Занавес

      Аксель чувствует отвращение. К этому миру, людям, проблемам, и, в первую очередь, к себе. Он ненавидит себя. Ему больно, неприятно, дерьмово. Всё как-то резко меняется, переворачивается, всё хорошее исчезает из его жизни. И это хорошее заключено в лице одного лишь человека — Максанса. И парню до тошноты противно от самого себя, оттого, что он обманывает Фовеля, не делится с ним своими переживаниями, молчит. А ведь всего этого можно было избежать. Не заткнуться в нужный момент, а рассказать, раскрыться всему миру. Не побояться.       Но сейчас уже поздно. Кажется, того, что натворил Орьян, уже не исправить. Но он старается не думать об этом, прогнать мрачные мысли из головы, забыться, стереть из памяти. Не получается, не может. Он не эгоист и не лицемер, просто всё, что происходит с ним, зависит не только от него. Всё зависит и от его окружения. Ему не хочется перекладывать свои обязанности и проблемы на других, поэтому он держит всё в себе. Но порой хочется кричать во всё горло, не сдерживаясь.       Всё наваливается так сразу и внезапно, что Аксель не может с этим разобраться. Пытается изо дня в день, но неприятностей всё больше. Возможно, ему стало бы легче, если бы он поговорил с Максансом, рассказал о трудностях в своей жизни, но он этого не делает. Думает, что обойдётся, разрешится, лелеет надежду в сердце, что дальше всё будет хорошо, в порядке.       Но становится только хуже. Орьян чувствует, что угасает с каждым днём. Вещи, что раньше радовали его, уже не вызывают в нём прежних чувств. Только Максанс всё ещё остаётся для него лучиком света. Тем, ради кого хочется бороться дальше, не опускать руки и жить. Но Аксель понимает, что когда-то этому придёт конец. Его состояние не нормализуется, а лишь ухудшается. Он не хочет делать Фовелю больно, но и не может быть без него. Но тогда придётся делать ему больно.       В один момент парню это всё так надоедает, что он позволяет себе слишком многое, перестаёт следить за собой. И Максанс замечает, что с ним что-то не так. Он спрашивает, что же происходит. И Аксель боится этого вопроса и не знает, что ответить. Не может рассказать.       — Ничего, а что не так? — голос слегка дрожит, но нужно прислушаться, чтобы расслышать это.       — Вчера ты и нос из постели не высовывал, а теперь не можешь усидеть на месте, — Максанс выглядит обеспокоенным, и сердце болезненно сжимается.        — Не понимаю, чего ты от меня хочешь?       Аксель закусывает щёку со внутренней стороны и проклинает себя за этот тон. Зачем он так? Ведь ему не сделали ничего плохого, наоборот, лишь поинтересовались состоянием. А он повышает голос на это, а ещё, наверное, выглядит очень недовольно и хмуро, хотя пытается сохранить спокойствие на лице.       «Какой же ты дурак, Аксель! Что же ты творишь? Что несёшь? Посмотри, что ты наделал. Он теперь такой расстроенный. Придурок! Никто не виноват в том, что у тебя проблемы, так почему ты срываешь на Максансе? Что он сделал? Побеспокоился о тебе? А ты? Идиот».       — Объяснений, Аксель, объяснений. Я же вижу, что с тобой что-то не так. Не первый день же. Ещё и на съёмках вёл себя подобным образом. Тогда я решил, что это из-за усталости и сложных отношений наших персонажей, но, похоже, ошибся. Причина не в этом. Но в чём?       В груди у парня разливается тепло, но в то же время под кожей пробегают мурашки. Ему приятно, что Фовель проявляет внимание и заботу к нему, но в то же время и волнение. Сейчас не время, чтобы рассказать обо всём.       — Причина именно в этом. Я устаю. У меня ведь и концерт был, и серии. Ты мне спать нормально не даёшь.       Орьян хочет намекнуть на то, что Максанс слишком активный в постели, и это совсем не плохо, но звучит, как обвинение. И, наверное, это очень обидно, потому что на чужом лице сразу появляется грустное выражение лица. А как же иначе? Хочешь помочь человеку, а тебя в ответ в чём-то обвиняют. Но всё-таки парень исправляется, успокаивает его и целует. Думает, что все подозрения исчезнут, но их станет только больше.       После этого случая Аксель словно выпадает из жизни. Его преследуют головные боли, плохое настроение и апатия. Он пытается выглядеть счастливым, радостным, весёлым. На съёмках все ведутся на это, но только не Максанс. Он понимает, что это просто маска, а под не кроется что-то серьёзное. Но ему трудно понять, что же это. Попытки разузнать всегда кончаются провалом.       