Your mind is just like mine All filled up with things benign You're looking for the golden light Hollywood infected your brain You wanted kissing in the rain Living in a movie scene Puking American dreams [Твой разум такой же, как и мой, Наполненный благородными мыслями. Ты ищешь золотое свечение… Голливуд инфицировал твой мозг. Ты хочешь целоваться под дождём, Проживая сцену из кинофильма. Тошнотворные американские мечты] MARINA (ex Marina And The Diamonds) — Hollywood
Осло, 28 апреля, 2015 Rumen (14:25) Ты где? Tarjei (14:26) Я ушёл Rumen (14:26) Куда ты ушёл? У нас тест сейчас Tarjei (14:26) Типа поэтому и ушёл Rumen (14:27) Бля, а ты мог предупредить? Tarjei (14:27) А чего? Rumen (14:28) Заваливать эти грёбаные тесты приятнее в компании, знаешь ли, моральный дух и всё такое. Так-то и я бы свалил. Tarjei (14:28) Я не подумал, сорри. Напиши, как закончишь Rumen (14:29) С тебя пиво Tarjei (14:29) Да я это и предложил предыдущим сообщением Rumen (14:29) ок :) Тарьяй заблокировал телефон, глубоко вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу своей клетчатой рубашки, потому что в один момент давление у горла стало невыносимым. Он машинально пригладил свою одежду ладонью, после чего толкнул дверь. В помещении столпилась куча людей, и лишь когда Тарьяй взглянул на них, шум толпы внезапно обрушился на юношу, выдирая его из оцепенения. — Меня зовут Тарьяй Сандвик Му, мне 16 лет. Он решил никому не говорить про прослушивание. Тарьяй придерживался позиции: рассказывать о сделанном, а не о планах. Иначе, когда задуманное не получается, все донимают вопросами «ну как?», «ну что?», и тебе заново нужно погружаться в объяснения. Поэтому никто не знал, где он находился, а в ушах звенело с такой силой, что окружающий шум и голоса снова зазвучали, словно через подушку. — Ты отправлял анкету на роль Юнаса... — Да. Сердце продолжало колотиться в бешеном ритме, а ноги затряслись. Тарьяй сильнее выпрямился, прижимая пятки к полу и надеясь, что так дрожь уменьшится. Проведённые перед кастинг-директором пять минут казались секундой. Но когда Тарьяй вновь оказался по ту сторону двери, время начало течь, как в замедленной съемке. Молодой парень выпускал и запускал людей, и Тарьяй казалось, что прошло не меньше пяти часов, прежде чем они услышали… — Так, ребята, список тех, кто проходит в третий тур. Тарьяй почувствовал подкатывающую тошноту. Он мало на что рассчитывал, ведь это было второе его прослушивание. За одну секунду его мысли успели пройти путь от «ладно, пусть уже скажут, что я могу идти домой» до «пожалуйста, пожалуйста, пусть я пройду». И… Тарьяй Сандвик Му в списках. — Как ты смотришь на то, чтобы попробоваться на роль Исака, а не Юнаса? — Эм… На самом деле, Тарьяй даже не рассматривал этого персонажа. Его отталкивало, что Исак не уверен в себе, при этом манипулирует людьми и скрывает, что ему нравятся парни. Да, он не видел проблемы в «маленьком секрете» Исака, он лишь хотел сыграть самого крутого персонажа, а это всё-таки Юнас... — …и потом они поговорили? — Да, думаю, между ними сейчас всё хорошо, но именно я должен решать подобные проблемы. К концу прослушивания Тарьяй практически перестал волноваться, по крайне мере, он не ёрзал на стуле, его колени не дрожали, и шум пульсирующей где-то в висках крови не приглушал звуки вокруг. — Всем спасибо, мы с вами свяжемся. Тарьяй действительно ни на что не рассчитывал. Картинка, где он спустя две недели орёт «блять, меня взяли» и, забравшись с ногами, прыгает на собственной кровати, казалась ему несбыточной фантазией. Он понял, что это не сон, когда стоял со всеми утверждёнными актерами и актрисами перед Юлией Андем. — Слушай, я у тебя спросить хотела и забыла, ты случайно не родственник Торгилса Му? Тарьяй кивнул. — Я надеюсь, мы с тобой сработаемся, — улыбнулась Юлие. — И ты окажешься хотя бы вполовину таким же талантливым, как твой дедушка. Последние слова были сказаны совсем без злобы, Юлие расплылась в улыбке, и Тарьяй засмеялся. Дедушка был очень близким ему человеком, и Тарьяй вдруг почувствовал тоску от того, что не может разделить с ним сейчас этот момент. — Я не подведу. Юлие кивнула и обвела взглядом площадку. Все были на месте, и молодые актеры стояли перед Андем, ожидая самых первых слов, которые она подарит сразу всему касту. — Итак, ребята, мы захватим мир с нашим сериалом. Они начали переглядываться и улыбаться. — Океееей. В это Тарьяй, кстати, тоже не верил. Ещё в середине съемок первого сезона Юлие бросила ему: «Я думаю снять про Исака