Спасти твою задницу

Люба провела меня в холл, чтобы я не морозилась на улице, пока у входа уже собиралась приличного размера очередь. Сама же она ушла в гримерку, взяв с меня обещание, что мы увидимся после концерта. Сказала считать это за знак благодарности за классную ночь. Я отказывалась сначала, что Чиркова списала на робость, и уверила, что бояться здесь нечего. Хотя опасаться мне на самом деле стоило. Оставалось еще два часа до начала запуска людей в зал, и я просто все это время проторчала в телефоне, игнорируя при этом два висящих непрочитанных сообщения — от Жени и Алены. Кстати, вполне возможно, что они тоже будут здесь. И я в очередной раз порадовалась, что находилась внутри здания, и это в разы уменьшало шансы пересечься с ними. Одежда, конечно, не особо подходила под обстановку концерта, но делать было нечего. Быстро приведя в туалете в порядок макияж, я первая юркнула в зал, перед этим получив по фамилии бумажный браслет, и встала прямо у ограждения напротив середины сцены. Волновалась. А если он меня увидит? Узнает? Любопытство, спящее на задворках сознания, заинтересованно подняло головку. То что он сделает? Зал стремительно наполнялся людьми, старавшимися как можно ближе пробраться к сцене. У меня за плечами был не один первый ряд, поэтому не составляло труда сохранять свое место неприкосновенным. Я устало облокачивалась на ограждение, ожидая, когда уже все начнется, и поглядывая на время. Задерживаются. Нетерпеливые фанаты уже в десятый раз скандировали «М-О-Л-Л-И!», а группа так и не выходила. Я уже заскучала и переминалась с одной затекшей ноги на другую, как вдруг из колонок разнеслась «визитная» песня «Пошлой Молли». И толпа взорвалась и рванула вперед, вжимая стоящих в первом ряду в ограждение. Но я стойко сдерживала напор. Сердце глухо ухало в груди. И вот на сцену выбежал Бледный. Уже слегка поддатый, за версту видно. Я не удивлена. Этот концерт мало чем отличался от того, на котором я была в своем городе. Те же хиты, то же поведение солиста на сцене, те же визжащие фанаты. Разве что, все в пару раз помасштабнее. Кирилл летал по сцене, отчего то в одном ее углу, то в другом раздавались оглушительные крики, и толпа сходила с ума, желая коснуться его недосягаемой протянутой руки. Заиграла вторая версия «Все хотят меня поцеловать», и все чуточку успокоились. Я высвободила руки и начала качать ими из стороны в сторону, вторя задним рядам. Загорелись фонарики. Красиво. Фронтмен исчез из виду за колонкой, а в следующее мгновение прожектор осветил его покачивающуюся фигуру, двигающуюся вдоль ограждения, отчего фанаты просто бесновались. Он раздавал «пятюни», иногда замедлялся на каком-нибудь месте в безопасной отдаленности от чужих рук. Но при этом неизбежно приближался ко мне. Хотелось испариться. Все внутри замерло. Остановился. Прямо напротив. Голова опущена. Сзади меня уже готовы убить пищащие девочки. Может, не заметит. Пройдет дальше. Пожалуйста. Поднял глаза. Столкнулся взглядом с моими. Охуел. По-другому не скажешь. Мне стало смешно от его выражения полного непонимания на лице. Не ожидал меня увидеть. Огляделся, не прерывая песню, будто оценивая обстановку. Сделал шаг ближе. Я почему-то расслабилась. Ну, давай. Подойди. И пусть тебя растерзают малолетки. Похоже, он уловил мой вызов, кроющийся в довольной ухмылке. И посмотрел в упор. Глаза бегают. Решается. Два быстрых шага. Адреналин горячими реками разливается по венам, уносит мысли. К нему со всех сторон, как голодные звери из клеток, тянут цепкие пальцы фанатки, вжимающие меня в железо ограждения. Все другие чувства отброшены на второй план. Только азарт поджигает фитиль динамита с гравировкой «плевать