счастье, которая хочет ощутить на своей никчемной и ненужной шкуре вкус свободы и нормальной жизни. — Сука! — я пнула первый попавшийся камень. Линда вылезла из машины и посмотрела на меня поверх крыши, пока я пыталась успокоиться. На глаза наворачивались слёзы от такой несправедливости. Последние два года я только и делала, что пыталась выжить в этом кошмаре. Я придумывала планы, как смогу сбежать от этого ужаса, в котором оставаться было никак нельзя. И вот, когда уже на горизонте стала проявляться хоть какая-то надежда, что я найду в Линде успокоение и защиту, она говорит мне, что я дочь своей матери. — Сэм? — позвала сестра, но я даже не оглянулась. Она обошла машину и встала позади меня. — Послушай, ты не должна поступать, так же, как и я. Ты не должна бежать, слышишь? — Линда повернула меня к себе и погладила по щеке. — Я не хочу, чтобы ты страдала, солнышко. Хмыкнув сестре в ответ, я сняла очки, расстегнула и стянула куртку, оголяя плечи. Глаза Линды округлись от страха и шока. — Боже, Сэм… — Не хочешь, чтобы я страдала, говоришь? — спросила я и указала на багровый синяк под глазом. — Не хочешь, чтобы я бежала? — потом перевела палец на чернеющие отеки на руках. — Линда, если ты слепая и ни черта не видишь, то я покажу тебе. Я сняла майку, предоставляя ей возможность видеть моё избитое тело. На ребрах были отпечатки рельефа от подошв мужских ботинок. Живот был исполосован глубокими, уродливыми рубцами, а грудь украшали ссадины и свежие синяки. — И ты мне смеешь еще говорить, что она моя мать? — прошептала я, пытаясь не зареветь от отчаяния. Впервые за последние два года я не могла сдержать своих эмоций и слез. — Она монстр, Ли, которая разрешала своему грёбаному мужику бить и издеваться над своей собственной дочерью. Она смотрела, как он глумился надо мной! Она не защищала меня, Линда! — сорвавшись на сестру, я стала кричать. — Смотри, сестрёнка, какая она мать и запоминай то, что я тебе скажу! Пусть она катится к черту, как и все твои слова про то, что я не должна бежать! По щекам сестры потекли слезы. Она прикрыла рот ладошкой, чтобы не было слышно её всхлипов, и посмотрела на меня испуганными глазами. Почему-то в одну секунду мне стало стыдно, что сестра смотрит на меня сейчас. Стало отвратно от себя самой, что я проявляла перед ней слабость, давая повод жалеть себя, хотя в этом никак не нуждалась. Я научилась воспринимать вещи такими, какие они есть, и за два года точно усвоила, что я сильнее всех жалостных взглядов в мою сторону. Я не хотела, чтобы меня гладили по головке и приговаривали, что я какая-то там бедняжка. Нет! Я приняла всё, что случилось со мной, и не позволю кому-то делать из меня слабую и беззащитную девочку. Но в тоже время мне хотелось, чтобы Линда видела, что я бегу от прошлой жизни ни по её примеру, а по своему, собственному. Мне хотелось, чтобы она наконец-таки поняла, что пока ей было тут плохо, мне было там не лучше. Я жила с теми, кто вытирал об меня ноги, будто я была тряпкой. Жила с женщиной, которая родила меня, а позднее променяла на мужиков и бутылку, напрочь позабыв, что есть такое чувство, как материнская любовь. — Сэм, я не знала. Я не знала, что всё стало на столько плохо, — тихо ответила сестра. Она протянула ко мне руку, чтобы дотронуться до рубцов, но я не позволила ей это сделать, сделав шаг назад. — Прошу, дай мне помочь. — Не надо, — покачала головой я, натягивая майку обратно. — Просто отвези меня куда-нибудь, где я смогу отдохнуть и начать новую жизнь. