Превратности судьбы

Это были самые худшие зимние каникулы из всех тех, что смог вспомнить Саша. Сравниться с ними мог только Новый год в его пятнадцать лет, ведь в то самое время, когда все одноклассники и родные отмечали праздник в кругу близких и любимых людей, открывали шампанское, смеялись и поздравляли друг друга, он лежал в больнице с воспалением лёгких, мучаясь от температуры и проклиная себя за то, что умудрился заболеть перед таким днем. Но даже тогда ощущение праздника не отпускало его, просто потому что приходили родители с сестрой, дарили подарки и говорили как сильно его любят, пытаясь приободрить и вновь заставить парня улыбаться, и ещё они с ребятами из палаты даже украшали ёлку в коридоре их этажа, тем самым проникаясь пускай и не большой, но все-таки волшебной атмосферой любимого всеми праздника. Теперь все было иначе и, если раньше Саша думал, что проводить все праздники с семьей или с друзьями - это неправильно, ведь будучи взрослым он уже должен найти себя и заниматься в свободное время чем-то полезным, то теперь, оставшись один на один со своей пустотой и одиночеством, парень понял, что отдал бы многое лишь за то, чтобы снова услышать смех друзей, увидеть улыбку родителей, сестры и главное осознать, что события последних нескольких месяцев - это просто жуткий сон, по вине которого Новый год он отмечал не со своей семьёй, как было всегда, а с Тимом, что казался самым милым, добрым и понимающий в этом огромном чужом городе, а потом... Тим признался в любви. И бросил его. Саша не знал как реагировать на подобную ситуацию, а также совсем не понимал себя самого и не осознавал, чем конкретно вызван ураган и истерика в глубине его души: ссорой с Машей и тем фактом, что этот Новый год он вынужден отмечать далеко от семьи, отъездом Вадима и окончательными похоронами его мечтаний об этом парне, пребыванием в одной комнате с постоянно пышущим злобой и желчью Матвеем, или же тем самым фактом, что с Тимом он больше общаться так как раньше никогда не сможет... Как ни странно, но осознание именно последнего факта резало больнее ножа, заставляя Сашу каждый раз перематывать в своей голове последний разговор Тима, вспоминать чужое признание и задыхаться... Задыхаться от непонятной, тянущей, странной и до ужаса неприятной боли от потери человека, который за такое короткое время действительно стал близким, важным и нужным и которого Саша даже бы хотел называть другом, но уже никогда не сможет. Мысли о том, что Тим действительно влюблен в него буквально сводили с ума и, если бы Саша мог, он бы наверняка расхохотался от абсурдности данной ситуации, только вот смеяться совершенно не хотелось. Тим был тем самым парнем, который по непонятным причинам выделил для себя Сашу, стал заботиться и защищать его, став для наивного, глупого и доброго первокурсника настоящей опорой. Пускай Май иногда смеялся над ним, поддевал и даже обижал своими шутками, но Саша чувствовал, что делал это Тим не со зла, от чего действительно тянулся к нему, ощущая чужую заботу и открыто ее принимая, просто потому что никто и никогда, кроме родителей, не интересовался им всерьёз, а все чувства, зарождавшиеся у Саши хоть к кому-то, всегда были обречены на провал. Последнее время Саша даже стал задумываться, что он какой-то ненормальный и ему нужно не любовь искать, а лечиться, как минимум. Сначала мудак-одноклассник, который после его глупого признания просто воспользовался наивным мальчишкой и развел Сашу на минет в грязной кабинке школьного туалета, а потом еще и Вадим, с которым не было не единого шанса, но ради которого Саша переехал из родного города, погнавшись за несбыточной мечтой, а в итоге разбиваясь вдребезги о жестокую реальность. Мысли о том, что у него какой-то комплекс жертвы появились из ниоткуда и прочно засели в голове, заставляя парня ненавидеть самого себя, вспоминая первую неудавшеюся влюблённость в одноклассника