Спасти твою задницу

— Так, значит ключи у соседей. Алена сосредоточенно что-то искала в телефоне. По-видимому, нужный номер квартиры. Я снова скрестила пальцы, чтобы она находилась где-нибудь на этаж ниже, например. До последнего желала, чтобы мы вообще оказались на неправильном этаже, не в том доме, не в том районе. Но это было глупо. Уже в следующую секунду Алена подошла к нужной двери. Той самой двери. И нажала на звонок. — Мне нужно отойти позвонить, — постаралась, чтобы мои слова прозвучали максимально обыденно, усиленно борясь с паникой в голосе, и поспешно ретировалась, скрывшись за кабиной лифта. Для правдоподобности приложила телефон к уху и, замерев, стала ждать. Во рту пересохло, колени самопроизвольно подрагивали, а сердце стремилось проломить ребра, и, чтобы за его грохотом расслышать хоть что-то еще, приходилось сильно напрягать слух. Дверь открылась, и Алена, явно ожидавшая увидеть кого угодно, но уж точно не Кирилла Бледного, на секунду опешила, протянув удивленное «э-э-э», а потом прокашлялась и неровным голосом проговорила: — Привет, моя бабушка… Лариса Федоровна… она жила в той квартире… — Так, я понял, тебе ключи нужны, погодь, — послышался какой-то суховатый голос парня, его отдаляющиеся шаги и оживленное перешептывание подруг. — Держи, — звон ключей и Аленино «спасибо». — Я Кирилл. — Алена, — смущенно. — А я Женя, — промурлыкала, и я закатила глаза. Не хватало мне еще того, чтобы эта особа к нему клеилась. И так счастья привалило — жить по соседству. А если между ними еще и что-то будет, то это просто туши свет. — Что ж, рад познакомиться, — и все же голос у него был какой-то подавленный. — С новосельем. — Спасибо, — снова Женя. — Мы, наверное, сегодня отпразднуем это дело. Заглядывай вечером. Я больно прикусила губу, сдерживая эмоциональный всплеск, зажмурилась и размахнулась, чтобы врезать кулаком в стену, но в последний момент смягчила удар и просто коснулась ее. Хотелось взвыть. — Я бы с удовольствием, но ко мне ребята из Москвы должны приехать. Так что лучше вы заглядывайте, — а вот теперь сквозь пелену безразличия просачиваются такие знакомые похотливые нотки и эта интонация, как у чеширского кота. — Будем рады. — Конечно, мы придем! — не сдерживая радости хихикнула Женя. — Во сколько? — Часов в девять. — Договорились. — Тогда до встречи, — по-любому скривил рот в этой своей усмешке. За что мне это все? Дверь захлопнулась, и девчоночье щебетание нарастало. Я сделала вид, что веду серьезную переписку, сдвинув брови и беспорядочно тыкая в экран, выходя из укрытия, чтобы оправдать себя, если спросят, почему я не говорила по телефону. Но им было не до меня. Алена открыла квартиру, и мы прошли внутрь. Как только покинули лестничную клетку, Женя запрыгала, дергая меня за локоть и счастливо улыбаясь: — Ты видела, кто наш сосед? Кирилл Бледный, Даша! Ты прикинь! — Да, я узнала его по голосу, — безучастно ответила я, вырывая руку и стягивая пуховик. Хорошего настроения как не бывало. — Да это ж офигеть! Вчера мы были на концерте, а сегодня уже будем тусить у него дома! Не верится! — она мечтательно закатила глаза и прижала ладони к щекам, как будто сдавливая свою широченную улыбку. — Быстро же ты от расставания с парнем отошла… — буркнула я, проходя мимо нее с намерением осмотреть комнаты. — Ой, сама же сказала забить, — недовольно фыркнула Женя. — К тому же сравнила: Кирилл Бледный и этот, — скривилась. В этом вся ее суть. Ветренней человека я не встречала. Поняв, что от меня ответной реакции не добьется, Женя переключилась на не менее восторженную Алену, а я ушла в другую комнату. Это была комната, окна которой выходили на солнечную сторону. Светлые обои, большой шкаф кремового цвета и темно-коричневая односпальная кровать. Кажется, я выбрала себе новое местообитание. Устало плюхнулась на незастеленный матрас, опуская голову на небольшую синтепоновую подушку. Вспомнила, что мне еще на работу надо, но быстро написала смс