whatcouldpossiblygowrong

всё начиналось как в пошлом сериале: банальный клуб, грязный туалет, исписанные маркером стены, безвкусное клише. в таком месте зппп подхватывают, а не родственную душу. но у тэёна получилось. он нашёл ёнхо, и безвкусный сериал чудесным образом превратился в сказку. такая большая-пребольшая любовь, когда глупые подвиги, щенячья романтика и внутри бабочки стаями. только вот сказка где-то на пути вдруг споткнулась, некрасиво упала и изуродовалась. потому что когда книга закрывается, занавес опускается, цветы вянут и одного тэёна становится мало для целого ёнхо. // жил был ёнхо и было у него имя ли тэёна на плече одно единственное. а у этого ли тэёна был со ёнхо, который самодовольно представлялся как джонни со и ухмылялся кошачьи. его имя у тэёна было на горле. удавкой. имена тех, кого джонни ебал рассыпались у него по телу хаотичными строчками. тэён уже давно перестал их читать (и считать), если честно. обычно джонни возвращался под утро или на следующий вечер, провонявшей насквозь табаком и текилой. на его коже были отпечатки чужих языков, чужих рук. узорами. псина. — фу, блядь, — всегда харкался тэён и отворачивался. во рту пересыхало, на дно лёгких падали острые камни с отвратительно режущим звуком. уходи, ёнхо, уходи. (не уходи больше никогда, я прикую тебя наручниками к батарее) у тэёна не было наручников. — просто блядина, — расплывался в бесстыжей улыбке и лез горячими ладонями к тэёну в штаны. это был его извращённый способ извиняться, и это не по-мо-га-ло. тэёну было противно так, что хоть мясом наружу выворачивайся. и в то же время как только ёнхо касался его, он готов был по-детски верить в то, что это последний раз, он обязательно изменится, тэён его больше никуда не отпустит и настанет идиллия, все болезни излечатся, воцарит мир во всём мире. поэтому он позволял ему абсолютно всё каждый раз, когда тот приходил, вонючий и грязный. он снова ухмылялся, тэён прокусывал его кожу, придушивал, царапался — чем больше отметин, тем лучше (потому что твои метки у меня по всей коже, мудила, и они не стираются). у ёнхо после него тело — абстрактная картина из кровоподтёков любых мастей и размеров. тэёну хотелось сделать ему больно и орать, мол, этот блядский джонни-со-ёнхо мой, м о й, вы суки. но правда в том, что тэён не смог бы сделать ёнхо так же больно, как ёнхо делал ему, и (он не твой и никогда твоим не будет) жили они долго и счастливо. конец. зачёркнуто // — если ты моя сказка, я хочу быть тем, кто умрет в начале. — почему не в конце? — в конце умирать намного больнее.