★⎷⎛★⎷⎛★
Ильдар.
Прошли сутки. Разбудил меня громкий стук и звук открывающейся двери, а также тихий разговор, в который я не желал вникать. Перевернувшись на другой бок, натянул подушку на голову и опять погрузился в объятия сна. Он всегда приходил ко мне по первому зову, вот это я понимаю — настоящий друг. Уверенные шаги по ковру прорвались сквозь мою преграду из подушки, а вместе с ними и чувство надвигающихся неприятностей нахлынуло и украло покой. Звук раскрывающихся тёмных, плотных штор грубо прервал моё свидание со сновидениями. Кто-то решительно впустил солнечный свет в комнату, и сумрак отступил. Хм… скажите всем, что тут никого нет, и сегодня не будет. Глубже зарылся в одеяло, полностью скрывшись от всех раздражителей, предвкушая продолжение сна. Но с меня откинули одеяло и украли подушку, отправив её в полет на кресло. — Вставай, — грубо и холодно произнёс Анри. По его голосу понял, что брат зол. — Я знаю, что ты не спишь и пришёл в себя. Нечего разлёживаться. Макс уже отправился в ванную и приводит себя в порядок. Сегодня Совет двенадцати. — От последней фразы мне резко стало холодно и плохо. Как было бы хорошо остаться в спасительном неведении, но увы… Не сдержался и застонал в голос. — Смог нарушить закон, так теперь обязан ответить. Ваши вещи соберут слуги. Пришлось вставать с кровати, опустил ноги на мягкий ковёр с длинным ворсом и пошлёпал босиком в ванную. А там Макс уже успел умыться и сейчас вытирал лицо полотенцем. — Что произошло, пока я был в отключке? — Он опустил руки и посмотрел на меня с обречённостью, пока я задавал этот вопрос. — Хорошо, что тебя так приложил магический откат и вырубил. Единственное, ты можешь всем говорить, что неожиданно проснулся дар, и был неадекватен. Макс отложил полотенце, и на его глазах появились непролитые слёзы. Он догадывается, что будет с нами. — Что? Так плохо? Совсем плохо? Он тяжело вздохнул и в общих чертах поведал о допросе и разбирательстве. Что Грега вчера предали земле, что омега находится в шоковом состоянии и не разговаривает ни с кем. Что он шарахается от любого альфы и его начинает бить не по-детски крупная дрожь от страха. — Они нанесли ему психологическую травму, и что с ним будет, когда он станет взрослым? — Ничего хорошего, если он сам не преодолеет свой страх. Мы оба это понимали. Он теперь бракованный товар и найти ему супруга его родителям будет сложно. Мы же, хоть и мальчишки десятилетки, но многое повидали в своей жизни, нас не жалели, и что происходит в интимном плане, знаем не понаслышке. Да нас вообще за мебель принимали. Макс поведал, что поздно ночью был созван Совет, и заседание проходило при закрытых дверях, и было принято решение. Знать бы ещё, какое… Дверь бесцеремонно открылась и на пороге стоял брат. — Вас долго ждать?! Ильдар, ты до сих пор так и не привёл себя в порядок. — Я вздрогнул от его тихого рычания и тут же принялся умываться. Завтрак прошёл в полном молчании, и тишина давила на нервы. Несмотря на свой небольшой возраст, моим любимым развлечением, помимо тренировок на мечах, были книги. Я поглощал их в огромных количествах. Что-то объяснял мне брат, кстати, он же и научил меня когда-то читать и писать. Он единственный был неравнодушен и не отталкивал меня, но и не давал садиться ему на шею или как-то проявлять чувства к нему. Словно это было под большим запретом. А сейчас я старался припомнить всё, что могло хоть как-то облегчить мою участь, а она была незавидной по сравнению с Максом. Вышли, тихо закрыв за собой дверь, и Анри, кивнув стражам, направился в зал Совета. Он был уверен, что мы следуем за ним. Мои чувства словно уснули, и все происходящее воспринимал как сквозь туман, не впуская внутрь себя. Любой приговор — обвинительный или оправдательный — мы должны будем слушать с одинаковым вниманием. Это закон для Иных. Я осознавал, что решение уже принято, но они создадут видимость суда… Отсюда и злость брата, но он ведь не скажет их решение. Вдох-выдох. Неспешный ровный чёткий шаг. Они найдут причины, чтобы избавиться от нас. Не зря Анри произнёс, что вещи соберут слуги… Зло усмехнулся. Что там собирать? Они забыли, когда в последний раз покупали нам одежду. А это было… Да не помню этого. Всё с братьев ношеное доставалось. Чем дальше мы шли, тем роскошнее делались коридоры, но мне уже давно привычны такие перемены от скромных наших комнат до изысков в остальной части дома, и не волновали ни капельки. Глупых вопросов уже не задавал по этому поводу. А мысли были заняты предполагаемым решением. Оно простое, как полевой цветок на лугу. Нас могут отправить на перевоспитание к младшим родам или, еще хуже, в школу. От последнего меня передёрнуло. У высоких дверей с затейливым рисунком на дереве мы остановились. Стража пропустила нас внутрь. Совет уже собрался, лица всех присутствующих были бесстрастны и равнодушны. Анри приветствует всех, проходит на отведённое ему место возле отца. Меня, как провинившегося, провели в центр залы. Это плохо. Вновь подумал, что решение для меня уже вынесено, и это суровый приговор, как сыну главы рода, так сказать, назидательная порка. Мои мысли оставались ясными и страха не было. Огромные арочные окна, матовое стекло, вставки изумрудного и рубинового цветов украшали стены, а свет целенаправленно освещал центр помещения. А так как меня поставили именно в него, то ждать милости от Дома Ночи не имеет смысла. Изгой… Я сейчас был, как старая пальма на центральной площади — никому не нужен, а выбросить жалко. А судить меня будут по законам Дома. Что я могу? Мои мысли лихорадочно метались, а взгляд проходил по рядам присутствующих в зале Совета альф. Нам отводилась роль слушателей, и никто из присутствующих здесь не думал спросить нашего мнения. Макса пригласили и оставили перед его отцом. Мы оба опускаемся на колени, склоняем голову и сидим в согнутом положении. Тишина стояла в зале полнейшая — все разглядывали нас, и взгляды эти были явно далеки от восхищения. Впрочем, это их проблемы. Отец