Эш не верила своим глазам. Пережившая первую в своей жизни схватку, из которой она вышла победителем, девушка хотела только одного — спокойно вернуться домой или, в крайнем случае, в участок. Но желаниям Торн не дано было сбыться: незнакомка, идущая к ним с автоматом наперевес, явно не была на их стороне. Это было видно не только по её походке и выражению лица, — то было немного самодовольным, недоверчивым, — но и по тому, как затихли все те, кто был в этот момент рядом с Эшли. Каждый заметно напрягся, ведь рассчитывал на то, что обещал им мафиози: здесь их не найдут, но удача не желала обратить свой взор на перепуганную Торн и её спутников.
Подошедшая девушка была весьма юной, однако броский макияж и высокая причёска прибавляли ей пару-тройку лет. Довольная и даже немного игривая улыбка расплылась на её лице при виде встревоженных лиц компании, но одно из них показывало узнавание юной особы и больше остальных хмурилось.
— Селина? Что ты здесь делаешь? — отозвался Джим среди прочих молчавших. Его мозг снова работал сверх нормы, прикидывая простые варианты: она была здесь не одна, иначе не выглядела бы так и не имела бы оружия. Стиль был довольно узнаваемый, и только один человек в Готэме отзывался в памяти на подобные вещи.
И именно эта женщина, властная, блистательная и объявленная пропавшей, сейчас приближалась к ним со своей «свитой» в виде сомнительных личностей с оружием в руках. Для Фиш Муни — верной правой руки Кармайна Фальконе и весьма эффектной женщины — они были простоваты. Особенно сейчас, когда её внешний вид был довольно опасным, предупреждающим: оригинальная причёска с использованием металлических украшений на выбритых висках, яркий макияж и первым делом бросающаяся в глаза гетерохрония. Один глаз Муни был её родного, коричнево-медового оттенка, а другой — ярко-голубой, будто бы не её родной.
— Добрый день, Кармайн, — широко, делая это так, как умела только она, улыбнулась и поприветствовала Фиш своего «начальника». Подойдя к их разношерстной компании, женщина не сводила глаз лишь с мафиози.
—Боже правый, Мисс Муни, я уж было подумал, что Вы мертвы, — отозвался так же приветственно мужчина. Эшли не видела его выражения лица, но могла сказать точно, что он надеялся на такой исход, особенно в данной ситуации.
— Однако я здесь, перед Вами, жива и здорова, — вальяжно продолжала Фиш.
Торн смотрела во все глаза на ту, что так давно покинула, но так хотела вернуть. Единственная попытка сделать это не увенчалась успехом, но теперь — и женщина была в этом права — она стояла здесь, живее всех живых и, казалось, ещё опаснее, беспощаднее и хитрее. Время сильно изменило подругу детства Эш, ожесточило её и заставило измениться, дабы удержаться у руля этой неуправляемой, сложной машины как мафия Готэма. Никогда не принимая участия в действительно важных делах группировки, она, тем не менее, жаждала быть в центре, решать и властвовать. Но в мире мужчин и «мужского» бизнеса добиться подобных успехов было сложно, потому Муни в очередной раз брала их хитростью.
— Тогда, признаюсь, я удивлен, — услышала голос Кармайна Фальконе девушка сквозь свои размышления, а затем разум быстро вернулся к действительности.
— В последнее время я сама себя удивляю, — улыбка на лице женщины расползлась в победную, немного хищную ухмылку, а глаза сверкнули недобрым огоньком. — Свяжите их.
В очередной раз Эш оказалась напугана, но ничего не успела предпринять, так как быстро подоспевшие ребята из сопровождения Муни умело перехватывали и связывали каждого, кто приехал сюда вместе с мафиози. Слепо высматривая из толпы Фиш, Торн не сразу ощутила, как крепкие руки обхватили её запястья и завели за спину, перекрещивая их и стягивая. В реальность вернула боль, пришедшая вместе с хрустом костей искалеченного запястья, отчего все мысли, до этого направленные на осознание ситуации в целом, обратились к эпицентру боли. Не став сдерживать свои эмоции, Торн сдавленно промычала, закусывая губу и едва переставляя ноги перед ведущим её человеком. Лишь на время боль утихла, но снова вернулась, стоило связать её руки грубой веревкой перед собой. Быстро глянув вверх, Эшли обратила внимание, что рядом с ней, к одной перекладине, привязаны и все остальные, кто был с ней начиная с событий в больнице. От мысли об этом Торн передёрнуло, а руки снова задрожали. Перед глазами стояла картина убийства, совершённого ей, а боль в запястье отвлеченно мучила её вне разума.
Девушка не обращала на это внимания, но телефон уже некоторое время настойчиво вибрировал в её заднем кармане, оповещая о входящем вызове. Однако незамеченным он не остался: один из ребят Фиш заприметил мобильник и вытащил его из кармана девушки. Обернувшись, Торн нахмурилась и хотела было что-то сказать, но, заметив имя звонившего на экране, замешкалась и пропустила тот момент, когда телефон в итоге оказался растоптан.
«Это был Эд… Он явно нервничает,» — немного рассеянно думала Эш.
Возможно, меньше всего девушке в данный момент хотелось видеть своего близкого друга. Он не раз подвергал опасности сам себя, но здесь ситуация была куда масштабнее и опаснее, к тому же… Она снова подумала об убийстве. О своем убийстве. Безусловно, Эд утешил бы её, подсказал, как правильно пережить тот самый момент, когда руки ещё помнят холод металла оружия, уши до сих закладывает от шума, а мысли стремительно путаются в голове. Всё это с новой силой накатывало на Эш, которая была не способна мириться с обстоятельствами и оправдывать себя.
