Спасти твою задницу

Не знаю, сколько часов я пыталась успокоиться, прежде, чем окончательно выбилась из сил и уснула. В голове тогда пронеслась целая тысяча мыслей. И каждая пугала. Каждая выжимала последние слезы, выкручивала суставы и больно прижигала нервные окончания. Но я не понимала, что со мной происходит. Почему, зачем и для чего. И мое бессилие перед собственными эмоциями только усиливало их всплеск. Хотелось волком выть. Кричать, срывая голос. Сбивать кулаки о стену. Но я просто лежала, свернувшись в комочек. И задыхалась. Жалела себя. Больше не могла терпеть это убогое чувство тоски, сцепившее вокруг меня свои когтистые лапы. И сдавливающее грудную клетку. Но перед тем, как глаза закрылись, я уже просто еле дышала и не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего. И в мозгах отпечаталось лишь представление о том, как здорово было бы не проснуться с утра. Вообще никогда. Не проснуться. Но я проснулась. Определить, который час, в темной ванной, которую освещала лишь тусклая гирлянда, было невозможно. Но факт того, что я отдохнула и выспалась, немного привел в себя. Хоть я все еще и была подавлена и измотана. Потянулась, перевернулась на другой бок, размяла руки и ноги. Нехотя встала, выбралась за бортик и включила свет. Глянула в зеркало и поспешно опустила глаза, избегая своего отражения. Вся опухшая. Глаза воспаленные, изрезанные красными ниточками сосудов. И верхние, и нижние веки раздражены солью слез и болят. Дрожащими руками обливаю лицо холодной водой. Вроде, становится легче. В голове прокручиваю план действий. Дойти до комнаты. Забрать телефон. Найти Алену с ключами от квартиры. Сбежать. Предельно просто. А, забыла. Не напороться на Бледного. Тут уже сложнее. Напоследок прополаскиваю рот водой вперемешку с зубной пастой и выхожу. Двигаюсь тихо. Пробираюсь в комнату, где сидела изначально, переступая возникающие препятствия. Шторы закрыты, все еще по комнате кружат цветные огни диско шара. Повсюду стоят пустые и полупустые бутылки, на столе остатки белых «дорожек». И разбросанно спят люди. Да, видимо, здесь был полный разъеб. Я даже рада, что провела время поотдаль, а не в эпицентре. Не с первого раза нахожу свой телефон в подушках. Выдыхаю. Разворачиваюсь на сто восемьдесят. А вот и Алена. Мирно спит на разложенном кресле, деля его с каким-то парнем. Я бы осудила, но мне плевать. Пусть делают с Женей, что хотят. И пусть спят, с кем хотят. Это их личное дело. Присаживаюсь на корточки напротив, постукивая девушку по плечу. Недовольно приоткрывает один глаз и зевает: — Чего тебе? — ненавидит, когда ее будят. Но выхода у меня нет. — Дай ключи от квартиры. — Они не у меня. — А у кого? Ты же дверь закрывала. — Я не знаю, вроде, у Женьки. — А где она? — сдерживаю подкатывающие к голосу нотки раздражения. — Да я не ебу! Все, отстань. Я посплю еще чуть-чуть и найдем все и всех… — она еще раз зевнула и отвернулась от меня, укладывая голову на грудь тому парню. Прекрасно, блин. Огляделась. Жени здесь, и правда, нет. Сделала попытку позвонить. Абонент недоступен. Я начинала закипать. Покинула комнату, совершенно не желая продолжать поиски. Ведь если не здесь, то на втором этаже. Не хватало застать ее в его кровати. Скривилась. Отвратительно. Не нахожу варианта лучше, чем отправиться на кухню. Уйти все равно не получится - верхняя одежда осталась в запертой соседней квартире. Оставался вариант дождаться чего-нибудь. Хотя бы момента, когда Алена проснется. Я лениво дошла до кухни, делала все медленно, чтобы скоротать время. Налила воды в электрический чайник. Нашла чайные