на последствия». Азарт-азарт-азарт. Прошло полсекунды, а как будто — вечность. …все хотят меня поцелова-ать… Поднимаю онемевшую кисть и протягиваю вперед, не прерывая зрительного контакта. Глаза его — дикие, но не пугают. Больше не пугают. Сейчас не пугают. Двумя пальцами завожу его растрепанные, мокрые пряди за левое ухо. Замер. Поет, похоже, на автомате. (Не)смело опускаю ладонь на его щеку, слегка поглаживая большим пальцем скулу. На одно мгновение прикрывает глаза и сглатывает. Что он сделал только что? Мне показалось? Потерся об мою ладонь? Я уже внутренне праздную победу. Медленно притягиваю к себе. Поддаётся. Невзирая на хватающих его фанаток. Их визги потухли на фоне ускоренного стука сердца в ушах. Закрывает глаза, переставая петь. Чувствую горячее прерывистое дыхание на губах. Подняла подбородок и коснулась своим кончиком носа его. Секунда. И все, что я вижу, обернувшись через плечо, — застывшего в шоковом состоянии парня, провожающего меня потерянным взглядом. Я с горем пополам выбралась в конец зала и полной грудью вдохнула глоток свежего воздуха. Трясло. Мне пиздец. Если я его встречу. Мне пиздец. А я еще и обещала Любе. Мне точно пиздец. Но отчего-то я улыбалась. Меня распирало. 2:1. И с чего это он так легко повелся? Теряет хватку мальчик. Не понял просто, с кем связался, ух! Эти мысли смешили еще больше. Вот дурочка, чему ты радуешься? Что тебя поймают и выебут? Или что… надеешься на это? Бред! Я просто хочу позлить Бледного. Для чего? Просто так! Он меня злит вот пусть и сам позлится! Внутренние противоречия достигли апогея — я уже не понимала, кто с кем спорит в моей голове, поэтому мысленно приказала заткнуться обеим сторонам конфликта и вышла из душного зала. Как хорошо было на улице. Попытки здравомыслия выбраться из запертого мной отдела мозга не увенчались успехом. Ходила взад и вперед, не в силах устоять на месте. Я ликовала. Я торжествовала. Перед глазами картинкой возникал образ Бледного. Растерянный, даже чуточку разочарованный (или это уже шалости воображения). Меня все еще одолевал тремор из-за переизбытка эмоций, но я все же смогла ответить на звонок. — Ну что, где ты? — раздался в трубке воодушевленный голос Любы. И в следующую секунду на улицу высыпала первая кучка народа. Концерт закончился. И, кажется, Чиркова ничего не видела. — У входа. Вышла подышать. — Хорошо. Обогни здание справа, я буду тебя ждать у черного. — Иду, — выдохнула. Все будет в порядке. Обязательно. По-другому и быть не может. Я успокаивала себя, потому что вместо радости меня начинало душить волнение, сжимая свои острые коготочки аккурат вокруг горла. Почему так быстро? Я еще не насладилась победой, а уже шла прямиком в лапы зверя расхлебывать заваренную мной кашу. Или может обойдется? Давай, соберись. Где твоя гордость? Где твоя уверенность? Голову повыше. И пошла. Пошла. Сдавленно улыбнулась своей новой знакомой, заметив ее низкорослую фигурку, кутающуюся в безразмерную кожаную куртку. Обнялись. — Не ссы, не стесняйся, — разглядывая меня, прочеканила девушка. — Они нормальные ребята. Посидим, выпьем вместе. — Да я просто… — замешкалась. Может пора признаться? — Слушай, я не стесняюсь. Я… побаиваюсь, — это все, на что меня хватило. Не готова была объяснять все сейчас. Она нахмурила брови, пытаясь уловить смысл моих слов. — Излишнего внимания я побаиваюсь… Я пыталась намекнуть ей как-то, чтобы не пришлось вдаваться в подробности. Но она не понимала, повторяя, что все будет нормально. И я забила. Выдохнула. И вошла вслед за Любой. Будь что будет. — Короче, помните я рассказывала про девчонку, с которой вчера познакомилась? — громко объявила Чиркова еще в коридоре, ведущем в