объявил о начале судебного заседания и вновь вернулся на своё законное место. Пригласили в зал того самого омегу, брата Грега, но вот имени его как-то не запомнил. Да и сейчас знать его не желал. Для меня омеги — враги, как и эти напичканные тестостероном самцы. Некоторое время альфы пытались разговорить мальчика, но он молчал, лишь вздрагивал и шарахался при каждом звуке голоса любого альфы. Он двигался в мою сторону, пока не поравнялся со мной. Наверное, это послужило спусковым крючком для него. Он посмотрел на меня, потом на Макса и разревелся белугой. Всхлипывая и путаясь в словах, неразборчиво и невнятно он заговорил. И последнее, что омега произнёс, удивило даже такого циника, как я. — Он отомстил за смерть моего брата. — Его тут же грубо прервали и увели из зала. На суде, вообще-то, омеги не присутствуют. Это не их дело, и ситуация сегодня, скорее, исключение, чем правило. Омега стал свидетелем, и они были вынуждены пригласить его на Совет… И им ни к чему такая защита Иных от маленького омежки. Все решено. Суд — фарс, так, для галочки и проформы, мол, было разбирательство и вот протокол судейства. Я не дурак, и понимал все тонкости, прочитав не одну книгу судейства и законодательства. Может, не всё ещё осознал и понял в силу своего возраста, но и этого хватало сейчас за глаза. Гул голосов смолк и пришёл наш черед отдуваться. Все взгляды были теперь направлены на нас. — Альберт, — произнёс мой отец, и посмотрел на своего брата. Тот молниеносно отреагировал и поднялся со своего места. Долг судей — вершить правосудие. Ха… только справедливости к Иным не дождёшься. Мы — пыль под их ногами. И я оглядел всех присутствующих из-под ресниц. В суде присяжных нашу судьбу решают двенадцать самцов, которым ума не хватило даже на то, чтобы отвертеться от этой обязанности. Или им в кайф? — Сын, расскажи всю правду. — Это был чёткий приказ. А я медленно закипал. Значит, сейчас он вспомнил о том, что Макс ему приходится сыном, а до этого он был пустым местом. Братику скрывать здесь нечего. Он менее эмоционален в начале рассказа, но, когда повествование его дошло до смерти Грега, его голос дрогнул, а потом он и вовсе скатился до истерики. Мучительно было смотреть в глаза главы Дома Ночи, который, по сути, мой отец, и видеть там приговор. Дрожь начала колотить всё сильнее, и я уже не знал, от чего — от обиды или сдавливающей горло паники. А паниковать было из-за чего. Я сейчас был в полном дерьме. Ослушался приказа главы Дома и не подчинился ему. Никто не видел, как я призвал родовые клинки, а значит, по сути, залез в сокровищницу рода и выкрал их, чтобы совершить своё грязное дело… Посмел и сделал покушение на святое — альфу, и не одного. Про магию вообще молчу. Все до единого знают, что до этого случая не владел никакой стихией. А в то утро тем более никто так и не понял, что она проснулась. Мне бы разобраться с ней и понять свой дар и его силу. Меня вообще могут казнить и не посмотрят на мой столь юный возраст. Я просчитывал всё до мелочей и читал всё это у них по глазам. Гады!!! — мысленно клял всех присутствующих. После брата выступил последний оставшийся в живых, ну по крайней мере, мне так хотелось думать. Ведь такое здесь не озвучат. Живы ли те двое или… Мне бы хотелось последнее. Ненависть вновь вздыбила мои волосы на затылке. Желание добить осталось и в пальцах зудело. Но этот лысый гад выпендривался и чувствовал сейчас свою безнаказанность. Ненавижу… Он делился тем, как я напал на них в гостиной вместе со своими Хтониками. Постыдился бы. Мне всего десять, и я расправился со взрослым альфой. Это позор как для воина. А этому хоть бы хны. Он распинался и описывал так красочно, что я чудовище, а они все такие невинные овечки в волчьей шкуре. Ну да. Поиграли с мальчиком, да, были пьяными и плохо соображали. Но это не было насилием. О чём вы? Никто не знал, что Иной имел склонность к суициду. А эти малолетки вовсе не обученные и не поняли происходящего. Ведь существуют сексуальные игры. Ну, мы же тупые… А вернее, малолетки. — Иной. — Обратился ко мне этот с-ссскверный гамадрил. — Не тебе решать, кто должен жить, а кто умереть. О демиурги! Какая-то букашка, пристроившись на былинке, выносит приговор и кому? — Альфе! — Высказал этот насильник. — Какое ты имеешь право на это? Ты за свои поступки ответишь… — прошипел он, теша своё самолюбие. Злые слёзы закипели в моих глазах, мешая видеть, и я часто заморгал, стараясь стряхнуть их. Собрал волю в кулак, чтобы не натворить бед. В моих пальцах вновь появилась та сила, что готова была сорваться с них. Кажется, кто-то увидел, что во мне проснулся дар. А мне плевать, главное — не показать свою слабость и боль… А он злорадно усмехался мне. Сссссука! Подпиши свой собственный смертный приговор. Моё нежное сердце не позволит мне сделать это. — о, да… материться научился, как только смог ходить самостоятельно. Меня этикету не обучали. Он замолчал, а вот Макс не сдержался и проклял его… Всё, парень, ты попал. Я-то, когда кричал проклятие, сделать этого не мог, а вот мой братик… — я зло усмехнулся. Этого стрельнутого на всю голову альфу выслушали и отпустили. Сволочи! Ненавииижу!!! Совет некоторое время перешёптывался, а потом со своего места поднялся Альберт. Первое решение суда для Макса позволили озвучить ему, как главе своей семьи: — Сын, поднимись и прими приговор как подобает Иному. Моему брату ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он тоже уже сообразил, что запахло палёным и нас в покое не оставят… — Отец… А мне смешно и грустно одновременно. Это позор нашей всей нации. Дешёвка … Да какой ты ему отец, когда только в койку залез к его папаше… Грррр… Ты даже ни разу не подошёл к нему. От тебя и слова доброго не было… Ты его как падаль шпынял. Ты ненавидишь само его существование. Для тебя только старший Герман и существует. Его ты зовёшь отрадой сердца… — Но сейчас не об этом нужно думать. Шестым чувством осязал преддверие беды и тоже весь напрягся, внимая