администратору, прикинувшись тяжело больной. Потом поставят допсмены, ну и пусть. Сегодня я хочу остаться здесь. Комната маленькая, но при этом очень светлая, к тому же, имеется дверь на балкон. Идеально. А больше всего радовало, что наконец не придется ни с кем делить личное пространство. Сообщив подругам о своем выборе, я осмотрела небольшую, но просторную кухню и санузел с новехонькой душевой кабиной и свежим ремонтом. Новость о «прекрасном соседстве» ушла на второй план, и воодушевление от грядущих хлопот переезда снова заняло свое законное место. Мне здесь нравилось. Лариса Федоровна, уезжая, оставила даже посуду, постельное белье и кучу прочих бытовых мелочей, аргументируя тем, что в тащить все в Краснодар — себя не жалеть. Она когда-то давно занимала крупную должность где-то в правительстве города, поэтому жила, ни в чем себе не отказывая. И ни в чем не отказывая своей внучке. Изначально Алена собиралась жить у бабушки, переехав в Питер, но мы уговорили ее остаться с нами, так как, во-первых, вдвоем с Женькой съем квартиры выходил бы в разы дороже. А во-вторых, у нас уже очень давно существовало правило трех, и нарушать его не было никакого желания. Я по собственной инициативе отправилась в магазин, чтобы слегка прийти в себя и развеяться после такой шоковой терапии, как мысли о том, что за стенкой теперь всегда будет он. Купила кое-каких продуктов на завтрак, чая и бутылку вина. Ведь не с пустыми же руками в гости идти, как сказала Женя. Пусть идут, с чем хотят, я все равно собиралась воздержаться от данного мероприятия. И, сообщив о своих намерениях подругам по возвращении домой, привела их в возмущение. Видите ли, это будет своего рода празднование новоселья, а данный ритуал обязателен. Я тут же с ужасом вспомнила новоселье, когда мы только переехали в Петербург. Вспомнила, что все нажрались так, что до сих пор существуют невосполненные в памяти провалы событий той ночи. И теперь я еще охотнее отказывалась от похода «в гости». Спорили весь вечер. Дело началось с мольбы, а дошло до ультиматумов. И выхода у меня не оставалось — уж слишком невыгодные для меня были условия. В итоге, когда пришло время выходить, Женя с Аленой торопливо подкрашивались, а я безразлично залипала с телевизор, поедая чипсы. В голове уже был план: подождать, пока подруги перенаправят свое внимание с меня на кого-нибудь другого, и свинтить. Благо путь отступления недолог и недалек. Я выполню свою часть уговора — приду туда. А пунктов под звездочкой о проведении там определенного времени не было. Главная задача на сегодня: тупо не отсвечивать. Еще часов с семи в соседней квартире начался движ. Мы же в девять с копейками вечера, как и было оговорено, уже были внутри. Дверь никто не запирал, поэтому мы беспрепятственно там оказались. Происходящее ничем не отличалось от обычных «вписок», на которых я бывала не один десяток раз. Вся небольшая площадь квартиры была заполнена людьми с пластиковыми стаканчиками в руках. Громкая музыка, куча алкоголя, погашенный свет и домашний дискошар в гостиной. Типичная вечеринка, только без бассейна. Удобно Бледный устроился: единственных соседей, которые могут пожаловаться на шум, пригласил принять в нем участие. Интересно, с бабушкой Алены такое тоже прокатывало? Кстати, хозяина квартиры и мероприятия я пока и не видела. Заметно было, как девочки озираются в его поисках, мне же это казалось смешным. Поэтому под предлогом выпить чего-нибудь я подошла к подоконнику, на котором стояла бутылка колы, проверила содержимое на отсутствие запаха спирта и налила себе полный стаканчик, вытащенный мной из пачки таких же. Я только посижу, попью свою газировку, подожду, когда исчезну из поля зрения, и уйду. Все. Прошла, опустилась на диван, на котором, к счастью, никого больше не оказалось, и начала мечтать о том, чтобы просто слиться со стеной, прослеживая глазами за подругами, за которыми уже начали ухаживать два каких-то молодых человека. И если Алена вела