Спутник/Satellite

      Все тело билось в ознобе, руки и ноги будто потяжелели в несколько раз, но девушка усердно стремилась за криком женщины, который все удалялся, как бы Торн не старалась его догнать. Сначала громкий до боли в ушах вопль теперь становился слабее с каждой секундой, а затем и вовсе пропал. Остались лишь отчетливые звуки частого, сбивчивого дыхания и тяжелого биения собственного сердца. Но вот Эшли останавливается. Перед ней та же крыша, тот же промозглый ветер и холод, пробирающий до костей, но все тело горит, пульсирует, дрожит в нетерпении и ужасе от осознания. На крыше нет ни Бутча, ни Фиш, ни того, чем Эш могла бы обороняться; лишь она и Освальд. И это чертовски пугает, уязвляет, потому слезы сами текут из глаз, обжигая щеки.       — А вот и ты, мерзавка, — голос Кобблпота холодный, властный, уверенный. На губах растягивается злобная ухмылка, и тело его ничуть не дрожит. Подсознательно Эш начинает ощущать опасность, нависшую над ней.       Раздается выстрел и плечо пронзает резкой жгучей болью, отчего девушка не в силах сдержать вскрик и не прижать руку к ране. Но чувство страха лишь усиливается от того, что в руках Пингвина оружия нет. Напротив, его руки спокойно свисают вдоль его туловища, весь он выглядит расслабленным, а на лице появляется торжествующее выражение.       Чувствуя, как быстро и сильно нарастает боль в раненой руке так, что в глазах начинает темнеть, Эшли не сразу реагирует на резкий рывок вперед. В мгновение ока Освальд оказывается перед ней и крепко хватается за отвороты её пальто, с силой, несвойственной этому тощему и хилому мерзавцу, притягивая её к себе. Когда ужас и осознание сковывают тело, Торн едва может различить едкую фразу, брошенную ей прямо в лицо.       — Ты отправишься следом за ней, — зловеще произносит Кобблпот, пожирая взглядом девушку в своих руках, распаляясь все больше и, наконец, жаждая полной победы.       Как тряпичная кукла, едва поспевая за «кукловодом», Эш в шоке плетется за Пингвином, недоумевая, почему его руки так уверенно и крепко сжимают ее одежду, вместо привычной дрожи во всем теле и быстро бегающего испуганно-маниакального взгляда. Неужели вот так закончится её жизнь? В руках этого убийцы и психопата? И этого ей очень не хочется, потому девушка начинает дергаться в его руках, извиваться, пытаясь вырваться, ведя бесшумную, но довольно яростную борьбу. Однако они уже добрались до барьера, и Эшли чувствует холод бетона, сердитые порывы ветра и тупую боль во всем теле от попыток вырваться из рук маньяка.       Нависая над ней, готовый перекинуть Торн через барьер Пингвин в последний раз смеется ей в лицо и от всей своей гадкой души упивается её беспомощностью и страхом. Эш не может не признать, что она действительно боится, и все тело бьет неукротимой дрожью от мысли о том, что это конец.       «Где же Джим? — пробегает мучительная мысль в помутненном сознании девушки, — Неужели он оставил меня? Не пошел следом?».       — На этот раз тебя некому спасти, не так ли? — будто прочитав мысли Эшли, довольно произносит Кобблпот. Он наблюдает за тем, как учащается дыхание жертвы, как последние силы покидают её, как взгляд беспомощно рыщет в поисках спасителя, но не находит, теряясь окончательно.       — Прощай, Эшли Торн, — последние слова, произнесенные Освальдом с особым наслаждением, и тот с легкостью приподнимает тело девушки над барьером и сталкивает вниз, следом наблюдая за падением. Она видит его лицо, высвечивающееся молниями на фоне свинцового, черного неба, стремительно отдаляющееся от неё.       Легкие быстро заполняются воздухом, глаза начинают слезиться, а любая попытка выдавить из себя хоть звук оканчивается обрывистым вскриком и очередным приступом боли в груди. Руки Эш беспомощно тянутся к мужчине там, наверху, но она слышит лишь его холодный, заглушающий все вокруг смех. Прощаться с жизнью невыносимо, девушка даже не успевает подумать о родных и близких, о том, какую жизнь она прожила и какие планы строила, что не смогла реализовать и где удача была на её стороне. Все это смешивается в один непонятный, запутанный ком страха и отчаяния, а душу рвет на миллионы частей. Однако глаза девушки все же беспомощно закрываются, и она с замиранием сердца ждет своей неизбежной кончины.       Но удара о водную гладь не происходит. Тело снова наполняется тяжестью, а воздух спокойно выходит из легких. Вокруг становится очень тихо, и поток мыслей заглушается вместе с остальными звуками того кошмара, который вырвал Торн из тревожного сна.       Открыв глаза, Эш обнаружила, что находится в тускло освещённой палате готэмской больницы. Возможно, той самой, из которой она попала в весь этот переплет. Быстрый взгляд на дверь тут же заставил Торн нахмуриться и поджать губы, так как непрошенные воспоминания тут же заполонили разум. Руками она снова будто почувствовала холод металла и отдачу от выстрела, а затем увидела словно наяву перекошенное лицо убитого ею бандита в луже собственной крови. Однако от этих воспоминаний, на удивление девушки, сердце и разум уже не заходились в паническом страхе или отвращении к себе. Она сделала лишь то, чтобы должна была, чтобы сохранить себе жизнь. Жизнь, которую в итоге сама Эш чуть не поставила на кон, дабы спасти подругу. И сделать этого ей все равно не удалось.       Весь этот мрачный поток мыслей был прерван звуком открывшейся двери. На пороге палаты оказалась медсестра средних лет с именной карточкой Торн в руках. Её заметно обрадовало то, что пациентка пришла в себя, потому она тут же поспешила к постели девушки.       — Как ты, милочка? Что болит? — цепкий взгляд медработницы пробежался по показателям на экране небольшого монитора рядом с койкой, а затем остановился на больной. Словно рентген, она внимательно осмотрела лицо и руки Эшли, лежащие поверх одеяла. В одну из них была введена иголка капельницы, а к другой прикреплялись прищепки для аппарата, отслеживающего внутренние показатели. Обе руки были перебинтованы; там, где рана была от пули, бинт покрывал еще и часть груди.       — Кажется, тело немного затекло и лицо немного побаливает, но в целом все довольно неплохо, — тихо и поначалу сипло ответила Эш, глядя на медсестру. Опуская взгляд, она замечала раздувшийся синяк на лице.       — Все лицо сырое, не уж то температура? — обеспокоенно произнесла женщина и потрогала лоб и руки девушки.       — Нет, вовсе нет. Дурной сон приснился, — поспешила ответить Эшли, желая поскорее отделаться от этой заботы и врачеваний. Она никогда не любила больницы, но ещё больше её раздражало излишнее беспокойство медсестер, хотя Торн понимала, что это их работа.       — Надеюсь, он больше тебе не приснится, — по-хозяйски поправляя постель, отозвалась женщина. — Откуда ты к нам попала? Такая жуткая рана, синяки, да ещё и рука, перемотанная так умело.       Отвечать девушке вовсе не хотелось, а уместить это в доступный и краткий ответ было крайне сложно. В целом настроение Эш было скверным, а нервозность лишь набирала обороты. Но от нужды отвечать её избавил стук в дверь, за который девушка честно поблагодарила Господа. Душевных бесед с персоналом больницы о своих передрягах она бы сейчас не выдержала.       — Да-да, одну минуту, — засуетилась медсестра пуще прежнего, поспешив выйти в коридор и узнать, кто решил посетить больную.       Сама Эшли была равнодушна к тому, что её решили навестить в этой чертовой больнице, потому была удивлена, когда увидела на пороге палаты Эдварда Нигму. Она, казалось, совершенно забыла о нем за все то время, что провела рука об руку с детективами и преступниками, а мужчина, напротив, был заметно взволнован, окинув взглядом бледную фигурку девушки на больничной постели. Сердце болезненно сжималось при виде бинтов на руках, заметных синяков на лице, но больше всего пугал взгляд: холодный, отрешенный, совершенно незнакомый ему взгляд серых, отливающих металлом глаз. Они не произнесли ни слова, однако контакт уже был установлен, и в собственном взгляде судмедэксперт пытался показать тот страх и те переживания, которые он пережил, прежде чем узнал, что она в больнице и с ней все в относительном порядке.       — Оставлю вас минут на десять. Не задерживайтесь, молодой человек, — нарушила тишину медсестра и удалилась из палаты, прикрыв за собой дверь.       Легким движением руки мужчина поставил раскладной стул рядом с койкой и сел на него, положив пакет фруктов на прикроватную тумбочку. В его действиях не было раздраженности или агрессии, однако взгляд судмедэксперта был довольно суров и взыскателен.       — Как ты? — тихо произнес Эдвард, не отрываясь от лица Торн взглядом. Он старался рассмотреть каждую эмоцию, которая промелькнула бы на ее лице, каждый неоднозначный взгляд или едва заметное движение. Нигма привыкал к виду синяков и жуткой усталости на лице девушки, пытался обдумать свои слова, прежде чем произнести их.       — Да вроде ничего. Пара синяков и шов на плече. К завтрашнему дню прибегу в участок, — так же тихо, со слабым подобием усмешки ответила Эшли. Тем не менее, голос её был почти бесцветный, а во взгляде совершенно ничего не поменялось: он был таким же статичным и покойным. Это отчасти взволновало мужчину, но он помолчал немного, прежде чем ответить. Сжав губы, Эд опустил взгляд и едва заметно нахмурился, окончательно собираясь с мыслями и пытаясь удержать себя от слишком эмоционального ответа.       — Эш, скажи… Как так вышло и почему ты не уберегла себя? — он говорил чуть тише, даже немного глухо, не желая смотреть в измученное, но тщательно скрывающее это лицо девушки. Ему было больно осознавать, что он оставался в неведении почти до самого конца, а она до последнего строила из себя стоика, не желая признавать всю безрассудность и глупость своего поступка.       — Я… Я тогда уже не думала о себе и своем благополучии. Пингвин отнял у меня дорогого мне человека, так что я уже не видела границ и была готова покончить с ним, даже если бы это стоило мне собственной жизни, — непроизвольно Торн тоже опустила взгляд, и в голосе проскользнули едва заметные нотки печали и осознания своего бессилия.       — Ты… Не должна была этого делать, — немного более сердито, чем сам того желал, ответил Нигма, бросив на девушку яростный взгляд, но тут же попытавшись взять себя в руки. — Пойми, я очень переживал, что услышу от детектива Гордона эту страшную новость, но как же я был счастлив, когда мне сообщили, что ты здесь, жива и быстро поправишься. Я не мог… Не мог потерять тебя, — он снова осекся, но уже от того, что преодолел черту, за которой говорил уже не его разум, а искренние чувства. Его взгляд, немного ошарашенный и испуганный от собственного откровения, снова опустился, ища, за что можно зацепиться и попытаться успокоиться.       — Эд, дай мне руку, — тихо произнесла девушка и раскрыла ладонь руки, ожидая реакции мужчины. Такое признание вдруг заставило и её смутиться, — в этот момент она была рада, что синяки скрывают её румянец на щеках — отчего в душе появилось чувство раскаяния. Сама от себя не ожидая этого, Эш вдруг поняла, что готова признать несостоятельность и безумие собственной идеи. Впервые с её прихода в себя, Торн поняла, насколько необдуманным и эмоциональным было решение спасти того, кого уже нельзя было спасти, ценой своей жизни.       Судмедэксперт, услышав просьбу девушки, чуть помедлил и прежде посмотрел на неё немного исподлобья, пытаясь угадать истинный мотив её желания. Все же, не увидев в этом стремления лишь задобрить его, Эд мягко положил свою ладонь поверх пальцев девушки. На удивление, они были теплыми, но немного грубыми, с заметными на ощупь царапинами и мозолями, более окрепшими, однако это не отнимало того, что они все еще были маленькими и беззащитными по ощущениям самого Нигмы. Эти руки, превозмогая боль, сжимали металл смертоносного оружия, терпели дикие и холодные порывы ветра, отчего изрядно пострадали, загрубели и перестали быть нежными, не знающими трудностей и страха; они не дрожали. Впервые мужчине захотелось спрятать эти измученные ладони и пальцы в своих руках и уберечь их, согреть, не дать снова оступиться.       — Послушай. Я не стану говорить о том, что я оказалась в той больнице по чьей-либо вине, — Эд понимал, о чем говорит девушка, потому виновато поджал губы, но стойко смотрел ей прямо в глаза, не отводя и не щуря взгляда. — Просто пойми, что я не могла поступить иначе в тот момент. Мной овладевали такие эмоции, обуздать которые я была не в силах, и даже если бы это повторилось снова, я не отступила бы ни на шаг. Я клянусь тебе, придет время, и я поквитаюсь с Кобблпотом, — она остановила Эдварда, который хотел возразить ей, слабым движением свободной руки, а пальцы второй мягко сжали ладонь судмедэксперта. — Но в следующей раз я буду умнее, рассудительнее, я не буду бросаться на рожон и рисковать своей жизнью. Я понимаю, что это было глупо и опасно, но ни о чем не жалею.       Все эти слова давались девушке с небольшим трудом, так как честность была сейчас главным способом убедить Нигму в том, что она осознает то, что сделала. Её искренне удивляло и даже немного радовало его откровение и такое открытое беспокойство за неё, однако больше всего Торн не хотелось в данную минуту спорить о том, что ей довелось пережить самой, наедине со страхом, отчаянием и смертью.       — Спасибо за прямоту и честность, — он ответно сжал её пальцы и ободряюще улыбнулся, чувствуя, как что-то внутри ослабевает и рассеивается. То был страх и напряжение, не дававшее покоя мужчине до последней минуты. Он пытался понять причины её такого глупого и необдуманного поступка, но с ужасом понимал, что пропасть между ними велика и он никогда не терял столь близких людей буквально на своих глазах. Теперь же все эти чувства и переживания отступили, оставив место спокойствию и радости. — Желаю лишь твоего скорейшего выздоровления и возвращения в нашу лабораторию. Без тебя там пустовато, — ещё одна ободряющая улыбка, и судмедэксперт поднялся с места, расцепляя их пальцы, — береги себя, Эшли. Мне пора. Мы обязательно увидимся снова.       