приговор. — Слушай и запоминай моё решение. Ты отправляешься в назначенный для твоего воспитания средний род Дома Ночи. Семья Сариш примет тебя, и ты вместе с их сыном Патриком отправишься в школу наложников. Я требую от тебя полного уважения к омеге и осознания, что твоя жизнь отныне связана с ним. В ваше совершеннолетие ты и Патрик вступите в брак. Не опозорь наш род. Вы оба будете делить одного супруга на двоих и заниматься воспитанием его детей. Отныне вы едины. Тебе запрещено общаться с двоюродным братом Иным… Ни в каком виде, а если он посмеет сам приблизится к тебе, то ты получишь наказание плетью в пятьдесят ударов… — От каждого сказанного им слова по лицу брата текли солёные слёзы. — Он плохо влияет на тебя, и если ты посмеешь ослушаться, то возле позорного столба получишь сто ударов плетью. Решение вступает в силу немедленно и окончательно. Ты сейчас же со своими вещами отправляешься в дом Сариш. Он замолчал, Макс ревел, не издавая ни звука, а потом из моих лёгких вырывается крик — дикий, оглушительный, разрывающий горло, заменяющий слёзы. — Нееееет!!! Сволочи!!! Что вы делаете? Зачем вы так? — Замолчи! Идет суд и приговор не обсуждается, Иной… — прорычал отец. Мои братья близнецы — альфы, стояли и ухмылялись. Им доставляло удовольствие видеть нас такими раздавленными. Макс для меня самое дорогое существо в этом мире, и они нас разлучили. Он посмотрел в последний раз, а я приложил кулак к сердцу, и он ответил. «Ты в моем сердце навсегда», — вот наша молчаливая клятва. Его вывели из зала, а я зло посмотрел на главу рода. Иной посмел посмотреть на него прямым вызывающим взглядом. Немыслимое хамство и за этим следует наказание. — Щенок, — зло прошипел на меня он. Сила главы рода потекла по залу, и все её почувствовали, а я гордо поднял голову и посмотрел отцу пронзительно в глаза, что категорически делать нельзя. Это вызов главе рода. Противостояние силы, и сдерживать себя не стал. Стихия главы рода и моя столкнулись, и разорвать бой нельзя. Либо я сдамся, либо он примет меня как равного… Мне терять нечего. Убьют, отправят в школу наложников или, как Макса, в чужую семью. И чем дольше длилось противостояние, тем сильней пригибались к земле все одиннадцать присутствующих судей и остальные, присутствующие как свидетели. Глава рода рассчитывал на лёгкий исход, и потом меня можно было выносить из зала вперед ногами. Выпороть или посадить в карцер на хлеб и воду… Да что угодно придумать для мальчишки. Я же медленно поднимался на ноги, чтобы доказать отцу, что не пустое место и шептал из какого-то писания, а кто автор уже и не вспомню: Я дверь, к которой нет ключа; Мне жребий тягостный достался, Мной кто-то хлопнул сгоряча, И ключ доверия сломался… В моем сердце огонь, но не любовь идёт со мной. Праздник ненависти движет мной. Я дверь, к которой нет ключа, Напрасно вы по привычке, У ржавых скважин хлопоча, Украдкой ищите отмычки! Я дверь, к которой нет ключа… Не раз разбить меня вы попытались, Ногами грязными стуча, Но так за дверью и остались! Это слышали все. Альфы жаждали, чтобы меня расплющило и распластало по полу, а я продолжал стоять и шептать всем назло. Это их раздражало и бесило… Ледяной, яростный взгляд в мою сторону от отца. Удивленные и мучительные взгляды Вардана и Венедикта, моих братьев близнецов. Им тяжело и оба поняли, что такое сила главы рода, а он не щадит… Анри еле выдерживает напор силы… усмехаюсь и продолжаю стоять на своих двоих… Иной, который нарушил все мыслимые и немыслимые законы. Посмел противостоять отцу. В какой-то момент понимаю, что я стихийник, и сильнее главы рода. Во мне воплотились гены наших предков по линии папы. Смешно до слёз и издевка природы. Принц Дома Ночи, и если бы не родился Иным, то был бы отрадой и сокровищем рода. Рык слетает с губ отца, а я вскрикиваю от неожиданности и хватаюсь за шею. Доигрался в гляделки, а на душе расцветает торжество. Осознание случившегося накрывает эйфорией. Отвёл взгляд и потер место, которое теперь горело огнем… Отец прекратил противостояние, а я прошипел: — Вы думали, я слабый. Посмотрите на меня. Между нами пропасть. Вы ломали меня словами, унижали… Смотрите теперь, что с нами? Где я, где вы? А я лишь хотел, чтобы вы меня любили. Если бы только захотели стать мне настоящим отцом, посмотрите мне в глаза и скажите, что гордитесь мной. Что я действительно ваш сын, а не позор… — опустил руку, и все увидели, чем одарила меня магия рода. Шок… Вы когда-нибудь видели, чтобы все присутствующие родоначальники рода сидели с открытым ртом, а я увидел их шок… Шёпот, что это невозможно. Гул нарастал, и слов было не разобрать, а отец дал знак, и все замолчали разом. Зато я продолжил: — Нет!!!.. А я любил, ждал вашего взгляда, нежного слова, но вы убивали во мне всё… Вы требуете почитать вас, уважать, но мне не хочется. Что вы сделали для меня? Ну… Скажите что-нибудь! Во мне говорила детская обида и желание стать ему сыном не по праву крови, а потому что он признает меня таковым. Он смотрел на меня, а я продолжал стоять и сверлить его взглядом… Метка рода, что сейчас горела на шее, изменила ход суда. — Почему природа так жестока? — хрипло произнёс отец. — Почему ты… — прорычал он, словно выплевывал с кровью каждое слово — Иной. Трудно описать то состояние души в такой ситуации… слёз вовсе не было, нет. Если не любят — не выпрашивай любовь. Если не верят — не оправдывайся. Если не ценят — не доказывай. Этот вывод только что пришёл и осел осадком в моём сердце. — Я отвечу… Бояться больше мне не имеет смысла. Любой альфа может стать родителем, но только особенный становится ОТЦОМ. — Все разом, как сплочённая ячейка общества — альфы, смотрели на меня с ненавистью и в тоже время восхищением. Каждый из них когда-то читал эту мудрость, но не спешил применить её к себе. А тут я, заноза в их задницах… Отец молчал, а я ждал… ждал и устал ждать. — Вы так и не признали меня своим сыном. Ненавижу! — я зло рассмеялся. — Зато магия Дома Ночи признала, и я получил свой