и просто задыхаясь от мыслей о том, что теперь уже его первая, по-настоящему серьезная, но такая безумно болезненная любовь в Вадима, останется ничем иным, как шрамом на сердце. Вадим уехал. Он трусливо сбежал от своих собственных чувств, совершенно наплевав на Сашу, Машу и всех тех людей, которые любили его тайно, болезненно, наивно и глупо. Таких как казалось Саше было не мало, но они совершенно не волновали Вадима Воронова, который, как и сам Саша, как оказалось, был безумно слеп и глуп, не видя рядом человека, который в него искренне и по-настоящему влюблен. Пускай Саша и не понимал Мая, но он ему почему-то верил. Чтобы не говорил о нем Матвей или другие люди, Саша верил, что Тим - добрый, искренний и открытый парень, тот самый, кто всегда помогал Саше, кто поддерживал его в любой ситуации и даже позвал отмечать к себе Новый год. Однако Саша совершенно не понимал Тима и это пугало ещё сильнее, чем чужое признание. Поступок блондина был необъясним и не поддавался никакой логике, от чего парень даже начал задумываться, что Матвей действительно прав и, что Тим просто вспылил, сгоряча сболтнул про переезд и таким образом решил прекратить их общение. Как говорится, нашел повод. И, если это так, то пусть бы Май действительно переехал, потому что думать о том, что ты потерял друга, потому что не смог ответить ему взаимностью - это невыносимо. Саша даже начал эгоистично думать о том, что лучше бы Тим молчал, так по крайней мере можно было бы удержать иллюзию дружбы и мира, можно было бы казаться счастливым себе самому и хоть как-то дышать, пережив свою неудавшеюся влюблённость в Вадима и начиная кое-как оживать и оттаивать. Кто знает, может быть, через какое-то время Саша бы действительно увидел в Мае кого-то большего, чем просто друга, может быть он бы даже влюбился в этого потрясающего парня, тайно бы вздыхал по нему, а потом, спустя несколько мучительных месяцев, а может даже и лет, наконец признался бы в своих чувствах, с удивлением понимая, что на этот раз они оказались взаимными. И, может быть, они с Тимом были бы даже счастливы, если бы не чужое решение разорвать все сейчас и собственная ненужная, отвратительная любовь к Воронову. - Что с лицом, снова занимаешься самобичеванием или же утопаешь в жалости к себе самому? - раздался насмешливый и до ужаса противный голос Матвея. Это заставило Сашу вздрогнуть и выплыть из своих мыслей, тут же сталкиваясь с чужим насмешливым взглядом и еле сдерживая себя от того, чтобы не сорваться и вновь не уйти из комнаты, бездумно бродя по городу целый день вплоть до самого закрытия общежития, лишь бы не находиться в одном помещении с этим невыносимым придурком. А сегодня, между прочим, Рождество. Саша сделал глубокий вдох и устало прикрыл глаза, думая о том, что сейчас мама наверняка приготовила что-то божественно вкусное, усадила всех за стол, налила вина и говорила что-то родное, теплое и правильное - то самое, что всегда заставляло Сашу чувствовать себя важным, нужным и любимым, то, что делало их по-настоящему семьёй. Только вот, что будет с этой самой семьёй, когда Маша все-таки сорвётся и расскажет маме и папе о том, какой он мерзкий, больной и глупый? В том, что Маша когда-нибудь так сделает, он даже не сомневался, стараясь больше не идеализировать сестру и не сравнивать эту «Машу» с той, которую он когда-то ставил себе в пример и безумно любил. Забавная штука эта взрослая жизнь... Ещё не так давно Саше казалось, что он может все. У него была любящая семья, потрясающая умница - сестра, являющаяся его лучшим другом и любимый парень, который должен был обязательно влюбиться в него, начать ухаживать за Сашей и добиваться его, тем самым делая парня самым счастливом человеком на земле. Однако всего его глупые фантазии разбились о жестокую реальность, заставляя Сашу корчится от боли и ненависти к себе самому. И, если это и есть взросление, то какого черта он