Что-то невнятно промычав от боли, чувствуемой ею во всём теле, Торн слабо качнулась, не замечая ничего вокруг. Однако через пару минут до неё смутно начал долетать чей-то голос, звавший её по имени.
— Эш! Эшли, ты в порядке?! — на рассеянную Эшли, обратившую взор на говорившего, смотрел Джим Гордон, стоящий от неё по левую руку. Он встревоженно глядел на девушку, заметно побледневшую и едва держащуюся на ногах.
— Чёрт… Эй! Помогите ей кто-нибудь! Она еле стоит!
Сознание медленно, нехотя возвращалось на место, обостряя органы чувств, разум и приводя к действительности, становившейся все более объёмной и реальной. Детектив звал кого-то ей на помощь, когда боль все усиливалась, а ноги начинали твёрже чувствовать поверхность под ними. Наконец Торн вынырнула из потерянного состояния, снова невольно замычав и прикусив губу. Она осознавала то, что происходило вокруг и четко видела лица тех, кто их окружал. Одно из лиц, самых знакомых и — как ни странно — родных приближалось к ней. Фиш Муни гордо и изящно прошествовала к перекладине, обратив внимание на крики Гордона. Она смотрела на него немного с высока, пренебрежительно, как на назойливую муху.
— В чем дело? Ради чего такой шум подняли? — глядя на детектива, спросила Фиш, однако, без особого интереса. Она едва взглянула на привязанную рядом Эш, явно не признавая её.
— Она сейчас сознание потеряет, — кивнув в сторону Эшли, произнес детектив и мрачно нахмурился, чуть опустив голову.
— Ну и что я должна с этим… — с явной усмешкой на устах женщина обернулась в сторону Торн и замолкла. Её лицо за мгновение расслабилось, а затем приняло озабоченный вид. Ещё пару минут она внимательно всматривалась в черты лица привязанной девушки, после чего медленно подошла к ней, вытянув пальчик и приподняв голову Эш за подбородок, дабы рассмотреть поближе и убедиться в своих догадках.
— Почему ты здесь? — тихо произнесла Муни глядя в глаза немного испуганной пленницы. Джим в замешательстве наблюдал за воссоединением давних друзей, явно не понимая, какие отношения могут быть между ними.
Торн заметно оробела под изучающим взглядом женщины, полностью придя в себя и с трудом стоя на ногах, которые ужасно затекли. Фиш узнала её, это было очевидно, но предугадать намерения давней подруги было сложно, так как прошло слишком много времени и все круто поменялось в их жизни: прежние интересы и круг знакомств претерпели сильные изменения. Однако последнее, в чем Эшли стала подозревать Муни — это идея об убийстве. Как бы значительно не поменялась их судьба, Торн верила, что их близкая связь не могла истлеть окончательно за эти годы.
— Так получилось. Я не собиралась… — так же тихо ответила девушка, переминаясь с ноги на ногу.
Лишь мгновение спустя грубая веревка на её руках ослабла, а затем и вовсе оказалась развязана руками женщины. Та заботливо осмотрела Эш и отвела чуть в сторону под удивлённые взгляды остальных заложников, оставшихся под перекладиной.
— В чем дело? Почему ты в Готэме? — отводя Торн все дальше, при этом осторожно придерживая её за руку, вопрошала Фиш. Девушка рядом с ней едва передвигала ноги, потому они небыстро добрались до ящиков в стороне ото всех. Что было в них, Эш могла только догадываться, но вместо этого её аккуратно усадили прямо на них. — Доктора сюда! — раздался громкой голос Муни.
К ним быстро подоспели двое: женщина с мужчиной, оба черные, довольно крупные, в руках у мужчины аптечка-чемодан. Вид у них был немного странный, будто они только что выбрались из бункера во время апокалипсиса, одетые оба в спецодежду скорее военных, чем медиков, но с платками на предплечье и полным набором медикаментов.
— Извини, милая, я оставлю тебя ненадолго, не скучай, — Фиш слегка потрепала девушку по плечу и, кивнув двум другим, отошла, — я скоро вернусь.
Торн немного невесело осматривала «докторов», внимательно изучая их и прикидывая их способности и знания в области медицины. Будто бы полевые врачи они быстро разложились прямо здесь, готовясь к осмотру и оказанию помощи пострадавшей. Лишь на мгновение в голове девушки промелькнула мысль об абсурдности всей ситуации, но боль с запястья быстро привела её в чувства.
— Давно повредила руку? — присаживаясь перед Эшли на корточки, спросила доктор. Она аккуратно взяла её запястье двумя пальцами и слегка приподняла, внимательно осматривая синяки и общее состояние на признаки деформации костей.
— М-м-м, вчера, кажется, ушибла, поскользнулась в ванной, а сегодня меня связали, перед этим схватив не очень удачно, — внятно и терпеливо отвечала Эш, изредка поглядывая на женщину перед собой.
— Как общее состояние? — придерживая искалеченную руку, врач окинула взглядом лицо девушки, отметив, что оно немного порозовело и перестало иметь нетипичный светлый оттенок. Глаза пострадавшей смотрели ясно, однако тело слегка подрагивало.
— Честно говоря, так себе. Перенервничала сильно, — уклончиво ответила девушка, чуть отведя взгляд.
— В таких ситуациях не мудрено, — женщина улыбнулась и обратилась к своему коллеге, заметно сменив тон на более сдержанный и прохладный, — скорее всего трещины, перелома не вижу, но руку нужно зафиксировать, готовь жгут.
— Вы уверены? — Эш немного занервничала, перебегая взглядом от одного врача к другому.
— Не совсем. Без снимка сказать сложно, но это самый логичный исход. К тому же, тебе нужно принять обезболивающее, а то снова начнешь сознание терять, — ответила доктор, поднимаясь. Тон снова изменился, стоило ей обратиться к напарнику, — И лед поищи.