знак принадлежности к роду. И ей плевать, что я — Иной. Смотрите!!! Метка полумесяца чесалась и горела. Я стал равным им… У меня появились права, и судить меня они теперь не могут, как вздумается. Смех моего старшего брата разнёсся по залу Совета. Отсмеявшись, он произнёс: — Уф… — он вытер выступившие от смеха слёзы. — Ильдар, ты и тут успел отметиться. Кто же ты? — Заноза в задницах аристократии… И твой младший брат. — Ильдар! — Прорычал отец, а я опешил и мой рот сам собой открылся от удивления… Он назвал меня по имени впервые. — Мое проклятие… мой яд в крови… — рычал он. — Да, малыш, ты мой брат. — И столько в этих словах было тепла, а я приложил кулак к сердцу и получил такой же ответ. — Да вы посмотрите на его метку, — не унимался Анри, — Звёзды… россыпь звезд возле полумесяца. И ещё пророчество. Это о нём говорится, да Иной, умирая, дополнил проклятием. Мы все видели магозапись и все слышали его предсмертные слова. Счастье моего брата в наших руках, а это означает исполнение пророчества. Мы вершители его судьбы… Я был восхищен речью брата и очень заинтересовался пророчеством, что записано со слов предсказателя, но, увы, такую книгу в руки мне не дадут. Она только для альф. А ещё мне так захотелось увидеть свою родовую метку, но этот Совет никак не заканчивался, а живот противно скрутило от голода. — Анри… — прорычал отец и поднялся со своего места. Он посмотрел на меня, ну наконец-то добрались и до меня… — Позовите ко мне Николь Каргинтеро. А он-то зачем здесь? Он что, хочет связать меня с этим придурком? Тихий гул стоял в зале, пока ждали моего омегу — братца. Двери открылись и, как всегда, весь из себя щеголь вошёл в зал, а за ним проползли два его Хтоника. Позёр! Омега поклонился отцу, потом поприветствовал всех остальных и гордо поднял голову, словно он тут бриллиант. Ник ожидал, для чего его сюда пригласили, и наивно хлопал глазами, разглядывая украдкой зал Совета. Хотя на его хорошеньком личике читалось, что он удивлен от приглашения в святая святых. Станцуй милый братец им стриптиз, который обязательно понравится, — зло я ухмылялся, глядя на его старания понравиться здешней публике. — Ильдар Каргинтеро, вот решение главы рода Дома Ночи. — Он выдержал паузу… Вы бы видели открытый рот моего братца омеги. Он открывал и закрывал его, не веря своим ушам, что ко мне так обратился глава рода. Все одиннадцать судей поднялись со своего места и натянули на свои лица бесстрастные маски. Ни одна теперь эмоция не проявлялась на их физиономиях. Я перевел взгляд на отца. — Иной, именуемый Ильдаром, принимается в род Дома Ночи в связи с принятием магии и его силы Стихийника. О чём свидетельствует метка рода на его шее. — Ник аж ахнул и не смог сдержать свои эмоции, хотя папочка его учил этому. Идиот… Ничего с первого раза не запоминает и не понимает. — А значит, он переходит в законодательство для омег и суд примет решение именно по этому регламенту. — Он снова сделал паузу, а я лихорадочно начал вспоминать, что там прописано, но память подводила. Гррр… вот дурак, читал поперек страниц… лишь пролистал. Мне по своей природе досталась хорошая память. Стоит что-то увидеть, прочитать, как это откладывается у меня навсегда. Но это… блин… — Ильдар, нам всем интересен вопрос, как ты смог пробраться в сокровищницу и взять родовые клинки? — Они сами как-то появились в моих руках. Я просто очень сильно захотел иметь оружие. Ну-у, не с пустыми же руками воевать. — Ты чего тут несёшь? — в своей грубой манере произнёс Ник. — Николь, я вам не позволял на Совете высказываться. Ваше дело молчать, — прорычал отец, и омега, извиняясь, заткнулся, вжимая голову в шею. — Ильдар, вы можете продемонстрировать нам, как вы это сделали? — дядя смотрел на меня с ненавистью в глазах. Теперь я и вовсе не то и не се. Иной в статусе омеги, но омега, который, по сути, Иной, и дать потомство альфе не может. Не о том думаю. Хм… а хороший вопрос он задал, хотя вы сейчас побили все рекорды по моему удивлению. Ко мне и на — ВЫ, где-то родился, наверное, дракон в крапинку… Выпустил свою силу и подумал о клинках. Сначала ничего такого не происходило, а потом почувствовал тяжесть в руках. Опустил взгляд и сам пробормотал невнятное: ничего себе! В моих руках оказались древние клинки рода Дома Ночи. — Не может быть! — выкрикнул Ник и тут же закрыл рот ладонью. Типичный омега, а я подумал, что родовому оружию место в сокровищнице и клинки вновь пропали… — Ильдар Каргинтеро, вы отправляетесь вместе со своим братом в лицей искусства Алькор. — От этого мы оба поморщились и зло посмотрели друг на друга. Если бы взглядом можно было убивать, то Ник прожёг бы во мне дыру где-нибудь, а так мы сопели и кипели, как два чайника. — Ильдар переходит в категорию элиты на время обучения. — Я выдохнул. Это означало, что меня не тронут и я останусь девственником до окончания обучения, и тут же получил удар под дых. — Так как он является носителем дара стихий, то наш клан может претендовать на брак с наследником нашего государства Шандер. — Я открыл рот от изумления, а отец продолжил, не обращая внимание на меня. — Николь Каргинтеро может стать супругом наследника и в последствии не наследуемым Арииль Шандера. Поэтому всё внимание должно быть сконцентрировано на их обучении. Ооооо, нееееет!!! В душе всё орало и протестовало от такого решения. Он навязан мне теперь на всю жизнь. Николь вздрогнул от озвученного приговора и страх появился в его глазах. Он, наверное, наслышан о происшествии и его чувство оправдано. Отец замолчал, а Альберт обратился к моему отцу. — Глава, — легкий поклон головы в дань уважения, и когда он понял, что ему дали слово, продолжил. — Нужно составить соответствующие документы и внести изменения в древе рода. Назначить денежное содержание на Ильдара Каргинтеро, чтобы он мог делать необходимые покупки для приобретения учебных пособий, канцелярии и одежды в случае необходимости. Открыть счёт на его имя в банке. — Вы правы. Оплату за учебу мы производим из