не может вернуться в детство и остаться все тем же беззаботным наивным ребёнком?! - Ты меня игнорируешь? - не унимался Матвей, внимательно глядя на сидящего на кровати парня, что больше всего на свете сейчас мечтал о том, чтобы этот человек просто оставил его в покое. - Чего ты хочешь? - устало произнёс Саша, сделав глубокий вдох и из последних сил посмотрев в чужие усмехающиеся глаза, отдающие презрением и нескрываемой насмешкой. - Почему ты здесь? - настороженно спросил Матвей, заставив Сашу напрячься. - Сегодня ведь Рождество. Или же из-за Маши ты не можешь поехать к мамочке и папочке, а Тим послал тебя к черту? Ты теперь страдаешь, так, малыш? До сих пор не завёл друзей и отмечаешь праздники сидя в общаге? Ты в курсе, что ты неудачник? - Вообще-то ты тоже здесь сидишь! - оскалился Саша, устав слушать чужую желчь и ненавидя эту ядовитую насмешку в его голосе. - Я пока ещё только на первом курсе и у меня все впереди, а вот ты, будучи на четвёртом, настолько всем неприятен, что тебя даже никто не зовёт отмечать с ними праздник! - Не пытайся меня задеть, мне наплевать на мнение мелких тупых идиотов, - рассмеялся в ответ Матвей, - более того, могу тебя заверить, если бы я захотел, то сразу бы нашёл себе компанию, но я не такой как ты. Мне не нужно общение с людьми, потому что они все глупые, пустые и никчемные. - В таком случае не разговаривай с глупым и никчемным мной, - усмехнулся Саша. Говорить что-то еще парень больше не стал, а просто лег на кровать и взял в руки наушники, тем самым решив просто погрузиться в музыку, поиграть в игры на телефоне и хоть как-то абстрагироваться от сложившейся ситуации. Лучшее Рождество, ничего не скажешь. - Мелкий, ты не хочешь выпить? Создадим хоть какую-то иллюзию праздника раз неудачниками оказались мы оба, - вновь раздался голос Матвея, заставив Сашу замереть на месте с наушниками в руках и полным недоумением на лице. *** Саша сам не понимал почему согласился на предложение Матвея. По логике, принципам и всему остальному, он должен был послать подальше этого идиота и просто уйти из комнаты, вновь решаясь погулять по вечерней Москве, тем самым отдыхая от надоевшего соседа. Но в место этого он утвердительно кивнул на предложение Матвея, а после даже сходил с ним в магазин за вином. И теперь Саша сидел рядом с этим человеком, чувствуя себя полнейшим идиотом. О чем он думал вообще? Матвей его терпеть не мог и это было практически взаимно, от чего сейчас пить с ним вино, отмечая Рождество, было безумно глупо и неуместно. Но был ещё один вопрос, волнующий Сашу куда больше - для чего все это нужно было самому Матвею? Или же это одиночество настолько сильно повлияло на них, толкая друг к другу? - Извини за то, что не спросил о предпочтениях и купил красное, - усмехнулся Матвей, поставив на прикроватную тумбочку два бокала, уже открытую бутылку вина и тарелку с виноградом и с нарезанным сыром, - хоть я люблю и белое, но... - Вадим пьёт только красное вино, я помню, - усмехнулся Саша, стараясь не смотреть на Матвея и не думать о том, кому из них сейчас больнее. Каким бы придурком не был этот парень и как бы не раздражал Сашу, но парень прекрасно понимал, что не конкурент такому человеку, как Матвей. И, если бы у Вадима никогда не было отношений с этим парнем, то сам Саша все равно бы проиграл просто потому, что он не знал того Матвея, которого знал Вадим и сам никогда бы не смог стать таким красивым, сильным, смелым и одновременно до отвратительного холодным и жестоким. Матвей сочетал в себе самые нереальные вещи, от чего теперь, глядя на него украдкой, Саша даже позволил себе подумать о том, что именно с таким человеком и должен быть местами ведомый и самовлюбленный Вадим, выбравший в итоге не бороться за свое счастье, а растоптать любивших его людей. - Изучил всего его вкусы и предпочтения? - ядовито улыбнулся Матвей, протянув Саше наполненный бокал с вином. - Я был его