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Хотя, мне наоборот это было даже на руку. Линда была первым человеком, которому я смогла показать, что со мной сделали мать и отчим. Впервые за два года я раскрылась перед кем-то, ни капли не пожалев об этом. Я прямо дала понять сестре, что отпустила ту ужасную главу своей жизни, в которой мы обе когда-то варились, и теперь жажду новую. И, похоже, она поняла, что я больше не желаю говорить об этом, за что я была ей безмерно благодарна. С самого детства у меня был взрывной и дикий характер, который не поддавался никому. Кроме сестры, конечно же. Лишь она могла успокоить ту злую маленькую девочку, которая могла спокойно избить чужими игрушками всех мальчишек в песочнице. Лишь она имела важность для той девочки-подростка, когда у неё начались месячные и она не знала, как с этим справиться, плача на полу в ванной комнате. И лишь она смогла наконец-таки объяснить уже взрослой девушке, что мальчики могут любить девочек по-настоящему и что не стоит давать каждому парню в школе в пах, когда он хочет подойти и познакомиться. Да, всё это делала Линда. Пока не уехала. В оставшееся время со всеми проблемами я научилась справляться в одиночестве. С шестнадцати лет я сама начала зарабатывать себе деньги на пропитание и банальное проживание в доме, где за лишний кусок хлеба могла получить сильную пощечину. До совершеннолетия в школе меня обходили стороной все девчачьи компании, в которых я так нуждалась. Мне нужно было то гребаное и обычное общение с любой девочкой, которая могла бы пригласить меня на пижамную вечеринку, где я бы делилась с ней секретами, рассказывая кто из мальчишек, понравился мне больше. Но такого не было. Я была изгоем, которого понимали только парни. С ними я ходила в боксерскую школу, с ними вскрывала машины и воровала оттуда магнитолы. С ними я отсиживалась в изоляторах временного содержания, проще — в кутузках, свой маленький срок, пока один из родителей не выплачивал за нас залог. И так два года. Можете себе это представить? Если нет, то даже и не пытайтесь. Бесполезно. Просто поймите, что жизнь меня точно не щадила и уж тем более недолюбливала. Но в один прекрасный день, когда Бёрт, хахаль моей матери, опять перебрал, я решила, что всё, с меня довольно. После хлёсткой пощечины и синяка под глазом, я собрала вещи, взяла последние деньги из своей заначки, купила билет, позвонила сестре и сбежала к чертовой матери. Решив, что лучше будет сдохнуть где-то в переходах Нью-Йорка, чем от рук урода-отчима, я рванула туда, где меня никто не ждал, кроме Линды.

*********

Громкий рингтон сестры разрушил затянувшуюся в машине тишину. Она быстро взяла телефон с панели, мельком глянула на экран и улыбнулась, отвечая: — Да, Дьюк? В полном. Ага, — Линда посмотрела на меня и подмигнула, что вызвало у меня непонимание. Сестра вела себя так, будто бы и не было того страшного разговора. Хотя, честно признаться, пусть лучше всё останется именно так. Этот расклад был намного лучше, чем видеть, как она будет с сожалением смотреть на меня, пытаясь вывести как-то на разговор. — Черт, тебе нужно это сделать прямо сегодня? — она замолчала, похоже, слушая, что говорил её собеседник. — Ты издеваешься? Я трясусь в машине с десяти утра! Да пошёл ты к чертовой матери! Джозеф говорил, что и без меня можно с этим справиться! — Линда подперла телефон плечом и тяжело потёрла переносицу. — Ладно-ладно. Я заеду. Только найди мне кого-нибудь, кто бы мог забрать сестру. Все, буду через десять минут. Линда положила обратно телефон на приборную панель и тяжело вздохнула. — Скажи, что мы едем туда, где меня уже ждут кровать и подушка, — попросила я, надеясь, что ответ будет положительным. — Нет, — я захныкала, потирая лицо. — Не хнычь. У меня есть дела, Перси. — А я в них уже не вхожу? — Входишь, но я должна помочь в баре, — ответила сестра, вытягивая голову, чтобы лучше видеть дорогу. — Сегодня у нас списание, и я надеялась, что эти придурки обойдутся без меня, но, как видишь, твоя сестрёнка слишком незаменимая. — Линда быстро посмотрела на меня и улыбнулась своей улыбкой, а-ля, «вот такая я, гордись». И я гордилась. Мне ничего не оставалось, как только гордится. Я не раз слышала от нее, что в банде она имеет определённое уважение, стоя на хорошем счету. Поэтому, не стала перечить ей и просто попыталась представить, как скоро моя голова коснется подушки. Мы проехали знак, где красовалась надпись «Хавертаун»* и заехали в город. Сестра вела машину мимо маленьких, красивых и уютных домов. У каждого имелись лужайки с установленными почтовыми ящиками. Было непривычно видеть двухэтажные или трехэтажные жилые дома, вместо