счёта рода, а вот такие расходы там не предусмотрены. Ему десять, и сейчас начнётся рост организма. Он представитель элиты и нашего рода. Позора не оберёмся, если он будет одет как оборванец и не сможет приобрести требуемые пособия. — Я сейчас был похож на рыбу, которую вытащили из воды. Слов и жестов просто не было… — Ильдар! — глава рода смотрел на меня как-то зло. — Запомни, сегодня тебе дали шанс стать нормальным гражданином Шандера, стать частью рода Дома Ночи и попробуй, щенок, не оправдать мои надежды и испортить будущее нашего рода. Я сам лично тебя четвертую… — Вот она, монета с двумя ликами. Я стал средством достижения их надежд. — Совет двенадцати закончен. Алиры все свободны и благодарю за ваше присутствие. Ник отправился в своё крыло, а на счёт меня было распоряжение пригласить портных и подготовить одежду. Оказывается, отъезд назначен на послезавтра. Меня тут же сопроводили в башню и принесли в комнату обед. Увы, кусок в горло не лез, так как моего брата уже не было в комнате. Его вещи тоже исчезли с полки, и лишь записка осталась мне на память. Ильдар. Тебе я новое имя дам. Пусть тайна хранит наш с тобой молчаливый сговор. Тайэлран, что в переводе древнего языка нагов — любимый. Сколько бы не прошло времени, ты навсегда со мной. Этого они не смогут отнять. И, несмотря на муки, твой образ в сердце сохраню. Сколько бы лет не прошло, но ты останешься в моей душе навсегда. Я верю, что не напрасно с тобой мы всё это прошли. Я не опускаю руки, и просто дальше буду жить. Теперь я знаю, что такое любовь, боль и тоска. Прощай, мой Тайэлран. Твой брат Макс. Он успел проститься и украдкой оставить это послание, а я… Мне нельзя и слово сказать и появиться перед ним. Тяжело вздохнул, взял вилку и со злостью воткнул её в мясо, что впервые в моей жизни подали к столу. Макс стал для меня всем. Сначала — надеждой, спасением от одиночества, страхов и боли, а сейчас нас заставили расстаться друг с другом. Как же больно — и заглатываю слёзы, но желаю ему быть сильным и смелым, не позволить сломить и растоптать его душу. Найти своё маленькое счастье. Он в моём сердце, и никто этого не отнимет и не запретит его любить. Тьяна меня уговаривала совершить невозможное и передать ему короткую записку. — Господин, Хтоникам не запрещали общаться, и пусть попробуют доказать обратное. Я ухватился за эту спасительную мысль и написал ему ответ, желая подбодрить брата. Дать силы и смелость дальше жить без меня. Когда от боли капает слеза… Когда от страха сердце бьётся… Когда от света прячется душа… Когда от горя жизнь вся рвётся… Ты посиди тихонько в тишине… Закрой глаза и, выдохнув устало… Сам себе скажи наедине… Я буду счастлив! Во чтобы то ни стало!!! А я с тобой всегда останусь и сердцем, и душой. Твой Тайэлран. Мои Хтоники после написания послания организовали передачу записки. Всё прошло гладко, а я смог заставить себя всё съесть. Дверь открылась, появились слуги. Со стола прибрали, а потом начался мой личный ад. Портные поставили меня перед зеркалом, сняли мерки, притащили ворох одежды и заставили всё мерить. Слуги тут же складывали вещи в огромный чемодан и одежду, что подошла по размеру. А оставшуюся часть на мне подшивали, переделывали и вновь заставляли мерить, и всё повторялось до тех пор, пока достаточное количество не набралось, по их мнению. Получилось слишком много, а с другой стороны, одежда распределялась по сезонам времени года. Я думал, на этом всё, но нет. После ужина пришёл сапожник и началось. Туфли на каждый день, туфли для танцев, сапоги осенние, зимние, тапочки… и так далее. Для обуви был определен ещё один небольшой сундук. Туда же сложили одежду для моих Хтоников, её меньше, чем у меня. Потом пошёл сбор канцелярии и не забыли про украшения, которых у меня отродясь не было. Конечно, серебро, в отличие от Ника. Заметный резкий контраст, но всё же мне его не забыли вручить. Лишь глубокой ночью меня оставили в покое, и наконец-то рухнул без сил и каких бы то ни было мыслей. Чувствовал себя разбитым, и мой привычный мир повернулся другим боком… На рассвете меня разбудила Тьяна и подвела к окну. Солнце касалось горизонта лишь краем, самым дном сияющего диска, но даже в ранний час воздух дрожал от накала его лучей. Никогда заранее не знаешь, когда всё потеряешь. Я раскрыл его и стоял, глядя на происходящее внизу. Макс… его несмелые шаги. За ним шла его Хтоник, а замыкала процессию вереница слуг, которые несли сундук с вещами. Значит, не только меня снабдили ими, но и моего брата. Макс обернулся, и наши глаза встретились, он беззвучно плакал и прощался со мной. Его отец зорко наблюдал за нами и следил, чтобы мы не нарушили решение Совета. Льются слёзы у него и у меня по щекам. Руками их утираю. В сердце боль застыла. В душе раны. В голове осознание: прощай мой брат. Может, когда-нибудь этот глупый запрет снимется и сможет сказать простое слово — Привет… Сердце разрывалось и обливалось кровью. Я понимал, что вижу его, возможно, в последний раз. Свидимся ли мы, неизвестно. Узнаем ли мы друг друга при встрече? Люди приходят в нашу жизнь не случайно, а для чего-то, и именно тогда, когда нам это очень нужно. Они приходят для того, чтобы быть РЯДОМ. Поддержать… Помочь. Или дают возможность посмотреть на себя самого со стороны. И хочется сказать СУДЬБЕ «СПАСИБО!» за то, что она именно так разбросала кости! За то, что он был рядом со мной, что я познал радость общения с ним. Но горечь от расставания была болезненной и тяжелой. Надо остудить голову, иначе что-нибудь брякну не то или сорвусь. Макс поднял ещё раз голову на наши окна и расцвел, как маков цвет. Его лицо озарила улыбка. Он счастлив, что я не бросил его и провожаю в далёкий путь. Хтоники оттащили меня от окна, да и само окно закрыли. Они чувствуют каждую мою эмоцию и переживают вместе со мной любые моменты жизни. Связующая энергия не даст мне спрятать от них никаких чувств. Мы единое целое. Моя жизнь — их жизнь. Хтоник не может дышать без хозяина. Он не проживёт