третий сезон». Тарьяй не придумал ничего лучше, как ответить: «Юлие, я сомневаюсь, что мы дотянем даже до второго». Андем хмыкнула и промолчала, но её взгляд говорил сам за себя “это мы ещё посмотрим”. Осло, март, 2019 — Mesh? Серьезно? Более хипстерского места, где много молодёжи, ты найти не мог? — первые приветственные слова Тарьяй, когда он подошел к столу, где уже сидел Хенрик. — Тарьяй, я понимаю, что твой психологический возраст на уровне семидесяти лет, но ты тоже молодёжь, — растягивая последние слова, произнес Хенрик. Тарьяй вздыхает, стягивая перчатки с рук. — Да я не про это, нас тут могут узнать. — Я знаю, о чем ты, я стебусь, господи. Со стороны может казаться, что эти двое донельзя раздражены друг другом. Тарьяй почему-то вспомнил, что Ульрикке стала первым человеком, который пошутил про затянувшееся сексуальное напряжение. Затем она добавила своё коронное: «А может попросить Юлие, чтобы Вильда поцеловалась с Эвеном?». Хенрик тогда заржал настолько сильно, что какой-то очередной повисший между Тарьяй и ним спор растворился где-то в переливах его голоса. — Вероятно плохо стебёшься, раз свой сарказм надо пояснять, — вырвавшись из воспоминаний, парирует Тарьяй. Он освободился от верхней одежды и сел напротив. Они замолчали. Есть несколько типов пауз. Неловкие возникают между людьми, которые друг с другом близко не знакомы. Ты начинаешь искать в голове тему для разговора, думая, что сидящему рядом с тобой человеку становится скучно в этой тишине. На самом деле его мозг также охватывает паника и судорожное перебирание интересных тем. Пока вы не расслаблены в компании друг друга, пока вы незнакомы, вы будете чувствовать эту неуверенность и последующую неловкость из-за молчания. Между близкими людьми могут быть спокойные, примирительные, напряжённые и злые паузы. Вы оба знаете, что вкладываете в молчание, которое натягивается между вами. И ждёте, кто же первый разорвёт эту стягивающуюся вокруг размышлений нитку. Сейчас стадия озлобленности. — Привет, Тарьяй, — Хенрик склоняет голову набок и мягко улыбается. Тот в ответ еле заметно кивает головой и прячет свой нос в меню. Затем поднимает взгляд и поворачивается вбок. — Пойду до бара, посмотрю, какие булочки остались. — Сходи, конечно. Холм провожает спину Тарьяй, закутанную в бордовый свитшот. Ему нравилось наблюдать за ним, смотреть чуть поодаль, так было всегда. Тарьяй слегка наклонился вперед к витрине, разглядывая содержимое под стеклом. Хенрик, не отрывая от него взгляд, уложил подбородок на ладонь и улыбнулся. Сейчас чувствовалась какая-то невероятная легкость, хоть и между ними как обычно что-то провисало, натягивалось и обрывалось. Пауза из-за злости — узел, который немедленно нужно разрубить. Он всегда возникает во время ссоры, длительного перерыва в общении и при наличии табуированных тем. «Как спросить, чтобы не обидеть?» «Я уже могу сделать это, как раньше?» «Стоит ли вообще говорить на эту тему?» «Как ты сейчас к этому относишься?» «Поменялось ли твое мнение?» «Чувствуешь ли ты то же, что и я?» Тарьяй возвращается с шоколадным круассаном и капучино в пузатой кружке с декоративными неровными краями, из которой поднимается ароматный пар. И Тарьяй первым начинает. — Как твоя девушка поживает? — А твоя? Начали с козырей. Просто блестяще. — На самом деле, — Хенрик устало подпирает висок указательным пальцем. — Я бы хотел узнать, как дела у тебя, а не у кого-то другого. — У меня всё отлично, — пожимает плечами Тарьяй. Хорошо, давай разрубим этот узел. — Не спросишь, откуда я знаю про твою девушку? — улыбается Холм. — Зачем, ты же не дурак. — Что? Сандвик Му, ты мне всё наше знакомство пытаешься доказать, что я дурак. Наконец-то Тарьяй заливается смехом, чуть откинув голову назад. Хенрик возвращает свой подбородок на ладонь и с нежностью смотрит на парня напротив. Открыв глаза, Тарьяй встречается с Холмом взглядом и на несколько секунд теряется из-за плескающейся теплоты в его голубых глазах. — Ты такой красивый, когда смеешься, — подытоживает Холм. Тарьяй улыбается, потому что он ждал эту реплику. Узел разрублен, ты не злишься. Переходим к снятию напряженности? — За что ты меня там не простил, кстати? — продолжает с улыбкой Хенрик, впервые поднося к губам чашку с чаем после прихода Тарьяй. — Я просто тебя дразнил, — ответил он, пожимая плечами. — Точно. Пауза спокойствия. — Пойдем потом в дворцовый парк? — Ты меня сегодня убить решил или что? — Я хочу с тобой погулять. Тарьяй удивлен сегодняшнему поведению Хенрика, но не показывает