И Орьян видит, как ему плохо, как он мучается. Парень пытается его утешить, целует, обнимает, говорит, что всё хорошо. Это действует, но ненадолго. Потом у обоих снова начинается череда волнений и тревог. Один сомневаются в чужом состоянии, другой — в своей игре. Они замечают, что удаляются друг от друга, но ничего не могут поделать.       Когда Камиль приглашает их на вечеринку к своему другу, Аксель думает, что сможет после неё прийти в себя, что это немного встряхнет его, и у них с Максансом всё наладится. Придёт решение проблемы, жизнь вернётся в прежнее русло, а их отношения станут ещё крепче. Но он не знает, что всё станет ещё хуже.       Орьян помнит, что у него непереносимость алкоголя, но почему-то пьёт. Возможно, считает, что сможет забыться таким образом и расслабиться, забыть о тревожных мыслях и получить удовольствие от этого вечера. Но его выносит сразу же с первой бутылки. Голова идёт кругом, перед глазами всё расплывается, ему трудно сфокусировать взгляд на чём-то одном. Горло уже жжёт, и жжение переходит в лёгкие и грудь. Становится невыносимо жарко и душно. С ним некоторое время общается Камиль, но потом уходит.       Тут к Акселю подсаживается какой-то парень, явно пьяный и слабо соображающий. Орьян понимает, что тот подсел к нему не просто так, ему что-то нужно. Потом до него доходит, что именно. Но сначала у него не появляется никаких подозрений, чем же это может закончиться. Он просто болтает с ним, знакомится. Речь заходит о Максансе. И Стефану — как тот представляется — явно не нравится о нём разговаривать. А Аксель злится, потому что ему хочется быть рядом с Данэ-Фовелем, но его нигде не видно. И он почему-то думает, что тот находится в окружении каких-нибудь милых художниц или актрис.       Наверное, именно поэтому он и продолжает беседу со Стефаном. Улыбается ему, кивает, смеётся, но всё-таки чувствует, что не стоит слишком углубляться в это. Он ведь пьян и не имеет ничего серьёзного на нового знакомого, играться с ним не доставляет ему какого-то удовлетворения. Да и тем более у него есть парень, пусть и непонятно где находящийся. И заигрывать с кем-то ещё, кроме него, Аксель не хочет. Это не вызывает приятный трепет в груди.       Максанс появляется в нужный момент, потому что Орьян чувствует, что Стефан не остановится. Ему уже не хочется продолжать беседу. Он думает, что его сейчас заберут домой, в тёплые кровать и объятия, но вместо этого начинают упрекать и говорить этим нравоучительным тоном. И он вспыхивает. Возможно, из-за алкоголя или же из долго сдерживаемых внутри болезненных чувств. И они ссорятся. Фовель, конечно, не понимает, что происходит, пытается успокоить Акселя, но тут вмешивается Стефан.       Орьян сбегает, но на самом деле ему хочется крепко-крепко обнять Максанса, поцеловать его и уйти отсюда. Но ноги несут к балкону. Он встаёт на носочки, держась за перила, и глубоко вдыхает холодный воздух, обжигающий горло, и расслабляется. Злость сразу куда-то уходит, зато приходит стыд. То, что он только что сделал, было некрасиво и мерзко.       — В очередной раз делаю всё наоборот и порчу. Придурок. Лучше бы вообще сюда не приходил. Ещё и напился.       Аксель хочет уже уйти, но на балкон заходит Стефан. Со странной улыбкой он подходит к парню и преграждает ему путь. Кладёт руки на чужую талию, сжимает. Орьян не на шутку пугается, пытается отстраниться, но у него совсем нет сил, тем более его движения неловкие и тело не слушается.       — Что ты делаешь? Отпусти меня!       — Ты такой милый и красивый, — Стефан наклоняется и обдаёт Акселя пьяным дыханием, от которого поджимаются колени.       — Не трогай меня! Убери свои лапы! Уйди! — голос слишком жалобный и плаксивый.       — Можешь сопротивляться, я не против. Так даже веселее.       — Нет, остановись! Не подходи!       Стефан прижимается ещё ближе, хватает Акселя за руки, не даёт ударить себя, и тычется носом в мягкую шею. К горлу Орьяна подкатывает ком, его тошнит, он чувствует отвращение и омерзение каждой клеточкой тела. О его кожу трутся щетиной, и это совсем не так, как с Максансом. Парню хочется кричать, но Стефан зажимает ему рот и крепко обнимает, и ему приходится только плакать и мычать в ладонь.       