и секунды без него, а жить любят все… Этот день я хандрил. Единственной радостью и удивлением был впервые приход моего брата. Анри пришёл ко мне не с пустыми руками и подарил пару книг по магии, которые спрятал среди вещей. Ведь изучать и развивать дар мне запрещено. Я не альфа. Мы должны быть лишь носителями дара, чтобы передать его детям. Также он подарил мне клинки и запретил вызывать родовые. Брат наказал не бросать занятия и продолжать оттачивать навыки боя. Он присел на край кровати и усадил меня в единственное кресло. Я понял сразу, что он хочет поговорить со мной. — Иля, я бы посоветовал тебе приобрести книгу для обучения демонов по боевым искусствам. Твой хвост не просто отросток он может стать оружием и дополнением во многих сферах жизни. Советую за демонами понаблюдать и поучиться. Будь мудрым. Не лезь в драку первым, не будь зачинщиком распри, но и не давай себя в обиду. Дай понять, что ты можешь защитить себя. Не цепляйся за прошлое. Не живи обидами. И обиды свои утопи все в реке — суть не в том, что рыдал, суть — простил ты их, и сколько?! Вспоминай хорошее. Никому не завидуй. Как бы ни было сложно, на судьбу не ропщи. Каждый миг будь счастлив. И других не суди за их слабости частые. За любимых борись. Демиургом данными силами на слова не скупись. Будь нежным и милым. Как же просто жить радостно! Восхищайся закатами и влюбляйся всей страстью … Любовь прекрасное чувство… — Что значит любовь для Иного?! — я зло усмехнулся. — Что значит Иной для альфы? О чём ты, брат? Ты единственный, который так хорошо относится к нам и понимаешь, что и у нас есть душа. Для многих мы постельные игрушки. — В этом ты прав и одновременно нет. Все зависит от тебя, как ты себя поставишь. Каждый поступок имеет последствия. Я знаю многих альф, которые ни за что на свете не расстанутся с Иным. Да, на людях не покажут, но наедине они открывают душу им. Они делятся своими секретами, любят их за то, что они есть в их жизни и не каждый омега становится любимым. Я понимаю, то, что произошло в коридоре это отвратительно, и поверь, они будут наказаны за смерть Грега. Мальчик был уже сговорен на брак с альфой. Они уже встречались несколько раз и понравились друг другу. Марк тяжело переносит смерть Грега, но жизнь продолжается. А ты не позволяй своему страху перейти в фобию. Секс — это довольно многогранное понятие, границы которого порой заходят дальше понимания общества и здравого смысла. Это влечение двух особей, проявление чувств. В сексе оба открыты и доверяют друг другу. Оба в этот момент беззащитны, если говорить языком воина. Языком поцелуев, страсти выражают любовь. — Брат сейчас меня учил жизни и со мной ни разу так никто не разговаривал, поэтому я ловил каждое сказанное им слово. — Пойми, маленький, у альф процесс взращивания сильных чувств, то есть любви, начинается не с познания партнёра, как личности, а именно с полового акта. Лишь после того, как результатом проделанной работы в постели доволен не только он, но и его партнер, лишь после оценки качества полового акта альфа начинает испытывать действительно сильные и крепкие чувства. Зачастую такая линия поведения заложена самой природой, доставляет множество неудобств и самому альфе. Часто ему приходится собирать всю свою волю в кулак, чтобы не распустить руки. Секс — один из важных факторов надежных отношений. Альфе очень важно знать, что он смог доставить своему партнёру такие ощущения, которые никто и никогда ему не доставлял. Альфы очень сильно возбуждаются, когда их дразнят недоступностью тела. Они становятся азартными, осознавая тот факт, что тело в пределах досягаемости, но он не может просто так взять и заполучить его. Ни альфа, ни омега и уж тем более Иной не могут строить отношения без сексуальной составляющей. Альфа с самого начала даёт оценку сексуальным возможностям своего партнёра и, исходя из этого, принимает решение о целесообразности продолжения отношений. Он ищет потенциально крепкого здоровьем омегу для продолжения рода. Омега или Иной начинает испытывать сексуальное влечение к партнёру уже после того, как составит о нём картину. И последнее слово для рождения или продолжения отношений за ними… Не спеши с выводами на основе случившегося. Учись на ошибках других, учись тому, что дадут тебе в лицее и дай шанс самому себе найти свой островок счастья. Научись любить. Он поднялся со своего места и ушёл. А я остался с противоречивыми чувствами и в полном одиночестве. Как же он тонко чувствует меня и понимает, что не доверюсь никому. Он смотрит в будущее, а я вижу только то, что лежит на поверхности. Так далеко я не задумывался. Он боится, что моя ненависть заведёт меня на тропу войны и пострадаю я сам и окружающие. Может быть и так, но отношения не изменишь одними словами. Я остался таким, какой есть… Эта ночь была слишком тяжелой. Одиночество давило и душило меня. Я не находил себе места. Пустота накрыла меня с головой. Не вздохнуть, не выдохнуть. Макс… мой маленький беззащитный брат, который всегда прятался за моей спиной, ища поддержку и утешение. Его теперь нет рядом. Я привыкну однажды, но буду знать, что он живёт где-то далеко. Рассвет встретил в полусонном состоянии. То ли спал, то ли нет. Веки я поднял с таким трудом, словно это было равносильно поднятию деревянной балки. Сел на постели и огляделся. Тьяна и Сара привели себя в порядок и впустили в комнату слугу. Тот с важным видом внёс поднос с завтраком. Аромат чая с испеченной булочкой распространился по всему помещению. — Хозяин, вам пора вставать. Одежду вам приготовили, завтрак на столе. Через час мы выезжаем, — Сара подбирала тщательно слова, прислушиваясь ко мне. Перемены…. Они не бывают ни хорошими, ни плохими. Изменения неизбежны, как старость, и необратимы, как время. Иногда мы бежим от них, наивно думая, что можно оставить всё как есть, но изменения в нашей жизни всё равно происходят, хотим мы этого или нет, оставляя нам право принять их и жить дальше, или упорно пытаться остаться в