ему. Холм, который тащит его в общественные места, серьезно? Тарьяй даже на секунду думает, что можно пошутить про каминг-аут, но нет, наверное, будет не смешно. Они оба устали, Тарьяй видит опущенные плечи Хенрика и спрятанную грусть в морщинках у уголков глаз. Даже когда он смеётся. Особенно когда он смеётся? Они продолжают разговаривать. О родителях, работе, прошлом. Они говорят обо всём, кроме будущего. Эта тема — скользкий лёд, на котором их отношения всё время болезненно падали. И тем не менее, Хенрик осторожно рассказывает о съемках Animositet и новых проектах, из-за которых его некоторое время не будет в Осло. Пауза спокойствия. — Ну что, идём гулять? — бросает Холм, поворачиваясь к спинке кресла, чтобы снять своё пальто. — Идём, конечно. На улице приятное утреннее солнце, что хочется зажмуриться и подставить лицо под его лучи. Они выходят на улицу Stortingsgata и неспешно идут в сторону парка. Хенрик останавливается и обнимает Тарьяй. Это длится пять секунд. Нежное, но быстрое прикосновение, похожее на приветствие. Какие правила сейчас в нашей Вселенной, Хенрик? Я запутался. Первый закон термодинамики гласит: энергию нельзя создать или уничтожить, она лишь переходит из одного состояния в другое. — Я хочу кофе, и если ты собираешься пошутить про мою логику, ведь мы только вышли из кофейни, то не надо, я это сделал за тебя, — улыбнулся Хенрик. — Вообще-то, я хотел пошутить про то, что ты пил чай, а теперь тебе нужен кофе, значит ты всё никак не можешь разобраться, чего на самом деле хочешь. — Я могу хотеть и то, и то, разве нет, или нужно обязательно определиться? — Хенрик задумчиво посмотрел вперёд. — Давай завернем только куда-нибудь. Они сворачивают на более тихую улицу и идут, пока не натыкаются на кофейню. Хенрик просит большой капучино с собой. Он улыбается своим мыслям, забирая заказ и отпивая кофе из бумажного стаканчика. Как только его нижняя губа коснулась крышечки, ему стало теплее. Второй закон термодинамики гласит: невозможен самопроизвольный переход теплоты от холодного тела к горячему. То есть переход тепла осуществляется только от горячего тела к холодному, этот процесс необратимый и идет до тех пор, пока не наступит состояние равновесия, при котором температуры обоих тел сравняются. Процесс применим только к замкнутым системам, как, например, Вселенная. А как работают законы термодинамики в нашей Вселенной, Хенрик? Холм чуть скривился: «сюда надо добавить сахар». Он неторопливо помешивает деревянной палочкой свой кофе, чуть склонив голову вбок. Между ними пауза. И она примирительная. Хенрик продолжает размешивать, протягивая вторую руку к Тарьяй. На самом деле, законы термодинамики не запрещают переход от холодного тела к более горячему, но этого никогда не случится. Твой сахар, растворившийся в стаканчике, не примет никогда гранулированную форму снова; металлическая проволока нагреется от аккумулятора, но она в свою очередь никогда не зарядит его; пролитая на бумагу чернильная клякса никогда не соберется назад на кончик пера. Потому что Вселенная стремится к энтропии — процессу бесконечного рассеивания энергии, вечного распада, смерти и хаоса. Хорошо, а что по поводу моего разбитого сердца? Как работает энтропия в нашей Вселенной, Хенрик? Тарьяй протягивает руку в ответ, сжимая пальцами запястье Хенрика. Тарьяй тянет его к выходу, и Холм покорно отдается этому жесту, не обращая внимания, что он не надел обратно крышечку на стаканчик. — Ти, — шёпотом произносит Холм, и Тарьяй замирает. Он только сейчас понял, что они завернули в небольшой переулок, и здесь совсем нет машин, лишь редкие прохожие. — М? — не разжимая губ, выдавил он. Хенрик наклоняется и целует его в щёку, отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. Тарьяй, не думая, слегка подаётся вперед, поднимая подбородок. — Пожалуйста, Хенке… Собери осколки моего сердца вместе. Пожалуйста, давай пошлём к чёрту законы термодинамики.You get ready, you get all dressed up To go nowhere in particular Back to work or the coffee shop Doesn't matter cause it's enough To be young and in love To be young and in love Look at you kids, you know you're the coolest The world is yours and you can't refuse it [Ты собираешься и наряжаешься, Чтобы в итоге никуда особо не пойти: Вернуться на работу или кофейню. Неважно, ведь достаточно того, чтобы Быть молодым и влюблённым. Быть молодым и влюблённым. Посмотрите на себя, детишки, вы же знаете, что вы самые крутые. Мир принадлежит вам, вы не можете этого отрицать] Lana Del Rey — Love