Эш попрощалась с Эдвардом тепло, по-приятельски, пообещав уже совсем скоро вернуться к своим обязанностям. Когда дверь за мужчиной закрылась, она все ещё нежно улыбалась, глядя туда, где только что был Нигма, покидая её. Его мягкая и теплая рука все ещё будто покоилась в её ладони, вселяя в Торн успокоение и надежду, заглушая боль физическую и душевную, заставляя скорбное чувство утраты притупиться и дать волю новому, нежному и трепетному ощущению, разливавшемуся у неё в груди.       «Ну нет, я же… Не могла…» — глядя на свою руку, думала Эшли и силилась понять свои чувства.       Эдвард вышел из палаты в приподнятом настроении, унося свою часть ласки и тепла этой встречи, отчего на душе было светло и ясно. Он действительно был очень сильно напряжен и рассержен буквально всю ночь, предчувствуя, что с Эш происходит неладное. Это ощущение сначала было довольно смутным, едва пробиваясь через его и без того беспокойный сон, но, когда Торн уже доставили в больницу, мужчина окончательно убедился, что ощущение тревоги не бесплотно и довольно обоснованно. О том, где сейчас находится девушка, Эд смог узнать только утром, тут же обратившись в Джиму Гордону. Он знал, что вчера вечером случилась перестрелка в больнице, и молился всем богам, лишь бы ответ детектива был более утешительным. Нигма совершенно искренне признался ассистентке, что ему было страшно потерять её. Потерять единственную ниточку, связывающую его с реальностью; верного и надежного друга. Лишь его альтер эго видело в этом определенную пользу, с которой не мог не согласиться сам судмедэксперт, но он всячески старался отделаться от этой мысли. Мысли о том, что таким образом она бы унесла все его секреты с собой в могилу и облегчила основную задачу по привлечению внимания Кристен. Как же это было гнусно и расчетливо, потому Эд изо всех сил старался верить в то, что она жива. И тут, утром, будто гора упала с плеч, когда он узнал, что Эшли сейчас в больнице. Какое облегчение он испытал, понимая, что все страхи и переживания позади. Ему очень захотелось увидеться с девушкой, потому Нигма не стал медлить. А затем их разговор и его плохо скрытые эмоции и искренние признания. Как это было глупо и опрометчиво, но он правда переживал за неё и её это, кажется, порадовало. Неужели?...

Пару недель спустя

      Впервые за несколько недель в Готэме показалось солнце. Тёплые лучи едва прогревали землю, асфальт был по-прежнему холодным, но сухим, так как дождя в последнее время не наблюдалось. Такая погода в середине осени была словно подарком перед тяжелыми, темными и унылыми зимними буднями. Кажется, люди тоже радовались таким сюрпризам и, как будто бы, чаще улыбались. Все это было просто невероятно для этого города, а потому, наблюдая за приятным солнечным днем из окна уютной кофейни, Эшли Торн и сама не могла удержать улыбки удивления и восторга. Привыкшая к теплому и влажному климату Сан-Франциско, Эш едва ли теперь могла припомнить, как восходят туманы над Калифорнийским островом в летнее время, как редок в тех краях снег и как мягко сменяют друг друга сезоны. В Готэме все было иначе, и теперь, когда такие редкие для этого места солнечные лучи едва достигали земли, люди радовались, будто ненадолго очнувшись от понурой и серой дремы.       Помешивая молочный коктейль в своем стакане, девушка изредка поглядывала в сторону двери и сверялась со временем, заглядывая в телефон, лежащий тут же на столе. Она явно ждала кого-то и, видимо, надеялась, что её друг покажется возле кафе раньше назначенного времени. Торн было жутко интересно узнать подробности последних дел в участке и личных достижений судмедэксперта. Но тот не появлялся ровно до уговоренного времени. Нетерпеливо постукивая коротко стриженными ноготками по столу, девушка с ухмылкой смотрела на вошедшего мужчину. Он немного неловко огляделся и, увидев подругу, поспешил к ней, на ходу снимая перчатки и стягивая шарф.       — Доброе утро, Эш, — садясь напротив, Нигма как всегда улыбался. В последнее время ему и правда было немного одиноко без неё в лаборатории, а сколько всего интересного ему хотелось рассказать и показать ей… Короткие звонки и переписки не могли заменить живого общения, это они оба поняли почти сразу, когда был назван срок её больничного.       Лёгкий и быстрый заказ заставил официантку упорхнуть от их столика на ближайшие пару-тройку минут. Эшли смотрела на своего коллегу с любопытством, радостью от встречи свежим и живым взглядом. Казалось, она скучала не меньше, а то и больше судмедэксперта. Но не только по нему, но и по работе, рабочей атмосфере, горячим новостям и событиям, происходящим здесь и сейчас. Газеты пестрели громкими заголовками каждый день, но информация доводилась до населения в лучшем случае лишь к вечерним новостям, а на бумаге появлялась только утром следующего дня. Находясь в участке, ты получаешь информацию из первых рук, имея возможность действовать тотчас же. Прочитав газету или просмотрев вечерний выпуск новостей, ты можешь лишь предположить, как ситуация станет развиваться дальше. И сейчас в городе и в СМИ творился настоящий хаос, который завораживал Торн, отлученной от дел на целых две с лишним недели. Сперва девушка спросила о том, о чем писали все газеты и твердили по телевизору без умолку.       — Доброе, Эд. Что на повестке дня? Слышала, эти «Маньяки» потрясли весь город. Как продвигаются дела? Думаю, Джим как всегда темнее тучи ходит.       Такой живой интерес коллеги едва ли тронул мужчину. В одном она была права, эти психи действительно подняли весь город на уши и заставили участок кипеть от негодования. Вся эта неуравновешенная атмосфера напрягала Нигму во время работы, отчего сосредоточиться порой было очень сложно, а посещения его альтер эго участились. Причем последнее разочаровывало мужчину больше всего, но сейчас он предпочитал умолчать об этом.       — Значит, ты уже видела газетные заголовки и всё знаешь, — невозмутимо ответил судмедэксперт, видя, что его ассистентка тут же немного сникла.       — Но я хочу услышать что-нибудь от тебя. Газетчики явно недоговаривают, — действительно негодующе произнесла Эшли, нетерпеливо отпив немного молочного коктейля из своего стакана. — Расскажи!       — Тише, тише, — попытался успокоить девушку Эд, не удержавшись от лёгкой улыбки. Именно её всегда вызывала Эш, когда сердилась, начиная суетиться. — Ладно, расскажу, но на самом деле в этот раз они охотно выкладывают почти все. Ещё бы, шестеро сумасшедших сбежали из Аркхэма и теперь кошмарят весь город. А главное, что четверо из них похитили рабочих с судостроительной верфи и сбросили их с крышы здания «Газеты Готэма». Газетчики были в бешенстве. Думаю, ты видела эти фото в печати. Довольно оригинальное представление для их… Банды, — Нигма не удержался даже от усмешки, ведь их методы действительно были довольно занятны с точки зрения изобретательности, но неотстающий флер безумия немного сбивал интерес судмедэксперта к ситуации в целом. — Ладно, прежде чем ты перебьёшь меня, скажи лучше, как твоё здоровье?       