высоких и тесных многоэтажек. Каждый дом, который мы проезжали, отличался от последующего. И каждый имел свою изюминку. Вот у этого была пологая крыша, где гнездится аист со своим семейством. А у другого были большие панорамные окна. У третьего имелись ставни всех цветов радуги и множество посаженных растений вокруг дома и вдоль забора. В груди неожиданно потеплело и зародилось новое чувство. Я не могла понять его, когда провожала взглядом жилой район Хавертауна в зеркало заднего вида, но оно начинало мне нравиться. Может, это было спокойствие? Или покой? Точно не знаю. Скорее что-то из этого, но оно было приятным, что заставило меня улыбнуться. Тусклые фонари, стоящие с двух сторон вдоль дороги, освещали нам путь, пока Линда крутила руль то вправо, то влево, выезжаю на главную улицу. Ювелирные лавки, книжные маленькие магазинчики, редкие бутики одежды и обуви, уютные кафетерии и детская площадка. Всё казалось каким-то игрушечным и ненастоящим, будто в сказке. И пока мы проезжали центр города, я точно для себя осознала — этот город мне по душе. — Тут миленько, — пробормотала я, глядя теперь на редкие маленькие продуктовые магазинчики, — Мне нравится. — Дом тебе понравится ещё больше. — Дом? — переспросила я сестру, когда мы завернули на стоянку какого-то бара. — Да, там живут «Бешеные Псы», глупенькая, — ответила Линда, заглушила мотор, открыла дверь и вышла. Она быстро пересекла стоянку, обнимая себя за плечи, пытаясь спастись от сильного ветра, и зашла в темную дверь бара. Замечательно! А меня ввести в курс дела, я так поняла, никто даже не додумался, да? Я потёрла лицо, ухмыльнулась уставшему отражению в зеркало заднего вида, и посмотрела вслед убежавшей сестре. Линда всегда была слегка безалаберной, невнимательной и забывчивой. Поэтому частенько в нашей «маленькой семейке» место Мегамозга занимала именно я. И сейчас, когда сестра забыла хотя бы предупредить меня, стоит её вообще ждать или нет, она умчалась спасать тех придурков, которые не могли сами провести списание, оставив свою собственную сестру помирать от скуки в полном одиночестве. Но к счастью я быстро нашла, чем себя можно было отвлечь, — я стала рассматривать бар. Яркая неоновая вывеска на темном здании горела большими буквами, освещая пустые парковочные места. — «Скользкая Сью», — прочитала я и ухмыльнулась. Оригинальное название, для такого места то, что нужно. Машина без работающей печки стала уже через минуту остывать, и я решила последовать за сестрой. Лучше постоять на улице и немного размять затёкшее тело, чем сидеть и замерзать. Кости неприятно захрустели, а мышцы заныли, когда я оказалась на свежем воздухе. Было такое ощущение, будто ноги превратились в желе и никак не хотели двигаться. Я потянулась в разные стороны, немного размяв спину, и достала из кармана измятую пачку сигарет. — Ну, просто замечательно, — пробубнила я, вынув одну сигарету, и зажгла зажигалку, прикуривая. Легкие наполнились дымом, а голова приятно закружилась. Облокотившись о машину, я выдохнула белое облако никотина, давая себе мысленное указание расслабиться и насладиться мгновением. Чувствовалось что-то странное. Было как-то не по себе, но в тоже время чертовски уютно. Я поняла, что не думаю о том, что в любой момент меня могут ударить или избить уже несколько часов. Я могу не думать о том, что завтра придется опять замазывать новые синяки и придумывать, где же заработать денег, чтобы можно было поесть. Внезапно волна понимания окатила меня. Безопасность. Вот оно то чувство, которое появилось внутри, которое я почувствовала сейчас. Было безумно непривычно, потому что я никак не могла вспомнить, когда в последний раз я такое могла получить от кого-то. Хотя… Кого я обманываю! Да никогда я такое не получала! Никогда, нигде и ни с кем! А этот маленький городок неожиданно пробудил меня, пробудил чувство безопасности, которое столько лет было в спячке. И мне очень хотелось надеяться, что здесь, в маленьком городке Хавертаун, такое будет продолжаться еще очень долго. Примечание: «Хавертаун»* (в этом фанфике) — вымышленный город.