себя супер робко, то Женя… Удивительно, что это Матвей изменил ей, а не наоборот. — Вот это встреча! — я вздрогнула, когда за спиной раздались эти слова, но не забеспокоилась, потому что произнес их женский голос. — Привет, и ты здесь, — я улыбнулась, перегибаясь через подлокотник и обнимая Любу, усаживающуюся рядом. — Какими судьбами? — ее глубоко нетрезвое состояние бросалось в глаза. Но это был не алкоголь. — Ну так вышло, что я теперь буду жить… совсем недалеко отсюда, — состроила фальшивую радость на лице и тут же утопила ее в стакане с колой, все еще отказываясь верить в эту нелепость. — Ой, правда? Как здорово! С новосельем! Дай-ка я тебя обниму! — растягивая слова, а заодно и рот в улыбке, радостно произнесла девушка и обвила мою шею. — Хочешь дунуть? — хихикнула на ухо. Я подумала пару секунд и согласно кивнула. Почему бы и нет, спать крепче буду. Люба встала, какой-то странной летящей походкой дошла до противоположного конца комнаты, стоя ко мне спиной сосредоточенно заряжала бонг, а потом с той же улыбочкой на лице вернулась. Дурацкие параноидальные мысли, к великому счастью, отступили, а не усилились с первыми затяжками. И в дальнейшем вообще любые мысли отступили. Мышление в целом стало похоже на манную кашу с комочками. Ты ешь эту кашу она прикольная такая, жиденькая, легко проглатывается — и ты легко выдаешь все новые потоки бессмыслицы, которые так же легко заливаются в уши собеседнице. А потом попадается комочек. И начинаешь тупить и залипать. Так прошло неизвестное количество времени. И я уже забыла, что когда-то собиралась домой. В какой-то момент Люба резко извинилась и сказала, что хочет подышать свежим воздухом. Я думала, что она пойдет на балкон, но Чиркова оделась и покинула квартиру. Я еще с минуту пялилась на то место, где она только что сидела, пытаясь понять, что сейчас произошло, а потом просто отпустила ситуацию и подлила себе газировки. Рядом со мной кто-то сел, и в нос ударил до боли знакомый запах, но я никак не отреагировала — одурманенному мозгу было все равно. Его куда больше занимали разноцветные пятнышки на стенах и потолке, разбегающиеся от дискошара. И я чувствовала полнейшее умиротворение, нарушить которое, наверное, был не в силах никто. — Привет, — раздалось почти над ухом, и я повернула голову. Не сразу, подождав, пока обладатель этого голоса отодвинется, возвращаясь в прежнее положение. — Привет, — на выдохе ответила, и получилось как-то странно. Как будто за несколько минут молчания разучилась говорить. Внимание снова привлекли цветные огонечки, только теперь они сновали по рукам парня, которые я стала разглядывать. В голове были вопросы о том, почему он не удивлен нашей встрече так же, как Люба, и тому подобное. Но тут я вспомнила, что здесь мои соседки, которые, скорее всего, и рассказали каким-то образом обо мне, и быстро перестала себя этим грузить. — Что ты пьешь? — кивая на бумажный стаканчик в моей руке, спросил Кирилл, отпивая из своего. Было трудно, но я смогла переключить взгляд на его лицо. — Колу, — пожала плечами. — Колу? С виски? — Нет, просто колу, — он забавно скривился, что вызвало у меня глупый наркоманский смешок. — А ты? — А я спрайт, — изучая содержимое своего непрозрачного стаканчика глазами, как будто впервые видит, пожал плечами, повторив мой жест. — С водкой? — Нет, просто спрайт, — смеется, а я недоверчиво смотрю то на него, то на стакан, как будто интересуясь, не заболел ли музыкант, что такое чудо происходит. — Я серьезно, попробуй. Не прерывая зрительного контакта сначала подношу напиток к носу. Алкоголем не пахнет. Улыбается, наблюдая за мной. Беру стакан из его рук, делаю глоток. И правда, спрайт. Возвращаю и начинаю смеяться. В голове проносится вопрос: «А чего ты вдруг не пьешь?». Но мне было так лень открывать рот, складывать буквы в слова, а их еще и в предложения. Ужасно. И я промолчала. Откинула голову на бок, то сжимая, то расслабляя хватку вокруг стакана. Залипла. Начала