гримерку, оборачиваясь и подмигивая мне. — Вот. Это Даша. — Привет, — скромно махнула рукой, оглядывая тесное помещение. Были все, кроме Кости. Люба говорила, что он почти всегда уезжает раньше остальных. Все (почти) дружелюбно помахали в ответ. Так, значит можно предположить, что они тоже не видели устроенного мной шоу. Бледный смотрел с непонятным для меня выражением на лице. Кажется, пытался не заржать. Он первый подошел ко мне и протянул руку: — Кирилл. Рад познакомиться, — рукопожатие, от которого ударило током куда-то в позвоночник. По спине пробежал холодок от его взгляда. Но что-то в нем было такое, от чего фитиль внутри меня снова начал разгораться. Что ж, играем дальше. Я улыбнулась. Так же, как улыбалась ему там, в зале (мысленно похвалив себя за смелость). Отошел и уселся в кресло, закинув ногу на ногу, и взял со столика что-то спиртное. — Я думаю, мы все-таки в представлении не нуждаемся, — веселым голосом заметил Паша и, приобняв меня за плечи, повел к дивану. — Не стесняйся, располагайся. Любины друзья — наши друзья, — я села рядом с Димой, и тот протянул мне стакан. — Спасибо! — За знакомство! — поднял свой напиток барабанщик. Гримерку наполнил звон стекла. Поначалу я просто молча слушала разговоры ребят, ну, а потом достаточно крепкий алкоголь начал действовать, и я стала уже в эти разговоры вливаться. Расслабилась и раскрепостилась. Я, Дима и Паша сидели на диванчике, Люба — на подлокотнике рядом со мной, а Кирилл — на кресле, напротив. Смеялись, парни травили байки и рассказывали о каких-нибудь курьезах из жизни и последних новостях. Только солист сидел понурый и хмурый, вертя в руке все тот же стакан, в то время как я вливала в себя уже третий или четвертый. Странно даже. Неужели не напьется? Каждый раз, когда ловил на себе мой случайный я-просто-мимо-проходил взгляд, принимался сверлить своим. И когда я достаточно выпила, уже не стеснялась отвечать. На нас не обращали внимания другие присутствующие, обсуждая какое-то видео, которое показала Люба. Я вопросительно подняла бровь спустя долгие несколько секунд, не понимая, чего он так безэмоционально уставился, как будто ждет, когда я моргну (и я на всякий случай не моргала). Усмехнулся и покачал головой, на секунду опустив ее. Встал и отошел к телефону, который лежал на большом фуршетном столе с закусками и был подключен к колонке. В мой опьяневший мозг что-то ударило, и я медленно поднялась с насиженного места и подошла к нему где-то на расстояние двух вытянутых рук и закинула в рот оливку. Боковым зрением подмечая, что Кирилл это увидел. Оказался почти плечом к плечу со мной. Наклонился за канапе и, поднимаясь, задержался над моим ухом. — Ты же понимаешь, что за такие выходки тебя бы, по-хорошему, следует… — заткнулся, потому что справа от него возникла Люба и стала искать в телефоне какой-то трек. — Следует что? — разглядывая тарелки и выбирая, чем бы полакомиться, как бы невзначай спрашиваю невинным голосом. Шумно втянул воздух. Ох, Даша, по тонкому льду ходишь. А мне только веселее. Вернее, алкоголю в моей крови. — Ты сама знаешь что, — шипит. Закипает. И это… возбуждает? — Не знаю. Расскажи, — пожимаю плечами, жуя лист салата, и поворачиваюсь к нему лицом, нарочито медленно облизывая губы от оливкового масла. Снова гляделки. Мысли движутся в неправильном направлении. В небезопасном. Он сейчас такой разгоряченный. Съезжают с ровного автобана на ухабистую, разбитую окружную. Пытается смотреть в глаза, но предательский взгляд опускается на мои губы. Проносятся мимо знака «Стоп» со скоростью света. Он — бык. Я — красный цвет. Виднеется знак «Обрыв». Давай, Даша, притормози. — Или лучше… — не