пакетики. Кружку. Гипнотизировала глазами воду, чтобы та быстрее закипела. За спиной послышались медленные шаркающие шаги. Чертыхнулась себе под нос. — Доброе утро, — зевнул. — Доброе… — пробормотала. Вся ситуация вывела из себя, а его присутствие только подливало масло в огонь. И в то же время было, как минимум, неловко находиться сейчас рядом с ним как со свидетелем моего внезапного припадка. Нет, «неловко» не то слово. Стремно. До тошноты стремно. Начиналось ведь все более, чем хорошо… — Ну что, как спалось? — язвительно. Ну еще бы. — Превосходно, — бросаю в ответ, искренне желая, чтобы эта беседа быстрее закончилась. — Что, даже из вежливости не спросишь, как спалось мне? — Извини, совсем неинтересно, — стиснув зубы, смотрю с прищуром. А всему виной эта-его-ухмылочка. От одного ее вида мне хочется блевать и убивать Бледного одновременно. Приятный осадок от вчерашнего «общения» с ним скис, стух, забродил и был смыт в унитаз. Мимолетно накрывшие вина и неловкость канули в лету. Этот человек обладает удивительной способностью вызывать к себе мою ненависть за считанные секунды. — А я все равно отвечу. Так плохо спал без тебя… Никто не обнимал, не целовал… — двумя пальцами проводит вдоль моей руки от плеча и выпячивает нижнюю губу. А в глазах море похоти. Небрежно отпихиваю его руку. — А я здесь при чем? Вчера здесь столько телок было — выбирай любую. И пусть бы тебя и обнимала, и целовала, еще бы и отсосала с превеликим, — фыркнула, проклиная медленный чайник, продолжая его гипнотизировать, не зная, куда еще деть глаза. — Ого, мне не послышалось? Кто-то ревну-ует, — просюсюкал, делая маленький шаг ко мне. — Поздравляю, у тебя проблемы со слухом, — ядовито оскалилась, отступая ровно на то же расстояние назад. От злости так сжималась челюсть, что зубы вот-вот раскрошились бы. — Открою великую тайну: мне на тебя нас-рать. Понял? — Уверена? — еще шажок ближе. Теперь уже решила не двигаться, высоко задрав голову. — Даже больше, чем в том, что ты — самоуверенный уебок, — хлопаю глазками. — Ну все, малышка, хватит, — снисходительно улыбнулся. — Не позволяй больше сучке внутри себя открывать ее маленький поганый ротик, — в один шаг оказывается за моей спиной и по-хозяйски одной рукой обвивает талию, а второй запрокидывает подбородок. Потом опускает ее на шею. Чуть сдавливает. Оцепенела. Я снова в ловушке. — Верни мне ласковую кошечку, — мурлычащим шепотом обжигает ухо сквозь волосы. Отодвигает их и прикусывает верхний хрящ. Чуть тянет. Делаю попытку оттолкнуть. Только крепче сжимает хватку рук. Грудь так привычно сдавила паника. Пальцы перемещаются с шеи ниже. Задевают две бретельки — от майки и бюстгальтера — на левом плече. Всем телом вжимает меня в столешницу, поглаживая живот сквозь тонкий трикотаж. Чертово дежавю. Касается губами кожи за ухом. Обводит горячими мокрыми поцелуями оголенную ключицу. — Отъебись, Бледный, — снова дернувшись и снова безуспешно, прошипела, сжимая в пальцах его руку, заползающую под майку, в попытке остановить. Он лишь посмеивается и мягко, беспрепятственно отрывает мою ослабевшую ладонь от своей и переводит к себе на затылок. Сильно впиваюсь пальцами в волосы, тяну, желая вызвать боль. Но он лишь довольно утробно рычит и только крепче впивается ртом в тонкую кожу. Сука. Подожженная кровь пульсирует в висках. Все-таки парню удается короткими перебежками забраться мне под майку. Сквозь подушечку лифчика сжал грудь. — Прекрати, — на выдохе. Выходит не прежним злобным шипением, а тихим интимным полушепотом. И Бледный смеется мне в ухо: — Мы же оба этого хотим, Даша, — долгий