Мужчина хмыкнул себе под нос, готовя бинты и термос с холодной водой. Казалось, его забавляет такое отношение коллеги к нему. Торн даже немного удивилась природе их общения. Будучи рядом, оба незнакомца казались слаженной командой, и женщине не стоило так холодно обращаться к коллеге, потому что — девушка была уверенна — они итак понимали друг друга с полуслова. Чего не скажешь о ней самой и о… Нигме. Девушка снова немного помрачнела, вспомнив о своем коллеге и близком друге. Эш все ещё не могла объяснить себе, почему он явился к ней той ночью, однако спросить тоже была не в силах, боясь услышать ответ.
— Все нормально? — снова присев рядом с девушкой, спросила женщина, образ которой Торн тут же вырвала из общей картинки, дабы сосредоточиться на реальности, какой бы она не была.
— Да, все в порядке, я просто задумалась, — спокойно ответила Торн.
Поданные мужчиной жгут и пару бинтов в холодной воде быстро применялись в дело умелыми руками женщины. Она аккуратно приподняла руку Эш и ловко и безболезненно наложила тугую повязку, затем выжав бинты и приложив их снизу к запястью.
— Подержи вот так немного, а я пока поищу лекарство, — приложив здоровую руку девушки к бинту, доктор отошла от неё к аптечке, начав о чем-то тихо переговариваться с коллегой. Пара смешков и легкий удар от женщины в бок второго врача. Тот одарил её лучезарной улыбкой… «Они явно вместе,» — заключила Торн и, вздохнув, опустила взгляд на замотанное запястье.
Не уйти совсем в свои мысли девушке помог ритмичный стук каблуков по бетону, а затем легкий аромат духов. Подняв голову, Эш увидела рядом с собой Фиш Муни, изящно присевшую на край ящика. Она смотрела на девушку с хорошо скрываемым беспокойством и вниманием, пробегая взглядом по её чертам лица, небрежно собранным волосам, помятому пальто… и губы женщины трогала едва заметная улыбка.
— Ты так выросла. Прости за это, — она едва коснулась пальцами забинтованного запястья, чуть подавшись вперед, отчего внутри у девушки все перехватило, ведь давняя подруга была так близко и относилась к Эш так участливо и тепло. Так Торн казалось на первый взгляд в связи с контрастом происходящего вокруг.
— Все в порядке, я просто еще до этого повредила руку, а тут… — девушка немного неловко глянула на свои руки, а затем приподняла взгляд, обратив его на Фиш. Да, женщина заметно изменилась как внешне, так и внутренне, набив новые шишки, пройдя сложный путь, но не сломившись и лишь окрепнув. Ни о каких делах Муни в Готэме Торн не знала, но в общих чертах имела представление, когда узнала, что клуб больше не принадлежит ей. Архивных бумаг было крайне мало в их участке, ибо дело касалось мафии, но именно по документам Фиш действительно пропала некоторое время назад. Было приятно увидеть её вновь, но обстановка не позволяла расслабиться и вести разговор на будничные темы.
— Что-то случилось? Почему ты вообще в Готэме? Когда вы с родителями уехали, я облегченно вздохнула, ведь только за пределами этого паршивого города ты и твои родители были в безопасности. Но теперь ты снова здесь, почему? — чуть склонив голову так, чтобы заглянуть в лицо собеседницы, так неловко и робко смотрящей на неё теперь, продолжила женщина.
— Меня перевели сюда во время учёбы в университете. Я училась на судмедэксперта и на последнем курсе мне предложили перевестись на новое место. Не знаю почему, но я выбрала Готэм. Может и зря, но я готова к трудностям, — тихо отвечала Эшли, чуть смелее взглядывая на подругу. Та немного нервно поджала губы и аккуратно взяла руки девушки в свои, подсев поближе.
— Сейчас в Готэме не спокойно, я думаю, ты заметила это. Неужели родители согласились отпустить тебя сюда? Маргарет всегда была крайне щепетильна в вопросе твоей безопасности.
— Я настояла, — в голосе Торн появилась едва заметная сталь.
Эшли не любила разговоры о своей учебе, родителях и переезде. Уехав из Готэма вместе с родителями лет в одиннадцать, Эш ещё долго не могла прийти в себя. Атмосфера этого города была несколько пугающей, но крайне чарующей для неё. Вечно занятые работой родители, которые горели идеей добиться признания в Готэме, позволяли своей дочери использовать все доступные им блага, начиная от услуг личного водителя и заканчивая приятными и уютными вечерами в компании своих друзей. Тех было немного в давние времена, так как на дружбу у них тоже не хватало времени, но не менее амбициозная и стремительная Мария Мерседес Муни добилась их расположения, иногда приглашая чету Торн в свой только открывавшийся тогда клуб. Зачастую юная Эшли являлась туда одна и была крайне желанным гостем. Ранний сформированный вкус девочки, так сильно претерпевший изменения спустя года, был полностью основан на той атмосфере и развлечениях, которые она наблюдала вместе с Фиш. Они любили наряжаться и представлять себя леди модных домов Парижа, Англии; слушать живые выступления и записи в стиле джаз, более лиричный блюз; шутки и комедийные номера, просмотренные на сцене её клуба, надолго остались в памяти взрослеющей девушки, заметно износившись со временем, потускнев, но не исчезнув бесследно. Все это было тем, что наполняло воспоминания Эшли Торн о детстве и начале юности, проведенной в Готэме, который казался ей не хуже и не лучше других городов Америки, как и любому другому не тронутому этой грязью и несправедливостью настоящей жизни ребенку. Но как только родной дом был покинут, девочка долго и мучительно мирилась с мыслью, что теперь все это осталось в прошлом лишь из-за неудач родителей в своем бизнесе. Образ молодой и такой волшебной Марии Муни ещё долго заставлял юную Эшли мечтать перед сном, ворочаясь в кровати. Все мысли девочки были о том, чтобы вернуться в Готэм, что и привело её к решению о переводе в университет спустя года. Несмотря на все то, что происходило с молодой и полной сил и стремлений Эшли Торн, девушка ни разу не усомнилась в верности своего выбора. Последние события ощутимо били по этой решимости, а возможность так просто сорваться в пропасть пугала и будоражила мысли Эш, однако она всё ещё находила в себе жизненные силы противостоять трудностям, что лишь подтверждало её слова.