Это действительно интересовало мужчину. Он видел, что Эшли довольно бодра и здорово увлечена происходящем вокруг, что свидетельствовало о её хорошем самочувствии, но Эдвард хотел убедиться в этом непосредственно со слов самой Торн.       — Я здорова. На этой неделе выпишут. Поскорее бы, надоело на больничном сидеть, — ответила девушка, помешивая коктейль трубочкой. Она не смотрела на судмедэксперта. Надеясь вытянуть побольше подробностей, Торн не учла, что мнение газетчиков и полиции вполне может быть довольно схожим, а Нигму будет интересовать её самочувствие куда больше, чем то, что вытворяют эти психи. Они сводили с ума весь город, но её друг как всегда был непоколебим, когда дело касалось убийств ради шумихи, ведь именно этого добивались преступники, сбежавшие из Аркхэма… Преступления, убийства; Торн до сих пор не рассказала Эдварду что же все-таки произошло в больнице, более того, умолчав и о своем убийстве. Сама себе Эш не могла объяснит, почему таит такое важное событие из её жизни, хотя в момент опасности была готова рассказать все и посвятить мужчину во все детали произошедшего. Двухнедельный больничный заставил девушку крепко задуматься, а затем прийти к выводу, что пока эта тайна не стоит того, чтобы быть раскрытой. Сам же Нигма мало интересовался подробностями, все ещё радуясь тому, что Эшли осталась жива.       — Эд, а как дела с Мисс Крингл? — нарушив повисшую тишину, спросила девушка. Она смотрела на судмедэксперта немного склонив голову, уложенную на ладонь руки. Вопрос был внезапным, но это было важной частью их жизни и преступление, совершенное во имя этой любви, теперь роднило их, ведь Торн и сама умудрилась повторить ошибку друга. О том, что ситуации разные, Эш решила не думать, предпочитая оставить это за пределами сравнения.       Отпивая только что принесенный кофе, Эдвард смотрел на девушку непроницаемым взглядом. Было сложно признать, что ситуация ни на йоту не изменилась с тех пор, как Эшли попала в больницу, однако это было правдой. Правдой, которая до сих пор донимала его. Опустив взгляд вместе с чашкой, Эд выдохнул, собираясь с силами, чтобы признаться в том, что он все ещё не добился успеха. Это насторожило девушку и заставило напрячься в ожидании ответа.       — Все по-прежнему. Мне так и не удалось пригласить её на ужин. Вместо этого выходит какая-то ерунда про комнатных мух и прочие нелепости, — сдержанно ответил судмедэксперт, не поднимая глаз.       Услышав это, Эш растерялась и нахмурилась. Прошло столько времени с тех пор, как Том Доэрти «скрылся» в неизвестном направлении, а сам Эд нисколько не приблизился к тому, ради чего это было сделано. Первым желанием Торн было высказать Нигме все, что она думает о нем в этой ситуации, однако она сдержала этот порыв и, ещё немного подумав, произнесла довольно удрученно.       — Такими темпами ты никогда её не добьёшься.       — Я и сам знаю. Но я… Мне трудно просто взять и пригласить её. — вспылив, Нигма бросил на девушку отчаянный взгляд, но тут же потупил его обратно, признавая её правоту, — Стоит мне приблизиться к ней, как я начинаю нести какой-то бред. Не могу… — челюсть мужчины плотно сжималась от осознания своей беспомощности. Как же это раздражало его: нелепость, глупость и трусость от самой мысли, что он должен двигаться дальше и сделать этот чертов первый шаг, иначе снова упустит свою возможность.       Поняв, что этот вопрос задел её друга, Эшли нервно закусила губу и стала лихорадочно думать, как исправить положение. На ум ничего особо не приходило, но одно она знала точно — нужно попытаться успокоить Нигму и вместе подумать, как решить этот вопрос. Её теплая рука мягко коснулась ладони судмедэксперта, отчего тот вздрогнул и поднял испуганный взгляд на девушку.       — Эд, все в порядке. Я могу помочь тебе, мы вместе придумаем, что стоит предпринять, слышишь? — Торн старалась говорить тихо, успокаивающе, аккуратно поглаживая большим пальцем ладонь мужчины.       — Нет, ни в коем случае, — резко отняв руку, произнес Эдвард. Его взгляд стал менее напуганным, но он все ещё был тревожным. Голос в голове судмедэксперта не умолкал. Загадочник рвался наружу, пытаясь навязать свои мысли.       «Почему нет? Будет весело! Вдруг, она тебе и вправду поможет. Или ты боишься?»       — Эд, все в порядке? — встревоженно произнесла девушка, пытаясь заглянуть мужчине в глаза, которые неустанно бегали от одного её зрачка к другому. Дыхание судмедэксперта заметно участилось, а на лбу проступила испарина.       — Да. Извини, мне нужно идти, — быстро ответил Нигма. Положив на стол помятую двухдолларовую купюру, он поднялся с места и, не прощаясь, поспешил к выходу, не в силах больше сдерживать подступивший порыв паники и злобы на свое альтер эго.       Оказавшись за углом этой же кофейни в небольшом переулке, Эд наконец смог дать волю эмоциям, судорожно выдохнув и прикрыв глаза. Буквально через пару секунд воображение живо представило фигуру Загадочника перед мужчиной. Как всегда, довольный собой, он стоял у кирпичной стены здания, опираясь на неё спиной. Его лисий взгляд и улыбка были обращены к своему двойнику, который гневно смотрел на него, сжимая руки в кулаки.       — Что ты, черт возьми, несешь?! — выкрикнул судмедэксперт. Никто не прибежал бы на его вопль: шум машин, музыки, живущего своей жизнью города вокруг хорошо скрывали происходящее в этом безлюдном переулке.       — Да брось, может я прав, и девчонка действительно бы пригодилась. А вообще… — глаза двойника ярко вспыхнули интересом и азартом.       — Не начинай, — нервно процедил Нигма, сверля своё альтер эго взглядом. Конечно, он знал, о чем хочет сказать Загадочник. Эта мысль часто посещала их обоих в последнее время, но здравый смысл живо отметал её, считая совершенно невероятной и непригодной к реализации. Никак нельзя было допустить, чтобы…       — Но ведь это правда. Нашей милой подружке Кристен могу понравиться я. Я умен, настойчив, уверен в себе… В отличие от тебя, — хищный взгляд утвердительно преследовал Эда, начинающего дрожать от злобы и страха. Альтер эго знало, что на самом деле испытывал мужчина, потому давило на больные точки, стараясь вынудить самого Нигму решиться на самый значительный шаг.       — Нет. Нет! Не смей трогать Мисс Крингл! — указывая пальцем в созданную собственным воображением фигуру, яростно ответил судмедэксперт, после чего, нервно поправив съехавшие очки, поспешил убраться из этого переулка, тем самым давая понять, что разговор окончен.       Нигме действительно было страшно даже от одной мысли о том, что Загадочник может овладеть его разумом и сам совершить то, что должен был сделать Эд. Никак нельзя было допустить этого, иначе все те чувства, что испытывал он сам, все переживания, что он перенес, идя к цели, уже никогда не оправдают обагренных кровью рук. Никогда Эдвард не сможет смириться с тем, что, совершив непоправимое, он упустил свой шанс, добытый таким мрачным и бесчеловечным образом. Как же сложно было оставаться в своем разуме, отличать добро и зло, размышлять над ценностью жертвы во имя любви и при этом двигаться вперед. Тяжело было не поддаваться мысли, что помощь Эшли Торн была бы выгодной и полезной, если та действительно была в силах помочь.       