Превратности судьбы

- Я давно перестал верить в твою адекватность, но даже представить не мог, что ты такой поехавший. Это было первое, что сказал Вадим, стоило ему только открыть дверь свой съемной квартиры в Петербурге и увидеть улыбающегося во все тридцать два зуба лучшего друга, который, конечно же, писал, что приедет на все зимние каникулы, но Вадим особо на это не рассчитывал, прекрасно понимая, что влюбленность в Сашу, семья и тусовки, которые были самыми крутыми именно во время зимних каникул, для него все же важнее, решившего сбежать Воронова. Как оказалось нет. Несмотря на все те глупости, что творил Вадим и то, что Тим его позицию и взгляды на данную ситуацию не разделял совершенно, он все равно приехал. И это говорило о многом. Пускай Вадим сейчас и считал, что Тим приехал к нему совершенно зря, но подсознательно был ему за это благодарен. Вадим, решив сбежать от боли, трусливо бросил не только свою прошлую жизнь, но и лучшего друга, который мог обидеться и отвернуться от него, но вместо этого сейчас стоял здесь, смотрел на него и открыто улыбался. Тим всегда был таким и теперь, глядя на лучшего друга, Вадим с уверенностью мог сказать, что именно этот человек его спас, не позволил окончательно скатиться на дно, сойти с ума или же покончить с собой. А такие мысли действительно были, особенно после расставания с Матвеем и потом... Не так давно, когда они наконец-то поговорили и бывший, но до сих пор любимый парень, решил все за двоих, оставив их историю в прошлом. Раз и навсегда. Вадиму было больно. Очень. Он как будто бы задыхался, понимая, что из-за своей трусости, глупости и страхов разрушил все то, что у него было и что раньше не берег и не ценил, опрометчиво думая о том, что это для Матвея он целый мир, а сам Вадим вполне себе самодостаточный и сильный, поэтому он в силах справиться и выжить без этого человека. Как оказалось нет. Матвей был не просто его миром, а тем самым единственным человеком, который его понимал и чувствовал. Да, они были абсолютно разными, и выросший в строгости Вадим терпеть не мог таких вот распущенных самодовольных выскочек, коим и казался ему Матвей. Но стоило узнать его получше, и Вадим провалился в него, утонул и до сих пор так и не смог переплыть ту реку, которую вмещала в себя душа бывшего парня, полная подводных камней, течений и водоворотов. Матвей был сложным человеком – это бесспорно. Он таким и оставался до сих пор. Но от этого Вадим не любил его меньше, а лишь привязывался сильнее, понимая, что чужая нахальность, эгоизм, но при этом верность и преданность – это лучшие качества, которые он когда-либо видел в человеке. Матвей вмещал в себе целый мир, наполненный взлетом и падениями, влюбленностью и ненавистью, болью и радостью, страхом и смелостью. И когда-то этот самый мир принадлежал Вадиму. Только ему. Они оба это знали. Матвей впустил его в свое сердце, открыл свою душу и позволил Вадиму хозяйничать там и творить все то, что ему только захочется. И Вадим не нашел ничего лучше, чем взять и сломать этого человека окончательно. Хотя… Так ли это на самом деле? Как бы больно Матвею не было, но он остался все таким же сильным, целым и циничным, в то время как Вадим окончательно потерял себя, только сейчас понимая, что принятие всех тех норм, которые ему навязывали общество и родители, ничто по сравнению с тем, что у него когда-то было – по сравнению с их любовью. - Ты меня впустишь или мне покупать обратный билет? – усмехнулся Тим, тем самым заставив Вадима вздрогнуть и выплыть из своих невеселых воспоминаний. - Да, конечно, проходи, - заторможенно кивнул тот, освобождая проход. - И как ты тут, обжился? – с улыбкой спросил Тим разуваясь и всем своим видом показывая, как он спокоен и счастлив просто оказаться рядом с лучшим другом. Он не расспрашивал Воронова про квартиру, про глупое желание переехать и самое главное про родителей, с которыми Вадим не так давно поговорил и тем самым окончательно сжег все свои мосты в прошлую жизнь. За это Вадим и любил Тима, который несмотря на легкий характер, вечное желание всунуть нос в чужие дела и достаточно болтливый язык, всегда чувствовал друга и понимал, что творится у него на душе, от чего не лез к нему с расспросами, был всегда тактичен и просто старался оказаться рядом для того, чтобы его поддержать. - Я еще в процессе, - усмехнулся Вадим, терпеливо ожидая пока друг разуется, стянет с себя куртку и последует за ним прямо на кухню, - знаешь, очень непривычно жить одному. Без тебя. Я никогда не был один. Сначала меня оберегали родители, потом ты. А теперь меня как будто бы выбросили во взрослую жизнь и заставили в ней барахтаться. - И как оно? – хмыкнул Тим, усаживаясь на кухонный стул и с любопытством оглядываясь по сторонам. - Я пока не понял, - пожал плечами