Женщина внимательно изучала лицо сидящей перед ней Торн, прежде чем ответить. Что-то в её выражении или голосе заметно удовлетворило Муни, потому та благосклонно чуть прикрыла глаза и расплылась в довольной улыбке.
— И правда, выросла, — она чуть крепче сжала руку девушки в своей. Казалось, время остановилось лишь для них двоих, дабы обговорить все то, что они не успели обсудить за упущенные годы, но мимолетное ощущение спокойствия и радости было обманчивым и быстро растворялось в жестокости и грязи, происходившей в действительности в этот момент. Окончательно разрушил это хрупкое ощущение обоих подошедший мужчина, на вид — один из банды.
— Босс, это Марони, — он протягивал телефон своему шефу. Оторвав взгляд от девушки, Муни приняла мобильник и, осторожно отстранившись от Торн, поднялась с места, отвечая приветливо и довольно обольстительно, почти по-кошачьи заливаясь бархатным смехом и отходя все дальше.
Эш смотрела ей вслед, явственно ощущая, как внутри все обрывается и ноет от чувства потерянности и незавершенности. Казалось, что именно сейчас они могут легко найти общий язык и обсудить тысячу и одну мелочь, как в детстве… Но детство заметно ускользало, растворялось и открывало глаза на действительность. Все очень сильно изменилось, и теперь они обе не те, что раньше, а главное — все, что связывало их так давно, исчезло без следа. Это подтверждала удаляющаяся фигура сильной и хитрой женщины, готовой вершить судьбы людей, проходя по их головам к своей цели.
— Выпей, должно полегчать. Только не беги сразу, — отвлекла от размышлений Эшли врач, протягивая ей бутылку воды и блистер с последней парой таблеток. Благодарно кивнув, Торн приняла лекарство и, не задумываясь, выпила его, полностью осушив бутылку.
Все ещё заметно ощущая слабость во всем теле, девушка ждала, когда таблетки подействуют, встревоженно оглядываясь на собравшуюся в центре ангара толпу. Возле перекладины творилось что-то невообразимое. Такое в своей жизни Эшли видела только в остросюжетных боевиках, даже не представляя себя одной из героинь картины. Сейчас разборки происходили прямо перед ней, наяву.
Торн не видела Фиш и мафиози по фамилии Марони, так как оба были скрыты толпой: сброд Муни и банда мафии стояли с разных сторон, готовые броситься в атаку по одному мановению пальцев своих боссов, однако толпа не двигалась, так же как и Эшли, напряженно вслушиваясь в разговор Фиш и Сальваторе Марони. Тот вещал громко и торжественно, девушка слышала обрывки фраз: «Когда старик умрет, начнется новая эра!», «Мы будем править Готэмом!», «Построим династию, высечем этот город, как упрямого осла!».
«Так вот зачем они устроили здесь ловушку для Фальконе,» — на мгновение задумавшись, заключила Торн, чувствуя, как напряжение растет, кажется, после неудачно сказанной фразы Марони. Короткое молчание женщины и ещё одна фраза, небрежно брошенная мафиози, как вдруг замкнутое пространство ангара потряс звук выстрела, от которого вмиг все пришли в движение. Суматоха быстро наполняла помещение, а гнев в лицах людей становился более красноречивым, когда те кидались за оружием, начав перестрелку.
От этого шума Эш застыла на месте, не в силах пошевелиться. Она чувствовала, как её тело начало бить крупной дрожью, а мысли вмиг затянулись в тугой клубок, оставляя разум, вмиг онемевший и не имеющий возможности вернуться. Звуки выстрелов поглотили её полностью, отправляя сознание к мгновению убийства того бандита в больнице, снова и снова прокручивая ощущения, настигшие её в тот момент. Торн начинало мутить, а дыхание становилось все чаще, пока гомон не стих, и перестрелка не завершилась.
В мутном разуме вспыхнула лишь одна мысль: о женщине, которая стояла лицом к лицу с мафиози, торжественно объявившим себя и свою банду правящей элитой. Что случилось после? С чего все началось? Жива ли Фиш? Эти вопросы заставили девушку подняться на ноги и нетвердой поступью последовать к месту событий, где она ожидала увидеть подругу целой и невредимой. В какой-то момент Эшли сорвалась на бег, на ходу обдумывая случившееся и стараясь привести себя в чувства, заставить мозг работать для того, чтобы иметь возможность проанализировать ситуацию вместе с остальными.
Толпа разошлась по ангару к тому моменту, как Торн приблизилась к центру. Чьё-то тело спешно уволокли, оставив следы крови на полу, тянущиеся куда-то вглубь помещения. Подбегая, Эшли молилась о том, чтобы кровь принадлежала не Фиш Муни. Стоило ей взглянуть вокруг, как тут же от сердца девушки отлегло: женщина была жива и даже невредима. Недовольно сложив руки на груди, она, кажется ожидала чего-то. Только сейчас Торн обратила внимание, что перекладина пуста, а значит пленникам удалось сбежать. Радоваться этому или нет, девушке не удалось понять сразу, поскольку стоило ей оказаться рядом с Фиш и открыть рот, чтобы узнать, что же все-таки произошло, как обе обернулись на звук приближающихся шагов небольшой группы.