Эш сидела в полной растерянности, впервые осознавая, насколько плохо дело. Ситуация явно выходила из-под контроля, а Нигма нервничал с каждым разом все сильнее при упоминании о Кристен Крингл и его роли в её судьбе. Девушка откинулась на спинку стула, допивая свой молочный коктейль и хмуро наблюдая за тем, как мужчина быстро вышел из переулка и поспешил в сторону участка. Это не давало ей покоя ровно настолько же, сколько донимало самого судмедэксперта. Эшли пугала перспектива новых допущенных Эдвардом ошибок. Пугала невозможность повлиять на ход этой истории, так как в помощи было отказано, а попытка влезть без спроса могла окончиться крахом всего.       На душе становилось довольно мрачно, а погода вокруг, словно следуя за настроением Торн, начинала портиться. Бездумно глядя в окно, Эш не сразу обратила внимание на то, как небо заволокло свинцовыми тучами, а асфальт начинал темнеть от грянувшего дождя. Промозгло и холодно становилось за стеклом кофейни… Так же, как и в мыслях девушки, которой будущее казалось довольно безрадостным при таком положении дел. Чувство тревоги и сомнения лишь возрастало: Эд не скоро наберется смелости, не позволит ей вмешаться, а значит… Все должно произойти само по себе. Что-то должно их сблизить… Что-то…       Выйдя из оцепенения, Эшли оглянулась вокруг, заметив, что тени под столами и стульями стали гуще, а мрак начинал роиться под лампами, сжирая их теплый свет. Нужно было идти, иначе дождь успеет набрать силу, и до дома девушка доберется промокшей до нитки, так как зонт она недальновидно оставила дома.       Расплатившись, Торн покинула заведение и вышла под холодный мерзлый ливень, безрезультатно прикрывая лицо рукой. Добраться до остановки удалось довольно быстро, а автобус так удачно подошел почти сразу. Витая в своих мрачных мыслях, девушка не обращала внимание на людей вокруг и обстановку за окном, не видела, как потоки воды с гудением пересекали улицы, а деревья шумели и гнулись под порывами ветра. Настроение Эш было созвучно природному явлению, однако от серьезных вопросов о будущем, мысли девушки перешли к простому человеческому желанию побыстрее оказаться дома и согреться под струями горячей воды в душе. Внутри все ещё было беспокойно, но сил терзаться размышлениями об их с Эдвардом судьбе уже не было. Эшли будто была выжата как лимон, возвращаясь домой после этой встречи.       Чудом не проморгав свою остановку, девушка выскочила из автобуса, уже даже не пытаясь скрыться от дождя. Вместо этого она засеменила в сторону своей квартиры, стараясь добраться как можно быстрей. В подъезде уже пахло сыростью, а на окнах струями стекала вода, рисуя причудливые линии тенью на полу лестничных пролетов. Новый замок в двери казался прочнее, ключ с лёгкостью провернулся в замочной скважине. Сколько времени прошло с того злополучного вечера? И был ли у её ключа дубликат? Конечно, теперь у Эда не было надобности заявляться к ней без спроса, но точно ли теперь её дом был неприступной крепостью? И все ли шло к счастливому финалу?       Снова мучимая этими мыслями, Торн прошла в ванну, снимая пальто на ходу. Из зеркала над раковиной на неё смотрела совершенно не та Эш, что приехала в этот город. Лицо похудело, под глазами пролегли темные тени, губы пересохли и покрылись мелкими ранами от того, что их постоянно кусали; привычный теплый оттенок серой радужки глаз сменился цветом стали, потух огонек, ранее освещавший тернистый путь по дороге к мечте. Было в этих глазах что-то мрачное, тяжелое, таящее в своей глубине смирение, граничащее с безразличием и холодом. Но все это лишь наваждение, не так ли? В Эшли ещё есть силы бороться, просто… Девушка смахнула с себя эту маску, стараясь не привыкать к тому, что видела в отражении, пытаясь представить это самой себе как мираж, убедить себя в том, что ещё есть выход.       Тонкие теплые струи ударились о поверхность ванной. Эш, повесив пальто на вешалку рядом с батареей, охотно нырнула под поток нагревшейся воды, смывая последние мрачные мысли вместе с запахом дождя, навеявшего это странное настроение. Возможно, и правда стоило задуматься о четвероногом друге, который отвлек бы девушку от тяжелых мыслей и дарил бы тепло и ласку, ничего не требуя взамен…

***

      Эд стоял возле раковины в мужской раздевалке полицейского участка. Крепко держась за края раковины, он напряженно вглядывался в свое отражение в зеркале. Снятые очки лежали здесь же, на полке, не отвлекая судмедэксперта. Тот рассматривал лисью улыбку своего альтер эго, даже в расплывчатом видении отчетливо различая горящие азартом глаза. Он снова действовал на нервы, нашептывал гадкие идеи и мысли, мешая сконцентрироваться. Нельзя было пускать все на самотек… Широкая улыбка на лице двойника сменилась испуганной гримасой самого Нигмы, как только дверь раздевалки открылась. В комнату вошел Джим Гордон, сегодня кажущийся не таким серьёзным и усталым. Он быстро подошел к соседней раковине рядом с судмедэкспертом и включил воду.       — Как ты, Эд? Выглядишь… Уставшим и взволнованным. Все в порядке? — недоверчиво поглядывая на мужчину, спросил Джеймс. Его, как и многих в участке, иногда пугало поведение Нигмы, но он с легкостью признавал, что, несмотря на все странности, Эд действительно был профессионалом своего дела.       — Все в порядке, детектив, просто… Не выспался, да. Столько дел в последнее время, — взяв с полки очки, судмедэксперт принялся протирать их краем халата. Он не смотрел на мужчину, но отчетливо ощущал, как тот бросает на него хмурые взгляды. Как же это раздражало…       — Эшли должны были выписать. Будет полегче, — произнес детектив, вытирая руки полотенцем. Состояние Эда и правда было сомнительным, однако в своих словах Джим был уверен и, в целом, прав. Голос в громкоговорителе назвал имя Гордона, призывая его явиться в кабинет капитана. — Ладно, мне пора, труба зовет.       — До встречи, детектив, — провожая мужчину ответной улыбкой, произнес Эдвард. Привычная маска слетела тут же, как только дверь захлопнулась, и Нигма снова остался один в этой комнате. На её место пришли страх и волнение, в действительности сопровождавшие измученного этим мужчину. В последнее время состояние судмедэксперта и правда оставляло желать лучшего. Он томился от жутких мыслей, подступавшей паранойи и вмешательств Загадочника в свой и без того воспаленный разум.       — Он ушёл, расслабься, — отозвалось отражение. Довольно улыбаясь, альтер эго дождалось, когда Нигма повернется к зеркалу, и продолжило, — кошмар. Только взгляни на себя. Все решат, что ты чокнулся.       — Я нервничаю, когда ты разговариваешь в присутствии других, — быстро положив на полку очки, произнес судмедэксперт. Назойливый голос его двойника действительно сводил с ума. Сам же Загадочник изобразил удивленную гримасу, кажется, лишь забавляясь такой реакцией мужчины.       — Не делай так! — указывая пальцами на свое отражение, прикрикнул Эд. Он прав, вид самого Нигмы был на грани умалишения, однако он не собирался позволять своему альтер эго потешаться над ним.       — Как?       — Так! — ткнув уже одним пальцем, выкрикнул судмедэксперт. Он начинал злиться ещё больше, давая волю своим эмоциям. — Не повторяй за мной.       — Приятель, это зеркало, у него такая суть, — расслабленно ответило отражение, разглядывая лицо мужчины. Кажется, ему и самому уже наскучило играться с нервами Эдварда. Вместо этого, ему хотелось завести более интересную тему.       В отличие от своего двойника, Эд был напряжен и напуган, едва не истощен от переживаний и страхов. Жить так становилось сложно, почти невыносимо; Нигма жалел, что пошел на этот шаг, убив Доэрти, и тем самым обрек себя на эти страдания. Иногда он и вовсе удивлялся тому, что его не заподозрили, был рад своей репутации среди коллег, изначально считавших его ненормальным. Он заплатил высокую цену для того, чтобы достичь возлюбленной, но так и не попытался довести дело до конца. Нервно повернув ручку крана, Эд принялся мыть руки, не глядя в зеркало.       — Знаешь, что нам с тобой нужно? Мне кажется, нам нужно больше веселья, — по комнате прокатился тихий смех, возбужденный огонек вспыхнул в глазах Загадочника, — и романтики.       — Хватит, — грубо оборвав отражение, озлобленно произнес Нигма. Звук воды стих, мужчина стряхнул капли воды с рук, по-прежнему не глядя на своё альтер эго. — Я знаю, куда ты клонишь, — продолжил судмедэксперт, — я тебе сказал, не смей трогать её.       Эд серьезно взглянул в зеркало, вытирая руки полотенцем. Он не унимался. Не хотел отступать от своей идеи, из раза в раз заводя этот разговор. Но не бывать этому.       — Представь, она в наших руках, смотрит на нас своими большими глазами. Её тело трепещет, — лилась сладкая речь двойника, рисуя в воображении мужчины яркую картинку. Огненные волосы обжигают его руки, когда он касается их, алая помада на её губах делает их похожими на пленительный и ароматный бутон цветка, приоткрывающегося при каждом слове, произнесенном её мягким, приятным голосом…       — Умолкни! — выкрикнул Эдвард, повесив полотенце и раздраженно схватив очки с полки. Стремительно развернувшись, он поспешил на выход, больше не желая слышать свои потаенные мысли вслух. По комнате снова разнесся тихий смех, пока захлопнувшаяся дверь не заглушила его.       Прошла почти неделя с той встречи в кофейне, после которой Эш и Эд почти ни разу не созванивались, а SMS были короткими и носили в основном деловой характер. Нигма интересовался исключительно здоровьем девушки и сроками её больничного, а та отвечала довольно коротко, без лишних вопросов и тем. Торн понимала, что не имеет смысла заводить разговоры о Мисс Крингл, так как не без оснований предполагала, что судмедэксперт так и не решился обратиться к девушке с предложением поужинать вместе. Эшли все ещё помнила реакцию мужчины на вопрос о Кристен, его испуганный взгляд и нервный уход. Как и тогда, Эш по-прежнему считала, что теперь стоит довериться лишь самой судьбе, чтобы та разрешила этот вопрос. Так как никакой информации на эту тему от Эдварда не поступало, вывод напрашивался сам: Нигма все ещё топчется на месте, а внешний факторы пока никак не смогли на это повлиять.       Зато положительные новости имелись у самой Торн. Она наконец обратилась в приют и забрала оттуда беспородистого щенка. Было не совсем понятно, что требуется собаке на начальных этапах, так как девушка никогда не имела домашних животных, однако в приюте ей помогли освоиться, дали список всего необходимого и прописали рекомендации по уходу за животным. Единоличным решением Эш было назвать собаку Джо. Тот привыкал к новому дому пару дней, бродя по всей квартире следом за Торн, заинтересованно озираясь по сторонам, но не отходя от владелицы. Очень скоро щенок освоился, и вместе с хозяйкой начал вполне счастливо жить в тепле и уюте. Сама девушка испытывала радость и утешение, возвращаясь домой.       Наконец за пару дней до конца недели Эшли выписали, и она смогла отправиться на работу с полным воодушевлением и новыми силами. Утренняя прогулка с Джо была бодрящей, завтрак самым вкусным, а дорога, на удивление, спокойная. До участка Торн добралась в совершенно приподнятом настроении, несмотря на затянутое тучами небо и начавшийся дождь. Здание полиции на фоне темного неба было ярким освещенным пятном, олицетворяющим собой надежду для тех, кто ещё не отчаялся в этом городе и не ступил в порочный круг. Однако участок сгнил изнутри, не многие верили в то, что величавый фасад здания и дальше сможет скрывать это безобразие. Многие с затаённым дыханием ожидали нового дня, как и сама Эш, идущая под уже хорошо знакомые своды и проникая в самое сердце правосудия Готэма.       Участок встретил девушку привычным шумом и суетой. Казалось, с её отсутствием ничего не изменилось: по-прежнему тут и там раздавались звонки, копы с озадаченными лицами решали порой сложные задачи, в воздухе стоял привычный запах кофе и выпечки, а также витал дух напряженной работы в некоторых уголках рабочего пространства. Некоторые, как и прежде, предпочитали гонять балду, но таких было достаточно мало. Так, даже с постными лицами, они выполняли базовую работу в виде оформления документов, проведения допросов с мелкими хулиганами прямо здесь, в общем зале, усмирения особо буйных бандитов за решеткой, в общем занимались рутиной, без которой не мог существовать этот единый механизм. Невольно на губах Торн расцвела улыбка — она действительно соскучилась по этому месту.       Бодрым шагом девушка добралась до стойки регистрации, чтобы отдать документы о больничном дежурным офицерам, в основном занимавшимся подобной волокитой. Некоторые приветствовали молодую ассистентку, кто-то просто кивал, делая вид, что знает её. По пути Эш повстречала даже Сару Эссен.       — Здравствуйте, комиссар Эссен. Поздравляю с повышением, — Торн была наслышана о новой должности капитана; ей пестрели все выпуски новостных каналов и заголовки газет. — Теперь полиция Готэма в надежных руках, и, я уверена, все изменится к лучшему, — девушка улыбалась начальнице совершенно искренне.       — Спасибо большое, Эшли. Менять этот город и участок в частности должны мы все. В новый день, — комиссар отвечала работнице мягкой улыбкой. Да, именно такой выглядела самая сильная женщина, которую теперь знала девушка. Торн могла гордиться тем, что начинает свою службу под эгидой доброй, смелой и мужественной Сары Эссен, способной изменить заведенный порядок и вернуть полиции Готэма былую славу.       Было видно, что женщина хочет спросить ещё что-то у девушки, но голос одного из офицеров отвлек её от разговора, заставляя обратить внимание на более насущное дело.       — Комиссар, Вас к телефону!       — Сейчас подойду! Будь осторожна, Эшли, — произнеся это, Эссен устремилась к своему кабинету, оставляя ассистентку наедине со своими мыслями и восхищением.       