прошлом. Последний раз завтрак в этом доме, одеваюсь в соответствии со своим новым статусом и подхожу к зеркалу. На меня смотрит совсем другой мальчик. Так непривычно видеть себя в богато расшитой одежде. Вроде я и не я одновременно. Ощущения странные и непривычные, как и одежда. Мой хвост нервно отбивает ритм, показывая, что я нервничаю. Так не пойдёт. Вдох-выдох. И в комнату заходит отец, он здесь впервые за долгие годы моего пребывания в доме, остановился как вкопанный, и прочитать сейчас его мысли не могу, а он смотрит как-то странно. Между нами тишина… она длится и длится… Не понимаю, что не так… Я бы в этот момент очень хотел узнать его мысли, но молчу. В коридоре послышались быстрые шаги слуг, а эти узнаю с первого раза. Николь. — Отец… — звучит его голос, а тот вздрагивает, словно от наваждения. — Ильдар, твои документы, — и протянул их мне. Я забрал бумаги и продолжил ожидать, что ещё он скажет. — Дай руку, — он раскрывает свою ладонь и протягивает маленькое колечко. — Надень. Это кольцо для банка «Лирион», оно подтверждает, что ты владелец счета. Обратишься к их служащему банка, и он выдаст тебе чековую книжку. С деньгами по городу не ходи, чтобы тебя не ограбили, и всегда в сопровождении своих Хтоников, а лучше в компании. Не опозорь род, учись и стань достойным своего Дома. Ох, и намучаюсь я с тобой… — последнюю фразу он пробормотал себе под нос, но я слышал… Он развернулся и прошептал. — Бедный альфа, которому ты достанешься… — он вышел и что-то ответил Нику, а я стоял как статуя. И тут его злой окрик: — Ильдар, долго ждать. Уже все собрались во дворе. Надел кольцо на средний палец руки, и оно тут же обхватило его и село по размеру. Теперь его просто так не снять. Я это знал от того же Ника, что хвастался, показывая мне и Максу, когда отец вручил ему такой подарок в его восемь лет. После окрика отца мне пришлось поспешить. Убрал документы в чемодан и дождался, когда слуги вынесут мои вещи. Последний взгляд на комнату и осознание, что возможно, никогда больше не ступлю на её порог… Мы втроём вышли из детской. Я покидал эту башню, но не спешил радоваться переменам. Я — Иной, но по закону омега. Элита. Ждать дружбы от тех, кто считает себя выше, не приходилось. Иллюзии не для меня. Моя жизнь — грань дороги по лезвию ножа. Вима́ны подъехали и встали у самого крыльца. Мои вещи были погружены; меня оторвали от Анри мои Хтоники, к которому я прижался, осыпая его поцелуями. Единственный альфа, да вообще родной человек, оставшийся в этом доме. С ним мне было сложно расстаться… Шаг… шаг, и я отдаляюсь от крыльца. Мой четырёхколёсный вима́н имел двенадцать локтей в длину и был крылатым. Внутри чем-то напоминает старинные кареты, а внешне его форма похожа на каплю воды с крыльями как у птицы. Я подошёл к слуге, который открыл для меня дверь. Мои Хтоники забрались внутрь транспорта, обернулся на дом, что был все мои десять лет единственной крышей над головой. Николь обнял отца и получил последние наставления и поцелуй в щеку, а потом он перекочевал в руки папы. Он плакал, что-то шептал ему, целовал его… Пожелания братьев-близнецов, а я не выдержал и передёрнулся. — Нежности… сопли вытри, Ник, — зло произнёс я. Родители, похоже, впервые посмотрели на меня в надежде, что подойду к ним. Нет… вы опоздали на целых десять лет и это не для меня. Отец тяжело вздохнул и осуждающе посмотрел. Может, ты за сутки и надумал что-то, но меняться теперь уже не хочу. Я здесь чужой… и тряпками, как Николь, меня не подкупишь. Знаю цену жизни и отношений. Развернулся и сел в вима́н. Так я расстался с детством. Мне хотелось умчаться в неведомые и, как мне тогда казалось, далекие и таинственные края. Ведь, наверное, впервые во мне проснулось желание увидеть мир. Наконец-то Ник всё же соизволил сесть в свой вима́н. Из замка мы вылетели в сопровождении альфы и охраны. Я мало что помню из этого путешествия; знаю только, что день казался неестественно долгим, и мы пролетели многие сотни миль. Я читал, дремал, опять просыпался. Мы миновали несколько городов и не останавливались. Обедать предстояло в компании моих Хтоников. Раскрыв корзину со снедью, разделил её со своими девочками… Мы к вечеру прибывали на место. Ночной Вэтхем, интересно, какой он с высоты полета? Город был большой, народу много, в том числе и приезжих. Я никогда не выезжал из дома, а теперь вертелся, сидя на мягком сидении, рассматривая его с высоты птичьего полёта. Сам город был поделен на круги: первый круг — место жизни королевской семьи и высшей аристократии, здесь был огромный комплекс дворца, вокруг него расположены их особняки. Следом средний круг, состоящий из торговых кварталов и небольших уютных особнячков, в которых жил средний класс: маги, торговцы, ремесленники и купцы. Если верить старым картам, то Лицей искусства Алькор должен был стоять обособленно. Он находится на отшибе города. Его окружает священный лес и имеется прямой выход к озеру. Вот и конец пути… Точка прибытия. Мы приземлились на огромной площадке для такого транспорта. Вскоре слуга открыл дверь, и Хтоники вышли первыми, преграждая путь. Недолгий осмотр на безопасность и только после этого мне дают возможность покинуть вима́н. Путешествовать в таком комфорте понравилось, но ноги у меня затекли от долгого сидения. Поэтому не спешил делать резкие движения с непривычки. Мой багаж поставили на землю и вскоре слуги подхватили его и понесли к воротам. Придя в себя, посмотрел вокруг. Сложно решиться на следующий шаг. Вдох-выдох, еще вдох. Но идти нужно, а наш сопровождающий альфа поторапливал с Ником. С каждым шагом к этим кованым воротам внутри меня все сжималось от нервозного холодка. Однако трусливо бежать было не в моей привычке. Да и некуда. Закралась не самая лучшая мысль в этот момент, что я сменил место дислокации с одной клетки на другую, и заходил на территорию учебного заведения с плохо скрываемыми эмоциями. Лучше сидеть в башне Проклятых, чем попасть сюда. Тут за нами будут постоянно следить и