— Что случилось? Почему началась перестрелка? — обеспокоенно спросила Эш, глядя туда же, куда и женщина. Обе смотрели на Селину, ведущую за собой сбежавших заложников. Гордон был сильно напряжен, в отличие от Буллока и Фальконе, казалось, уже принявших свое положение.
— Марони слишком много себе позволил, — спокойно, но заметно отстраненно и холодно ответила Муни, выходя чуть вперед и натягивая наигранную и хитрую улыбку, чтобы встретить своих возвратившихся пленников. Она даже не обратила внимание на Торн, задавшую вопрос.
Эшли заметно смутилась, переводя дыхание и чуть пошатываясь после непродолжительного, но крайне утомительного в её состоянии бега. Женщина не соврала ей, это девушка знала, но конкретики в этом тоже не было. Однако видеть Фиш целой и невредимой было выше всех подробностей дела. С этим Эш уже смирилась, когда прислушалась к разговору Муни и подошедшей компании.
— Отдаю тебе должное, Фиш, ты умеешь опускать занавес, — поправляя шляпу на своей голове, невесело произнес Буллок.
— А как иначе, Харви? Ведь он унизил меня, — высокопарно начала женщина, чуть задрав подбородок, — шаг безрассудный, но, возможно, оно и к лучшему. Поглядим.
Эшли напряглась ещё больше при этих словах. Что бы не задумала Фиш Муни, в любом случае было опасно так открыто высказывать свои предположения и дерзкие мысли. Хоть и обессилевший, но Фальконе все ещё мог составить ей неслабую конкуренцию.
— Поле боя меняется. Возможно, перед вами новая королева Готэма, — победно разведя руки в стороны, объявила женщина, казалось, ни на секунду не усомнившись в своих словах. Это было часом её славы и великим наслаждением заявить о себе и о своих намерениях во всеуслышание, несмотря на очевидные риски.
— Поздравляю, дорогая, — голос Фальконе звучал слабо. Эш видела едва заметную, усталую улыбку, на мгновение тронувшую его губы. — Я ухожу, Фиш. Хватит с меня.
Девушка не верила своим ушам, качнувшись на месте. Этот старик так просто сдавал свои позиции, когда только он мог противостоять тому, что замышляла его когда-то верная «правая рука» Фиш Муни. И сейчас дон Фальконе добровольно отказывался от этой «войны», казалось, пуская все на самотек. Это было немыслимо.
— Значит, мне не придется убивать вас, — сладко прощебетала женщина, довольная мягкостью и простотой решения старика, — уйдете на пенсию, будете нежиться в теплых краях, почитывая газету?
— Приблизительно так.
— Да, славный план, — Эш не видела, но могла поклясться, что сейчас улыбка Муни была самой довольной и искренней.
Однако долго наслаждаться моментом принятых безболезненных решений Фиш не смогла. Относительную тишину разрезал бешеный крик Освальда Кобблпота, тут же приведший всех в действие. Все головы собравшихся инстинктивно повернулись на шум.
— Фиш Муни! — голосил Пингвин, быстро и уверенно ковыляя к ним и без разбору стреляя в потолок ангара из прихваченного где-то автомата.
Эшли снова окутала паника, быстро подступившая к ней при звуке выстрелов и визгливого крика мужчины, надвигавшегося на них. Обретённое наконец относительное спокойствие вмиг улетучилось, и последняя надежда на успешное завершение всей этой истории, казалось, покинула всех разом.
Все снова совершилось довольно быстро. В последний момент заметив стоящую в стороне совершенно растерянную и напуганную девушку, Джим Гордон тут же подоспел к ней, чтобы увести Торн с места стремительно разворачивающихся событий. Он крепко сжал плечи Эш, заставляя её немного пригнуться, и повел на выход из ангара, надеясь убраться отсюда как можно быстрее. Однако на пути появилось совершенно неожиданное препятствие: девушка вдруг начала вырываться, делая это довольно активно.
— В чем дело, Эш? Мы должны уходить сейчас же, — притормозив, мужчина встряхнул Торн, заставляя смотреть на себя.
Очнувшись уже в руках детектива, Эшли не сразу поняла, что именно произошло только что. Однако память стремительно возвращалась, а разум обострялся, быстро выхватывая из всего потока информации лишь жизненно важные её фрагменты. Когда Торн поняла, что женщина бросилась в противоположную от них сторону, она смогла разглядеть через плечо ведущего её Гордона лишь то, что Фиш поднималась по лестнице на крышу. Освальд по пятам следовал за ней, не обращая внимания ни на кого, кроме Муни, уже исчезнувшей там, наверху. От их компании за это время так же отделился Бутч Гилзин, бросившийся на помощь своему боссу. Тогда-то Эшли и начала активно сопротивляться, понимая, что Фиш сама себя загнала в ловушку, поднявшись на крышу, и мысль о том, что там она, скорее всего, погибнет, мгновенно отрезвила девушку и дала толчок к действию. Совершенно необдуманному, импульсивному, но предельно искреннему и отчаянному порыву, совершенному Эш.
— Я не позволю ему загнать её в угол и убить, — заявила Торн, всеми силами пытаясь вывернуться из хватки детектива. Пока тот пытался её переубедить, девушка подгадала момент и довольно эффективно вдарила под дых, освобождаясь от цепких пальцев Джеймса Гордона и безрассудно кидаясь следом за всей компанией на крышу.