растворяться в диване и в размывающихся под расфокусированным взглядом цветных пятнах. Сквозь пелену наркотического опьянения заметила, как Кирилл придвинулся ближе. — Что, малышка, обкурилась? — несвойственно мягким голосом произнес и поставил локоть на подголовник рядом с моим лицом. Меня хватает только на соглашающееся мычание, и я прикрываю глаза, укладывая правую щеку на его руку в районе бицепса. Просто вот так уж мне взбрело и захотелось. Взгляд уперся в его немигающие глаза, ставшие чуточку ближе и доступнее для рассматривания. Сначала мне показалось, что они почернели, лишились цвета. А потом я пригляделась и поняла, что темно-зеленая радужка все же на месте, вот только представляет из себя узкую кайму, как будто слой атмосферы вокруг черной планеты-зрачка. Напрашивался логичный вопрос: — Ты под чем? — вышло как-то уж чересчур обеспокоенно, но парень лишь улыбнулся. — Под одной маленькой веселой таблеткой, — выставил большой и указательный пальцы, изображая размер. — Вот, решил попробовать. Впервые. — И как? — все встало на свои места. — Мне нравится, — заулыбался, откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. — Все такое красивое и приятное, — он сжимал и разжимал свободный от стаканчика кулак, перебирая пальцами кожу ладони. Снова с трудом уводя собственное внимание от огонечков и стараясь сосредоточиться на разговоре, перевела глаза на довольное лицо Бледного и невольно улыбнулась, снова затупив и прокручивая наш несколько секунд назад случившийся диалог в голове. Таблетка. Значит, таблетка. О, я знаю, каково это. Отлично представляю, что он сейчас чувствует. Меня тут же на мгновение отбросило на два года назад, в то время, когда любопытство бушевало в разы сильнее, чем сейчас и подстрекало ставить подобные эксперименты над сознанием. Атмосфера была примерно та же. Люди — примерно того же формата: обыкновенные тусовщики. На секунду я даже словила флэшбэк и ощутила на себе то же чувство эйфории и всеобъемлющей любви к миру, которое я не забуду никогда. И если бы не омрачающий все завершение трипа «бэд», я бы рискнула испытать это еще раз. Но нет. Больше не хотелось. С тех пор только «мать-природа». — Можно я кое-что сделаю? — выдохнул парень, возвращая меня в реальность и заставляя вздрогнуть. И добавил, видимо, заметив, что выражение моего лица самопроизвольно поменялось: — Не бойся меня только, ладно? Я не стану к тебе приставать. Не то настроение. Я сглотнула и кивнула, внимательно следя за каждым движением. Та его рука, которая до этого держала стаканчик, поставила его на подлокотник и переместилась на мою щеку. Убрал за ухо прядь, задержавшись в волосах на затылке. Начал перебирать их против роста, увлеченно наблюдая, как они просачиваются сквозь его пальцы и застывают в положении «торчком». Прикрыла глаза, доверяясь ему. Мягко спустился вниз по шее к плечу, поглаживая и чуть массируя. Положил ладонь у основания между ними, приятно согревая и рисуя кончиками пальцев линии на коже, слегка надавливая. Хотелось замурчать, и я, похоже, не сдержалась, потому что услышала, как парень усмехнулся. — А кто твой трип-ситтер? — задумчиво проговорила я, снова уставившись в его угольные зрачки и рассматривая в них свое отражение. Мне молниеносно стало казаться странным, что он в таком состоянии сидит тут один. — Мой кто? — насмешливо сдвинув брови, переспросил Кирилл, как будто не расслышал. — Трип-ситтер, — не отрывая взгляда от его глаз, как будто находясь под гипнозом, повторила я бесцветным голосом. Заметив, что непонимание с лица Кирилла никуда не исчезло, тряхнула головой, часто моргая и заставляя себя чуть напрячься и подумать. Осознаю, что парень видимо, не знает, что я имею в виду. — Человек, который присматривает за тобой во время трипа. — Ебать, напридумывали терминов наркоманских, — засмеялся. Но потом нахмурился, задумавшись. — Никто, вроде. Я сильно зажмурилась и постаралась заставить себя выйти из состояния размягченного