самым верным фанатом, - усмехнулся Саша, делая глоток и ощущая терпкий вкус вина на своих губах, который пускай и немного, но раскрепощал его, заставляя парня чувствовать себя более расслабленным, спокойным, а главное свободным. - Печально, что он тебя не заметил, да? - продолжал издеваться Матвей, при этом вызывая у Саши не раздражение, а жалость, сочувствие и, как ни странно, понимание. Сейчас даже казалось, что они с Матвеем похожи куда сильнее, чем Саша раньше думал. Оба несчастные, глупые, влюбленные и оставленные. Оба с разбитым сердцем, похороненными мечтами и пустотой, которая пропитала буквально каждую клеточку тела и самое важное - оба брошены теми людьми, которые перестали быть для них близкими. Из-за Вадима. - Прекрати плеваться своим ядом, - усмехнулся Саша, - мы оба знаем, что я тебе не соперник. Я не ревную и не хочу ненавидеть тебя из-за того, что когда-то Вадим выбрал тебя. В любом случае, он не дал шанса ни одному из нас. Так что, я думаю, мы квиты. Они замолчали. Саша не видел смысла говорить что-то ещё, вновь подумав о том, что сейчас лучше всего просто допить свое вино, найти тысячи причин и уйти из комнаты, побродить несколько часов по холодным улицам и вернуться обратно за несколько минут до закрытия общежития. Прийти, лечь в кровать, сделать вид, что уснул и думать, думать, думать. Лишь бы никто не трогал и лишь бы не видеть в чужих глазах боль, помноженную на два. Боль, которая в отличие от его собственной была куда больнее, сложнее и трагичнее. Стас и Маша говорили, что когда-то Матвей был совершенно другим человеком. Он был лёгким на подъем, прошлым, улыбчивым, простым, открытым и даже милым. Представить таким жёсткого, холодного и ядовитого Матвея парень не мог, но почему-то задумался о том, кем же через год станет он, после очередного разочарования в людях, которые как и все остальные появятся в его жизни позже, а потом также как и Вадим исчезнут, оставив от себя только пустоту, боль и обреченность. - Я никого не любил так, как его, - хрипло произнёс Матвей, заставив Сашу вздрогнуть и напрячься, при этом внимательно слушая чужие внезапные, но такие важные и нужные сейчас откровения, - я всегда был непоседливым, задиристым и очень громким. Я хотел всего и сразу, доводил свою мать до истерики и постоянно требовал у неё все, что мне хотелось. Я говорил ей, что раз уж она меня родила, то должна обеспечить меня всем тем, что я хочу. Я был наглым, неблагодарным и отвратительным ребёнком. Позже я вырос избалованным, с чувством вседозволенности и безнаказанности. Я открыто смеялся над мамой, специально водил к нам девушек, а потом и парней, чтобы довести её ещё сильнее. Я намеренно портил с ней отношения, показывая, что я сильный, независимый и свободный, что я никогда не стану тем, кем она хочет меня видеть и, что только я сам могу решить, чего хочу от жизни. Но потом появился Вадим... И я пропал. Я был готов ради него на что угодно. Я переехал в Москву, потому что понимал, что здесь смогу не только учиться, но и зарабатывать деньги, чтобы позже обеспечивать нас обоих. Я не хотел знакомить его с матерью, не хотел обеспечивать его за ее счет. Я хотел быть опорой и защитой для него. Я даже не думал больше о своих амбициях, желании путешествовать, завести себе собаку и купить дом за городом. Вадим хотел хорошей жизни. Он мечтал о квартире в Москве, о перспективной работе и о поездках зимой в жаркие страны. И я почему-то глупо верил, что несмотря на свою бунтарскую натуру смогу дать ему все это, что смогу сидеть в офисе ради хорошей зарплаты, смогу ходить на скучные совещания, ездить в командировки и что даже соглашусь платить половину жизни за ипотеку, лишь бы у нас с ним была своя квартира - наш маленький любимый и уютный мирок... А потом он меня бросил. И знаешь, я очень хотел сдохнуть. Безумно просто. Мечтал о том, как выйду в окно, оставив на столе записку о том, что в моей