***
Эдвард Нигма нервно постукивал по железному ящику архива, снова и снова прокручивая в своей голове последние события, минувшие несколько часов назад. Рабочий день подходил к концу, тогда как от ассистентки не поступило ни одного звонка или сообщения с момента её отлучки в больницу. Судмедэксперт почуял неладное ещё задолго до того, как Эшли поднялась в отделение радиологии, однако спешно и нервно отправленное СМС совсем не успокоило мужчину. Уже в который раз он корил себя за то, что не ответил на её звонок сразу после своего сообщения, теперь безуспешно пытаясь дозвониться. Но телефон девушки молчал. Более того, уже как пару часов он был недоступен, Нигма проверил это несколько раз, отчаянно надеясь, что его ассистентка не ввязалась в какую-нибудь опасную историю.
Эд намеренно не покидал своей лаборатории, зная, что офицеры, детективы и прочие сотрудники их участка в курсе событий, развернувшихся в больнице, но дальнейшая судьба двух детективов была неизвестна, а значит…
До этого напряжённо глядящий в одну точку, мужчина вздрогнул и начал рыться в выдвинутом ящике, не понимая, что конкретно он ищет. Дверь в архив открылась, и кто-то тихо скользнул внутрь. Зная, в чьих «владениях» он находится, Нигма быстро определил вошедшую возлюбленную. Мисс Крингл же, заметив судмедэксперта, тут же кинулась к нему. Это заставило сердце мужчины забиться быстрее, а последние мысли об Эшли, возможно попавшей в беду, в одночасье улетучились.
— Мистер Нигма, — по взволнованному голосу женщины было понятно, что она искала Эдварда.
— Мисс Крингл? — делая как можно менее озадаченный вид, он посмотрел на спешащую к нему Кристен. Намеренно не глядя ей прямо в глаза, Эд улыбнулся в своей привычной манере.
— Я заметила нечто странное, — в руке женщина сжимала листок бумаги, который судмедэксперт смутно узнавал. Она несла ему ту самую телеграмму, посланную от лица «сбежавшего» офицера Тома Доэрти.
— И что же? — задержав пальцы между папками в ящике, судмедэксперт пытался принять заинтересованный вид. Это не казалось сложной задачей, так как в момент написания этого послания его разумом руководил не он сам, а потому мог с легкостью откреститься от улики, оставленной его альтер эго.
— В телеграмме от офицера Доэрти. Первые буквы строк образуют вашу фамилию, — мисс Крингл подошла так близко, что мужчина мог уловить едва заметный аромат её парфюма, разглядеть каждую пуговицу на её кардигане и складку на юбке, однако взгляд его задержался лишь на взволнованном лице возлюбленной. — Видите? — её палец пробегал по листу бумаги, над которым они склонились, — Н, И, Г, М, А.
— Да, — быстро взглянув на листок бумаги, Эд снова посмотрел на архиваруса, ожидающего его ответа. Привычная улыбка в который раз растянулась на губах мужчины, не выдавая его истинных чувств, — ну надо же, как… Как странно. Какое удивительное совпадение, — он по новой осмотрел записку, пробегая по едва знакомым строкам не особо внимательным взглядом.
— Совпадение? — вскинув брови, Кристен смотрела на судмедэксперта, явно не ожидая подобного ответа. Идя к нему, она опасалась, что её догадки могут подтвердиться, но такая реакция путала все ещё больше.
— А что же ещё? — пожав плечами и едва мотнув головой из стороны в сторону, Эд улыбался, стараясь развеять опасения мисс Крингл. Самого Нигму ужасала мысль о такой очевидной подсказке, оставленной его альтер эго. Он прекрасно осознавал, что для его «второго я» все это было лишь игрой, развлечением, однако судмедэксперт понимал, что вся ответственность в случае провала ляжет на него, что совершенно его не прельщало, ведь никто и слушать не станет о сложном положении самого Эдварда в начале всей этой истории и том, к чему все это привело.
— То есть вы ничего не знаете об этом? — тревога на её лице сменилась раздражением. Листок бумаги в опущенных руках женщины хрустнул.
— Я… Я н… Нет… Нет, — не выдавая своей нервозности, ответил Эд, однако все равно запнувшись. Только опустив взгляд обратно на выдвинутый ящик он смог спокойно закончить, — нет.
— Ясно, — поджав губы, женщина отступила и, опустив взгляд, поспешила удалиться из архива. У двери она остановилась и, развернувшись к судмедэксперту, бросила на него последний взгляд, в надежде все же услышать хоть что-то об этих странностях. Но мужчина провожал её своей стандартной натянутой улыбкой. Решив больше не задерживаться, архивариус вышла.
Уже слепо глядя на закрытую дверь, Нигма явственно ощущал присутствие своего двойника в голове, отчего мысли путались, развивая в нем тревожность. По архиву прокатился почти беззвучный смех, сопровождаемый голосом умершего офицера Доэрти в сознании судмедэксперта:
«Ты же любитель загадок?»
— Чего смеешься, дурень? Это не смешно, — вслух произнес Эд, остановившись над выдвинутым ящиком. Улыбка быстро сошла с его лица. Стараясь отвлечься, мужчина продолжил перебирать папки, но голос Тома Доэрти настойчиво продолжал:
«Вот умора».
— Он не уймется, — снова сказал Нигма, чувствуя, как нервы напряжены, а бумаги уже не могут заставить его успокоиться. Уже срываясь, он ударил ладонями по внешней стенке ящика, перейдя на крик. Всеми силами Эд противился своему альтер эго, стараясь не давать ему возможности завладеть его разумом и снова сделать то, что могло навредить самому судмедэксперту или его возлюбленной, однако сдерживать натиск «второго я» было все сложнее. — Зачем ты оставил улику?! Зачем?!
— Успокойся. Что она найдет? Что докажет? Ничего. Тела нет. Хватит дёргаться.
Эд пытался успокоить себя, убедить в том, что у Кристен Крингл ничего не выйдет, даже если она всерьез заинтересуется судьбой своего бывшего бойфренда. Снова начав перебирать папки, Нигме удалось немного успокоиться, но тут он с сожалением посмотрел на дверь, в которую вышла женщина, бросая на него последний взгляд.