поцелуй в шею. Возвращается к уху и снова опаляет его жарким дыханием. — Нам обоим это нужно… — У тебя был шанс. Ты его упустил. Второго не будет, — прочеканила я, отворачивая лицо от его навязчивых губ. — Ой, правда? Ну блин, — издевается. Далее тон меняется на тихий саркастичный смешок. — Маленькая, наивная девочка. Думаешь, что ты львица, которая может безнаказанно со мной играть в свои игры, — убирает ладонь с моей груди, медленно выводя из-под майки. — А ты всего лишь кошка. Мелкая, домашняя кошка, — мою руку, которую держал на своей голове, аккуратно переложил на столешницу. — Кошка, которая шипит, коготки выпускает и думает, что выглядит зловеще, — пальцами подцепил и вернул обратно упавшие бретели. — Но стоит ее приласкать… — тяжело сглотнула. Наклоняется к самому уху, не выпуская из рук мои плечи, и переходит на шепот. — М-м, становится тако-ой… башню рвет. И нет, так просто ты от меня не отделаешься. Вот я сам наиграюсь вдоволь, а потом уже возьму то, что хочу. Будь начеку, малышка, — чмокнул в плечо, отошел и, как ни в чем не бывало стал наливать себе чай. Выдохнула и на секунду зажмурилась. Ноги подкашивались. Сердце норовило пробить ребра. Щеки пылали. Между ног предательски пульсировало жаром. Ублюдок. Нашел кошечку. Я еще покажу, что «коготки» у меня острые и длинные. И больно царапаются. Распирал гнев. Но я молчала, застыв все в том же положении. До бела костяшками впившись в столешницу. Пока не пришла в себя. — Какого хера ты возомнил, что можешь себе позволять такое? — сквозь зубы. — Хочу доказать тебе кое-что, — задумчиво произнес парень и поставил передо мной кружку с чаем. — Придет время, и ты все поймешь. А точнее, примешь. — Таким образом ты с каждым разом только больше доказываешь, какой ты мудак, — выплюнула эту фразу и, показательно вылив чай в раковину, скрестила руки на груди, пялясь на Кирилла в упор. — Блять, какая же ты смешная, — ударил ладонью по лбу и, в подкрепление своим словам, издал сдавленный смешок. — Чай-то здесь при чем? У тебя протесты, как у подростка, — вздохнул, взял кружку, вложил в нее новый пакетик и залил кипятком, пододвигая ко мне. — Не выебывайся и пей. И раз уж я такой мудак, что ж ты вчера так возилась со мной? — Потому что ты держал обещание, — с ледяным спокойствием сказала я, не тронув чай. Это мелкое, но выражение подчинения. Ну уж нет. На такое моя гордость точно не пойдет. Как бы это не веселило Бледного. — Не уходи от темы. — Я же говорю, ты сама все поймешь. Как только разберешься в себе. И признаешь некоторые моменты. Может быть, и беспричинные истерики прекратятся, — подмигнул и сделал глоток из своей кружки, беглым взглядом стрельнув в сторону моей, и, усмехнувшись, потряс головой. — Что ты, блять, за человек… Воцарилось молчание. Внутри я кипела похлеще, чем вода в чайнике. Вот чего он добивается? Что хочет, чтобы я признала? Уебок бесячий. Из очередного погружения в свои мысли выдернули раздавшиеся шаги и приближающиеся голоса. Послышался знакомый щебечущий смех. — О, доброе утро! — первой вошла Женя, одетая в длинную открытую мужскую майку, почти не прикрывающую голые ноги, и одарила нас лучезарной улыбкой. Следом за ней — парень с голым торсом, пытавшийся ее то поймать, то ущипнуть, вызывая новые порции девичьего хохота. — Где ключи? — сходу поинтересовалась я. Ничего больше не хотелось обсуждать. — У Алены, — пожала плечами Женя и взяла со стола ту полную кружку с чаем. Отпила, усаживаясь к своему спутнику на колени и опять заулыбалась. — Знакомься, это Антон. — Привет! — Ага, — даже не взглянула в его сторону. — Алена