Дожидаясь, когда её примут, девушка сложила папку с документами и заключениями врачей на стойку и повернулась лицом к залу, все ещё размышляя об участке и его судьбе. Конечно Торн следила за новостями и знала в общих чертах о том, что происходит в стенах этого здания. О назначении капитана Эссен на новую должность, об отречении от неё уже бывшего комиссара Лоуба, о передрягах, в которые попадал в это время Джим Гордон, в очередной раз пытаясь добиться справедливости. Эш не особо сильно вникала в то, что происходило с детективом во время её отсутствия, но одно знала точно — у Джеймса появился союзник в виде нового комиссара, и они оба стремятся к одной и той же цели.       Взгляд Торн на мгновение зацепила фигура рыжеволосой девушки на другом конце участка. Без сомнений это была Мисс Крингл, а недалеко от неё вился Эд, видимо, снова пытаясь предпринять попытку пригласить архивариуса на свидание. Пока выходило не очень: Нигма метал взволнованные взгляды в сторону Кристен, а та всячески избегала зрительного контакта, находясь перед одним из столов детективов. Эшли хотела помахать судмедэксперту рукой, но её внимание привлек Гордон, напряженно держащий трубку телефона у уха, плотно прижимая её, хмурясь и вглядываясь куда-то вперед. Девушка проследила за траекторией зрения мужчины и чуть было не потеряла дар речи. Она часто видела лицо этой женщины в газетах и новостных выпусках с пометкой «опасно». Без сомнений это была Барбара Кин. Преступница говорила по телефону, стоя на входе и в толпе различая взгляд детектива, буравящий её. На подкрашенных губах женщины играла коварная улыбка, а затем сама она пропала из поля зрения, спеша на выход. Детектив рванул следом. Все это не на шутку взбудоражило Эш. Она отчетливо понимала, что это не просто так, женщина зачем-то… выманила Гордона из здания. Ответ на все вопросы девушки последовал незамедлительно.       Совершенно незнакомый мужчина в полицейской форме выбросил на середину зала дымовую гранату. За её взрывом последовали крики, шум и выстрелы. Эшли затрясло, а ноги подкосились. Совершенно не соображая, она забилась под ближайший стол, дабы обезопасить себя, но ощутимо вздрагивала и порой вскрикивала от очередного выстрела, раздавшегося поблизости. Крепко зажимая рот трясущейся рукой, Эш во все глаза смотрела на труп мужчины, упавшего перед ней всего мгновение назад. Выстрелы затихали, но сердце отбивало бешеный ритм в ушах девушки, затмевая все вокруг. Мертвые остекленевшие глаза смотрели на неё, а воображение самой Торн быстро и эффектно рисовало перед глазами картину опустошенной жены и осиротевшего на одного родителя ребенка, которые теперь не дождутся отца и мужа домой к ужину. Теперь их приемы пищи станут скорее удовлетворением потребности, а не приятной традицией проводить вечера за одним столом всей семьёй. С чего Эш вообще взяла, что у него есть семья? Может он был одинок? И теперь стены его холостяцкой квартиры поблекнут, обветшают и сгинуть в небытие следом за своим хозяином. А сколько их там ещё полегло?       Из широко раскрытых глаз девушки неостановимым потоком текли слезы, а сдавленные рыдания вырывались из груди. Она не могла даже пальцем пошевелить, оставаясь на месте и думая лишь о том, что кошмар повторяется вновь, только теперь… В голове отчетливо вспыхнул образ судмедэксперта, которого она видела буквально за несколько минут до случившегося. Он был ближе к выходу, чем сама Эш, и теперь Торн лихорадочно пыталась сообразить, выжил ли он, смог ли спастись от такой ужасной гибели. Теперь все мысли девушки были заняты только этим.       Нигма сидел за дальним от выхода столом, держа в объятиях Кристен. Они были недалеко от кабинета капитана и слышали каждое слово бандитов. Плечо Эдварда ныло от боли, однако все его мышцы были напряжены до предела. Внезапно сложившаяся ситуация заставила судмедэксперта действовать интуитивно, руководствуясь собственными опасениями за жизнь возлюбленной. Теперь она дрожала в его руках, испуганно глядя на Эда, прислушиваясь к биению его сердца и умеренному дыханию. Его руки крепко, но бережно прижимали её к своему телу. Он первым делом бросился на помощь ей, закрыл собой и уберег от смерти, витавшей теперь в воздухе. Сердце девушки колотилось внутри, руки дрожали, но она благоговейно смотрела на лицо Нигмы, словно высеченное из камня. Ни капли сомнения или страха. Он был рядом и крепко сжимал её в своих объятиях.       Эд и правда был крайне напряжен. Такое событие жутко потрясло его, однако действовал он решительно. Казалось, в этот момент он сам и Загадочник стали единым целым. Холодная уверенность и безграничные чувства к девушке сделали свое дело. Теперь нужно было лишь уберечь её, не дать себя выдать, иначе оба они трупы за считанные секунды. Её жизнь превыше всего. Его пульс ровный, дыхание спокойное, а разум чист. Он знает, что делает.       Горячие слезы катились по лицу Эшли, судорожно глотающей воздух, пропитанный кровью и самой смертью. Она вздрагивала от каждого выстрела, разносящегося теперь почти в полной тишине довольно редко. Кроме выстрелов девушка слышала голоса: один из них, несомненно, принадлежал Саре Эссен, тогда как второй Эш никак не могла распознать. Он был холоден, с едва уловимой хрипотцой и наигранностью. Голос театрально растягивал слова, повышаясь или понижаясь в зависимости от того, какой интонации требовала очередная его реплика. Раздался выстрел. Чьё-то тело рухнуло на пол. Затем снова заговорили, а после удар и леденящий душу смех. Это был смех того рыжеволосого мальчишки. Голос, по всей видимости, тоже принадлежал ему. Торн никогда не слышала его в живую, но скрипучий громкий смех не смогли исказить даже записи телевизионных программ. Этот смех буквально сводил с ума, от него хотелось бежать как можно дальше, но тело непроизвольно замирало, как мелкое животное, заслышавшее приближение хищника.       Голос мальчишки опасно затих, произнося слова низко, угрожающе. Что именно сказал рыжеволосый, Эшли уже не услышала, так как его заглушил громкий выстрел. Она различила пронзительный вдох, однако крика не последовало. Голос Эссен раздался твердо, но было слышно, как ей больно. Грубость, сказанная убийце в лицо, была последними словами комиссара. Слух девушки поразил заливистый скрипучий смех, а сердце, кажется, замерло в груди.       «Он убил её»       В который раз Торн прокручивала эту фразу в голове, уже не различая слов Джерома. Его речи о здравом смысле, шестеренках и механизме изредка прерывались выстрелами, но Эшли уже не вздрагивала. Она слепо смотрела перед собой, будто отключившись от реальности, потеряв с ней связь в одну секунду, когда голос Сары Эссен затих. С ним затихла почти единственная надежда всего участка, откликнулось каждое живое сердце, болезненно сжавшись.       