масла и хоть немного прояснить мозг. Не может быть, чтобы за ним никто не следил. Огляделась: вокруг не было ни души, которой было бы дело до Кирилла. Никто даже не смотрел в его сторону. Перед бегающими по толпе глазами щелкнули пальцы: — Ты чего? Бледный недоумевающе смотрел на меня, и я не понимала этого взгляда. Пока не почувствовала вкус крови на нижней губе и снова не увидела выражение своего лица в отражении его зрачков. Оно было чересчур озабоченным и встревоженным. Это все трава! Вдруг лицо Кирилла стало меняться и медленно приобретать тот же оттенок, и он опасливо перевел глаза на толпу. — Ш-ш, — я подсела ближе. Надо сейчас абстрагироваться и не поддаваться действию наркотика, держать себя в руках. И прямо сейчас брать в них контроль над ситуацией. — Все хорошо, — мягко начала я, надевая на лицо добродушную улыбочку, и одной рукой осторожно повернула его голову обратно в свою сторону, в неловком жесте коснувшись пальцами подбородка. — Я просто забеспокоилась о том, что тебе надо срочно найти трип-ситтера. Нельзя тебе сегодня оставаться одному в таком состоянии. За Кириллом нужен глаз да глаз, ведь это все-таки его первый раз. В данном случае можно знать сколько угодно теории, а на практике испортить все. Очень важна обстановка вокруг. И обязательно, чтобы был рядом человек, который будет поддерживать ее с правильной стороны. — Так зачем же его искать? — как-то хитро протянул Кирилл, сверля меня глазами. — Мне кажется, что отличный вариант уже сидит прямо передо мной. — Я? — брови взметнулись вверх. Реакция чуть ускорилась, уже хорошо. Но взваливать на свои хрупкие плечи груз трип-ситтинга я была не готова. Еще и с Кириллом Бледным. Не стоило забывать, что он за человек и какую херню может выдать. — Нет, я точно на эту роль не подхожу. Замотав головой и руками в отказывающем жесте, немного отодвинулась от музыканта, далее намереваясь вовсе встать с дивана, но он не позволил. — Ну, пожалуйста, — умоляюще заглянул мне в глаза и взял за руку. Не схватил, как он позволял себе делать до этого. А аккуратно взял, поднося к своему лицу. И этот жест выбил из колеи, и я, застыв, позволила. И пришла в себя только тогда, когда Кирилл, широко улыбаясь, положил мою ладонь к себе на щеку, потерся об нее. Потом резко развернулся спиной и опустился затылком на мои колени, все еще держа мою руку в своей и перебирая пальцы. Закрыл глаза. Поджал под себя ноги, повернулся на бок и свернулся калачиком. А я, блин, ничего не смогла с этим сделать. — Ну и что теперь? — по-доброму усмехнулась, странно умиляясь его ребячеству. — Ты такая… классненькая, — с детской непосредственностью улыбнулся парень. И я сделала то же самое в ответ, убирая с его лба черные волосы свободной рукой, об которую он снова начал тереться, как кот. Будучи окончательно тронутой подобным поведением, сама не заметила, как разулыбалась и расслабилась. Чуть сползла ближе к краю, чтобы полуприлечь, и стала наблюдать за Кириллом. Полуулыбка и бегающие под веками зрачки. Судя по всему, он близок к самому пику, когда мозг более всего подвержен воздействию наркотика и выдает разного рода картинки и визуальные иллюзии. — Тебе нравится музыка, которая сейчас играет? — интересуюсь, поглаживая парня по волосам, вспоминая, что сегодня я все-таки трип-ситтер. — Да, — задумался. — Кайфовая. — Может хочешь чего-то? Пить, есть? — Нет. — Хорошо. Видишь что-нибудь? — Да-а, — довольно протянул Кирилл. — Мультики тут всякие… Я бы хотел описать, но не могу, — нахмурился, не открывая глаз. — Неважно, расслабься и сфокусируйся на музыке и своих мультиках. Захочется чего-то — говори. На этот вечер я к твоим услугам, — поморщившись от сказанной фразы, как от съеденного лимона, вздохнула, все еще удивляясь самой себе, что пошла на это. И поспешно добавила серьезнее: — В качестве исключения. — Хорошо-о, спасибо тебе, — промурлыкал и приоткрыл один глаз. — Только давай нашу игру свернем на сегодня, — полностью поднял