смерти прошу винить только его. Но потом я подумал, что это слишком просто и что таким образом я только подтвержу теорию своей матери о том, что я никчёмный показушник, а не свободный и независимый, каким я себя видел. Именно в тот момент я решил, что не сдамся. Решил, что буду жить дальше на зло всем тем, кто в меня не верил. Я решил, что смогу добиться всего того, чего хотел Вадим. Решил, что найду шикарную работу, куплю себе квартиру, машину, женюсь, в конце концов. Я даже начал встречаться с девушкой, почувствовав к ней симпатию и осознав, что без Вадима мне пускай и плохо, но терпимо. А потом Воронов пришёл в мою жизнь снова и отнял у меня ещё и Машу... Я не хочу сейчас обвинять или искать оправдания тому, что твоя сестра мне изменила, но я только сейчас понял, что у меня нет ненависти к ней. Мне наплевать на Машу. Я, по сути, использовал её точно также, как и она меня. Но, как ни странно, ненависти к Вадиму у меня тоже нет. Есть только злость, и то на себя самого. Я злюсь из-за того, что не увидел, в кого я влюбился и не понял, кем мне действительно нужно дорожить, а кого стоит гнать подальше от себя. У меня всегда были сложные отношения с матерью. Она много работала, я был предоставлен сам себе и рос отвратительным ребёнком. Но она правда пыталась найти ко мне подход, пускай и не принимала, но пропускала мимо себя все мои выходки, а я не хотел ее понимать и окончательно разрушил отношения между нами именно из-за Вадима. Я вычеркнул её из своей жизни, решив, что Воронов куда важнее и нужнее. А по итогу он просто использовал меня. Также как и я когда-то Машу. Он просто покупался в иллюзии счастья, а после выбрал привычную для себя жизнь - решил остаться трусом. И теперь все то, что сделал Вадим, похоже не на подвиг с его стороны, а на очередной нож в спину. Я бы куда легче принял, если бы он женился и, если бы даже стал отцом, чем тот факт, что он рассказал обо всем родителям и уехал из города. Для чего теперь все это? Он предал меня тогда, потому что струсил, но решил быть храбрым сейчас. Для чего, Саша? - Вадим всегда был тупым, - усмехнулся Саша, ощущая на губах непрошенную, ядовитую и такую неприятную горечь. Сейчас он понимал Матвея как никогда лучше и от этого отчаянно хотелось плакать. Внезапно зазвонивший мобильный в кармане домашних брюк, заставил Сашу вздрогнуть, поставить свой бокал на прикроватную тумбочку, достать телефон и тут же на хмуриться с полным осознанием того, что кое-кто решил окончательно испортить и без того дерьмовое для Саши Рождество. Звонила Маша. И, если раньше Саша безумно был рад любому разговору с сестрой, постоянно сам доставал её и звонил девушке практически каждый день, то теперь они отдалились друг от друга, а после недавних событий и взаимной истерики в квартире у Маши, разговаривать с ней совершенно точно не хотелось. Да, Саша по-прежнему любил и боготворил сестру, от чего теперь ему было ещё больнее, просто потому что слышать ее голос, плюющийся ядом вместо тёплых слов, было невыносимо. Саша сделал глубокий вдох, сбросил вызов и положил телефон рядом с собой, решив, что поговорить с Машей он может и позже. Родители были в курсе, что на праздники он решил остаться в Москве, а мнение сестры с недавних пор его больше не волновало. По крайней мере, Саша отчаянно пытался заставить себя поверить в данные слова. - Ты изменился в лице, - верно подметил Матвей, привычно усмехаясь, - неужели Тим включил мозг и решил извиниться? - Это Маша, но я совершенно не хочу болтать с ней сейчас, - хрипло ответил парень, а заметив, как Матвей открыл рот, чтобы что-то сказать, тут же добавил: - как и разговаривать с тобой о моих отношениях с сестрой. - Без проблем, - хмыкнул парень, пожимая плечами, - ты же знаешь, что мне плевать. - Хорошо, - кивнул Саша, немного расслабляясь, - тогда давай просто выпьем. Данное предложение Матвей поддержал с большим энтузиазмом, тут же схватив