— Она была такой сердитой и грустной. Ненавижу, когда она так смотрит на меня.
«Странный и пугающий»
— Брось, какая разница? — снова распалялся мужчина, за которого говорил двойник, — будто тебе с ней что-то светит. Она знает о твоих чувствах и все равно относится как к грязи, — шумно выдохнув, Нигма снова произнес, но уже более спокойно, овладевая собой на время,— плевать, я люблю её.
Разгневанный Загадочник опять взял верх, прорычав и ответив, — только послушай себя! Будь мужиком! — ящик архива хлопнул от резкого толчка руками судмедэксперта, встав на место.
«Вы странный человек, мистер Нигма»
— Будет лучше, если она начнет тебя побаиваться, — с оскалом продолжало альтер эго, все больше замутняя разум мужчины, сбивая его с толку, стараясь выдать свои мысли за его истинные.
— Хватит об этом, никаких загадок, — уже теряя свою настоящую личность, нервно и быстро произнес Эдвард, снова открывая ящик архива, переводя свою тревожность и помешательство в импульсивные действия.
«На тебя жалуются»
— Сохраняй спокойствие, — с явным нажимом почти выкрикнул сквозь зубы мужчина, но тут же был прерван «вторым я».
—Что белое, черное и красное разом?
— Хватит! — в порыве истерики Эд сорвал с себя очки обеими руками, схватившись за голову. Все это безумие сводило с ума, отравляло разум, сознание, а главное чувства Эдварда Нигмы, заставляло сомневаться в искренности испытываемых душевных порывов, ради которых Эд пошёл на отчаянный шаг, убив конкурента. Это сумасшествие разрушало личность настоящего Нигмы, ставило под сомнение все, что он делал и ощущал, растворяло в несуществующем «втором я».
«Я бы на твоем месте из кабинета не вылезал»
Альтер эго все больше веселило состояние Нигмы, отчего его тело сотрясалось от смеха, распирающего все существо судмедэксперта, однако в последний момент ему удалось захватить контроль и держать его жёстко, твёрдо. Тяжело дышащий сквозь сжатые зубы, Эд смотрел в пустоту, стараясь прийти в себя и прекратить это наваждение, нехотя выпускающее его из своих когтей. Холодок все еще проходил по его позвоночнику, вызывая дрожь во всем теле.
«Он такой странный»
***
Эшли быстро добралась до лестницы, стараясь успеть, мысленно подгоняя себя, чувствуя, как бешено бьется сердце, как саднит горло от частого и резкого дыхания. В голове стучала настойчивым невидимым молоточком всего одна мысль: «Я должна помочь ей». На последнем пролете Торн едва не потеряла равновесие, услышав крик женщины. Внутри вдруг все начало подниматься, на глазах невольно выступили слезы, но ноги заработали ещё быстрее, стараясь догнать этот крик. Когда невидящему взору девушки открылась вся площадь крыши, было поздно.
Бутч Гилзин, бросившийся спасать своего босса, лежал без сознания. Его лицо было запачкано кровью, она же была на обломке трубы, лежащей рядом. Кобблпот, свесившись с края крыши, смотрел куда-то вниз, возбужденно трясясь всем телом. Оружия у него не было, но рядом валялся пистолет, явно не принадлежащий ему. Эшли пронизывал ледяной ветер, рука пульсировала в том месте, где запястье было зафиксировано жгутом, но все это было не важно, потому что внутри все рвалось и пылало от боли, жгучего осознания потери.
—Освальд! — сжимая кулаки, девушка не отдавала себе отчета в том, что ее голос сорвался и осип. Разум застилал праведный гнев, глаза горели от ненависти и боли.
Она едва различала фигуру мужчины, уже не могла разглядеть его перекошенное от испуга и ненависти лицо, а главное, не увидела, как он нагнулся и схватил трясущимися руками пистолет. Выстрел ошарашил обоих: Пингвин не смог прицелиться, а потому почти промазал, сильно нервничая, так что саднящая и резкая боль в плече Торн лишь смутила её, заставив отшатнуться и накрыть полученную рану больной рукой. В ушах звенело, а ноги едва держали Эш, но резкий порыв подлинной ярости заставил её действовать. Раненной рукой она схватила обломок трубы и кинулась в сторону Кобблпота.
— Ты убил её! Богом клянусь, ты отправишься за ней следом! — кричала девушка, быстро настигая свою цель. Половина слов пропадала в вое ветра и осипшем голосе. Однако это не помешало Пингвину понять общий посыл, отчего он пятился назад, не сводя гуляющего прицела с Торн.
Приблизившись, Эшли замахнулась и выбила из рук мужчины пистолет, однако трубу она держала в руке не крепко, так как раненная рука, даже несмотря на отсутствие боли в ней, отказывалась набираться сил. Именно этим и воспользовался Освальд: его бледное, вытянутое в страхе лицо маячило перед глазами девушки, которая упустила момент, когда обломок трубы оказался во владении Кобблпота. Его руки держали импровизированное оружие куда крепче, а замах вышел точным и попал прямо в цель. С хрипом, вырывающимся из горящего горла, Эш согнулась пополам, но сделала шаг навстречу. Второй удар пришелся по лицу, отчего девушку мотнуло в сторону, но, сжав зубы и остро ощутив все, что творилось с её телом, Торн бросилась на мужчину. Она ухватилась одной рукой за ворот его пиджака и с нехарактерной для неё силой потянула к краю крыши.
— О, нет, я не дам тебе все испортить, — выбросив обломок, он обеими руками ухватился за края пальто девушки, перетягивая инициативу на себя. Одной пятерней он все же влез в ее волосы, сжимая их на затылке. Теперь он вел, сверкая бешеными глазами и тяжело дыша прямо в лицо Торн.