веки и без тени улыбки посмотрел на меня. — Пообещай, что не сделаешь мне никакой… пакости. — Обещаю, — приподняв уголок рта. Какой молодец, сам догадался, даже первой решать этот вопрос не пришлось. — И я обещаю. И обещаю, что сегодня не буду мудаком. Тоже в качестве исключения, — возвращая лицу прежнюю безмятежность, проговорил он и снова закрыл глаза. А я тихо засмеялась. Всеми силами сдерживая себя, чтобы не высказать по этому поводу какую-нибудь саркастичную шуточку, которых в голове назрел миллион. Мою руку, которая не гладила Кирилла по голове, а все еще была в его руках, поднес к губам и легонько потерся ими о пальцы. Поцеловал костяшки. Вернул к себе на щеку и прижался к ладони. А я сидела, оцепенев, наслаждаясь этой моментной нежностью. Почувствовала под большим пальцем напряженную, настолько сжатую челюсть, что желваки сильно выступали твердыми шариками. Осторожно, будто боясь нарушить что-то неосязаемое своими прикосновениями, погладила. И щетинистый подбородок. И другую щеку. И лоб. Перемещалась плавными движениями пальцев по его лицу. Другой рукой перебирала волосы, разделяя спутавшиеся прядки. — Все, мультики закончились, — с трудом разжимая веки, как будто после сна, чуть расстроенно проговорил Бледный. — Ну, ничего, мы можем что-нибудь включить в ютубе, — предложила я, водя пальцами по его переносице. — Нет, не хочу, — вздохнул. — Вот бы в тишину куда-нибудь… — свел брови, а глаза забегали — думает о чем-то. И вдруг просиял. — Пойдем в ванную? — Она же холодная и твердая, — я рассмеялась, глядя, как он надувает губки. — Тебе там не понравится. — Можно что-нибудь застелить. Подушек накидать. Пожа-алуйста, — чуть сжал мою руку. — Ну, ладно, погнали, — пораздумав, ответила я и подняла корпус от дивана. С моей помощью Кирилл медленно встал и, ничего не говоря, пошел к тумбочке, на которой стоял телевизор. Я непонимающе смотрела на то, как он опустился на колени и что-то искал в ней, подсвечивая телефоном. В конечном итоге встал, задвинул ящик ногой и направился ко мне распутывая гирлянду, которую держал в руке: — Так будет круче, — счастливо улыбается и между большим и указательным пальцами крутит провод. — Он такой… классный. Все классное. И ты классная. Такая пусечка. С этими словами Кирилл подошел ближе и притянул меня за талию. Обняла за шею и спрятала улыбку в его плече, слушая, как с неестественно большой скоростью колотится его сердце. Крепко прижал к себе, проводя обеими ладонями вдоль спины, уткнулся носом в основание шеи. Одна рука скользнула вниз, сжала ягодицу и вернулась обратно. — Прости, не сдержался. А я только и смогла, что опять засмеяться. Бледный такой… Бледный. Взял меня за руку и повел сначала на второй этаж, откуда мы забрали два одеяла и все подушки, а потом спустились с этим добром вниз и направились к ванной. Сначала включили свет, чтобы все качественно застелить. И я смогла рассмотреть его лицо. Сосредоточенный вид, плотно сжатые зубы, но распахнутый, любознательный взгляд и не сходящая с губ полуулыбка. Здесь и правда было в разы тише, и, когда мы подоткнули щель внизу двери одной из подушек, стало еще лучше. Он первый залез в ванну, дно которой было проложено большим пуховым одеялом, и лег на бок ближе к стене. Я выключила свет, вставила в розетку гирлянду в режиме, при котором та медленно гасила и так же медленно зажигала маленькие белые лампочки. Взяла подушку поменьше и легла рядом с Кириллом к нему лицом. Ванна оказалась очень узкой из-за подкладки и нам пришлось переплести ноги и обняться для более комфортных условий. Я подтянулась чуть выше, чтобы получше уложить голову, и Кирилл, воспользовавшись этим, наоборот спустился пониже и уткнулся лицом мне в грудь, громко и тяжело дыша: — Только не наглей, — предупредила я, несмело опуская ладонь на его затылок. Не ответил. Левой рукой гладил по спине, чуть задирая мою худи, в которой мне уже становилось жарко от его тела и дыхания. Я привстала, стянула ее с