сказала, что они у тебя. — Нет их у меня! — тут же перешла в нападение. — Посиди на жопе ровно. Проснется Алена и разберемся. Я закатила глаза и подошла к окну. Взгляд упал на лежащую на подоконнике пачку сигарет. Не долго думая, вытащила одну, подожгла и закурила. — Ты же бросила, — с укором произнесла Женя. — Тебе какое дело? — обернувшись, огрызнулась я, заметив, как Бледный тихонько усмехнулся на фоне. — Вам бы ее в наморднике держать, еще покусает кого-нибудь, — не смог не вставить свою лепту, за что был испепелен взглядом с моей стороны. — Да тут намордник не поможет, — обиженно буркнула Женя. — Тут только одно средство спасет. — Да-да, как-то мы уже с Дарьей обсуждали рабочий вариант исцеления от стервозности, — Кирилл подошел ко мне, закинул руку на плечо. Чмокнул в висок и деловито проговорил, обращаясь к округлившей глаза Жене: — Мы над этим работаем. — Как же ты меня заебал, — резко пихнула локтем в бок, что парень ойкнул, отшатнулся и заржал, а я, побагровев, вылетела из кухни и из квартиры. Идти куда-то в одной маечке был не вариант. Постояв немного за порогом, раздраженно топнула ногой и поплелась вниз по лестнице. Спустившись на пару этажей, забралась на подоконник и начала тупо листать ленту в Инстаграм, чтобы просто отвлечься. Тупые видосики и фальшиво-счастливые лица с псевдо-мудрыми цитатками под фото. Тошно. От всего тошно. А от себя в особенности. Но долго в одиночестве побыть мне не удалось. Послышались торопливые, сбегающие по ступенькам шаги, и показалось улыбчивое лицо Жени. От него тоже было тошно. — Остыла? — поджав губки, поинтересовалась она. — Нет, — буркнула. — У вас что-то было с Кириллом? — заговорщически стрельнув глазками, подсела рядом, нетерпеливо теребя подол своей майки. — Блять, Женя! — уже сжала кулаки от злости. Тошнота все больше подступала к горлу. — А что такого? У тебя вон засос на шее, и Кирилл смотрит на тебя как-то… — Да мне насрать, как он на меня смотрит, понимаешь? У нас ничего не было, — закатила глаза и старалась не сорваться на крик. Рука на автомате прикрыла шею. — Ну, не хочешь — не говори, — повела бровью, а я убийственно на нее зыркнула. Но вдруг подруга резко посерьезнела. — Он тебе нравится? — Ты, блять, прикалываешься? — от нелепости я залилась истерическим смехом. — Влюблена до смерти, по мне не видно?! — Да, ладно тебе, Дах, успокойся, — шутливо стукнула в плечо. — Я просто спросила. Почему ты не говорила, что вы знакомы? — Повода не было, — недовольно скрестила руки на груди и отвернулась. — А как познакомились? — придвинулась ближе, и глазки заблестели. Заметив, что я уже готова отказаться от ответа, добавила: — Расскажешь, и я отдам тебе ключи от квартиры, — и вынула их из лифчика. Я попыталась выхватить, но она тут же закинула обратно. Чертова сплетница. — Я жду. — И я еще после этого стерва? — подруга не ответила, нетерпеливо постучав ладошками по коленкам. Делать было нечего. — Ну… Помнишь ту тусовку в доме в ебенях, на которую ты нас с Аленой потащила? Там и познакомились, если это можно так назвать, — вспоминать об этой ночи хотелось меньше всего. — Да ладно?! Офигеть! Так вы давно, получается, знаете друг друга… А то, что он здесь живет… — Тоже знала. Поэтому и не хотела ни пересекаться с ним, ни идти вчера на это мероприятие. — Пиздец, и молчала! — всплеснула руками. — А что хоть ты его так недолюбливаешь? — У нас свои… счеты. Не вникай. Отдай ключи, я рассказала. — Не думай, что на этом все. Мне нужны подробности. Особенно подробности появления засоса на твоей шее, — довольно улыбнулась подруга, и заиграла бровями.