В этот момент все вдруг прояснилось. Эшли остро ощутила нависшую над ней опасность, толкающую её прямо в пропасть. Биение сердца снова участилось, ухая в груди, а мысли лихорадочным потоком понеслись мимо её внутреннего взора. Этот момент называют чем-то вроде «вся жизнь пронеслась перед глазами». Поддаваясь животному инстинкту самосохранения, девушка вдруг поняла, что очень не хочет умирать, покидать этот мир сейчас и таким образом. Жгучее желание жить, сохранить то, что нельзя было вернуть, заставило Торн сопротивляться. Она всеми силами цеплялась за мужчину, уже подсаживающего её на барьер, с которого она вот-вот должна была сорваться.
— Прощай, Эшли Торн, — прошипел ей прямо в лицо Кобблпот, когда его побелевшие губы исказила дикая улыбка, а глаза безумно сверкнули. Довольно хилый и нескладный на вид, сейчас он с легкостью мог оборвать её жизнь, однако этого не случилось.
— Отпусти её, Освальд, иначе я буду стрелять, — Эш с легкостью узнала голос детектива Гордона. Внутри все снова поднялось, но уже от радости и огромного облегчения, ведь ей пришли на помощь, а значит шансов выжить у неё куда больше. Перестав вырываться и отпихивать от себя Пингвина, она смотрела прямо на мужчину, стоящего недалеко от них и наводящего пистолет ровно на Кобблпота. Как и всегда, его руки не дрожали, а всем своим видом он внушал уверенность и твердость в том, что его слова не разойдутся с делом.
Эшли заметила, как успело измениться выражение лица держащего её мужчины. Улыбка быстро сползла с лица Освальда, рот сначала округлился, а глаза закатились, будто появление Джеймса Гордона было лишь не критичной помехой на его пути, а затем тонкие бесцветные губы вытянулись в подобие дружелюбной улыбки, не походившей на искреннее проявление чувств.
— Извини, Джим, не могу. Видишь ли, она пыталась столкнуть меня с крыши, — повернув голову к детективу, громко произнес Кобблпот, не выпуская из своих рук Торн, даже не ослабив хватку. На мгновение ей показалось, что от досады он наоборот сжал пальцы на ее пальто и в волосах крепче.
— Он убил Фиш Муни! — выкрикнула Эш, снова забившись в руках бандита. Не пытаясь оправдать себя, она хотела тут же прояснить ситуацию и хоть немного привлечь внимание Гордона.
— Тише, тише, Эшли, а не то я столкну тебя прямо сейчас, — не меняя выражения лица, Пингвин уже тише обратился к своей заложнице, встретившись с ней взглядом, который говорил, что он точно это сделает, стоит ей ослушаться.
— Это правда? — не выпуская из рук пистолета и все ещё держа Кобблпота на прицеле, спросил детектив. Незаметно для всех он делал маленькие шаги навстречу, к краю крыши.
— Увы да, Джим, но не волнуйся, никто не узнает об этом, как только она окажется там, внизу.
Это заставило девушку снова дернуться от него, в попытке вырваться из цепких лап Пингвина. Самому мужчине это очень не понравилось, отчего милость на его лице сменилось гневом, обращенным к Эшли. Совершенно испуганная и уже почти обессилевшая, она угомонилась, чувствуя, как разум, однако, активно протестует против того, чтобы она так просто сдалась и позволила от себя избавиться.
— А ну перестань, мерзавка, — ядовито произнес Освальд сквозь зубы, встряхнув свою пленницу как следует. Не спеша завершать начатое, он все же быстро терял терпение.
— Ты убьешь её, а что дальше? На тебе будет уже два убийства, — стараясь звучать как можно убедительней, произнес детектив, остановившись в нескольких шагах от них. От души проклиная этот день, он надеялся обойтись без драки, но спасти девушку, хоть и не был впечатлен её решимостью спасти подругу, все равно погибшую. Более того, он бы с удовольствием высказал Эш все, что о ней думал, но сейчас нужно было спасти её, чтобы иметь возможность объяснить ей, что безрассудные решения и неоправданный героизм неизменно ведут к провалу.
— А знаешь, Джим, ты прав. Я отпущу её, но взамен требую вашего молчания. Ты берешь на себя ответственность за то, что она никому не выдаст наш маленький секрет, идет? — сделка была не сильно выгодной для стороны Пингвина, но, выбирая из двух зол, он предпочел выбрать наименьшее. Даже сейчас союзники вроде Джеймса Гордона не казались такой уж дурной идеей, а молчание этой девчонки гарантировалось почти стопроцентно.
— Идет, — не опуская оружия на случай, если Кобблпот не станет следовать собственным условиям, ответил детектив. Таким образом судьба Эшли Торн решилась довольно просто, совершенно опустошая её саму внутри. Невольные слезы снова обожгли её ледяные щеки.
— А теперь думай, прежде чем говорить кому-то о том, что здесь произошло, — предупредил её Освальд, затем грубо оттолкнув от себя. Тяжело дыша через нос, он провожал их враждебным взглядом, не желая теперь отвлекаться от собственного успеха. Марони был мертв, Фальконе решил оставить свой пост, а Фиш отправилась следом за неудачливым мафиози. Таким образом Освальд Кобблпот по праву мог назвать себя новым королем Готэма.
Все это уже мало интересовала девушку — едва держась на ногах, она рухнула в руки детектива, тут же подхватившего её. Едва не расставшись с жизнью, Эшли теперь не могла принять тот факт, что все завершилось и ей больше не грозит опасность. Мозг в целом теперь отказывался соображать, а разум мутнел, унося её далеко отсюда, покидая тело, бессильно обмякшее в руках Джеймса Гордона.