Воронов, нажимая на кнопку электрического чайника, а после садясь на стул напротив лучшего друга, - но пока я рад, что так получилось. Мне нужно было повзрослеть, чтобы наконец-то двигаться дальше. Они замолчали. Май внимательно и настороженно смотрел на Вадима, явно желая задать ему тонну вопросов, а тот просто разглядывал лучшего друга и думал о том, как же повезет этому мелкому Саше, если тот стянет свои розовые очки, прекратит гоняться за несбыточным, то есть за самим Вадимом и наконец увидит того, кто мог не просто подарить ему целый мир, а сделать Сашу этим самым «миром». Как бы там ни было, но если Тим любил, то делал он это без остатка, как и Матвей когда-то, пускай Май и не был настолько добрым, открытым и теплым, каким его видели другие. Да, он мог быть жестоким, циничным, частенько влезал в драки и никогда не лез за словом в карман, но рядом с родными и близкими людьми он становился личным солнцем, что согревало не только тело, но как будто бы и душу. - Это та самая квартира? – Осторожно спросил Тим. – Если не хочешь, не отвечай. – Тут же добавил парень, заставив Вадима усмехнуться. - Нет, я просто нашел эту квартиру по объявлению, - все-таки решился ответить Вадим, понимая, что друг заслужил разговора на чистоту, - изначально я действительно хотел жить там, где планировали мы с Матвеем и позвонил девочке, что всегда сдавала нам эту квартиру, но потом… Я пришел туда, огляделся по сторонам, сел на кровать, где мы с ним спали и понял, что не хочу этого. Не хочу снова заводить себя в тупик. Может быть и глупо, но я сбежал сюда не от него и не от себя, я сбежал, потому что хотел начать жить заново. Я родителям по этим же причинам рассказал. Я знаю, что не смогу уже исправить прошлые ошибки и понимаю, что Матвей никогда меня не простит. Я и не хочу этого. Наша история с ним закончилась, я разрушил его и не хочу делать это снова. Матвей заслужил кого-то получше, чем я. - А ты не заслужил? – скривился Тим, явно недовольный чужими словами и тем, что Вадим вот так просто говорил о Матвее и желал ему чего-то большего. - Знаешь, - сделал глубокий вдох Воронов совершенно внезапно понимая, что именно сейчас ему важно и нужно поговорить с Маем начистоту, - после того, как я рассказал обо всем родителям и уехал из Москвы мне действительно стало легче. Больнее, но легче. Я перестал чувствовать себя уродом, ублюдком и предателем. А самое главное – я перестал быть трусом не только в глазах других людей, но и в своих собственных. Я знал, что они никогда меня не примут, понимал, что я их разочарую и они, возможно, вычеркнут меня из своей жизни, решив, что я больной ублюдок, в которого они вложили столько денег, сил и нервов, а я в итоге их разочаровал, но я до сих пор считаю, что поступил правильно. Я не хочу больше врать ни себе, ни им. Да, я такой. Больной придурок, который влюбился в парня и из-за своих страхов, навязанных мне норм и рамок поведения в обществе, эту любовь в итоге потерял. Но теперь, даже несмотря на то, что Матвей меня никогда не простит, я чувствую себя счастливым вот так, здесь. Без денег, без родителей, без престижной учебы. Мне не нужно было ничего из этого. Я не хотел жить в Москве, не хотел учиться там, где учился, не хотел быть для всех примером для подражания. И теперь, сбежав сюда, я действительно ощутил себя свободным. Мне нравится это: нравится ни от кого не зависеть, нравится самому распоряжаться своей жизнью. Да, мне сложно без родителей, без тебя, без Матвея, без всех моих друзей, но так я хотя бы чувствую себя, я борюсь за себя. И сейчас, спустя столько лет, я наконец-то чувствую, что я – это я, а не тот, кем хотел меня видеть Матвей, ты или родители. Они снова замолчали, но при этом именно сейчас тишина не была напряженной, тяжелой и выматывающей. Скорее наоборот, от чего Вадим даже позволил себе улыбнуться, ощущая, как наконец-то груз молчания и недосказанности упал с его плеч, делая его свободным во всем: в своем одиночестве, в своих словах, а самое главное – в выборе не только своей дальнейшей жизни, учебы и работы, но и любви. - Пускай я до сих пор считаю, что ты непоправимый идиот, раз сглупил, психанул и уехал, решив позорно сбежать от проблем, - подал голос Май, грустно улыбаясь, - но я понимаю тебя и принимаю твой выбор. Я уважаю его и готов всегда поддержать тебя, ты же знаешь, что я на твоей стороне. До самого конца. - Я знаю, Тим, - кивнул Вадим, нервно сглатывая и стараясь не думать о том, что именно эта фраза когда-то была чем-то вроде их кредо по жизни. Матвей всегда говорил ему, что будет на стороне Воронова, чтобы тот не сделал. Он прощал и принимал любые слова, ошибки или поступки Вадима. Он терпел унижения, измены и предательство. А теперь он отпустил… И Вадим был безумно рад, что Матвей наконец-то смог сделать это. Он