со стола бутылку с вином и разлива терпкую жидкость по бокалам, там самым помогая Саше немного абстрагироваться, пускай и утопая в алкоголе. Плевать, лишь бы не думать о Маше, о семье, а главное о том дерьме, которое на него вылилось из-за глупого желания добиться Вадима и учиться там же, где и он. Если бы Саша был умнее, он бы сразу понял, что лелеять мечты о Вадиме очень глупо, поступил бы в Университет родного города, жил бы с родителями, гулял бы с друзьями, ни в чем не нуждался и по-прежнему считал бы Машу самой лучшей. Но парень наивно верил в любовь и почему-то решил, что такой как он обязательно сможет добиться своего любимого. Однако, падать пришлось больно. Но сейчас Саше казалось, что это ещё не конец. И что он до сих пор в полете. Падает. Падает. Падает. А все что происходит сейчас - это не боль, а всего лишь десерт перед тем, как он наконец-то окончательно упадёт с небес на землю и переломает себе все кости. Пискнувший телефон и сообщение от Маши были как будто бы подтверждением его собственных мыслей, заставив Сашу поморщиться и залпом осушить свой бокал, лишь бы не чувствовать ту пустоту, отчаяние и боль, что сковывали его тело, заставляя захлебываться в собственной безысходности и непонимании того, почему все те вещи и люди, которых он любил, оказались фальшивыми и чужими. "Если ты через два дня не явишься домой, я расскажу родителям, что ты не просто гей, а ещё и трусливый мелкий идиот, который врет родителям о том, как хорошо ему в Москве и просто боится посмотреть мне в глаза. Как ты собирался бороться за Вадима, если ты такой жалкий?! " Прочитав сообщение от сестры, Саша лишь усмехнулся, чувствуя, как его сердце не просто разбивается по чуть - чуть, а разлетаются вдребезги на маленькие кусочки, которые теперь никогда не склеить и которые навсегда останутся с теми людьми, которые когда-то были ему дороги. С Машей. С Тимой. С Вадимом. "Я приеду. Завтра куплю билет и напишу родителям". Отправив сообщение, Саша сделал глубокий вдох, откинул телефон в сторону и надломлено улыбнулся, понимая, что бояться сестру, вестись на её шантаж или пускать все на самотёк уже бессмысленно. Да, он действительно глупый, наивный и безумно тупой, но позволять Маше и дальше вытирать об себя ноги Саша больше не позволит. И пускай ему безумно страшно, обидно и больно, но, наверное, раз все зашло настолько далеко, то проще просто рассказать родителям правду, чем постоянно быть в плену своего собственного страха и идти на поводу у Маши, которая давно перестала быть привычной девчонкой, которую он обожал и из-за любви стала той стервой, которых Саша раньше всегда презирал и высмеивал. И, если такими люди становятся ради любви или из-за не взаимных чувств, то к черту все это! К черту Машу, которая, влюбившись в Вадима, позволила себе растоптать собственного брата. К черту эгоиста и труса Вадима, который из-за собственных страхов уничтожил не только себя, Матвея, но и всех тех, кто повёлся на его смазливое лицо, харизму и характер, которого, как оказалось, у Воронова не было совершенно. А самое главное, к чёрту Тима - такого же эгоистичного, трусливого и глупого, как и его лучший друг, что прятал голову в песок, желая сберечь только собственное сердце, не думая о том, каково же будет другому человеку... И теперь, глядя на сидящего рядом Матвея Саша первый раз в жизни задумался о том, что именно этот парень, несмотря на скверный характер, цинизм, желчность и гору самодовольства, на самом деле самый честный, искренний, но несчастный. Такой же, как Саша - человек, которому разбили сердце. Интересно, после всего этого дерьма останется хоть один осколок собственного сердца для него самого? - Она тебе угрожала, да? - усмехнулся Матвей, внимательно смотря на Сашу, а поймав его удивлённый и озадаченный взгляд, добавил: - Не забывай, что я встречался с твоей сестрой и при нашей последней крупной ссоре она заявила, что