себя двумя руками, чем заставила парня отстраниться, и осталась в черной майке на бретельках. — Так даже лучше, — довольно мурлыкнул и вернулся в прежнее положение. Поежившись, прижался еще сильнее. — А мне холодно. Руку, которая покоится на его волосах, опускаю ниже, слегка приподнимая голову парня за подбородок и касаюсь губами лба. Горячий. От таблетки температурит. Знобит. Вылезаю из ванны, захватываю другое одеяло и возвращаюсь обратно, накрывая Кирилла, пока он утыкается носом в ложбинку на моей шее. Но почему-то через пару секунд отстраняется и внимательно смотрит на меня: — А можешь еще поцеловать? — неожиданно робко. Вместо ответа снова приближаю к себе, опуская губы сначала на лоб, задерживаясь на несколько секунд. Потом между глаз. К переносице. Векам. Вискам. Плавно и аккуратно. Мурчит, обнимая крепче. Сейчас в той же ситуации, что я сутки назад. И я бы могла увеличить свой счет прямо сейчас, сотворив какую-нибудь дичь. Но не стану. Я пообещала. Да и, как бы не было сложно признавать, мне хорошо. А это все испортит. — Какая же ты… — вздохнул, — офигенная. Так приятно… А еще ты так пахнешь, что… — снова опускает голову и трется носом об мои ключицы, шумно втягивая воздух. Закусываю губу и жмурюсь, сдерживая давящий грудь стон. Громко и горячо выдыхает. — Что с ума можно сойти, — растягивает слова, проговаривая их с трудом. Молчу, уже в стотысячный раз изгибая губы в улыбке, возобновляя поцелуи, под которые он снова с удовольствием подставляет лицо. Это говорит не он, а наркотик внутри него. Просто напоминаю себе. — А ты очень милый, когда не ведешь себя, как кобель, — желая все же воспроизвести вслух то, что пронеслось в голове, отвечаю. — А ты — когда не ведешь себя, как сука, — смеется. — Сука и кобель, мда. — Прям созданы друг для друга, — приподнял глаза на меня. — Не надейся, — усмехнулась и последний раз чмокнула в лоб, отодвигаясь, чтобы немного поменять позу — рука затекла. Подкладываю ладонь под щеку. Теперь наши лица на одном уровне, и между ними небольшое, но достаточное, чтобы дышать кислородом, а не углекислым газом, расстояние.  — Даша, — задумчиво произнес парень и поднес пальцы ко рту, как будто проверяя, он ли это сказал. — Мне нравится, как звучит твое имя. Да-ша. Мягенько так. — А мне нравится, как ты его произносишь прямо сейчас, — прошептала я, кажется, краснея, как будто говорю о чем-то интимном. Это и было для меня чем-то интимным. — А ты ни разу за все время, пока мы знакомы, не назвала меня по имени… — Разве? — Да. Я даже как-то специально вспоминал. Ни разу, — этот факт и его расстроенный голос меня рассмешили. — Прости… Кирилл. — Как-то слишком официально звучит. Скажи попроще. — Киря? — Блять, фу. Как угодно, но не так, — засмеялся и высунул язык в жесте отвращения. — А как? — смеюсь с наигранным недовольством в голосе. Вот ведь придрался. — Кирюша? — Да, так хорошо. Давай еще раз. — Ки-рю-ша, — шепотом сказала я, он заулыбался и удовлетворенно кивнул. Мы снова замолчали ненадолго. И вдруг парень как-то помрачнел. — Даш? — тоже шепотом. — М? — Так странно себя чувствую, — и сделал паузу, вроде как, собираясь с мыслями. Я немного занервничала. — Ебано все как-то. Я сейчас понял, что… — сглотнул, — не получаю ничего… приятного… ни от кого в обычной жизни, — я не понимала к чему он клонит, но Кирилл, похоже, очень старательно подбирал слова, избегая совсем уж откровенных. — У меня в организме какой-то недостаток… — замолчал, поморщился и нахмурился, с трудом произнося: — Нежности, что ли. Это так паршиво… Ну все, повылезало. В этом состоянии нет ничего проще, чем выпустить наружу гнетущие тебя мысли и с головой в них уйти. И надо было скорее перенаправить все в другое русло. — Ну, видишь, я… э-э… забочусь о тебе сегодня, — первая попытка какая-то убогая. — Я, кстати, до сих пор немного в шоке, что ты так легко согласилась, — усмехнулся. — На себе испытала когда-то, каково это — триповать под колесом в