Снаружи раздался громкий звук полицейских сирен, распугивая тьму, страх и смерть. Валеска театрально попрощался со зрителями и убрался из участка ещё до прихода копов, оставив за собой горы трупов, едкий запах дыма и крови, привкус железа во рту и ощущения ужаса в душе каждого выжившего. Некогда «храм справедливости» теперь лежал в руинах, потерпев тяжелое поражение, срубившее на корню доблестную честь и силы полицейского департамента, унеся за собой жизни многих его защитников и соратников.       Никто не решался двинуться с места до тех пор, пока здание не заполнили люди в форме. Подоспевшая скорая помощь быстро осматривала тела, оперативно накрывая их тканью и унося на носилках прочь, в непроглядную тьму конца жизни. Эшли едва нашла в себе силы вылезти из своего укрытия и открыто посмотреть на последствия. Ужасная картина разрухи и огромной потери отчетливо врезалась в память. В привычной суматохе ощущалась тяжесть и скорбь. Торн не могла объяснить себе, отчего её действительно трясет: от холода ветра, проникающего в разбитые стекла и распахнутые настежь двери, как в ограбленной сокровищнице; от страха, пробравшегося под кожу, в самое нутро, крепко сжимающего сердце ледяными пальцами; от осознания произошедшего и трагедии, свалившейся разом на них всех. В расплывшихся очертаниях фигур, снующих туда-сюда, Эш уже не различала ничего кроме общей потери. Она словно была в трансе, затягиваемая мрачными мыслями, но тут сквозь общий гомон пробилось её имя, выкрикиваемое знакомым голосом. Взгляд, сфокусировавшись, различил фигуру судмедэксперта и рыжую копну волос рядом с ним. В каком они положении, девушка не могла понять, собирая последние силы для того, чтобы двинуться навстречу другу.       Почти на ощупь, Торн добралась до них, едва не сталкиваясь с медиками и полицейскими, решающими нынешнюю проблему. Ничьих лиц девушка не узнавала, кого накрывали тканями она точно не могла сказать, видя перед собой лишь обеспокоенное лицо Нигмы. Тот сидел на краю стола. Его рубашка и халат были сняты с раненного плеча, а медик, умело и быстро выполняя свою работу, накладывал повязку на руку судмедэксперта. Кристен Крингл стояла рядом с ним, напряженно прижимая руки к груди и не отводя глаз от своего спасителя. Только когда до них добралась Эш, архиварус оторвалась от фигуры мужчины и её взгляд стал сочувствующим.       — Эшли, ты как? Тебя не сильно задело? — вопрошала девушка, мягко касаясь ладонью плеча Торн. Та смотрела на Крис вымученно, не до конца осознавая происходящее теперь.       — Нет, я… Я в полном порядке. Где Джим? — только сейчас Эш вспомнила о детективе. Только Джеймс Гордон был способен понять её в эту минуту, разделить боль утраты и утешить девушку. Глядя на своего друга и его возлюбленную, Торн отдаленно осознавала, что это именно тот момент, который смог сблизить их двоих, несмотря на чудовищность произошедшего. Но сейчас Эшли не сможет разделить радости судмедэксперта: на душе было тяжело и досадно, а разум едва давал понять, как нападение повлияло на этих людей, смотрящих теперь друг на друга с тайными теплыми чувствами.       Краем глаза девушка заметила фигуру детектива и, ничего не сказав напоследок, бросилась к нему. Джим Гордон выглядел растерянным и опустошенным, рассматривая, что стало с его пристанищем. Однако отчаяние быстро сменилось гневом. Лицо детектива исказила гримаса ярости, ноздри начали раздуваться все чаще, а в глазах плескалась самая чистая злоба. Такие люди всегда будут требовать отмщения. Он спускался с помоста перед кабинетом капитана, а с другой стороны уносили её тело, накрытое тканью, как и все остальные тела, уже покинувшие здание навечно. Эшли быстро добралась до Джеймса, уже не различая никого на своем пути, ведомая терзающим желанием просить о помощи.       — Джим. Я… — но слова пропали в рыданиях девушки, которая уже не могла сдержать их. Те рвались наружу, сжигая все внутри. Человек перед ней едва ли проронил слезу, но его горе отразилось в остром желании возмездия и справедливости. Торн и не заметила, как рука детектива мягко легла на плечо девушки, а сама она слабо прижалась к мужчине, не в силах остановить слез. Он понимал её, чувствовал то же самое, но был способен отомстить за это нападение. Сила, ощущающаяся в Джеймсе Гордоне, грела, успокаивала и приводила к уверенности в том, что ничья смерть не будет напрасной.       — Эшли, я понимаю, как все это тяжело, слышишь? Но мы всегда будем рядом и обязательно придем на помощь. Мы все потеряли очень дорогого нам человека, но Джером ответит за все, обещаю, — казалось, он пытается звучать увереннее и серьезнее, пока у самого внутри все сжимается от утраты. Детектив убеждал их обоих, что убийца поплатится за то, что посмел сделать это.       Кажется, больше не в состоянии вообще стоять на своих двоих и осознавать происходящее, девушка была отправлена домой вместе с парой фельдшеров. Эд не успел застать этого момента, а когда понял, уже было поздно. Его мысли были заняты совершенно другим. Он спас Мисс Крингл. Все, как и говорило его альтер эго, она трепетала в его руках, видя в нем смелого и решительного мужчину, закрывшего её от опасности своим телом. Теперь её взгляд был теплый, не увиливающий, искренний. Она уже давно отошла, ещё раз поблагодарив за спасение; врач, закончив свою работу, тоже покинул его, и судмедэксперт наконец остался наедине со своими мыслями. Невольно на его губах расползлась довольная улыбка, а в глазах вспыхнул возбужденный огонек от осознания случившегося.       «Молодец, парень. Теперь она точно твоя. Не вздумай все испортить своей нерешительностью, иначе мне придется взять это дело в свои руки»       Что-то кольнуло в груди, как тогда, когда жизнь Эшли висела на волоске, грозясь вот-вот оборваться. Ей плохо, очень плохо.       Только теперь Эд понял, что на самом деле произошло, и на лице его появились растерянность и испуг. Эти люди, уносимые отсюда под обезличивающими их тканями, часто смеялись над ним, в открытую презирали и позволяли себе называть его ненормальным и странным во весь голос, всячески подтрунивая. Даже комиссар Эссен, о которой теперь будут вспоминать ближайшие пару недель, почти всегда была не сильно рада его появлению. И тут Нигма осознал ужасную правду: ему нисколько не жаль этих людей. Он не знал их, а они не знали его, отчего часто возникали конфликты. Эти люди совершенно ничего для него не значили, их смерти прошли для судмедэксперта мимо, а общий траур едва ли задевал его чувства. Его возлюбленная спасена, и он был счастлив, что сделал это не раздумывая, пытаясь уберечь самое ценное. Однако его другу, Эшли Торн, сейчас было очень плохо, и он чувствовал это.       «Паршивое ощущение, когда разрываешься между восторгом и тревогой, не так ли? И долго ты ещё будешь между ними разделяться?»       — Умолкни, — прошипел мужчина, натягивая рубашку и халат на плечо. Как и всегда, двойник был прав. Он не знал, как быть дальше, стараясь быть рядом с ними обеими. Но он подумает об этом позже, сейчас нужно вернуться домой и сполна насладиться этим моментом в памяти, когда её глаза горели от страха и восхищения, а горячее тело крепко прижималось к нему, подрагивая.       «Подумай над этим, Эд».