договаривай! Тормоз, Дарья, тормоз! Вместо этого до предела давлю на газ и лечу вниз со склона. — Покажи. Выжимаю из себя всю сексуальность, на которую способна. Томно смотрю из-под накрашенных ресниц, закусив губу, чтобы улыбка не расползлась по лицу и не испортила момент. Обхожу его и направляюсь к туалету под шум разгоняющегося пульса в ушах. Захожу внутрь, секунду смотрю в зеркало на свои алые щеки и прокусанную нижнюю губу, изогнутую в ухмылке. Разворачиваюсь спиной и, подтягиваясь на руках, усаживаюсь на плитку, в которую встроены раковины, представляя, как все произойдет. Это будет поистине животный секс. В пизду принципы. В пизду последствия. Ждать долго не приходится. Дверь распахивается. Влетает Кирилл, быстро запирая ее. Я уже приготовилась к тому, что он сейчас же набросится на меня. Но не тут-то было. Вальяжно приближается. Движется бесшумно, как хищник на охоте. Сильнее вжимаюсь в зеркало позади себя. Подходит вплотную. Склоняется надо мной, не прикасаясь. Глубоко вдыхает. — Вкусно пахнешь. «Диор»? — как бы между делом. Я кивнула. Не представляя, что сейчас запечатлено на моем лице. Схожу с ума от томящего ожидания, но не в силах сделать первый шаг. Чего он медлит? Это ведь, возможно, его единственный шанс. Аккуратно обеими руками обхватывает мою голову. Очень медленно. Как если бы боялся спугнуть. Поглаживает большими пальцами желваки, которые заходили от напряжения, пересохшие губы. Первые невесомые поцелуи коснулись лица. Как теплый майский дождь. Бесшумно и легонько. По периметру лба и к переносице. Прикрываю глаза. Расслабляюсь. Я в смятении. Не этого ждала. Но тоже пойдет. Я хочу-хочу-хочу. Целует кончик носа. По очереди сомкнутые веки. Обе скулы. Щеки. Чуть запрокидываю голову назад. Линию челюсти. Приоткрываю губы, шумно дыша через рот. Надеясь, нетерпеливо ожидая, когда же он доберется до них. Подбородок. Выемку между носом и верхней губой. Верхнюю губу. Нижнюю. Все так же — неспешно и легко. Мои заледеневшие от оттока крови кисти просачиваются под его толстовку. Выправляют футболку. Проходятся от поясницы до лопаток. И обратно. К торсу. Груди. Плечам. Тяжелая ткань сковывает движения. Выпустил мою голову из горячих тисков рук. Расстегивает платье на спине, спуская рукава вниз. Пара быстрых поцелуев в правое плечо, в шею. Возвращается у губам. Целует крепче. Чуть сильнее раскрываю рот. Чуть резче захватываю его губы. Пытаюсь словить язык. Уворачивается. Обводит контур слизистой. Сталкивается с моим языком. Целует глубже. Отрывистей. Наконец-то. Ноздри расширяются с усилием выпуская и втягивая воздух. Кислорода не хватает. Дышу им. Задыхаясь. Мне мало. Обвиваю коленями его талию. Приближаю к себе, вжимаясь. Сейчас сгорю. Зарываюсь пальцами в его волосы, ни на секунду не позволяя отстраниться. Мне нужно. Пожалуйста. Мне мало. Хочу. Ритмично подаюсь вперед тазом, не в силах усидеть на месте. Провел руками. От коленей. К основанию ног. Задирая юбку до предела. Подсовывает ладони под ягодицы. Сминая в пальцах кожу сквозь тонкий капрон. Приподнимая. Сильнее вжимая в свой пах. Усиливая амплитуду моих движений. Эйфория захлестывает. Подавляемые всеми силами стоны тихим поскуливанием вырываются из груди. Дрожащие пальцы сами тянутся к его ширинке. Почему-то убирает их, возвращая к себе на плечи. Крепко обнимает за талию. Еще два отрывистых поцелуя в губы. Склоняется над ухом. Дыхание в резонанс. Сбивчивый шепот произносит слова, которые не сразу попадают в расслабленный мозг, ненадолго задерживаясь в ушах. Ненадолго. Но этого достаточно, чтобы в один миг все стало необратимо. — 2:2, малышка. Спокойной ночи. Прихожу в себя только когда хлопнула дверь, обдав волной свежего воздуха. Ушел.