заставлять делать то, что там бы меня не заставили… Я не дурак и понимаю конечный итог этого образования. Ник наоборот был рад и с восхищением смотрел на окружающий его мир. Пробиваясь через плывущие по небу облака, лучики осторожно играли в листве широких крон. Вдалеке раздавалось пение птиц и мелодичное стрекотание цикады. Легкий ветерок колыхал ветви высоких деревьев, окружающих центральный вход. Сейчас здесь собралось множество студентов и наставников. Ведь сегодня начиналась первая декада учёбы. Я вновь перевёл всё своё внимание на ворота, у которых толпилась кучка подростков и таких же, как мы, первогодок со своими родственниками. Зачем мне такое наказание? Да ещё и братец в придачу. — Мальчики, нас ждёт ректор лицея искусства Алькор Ричард О’Лауфеяр. Успеете ещё всё здесь осмотреть, и это станет для вас почти что вторым домом, — вещал альфа. Оооочень рад этому! Территория лицея относится к территориям с высоким магическим фоном, что, однако, не мешает технике работать. И огорожена она магическим куполом, который переливался всеми цветами радуги. «Тюрьма с комфортом», — усмехнулся я. Кованые ворота, четверо таких, как я, в высоту, открылись, впуская будущих студентов и тех, кто уже здесь стал обывателем. Фейри, демоны, оборотни, драконы, вампиры, эльфы и Шандеры. В общем, встретил здесь всех, кого только можно, с разных уголков нашего мира обучают. И мы двинулись по парку к показавшемуся среди деревьев прекрасному строению. Территория лицея оказалась не такая уж и маленькая… И разбивалась, похоже, на сектора. Тренажерные площадки, лужайки для отдыха и парковые зоны… Замок был почти точной копией нашей резиденции, но более высокий и элегантный, что ли. Просто огромное здание… И кладка каменная… Пока шли до замка, я пытался разобраться, почему моё настроение столь быстро менялось. Нас встретили и сопроводили к ректору лицея. Кабинет ректора расположился на втором этаже в самом конце коридора. Само помещение обставлено просто: стол, два стула, большой шкаф, массивное кресло, небольшой диванчик в углу под тенью шкафа и журнальный столик. Ректор располагал своим обаянием, хоть и был омегой в возрасте. Знающий… Волосы русые, собраны каким-то хитрым плетением, моему уму непонятным. Глаза янтарные, с золотым отблеском, само лицо пропорционально вытянуто, подбородок острый, губы и не пухлые, и не тонкие, а такие… ну, как надо, в общем. Он сразу расположил к себе альфу и Ника, и те расплылись в учтивых улыбках. Я же походил на колючий кустарник, который не желал поддаваться его чарам. Между сопровождающим и главой лицея состоялся разговор. Нам вручили брошюрку с правилами лицея, где первым предложением было, что при поступлении студента в лицей с ним и его родственниками заключается договор. Академия принимает на себя ответственность за жизнь и здоровье студентов во время обучения. Нам поведали, что в замке находятся общие залы, библиотека, лечебное крыло, столовые и подземелья. Там же находятся четыре жилых башни общежития и учебное крыло. Тут же рассказали о времени начала занятий и их окончании. Где именно мы можем отдохнуть, что до определенного возраста мы самостоятельно не можем покинуть стены лицея и гулять по городу. Для приобретения необходимой литературы и покупки вещей мы будем собираться группой с нашим наставником и отправляться в город. Все формальности вскоре были оформлены и вот мы — студенты этого заведения на много лет. Нас вручили двум наставникам. Один отвечал за омег, а второй за Иных. Их ввели в курс дела о нашем положении. Как верно произнёс отец, здесь есть распределение на простых и элитных учеников. В общежитии элита проживает в отдельных комнатах со своими Хтониками, а простые ютятся по двое. Моего наставника и няньку по совместительству зовут Юлиан Хайджи. Он из младшей ветви рода дома Воды. Вдовец, пожелавший посвятить свою жизнь лицею. —Значит так, учиться вам здесь восемь лет. Правила созданы, чтобы их не нарушать. За это последуют наказания, и поверьте, лучше сразу осознать и учиться послушанию и прилежанию. Существуют также и поощрения в виде прогулов в город на разнообразные праздники. Будьте готовы выкладываться по полной. Ваши комнаты. — Он щёлкнул пальцами и в руках появился листок с небольшой картой и указанием комнаты. — С завтрашнего дня начнутся занятия, расписание получите позже, а сейчас свободны. Я посмотрел на карту. Так, башня с жёлтым барельефом из красного кирпича. Ага, а вот и она… Её специально, наверное, определили для Иных. Вздохнул и поплёлся в её сторону со своими Хтониками. Быть объектом чужого внимания совсем не хотелось. Но, увы… Пока шёл на меня таращились, как на неведомую зверушку. Ну да… У Иных не бывает двух Хтоников, и такого странного цвета даже у омег не бывает. Как и хвоста и красных глаз. Да я вообще из ряда вон выделяюсь, как не посмотри. Иные провожали меня с завистью стоило им увидеть на моей шее знак рода. Друзей ждать не придётся. Так… войдя в башню, определился с этажом. Что ж, третий не так высок и в тоже время не на уровне земли. Я встал перед дверью с моим именем. Что ж, живу один, — это плюс. Никто не будет задавать лишних вопросов и высказываться, почему он живёт с таким странным Иным. Взгляд поднял чуть выше, а там нумерация комнаты — триста тринадцать. Усмехнулся. Произнеся своё имя, открыл дверь, огляделся… большая светлая комната, отделанная в кремово-персиковых тонах. К спальне примыкал небольшой будуар, есть ванная комната, гардеробная и отдельно комната для занятий и спаленка для Хтоников. Из спальни через большое окно от пола до потолка можно было попасть на террасу. Хмм… а тут даже ничего. Что ж, жить можно, и дома таких апартаментов не имел. Здорово… И главное — я не увижу своего братца. Потом долгий вечер, наполненный получением формы, необходимых книг, постельных принадлежностей и ужин. Сам не заметил, как оказалось, устал и, с радостью приняв душ, расстелил себе постельное белье, завалился спать. Завтра начинается новая жизнь…