если я буду пытаться очернить её в глазах Вадима или кого-то ещё, она всем расскажет, что я мерзкий гомик, извращенец и моральный урод. Твоя сестрёнка, конечно, стерва, но очень тупая, раз до сих пор не поняла, что своей жизнью я всегда распоряжаюсь сам и разрушать ее люблю самостоятельно, не полагаясь на каких-то там Маш. - Я бы хотел быть таким, как ты, безумно завидую твоей свободе, - мечтательно улыбнулся Саша, впервые в жизни понимая, что действительно завидует Матвею и его отношению ко всему, что происходит во всем вокруг него. - Тому, что я неудачник, у которого нет друзей, от которого отказалась мать и которого бросил любимый парень, потому что он трусливый ублюдок? - хмыкнул Матвей, насмешливо глядя на грустно улыбающегося ему Сашу. - Наверное, ты просто не понимаешь, какой ты на самом деле, - тихо произнёс парень, от чего-то нервничая, - я и сам, наверное, заметил это только сейчас, но... Ты очень сильный человек, Матвей. Наверное, самый сильный из всех, кого я знаю. А ещё ты свободный. Ты не зависишь от мнения толпы, не идёшь на поводу у чувств, по крайней мере сейчас, и не подбиваешь себя под определённые рамки. Ты - это ты. Ты злой, эгоистичный, циничный, наглый, в общем-то, тот ещё козёл, но в этом ты и прекрасен. В тебе нет лицемерия, лжи и фальши. Ты не строишь из себя кого-то, как делают все остальные. Ты изначально открыт и предельно честен. И за это, как минимум, я должен уважать тебя. - Мелкий, ты уже напился, раз заговорил об уважении ко мне? - рассмеялся парень с недоумением глядя на задумчивого Сашу. - Не ты ли считал меня моральным уродом? Наверняка называл меня язвой и хотел, чтобы я захлебнулся своей же желчью. Так ведь, малыш? - Я меняю приоритеты и пересматриваю свое отношение к некоторым людям, - насмешливо ответил Саша, стараясь не показать Матвею свои истинные чувства и всю ту боль, что переполняла его лишь от одной мысли о родной сестре, с которой раньше он был безумно близок и теперь стал неимоверно далёк. - Я теперь получил зелёный свет от тебя и перестал быть настолько мудаком? - продолжал издеваться Матвей, при этом разливая очередную порцию вина по бокалам. - Я решил поехать домой и рассказать обо всем родителям, - невпопад произнёс Саша, понимая, что если он не поделится данным фактом хоть с кем-то, то попросту сойдёт с ума, - я знаю, что родители вряд ли смогут принять такое, но... Я не хочу быть трусом, хоть мне и страшно. Только для меня ещё страшнее, если это сделаю не я сам, а моя сестра. Я всегда считал, что у нас с родителями доверительные и тёплые отношения, я рассказывал им многие вещи и теперь, если получилось так, что мне нравятся парни, я хочу, чтобы мама и папа узнали об этом. От меня. Повисла напряжённая тишина, которая, как ни странно, не давила и не заставляла Сашу чувствовать себя глупым и жалким, а наоборот, как будто бы приободряла его, заставляя действительно поверить в правильность собственных слов. И плевать, что скажет Матвей, Маша или кто-то ещё. Он всегда был честен с близкими людьми. И теперь, после того как собственная сестра решила постоянно донимать его и шантажировать данным фактом, идти у неё на поводу, врать родителям и скрывать все свои чувства и боль, Саша не хотел, считая подобное предательством по отношению к себе самому. - Если вдруг они тебя не примут, - хрипло произнёс Матвей, заставив Сашу вздрогнуть, - то ты станешь моим собратом по несчастью. Будем одинокими вместе. Больше Матвей ничего не сказал. Улыбнулся как-то странно, немного пьяно и при этом рассеянно, а после поддавшись какому-то непонятному порыву, притянул к себе опешившего Сашу и крепко его обнял, заставляя парня сначала напрячься, а после расслабиться и выдохнуть, отдавая себя чужому теплу и заботе. В эту самую минуту Саше даже начало казаться, что сейчас, в лице Матвея он обрёл старшего брата. И что теперь он как будто бы перестал быть настолько одинок...