был самым лучшим мальчиком на свете и определенно заслужил не просто освобождения от любви, что пыталась его уничтожить, но и жизни без Вадима, который был просто грустной сказкой в его определенно в будущем счастливой жизни. - Жалко, что я не могу вот так сбежать от своих собственных проблем и чувств, - подал голос Тим, усмехнувшись, - если бы для меня все было так просто, я бы давно продал свою квартиру и сорвался к тебе. При этом, я понимаю, что в моей жизни все намного проще и что родители бы приняли меня несмотря ни на что, но… Мне кажется, если бы я уехал сейчас не на каникулы, а навсегда, то предал бы не родителей, друзей или его, а себя самого. - Он тебя отшил, да? – настороженно спросил Вадим, прекрасно понимая о ком именно говорил Май. Пускай они практически и не обсуждали странную и непонятно откуда взявшуюся влюбленность Тима в Сашу, но Вадим не был слепым и прекрасно видел, как кроет его друга, от чего и боялся за Мая, понимая, что Саша совсем не подходит ему и не потому, что он влюблен в самого Воронова, а потому, что он еще маленький, наивный и глупый, от чего и не понимает на самом деле, что вообще такое эта самая «любовь». - Я не стал его слушать, - хмыкнул в ответ Тим, заставив Вадима замереть на месте, - я просто признался ему в чувствах, посмотрел на него, увидел тонну жалости, понял, что сейчас он начнет меня тактично отшивать, от чего затупил, испугался и… Сказал ему, что переезжаю жить к тебе. - Ты серьезно сейчас? – выгнул бровь Вадим, с недоумением глядя на друга и не понимая, куда подевались остатки мозгов этого в общем-то неглупого человека. - Не комментируй ничего, я и без тебя знаю, что идиот, - фыркнул в ответ блондин, - просто… Я хотел сделать ему больно также, как и он мне своей не взаимностью. Я всегда понимал, что у меня нет ни единого шанса. Я видел, как он влюблен в тебя, но в тоже время я надеялся, что он прочувствует меня, постарается меня понять и принять. Однако, какой в этом смысл? Я не хочу, чтобы он жалел меня и зависел от моих чувств. Я сделал это намеренно, чтобы он потом презирал меня и считал мудаком. Я прекрасно понимаю, что когда он увидит меня в универе после каникул, то посчитает меня предателем и жутко обидится на меня, тем самым решив оборвать со мной все связи. И это будет справедливо. Саша замечательный, он наивный, добрый и понимающий, да, пускай он еще совсем ребенок, но за это я и полюбил его. Я не хочу, чтобы он переживал за меня и взрослел из-за моей глупой любви к нему. Нам обоим нужно оставаться теми, кто мы есть сейчас. - Какие же мы идиоты, - внезапно даже для самого себя рассмеялся Вадим, тем самым заставив Мая вздрогнуть и настороженно посмотреть на него с явным недоумением на лице, - не пялься так, я не сошел с ума просто подумал о том, что не зря мы с тобой лучшие друзья, ведь оба те еще придурки и совершенно не смыслим не только в любви, но и вообще в жизни. Мы как будто бы маленькие котята, которых никто не отрывал от любимой мамы, но они сами сбежали и бросили себя в этот нелепый жестокий мир, а теперь страдают от кучи дерьма, что их окружает. - Но разве не из котят вырастают тигры? – подмигнул ему Тим, немного повеселев и расслабляясь. Перемена в его настроении заставила Вадима моментально выдохнуть от осознания того, что его друг до сих пор тот самый сильный и оптимистичный человек, умеющий своей улыбкой не просто поддержать Вадима, а заставить его жить. - Главное, чтобы после таких решений я не стал облезлым уличным котом, если не найду постоянную работу, - хрипло рассмеялся Вадим, поднимаясь со своего места, - и вообще, Тимыч, как ты рассматриваешь предложение выпить не чай, а сходить в магазин и купить коньяк, например? Отметим мою новую жизнь и твой приезд. - Я смотрю на это положительно, - расплылся в улыбке Тим, вновь отбрасывая свои неприятные мысли, грусть и тоску, от чего становясь все таким же теплым, каким его всегда помнил и любил Вадим, при этом прекрасно понимая, что эта самая маска «своего в доску» помогала порой не сойти с ума не только Вадиму, но и самому Тиму, - хочу напиться, а потом поехать в город и орать песни Ленинграда на весь Невский проспект. Мечтал об этом всю дорогу пока ехал к тебе. - Тогда ты пришел по адресу, - хмыкнул Вадим, щелкая пальцами, - поднимайся, нас ждут великие дела! И сейчас, заметив как загорелись от предвкушения грустные глаза Тима, Вадим поймал себя на мысли, что безумно рад приезду этого человека. Тим всегда спасал его не только от мыслей или от Матвея, но и от себя самого. А теперь это спасение было нужно и самому блондину, от чего Вадим был готов расшибиться в лепешку, позабыв о своих собственных проблемах, лишь для того, чтобы этому удивительному и теплому человеку стало немного полегче. И если не для этого, то зачем вообще нужны друзья?