одиночестве, — оправдываюсь. — Решила, что как бы хуево ты ко мне не относился — не заслуживаешь такого. — Я не отношусь к тебе хуево, — чуть громче, чем сложившийся тон диалога, и снова полушепотом: — Я просто… такой. Какой есть. — Может, в этом и проблема? — начала резковато и прикусила губу, боясь начать сейчас выплескивать накипевшее и ненароком закидать парня оскорблениями. Продолжила спокойнее и тише. — В том, что ты упорно ждешь от людей того, чего не даешь им сам? Или же получаешь все, чего хочешь, но не распознаешь. И тупо не знаешь, что с этим делать. — Я подумаю об этом… Молчим. Оба в своих мыслях. У меня в голове било набатом только одно. Почему-то накатило и подначивало, не давая расслабиться. Уже давненько. Почти сразу, как мы легли в ванну. А я все чего-то боюсь. И боюсь не Кирилла. А себя. Все ищу момент. И, вроде бы, вот он. Или нет? К черту. В один миг преодолеваю расстояние между нами и тепло целую в губы. Успеваю только на секунду коснуться их, как Кирилл меня отстраняет: — Вот только давай без одолжений. Не надо. Я не напрашивался, а просто… — сконфузился. Не может договорить. Все еще трудно. С моментом я все-таки не угадала. — Это не одолжение. Считай, что восполняю недостаток нежности в моем организме. И в твоем заодно. Дай мне побыть эгоисткой. — Ты и так эгоистка. Не дав продолжить, снова прислоняюсь своими губами к его. Я знаю, что веду себя с ним, как эгоистка, каждый ебучий раз. Но он не лучше. Пытаюсь себя успокоить и оправдать. На этот раз позволяет. Приоткрывает губы и целует сам. В ответ. Медленно. Как будто в слоу-моушн. И очень нежно. Очень. Так, что я утопаю в этом поцелуе с головой и всеми мыслями. И хочется, чтобы он никогда не заканчивался. Обхватывая то верхнюю, то нижнюю своими. То, плотно сомкнув рот, потеревшись об мои приоткрытые губы. Целует. Без языка. Просто. Без намека на похоть. По-детски. И длился этот поцелуй вечность. До тех пор, пока не закончился кислород. И не пришлось все оборвать. Я немного отвернулась, тяжело и сбивчиво дыша. А Кирилл зарылся носом мне в волосы за ухом, каждым выдохом вызывая мурашки. И если вдруг поцелует в шею — не сдержусь и не смогу остановить. И остановиться. Внутри что-то щелкнуло. Не понимаю себя. Задрала подбородок повыше, чтобы парень не смог увидеть моего лица. Что-то не так. Трава или сдвиг по фазе? Не знаю, отчего, но на глазах наворачиваются слезы. А в груди зарождается какая-то давящая истерика, волнами бьющая об легкие снизу в желании выйти наружу. Пытаюсь сморгнуть соленую воду, и случайно выпускаю за пределы ресничного контура. Мокрые дорожки стекают по вискам, заливаются в уши и скрываются в волосах. Потеряв контроль над глазами, посредством нечеловеческих усилий пытаюсь сдержать все остальное. — Мы здесь будем спать? — голос не слушается, дрожит. Зря, зря, зря. Зря сказала. — Ну, если хочешь… — Кирилл приподнялся на локте и теперь внимательно вглядывается в мое лицо сверху. — Все нормально? — коснулся двумя пальцами виска, стирая влагу. Я отпрянула, отвернулась на другой бок, и меня прорвало. Закашливалась и захлебывалась всхлипами, сжимая в зубах уголок подушки. Напуганный парень пару раз безуспешно попытался развернуть меня к себе, и в итоге просто обнял со спины, покрывая быстрыми поцелуями плечо и шейные позвонки. Сопротивляться не было сил. От этих жестов истерика охватывала только сильнее, и Кирилл прекратил. Молчал какое-то время, а потом, дождавшись, когда я хотя бы немного успокоюсь, тихо сказал: — Я могу чем-нибудь помочь? — Оставь… — всхлип, — меня… — шмыгнула носом, — одну. П-пожалуйста. — Уверена? — Д-да, — холодно. — Что ж с тобой не так?.. — недовольно вздохнул. Вопрос остался риторическим. Кирилл выбрался из ванны, накрывая меня вторым одеялом, под которым только что сам лежал. Подошел к раковине. Включил воду. Умылся. Прошел вперед. С секунду задержался у выхода. Затем вышел, хлопнув дверью. Зажмурилась и разрыдалась с новой силой. Что ж со мной не так?..