Аксель думает, что с ним сейчас что-то сделают, но на балкон врывается Фовель и начинает бить Стефана. Даже когда тот падает. На душе у обоих ураган, смертоносный, разрушительный. Он сносит всё на своём пути, вырывает с корнем, швыряет, ломает. Так же ломается что-то и у Орьяна. Внутри что-то окончательно гаснет, и всё погружается во мрак.       Он приходит в себя уже в комнате, Стефана занесли и уложили на диван, вокруг него крутятся люди и пытаются как-то помочь. Аксель переводит взгляд на мечущегося из стороны в сторону и сжимающего кулаки Максанса. Тот явно очень зол, и парню страшно, в голову закрадывается мысль, что и его могут избить. Но Фовель лишь закидывает его себе на плечо и выбегает из квартиры.       Орьян не сдерживается, рыдает во весь голос, не щадит голос и губы, которые закусывает, когда слёзы кончаются. Ему настолько хреново, что он готов попросить Максанса ударить. Хорошенько, чтобы выбить всю дурь и желание пить. И он запомнит это на всю жизнь, обязательно. И больше никогда не будет так поступать со своим любящим и заботливым парнем, готового ради него избить человека. Хотя это был и не человек вовсе.       Когда мужчина вымещает пар на баках, а после бьёт по фонарному столбу, у Акселя всё холодеет внутри. Ему становится противно и очень больно. А каково сейчас Фовелю? Сначала он выслушивает его ложь, оправдания, затем терпит его отвратительное поведение, детские загоны, а потом видит, как его парня лапает какой-то малознакомый мудак.       И снова по щекам Орьяна текут слёзы, а изо рта вырываются жалкие всхлипы. Такие же, как и он. Жалкий. Отвратительный. Мерзкий. Он даже не пытается их сдерживать, ведь понимает, что это бесполезно. Аксель лишь подбегает к партнёру и крепко обнимает его, целует, что-то шепчет. И тот обнимает его в ответ. Значит, не всё ещё потеряно. Может, есть шанс что-то исправить.       Но на следующий день Аксель понимает, что ничего не получится исправить. То, чего он так старательно избегает всё это время, снова врывается в его жизнь и разносит всё на своём пути. Не оставляет надежду на что-то хорошее, лишь усугубляет состояние парня, и он принимает важное решение, долго обдумывая его.       Он должен отдалиться.       Так лучше для всех. И для Максанса. Ведь потом ему будет не так больно, чем если бы его продолжали обманывать. Так нужно. И так правильно. Возможно, это всего лишь утешения Акселя, но он верит в это. Надеется. И решает пожить отдельно. Просит Фовеля съехать, и тот соглашается. Без ссор и вопросов. И почему-то Орьяну обидно. Может, его уже разлюбили? И поэтому нет никаких эмоций на недавно нежном и ласковом, а теперь усталом лице?       Аксель не хочет в это верить, но где-то глубоко внутри смиряется с этим. Не ходит к Максансу, потому что не хочет беспокоить его. Не хочет снова заставлять его что-то чувствовать. Например, любовь. Любовь, от которой парень просто подыхает. Она его разрушает, ломает. А ведь недавно только была такой пылкой и трепетной, а теперь какая-то… вязкая, липкая и тягучая. В ней запросто можно утонуть. И Аксель тонет.       И вот настаёт день, которого он очень боится. Хочется перескочить через него, а лучше вообще через месяц, когда, наверное, у них с Максансом всё будет хорошо. Без лжи и ссор. Лишь тёплые взгляды и горячие губы. Но сейчас только сухие губы Манон. С ней совсем не приятно целоваться. Как-то тяжело и мучительно. Словно за ней последует пытка, и осознание этого душит тебя, пережимает горло и впивается когтями в кожу, оставляя глубокие кровавые раны.       И Акселю кажется, что на него направлены сотни глаз. И все прожигают его. И это ощущение становится всё сильнее. Парень даже оборачивается, осматривается, но никого не замечает, только букет цветов на земле. Кажется, ирисы. Видимо, кто-то хотел сделать приятно своему любимому человеку. Орьяну завидно и больно. Ему хочется сбежать и очутиться в объятиях Максанса, а не Манон.       Ощущение слежки не пропадает. Закрадывается в голову и забирается в самый тёмный уголок. И Акселю приходится всё время озираться по сторонам. Паранойя, думает он и тревожно вздыхает.       — Дорогой, всё хорошо? Что-то случилось?       Парень поворачивает голову к невысокой женщине и слабо улыбается, пытаясь скрыть беспокойство.       — Да, мам, всё в порядке. Просто показалось, что знакомого увидел.       — Точно? Выглядишь немного взволнованным. Да и бледный весь какой-то.       — Всё в порядке. Это всё усталость. Съёмки, концерт, показы серий и так далее.       — Трудно, наверное. Всё-таки ведь сложная роль, непривычная. Может, в следующий раз будешь нормального персонажа играть?       Это говорит уже отец. И Орьян сжимает кулаки, кусает щёку со внутренней стороны, сглатывает. А на что он надеялся? Что его примут? Скажут: какой ты молодец, что сыграл гомосексуала, это ведь так важно в наше время, нужно обращать внимания на проблемы общества? Нет, в ответ он слышит только жалость, которая ему просто не сдалась. И так каждый день. И не только с начала съёмок сериала, а с самого детства, когда он увидел двух целующихся парней в каком-то фильме и сказал, что это очень мило. В памяти ещё всплывают хмурое лицо отца и поджатые губы матери. Сейчас они уже не так критично настроены к этому, но зато активно интересуются его личной жизнью, девушкой и планами на внуков, но иногда обсуждают при нём однополые пары. А он ещё хотел познакомить их с Максансом. Но только потом понял, что нельзя этого делать ни в коем случае. Хотя бы сейчас.       Ведь это могло обернуться чем-то ужасным. От него могли отказаться, сказать, что не ожидали от него такого и что больше не хотят его видеть. И это не просто выдумки. Отец всегда был к нему строг. Всё всегда должно было быть идеально: оценки, поведение, успехи в музыке. Они-то и актёрскую карьеру не сразу одобрили. А про реакцию на новость о том, что он будет играть гея в Скаме, вообще говорить не стоит. Так что нельзя рассказывать про их отношения с Максансом. Слишком рано, нужно всё обдумать и подготовить первое знакомство. Но не сейчас. Лучше обмануть, представить свою якобы девушку, показать, что у него всё хорошо. Но к чему это в итоге приводит?       К тому, что Фовель сейчас один. Камиль теперь не с ним, занимается своей жизнью и злится за драку на вечеринке. А других друзей у него особо-то и нет. Ведь хватало и Акселя. А теперь у него никого нет. Как он справляется со своими чувствами, одиночеством, мыслями? Как живёт без Орьяна, ведь тот редко звонит и приходит к нему, и, конечно же, считает себя из-за этого последним мудаком. Но так ведь правильно, правда? Чтобы было меньше боли и страданий.       — Аксель, о чём задумался? Лучше обращай внимания на свою девушку, а не теряйся в мыслях.       — Да, папа, хорошо.       Манон смотрит с грустью в глазах. Она знает, что происходит между парнем и Максансом. И ей совсем не хочется принимать во всём этом участие. Но её просят, говорят, что это важно. Так нужно. И девушка соглашается. Хотя всё еще что-то чувствует к Акселю, пусть уже и не так сильно, как пару недель назад. Но она понимает, что тот по уши влюблён в Фовеля. И ей от этого становится не то что больно, а стыдно. За тот поцелуй. Она помнит боль в глазах обоих актёров. Какой же глупой она была, раз решила, что это были чувства только между персонажами.       — Давайте зайдём, а то холодает, — улыбается женщина и обнимает сына, целуя его в висок.       Аксель в последний раз смотрит на брошенные цветы и скрывается за углом дома.

***

      Родители парня обсуждают что-то с Манон на кухне, а сам Орьян сидит на диване в гостиной, уткнувшись лицом в колени. Рядом лежит Уба, тычется носом в руку парня и лижет её, но не получает на это реакции. Она тихо скулит и опускает голову. Видимо, чувствуя плохое настроение хозяина. Тот не издаёт ни звука, кажется, даже вообще не дышит.       — Ты как? — рядом усаживается Манон.       — Пойдёт.       — Не… не думай о плохом. Всё обязательно станет хорошо, я уверена. Не беспокойся об отношениях с родителями. Они ведь скоро уедут, и ты сможешь вернуться к Максансу, вы снова съедетесь и будете проводить целые дни только друг с другом. И ты всё расскажешь ему! Он поймёт. Должен. Любит тебя всё-таки.       — Я уже не так уверен.       — Стоп, знаешь, что? Отправляйся-ка ты к нему. Вы уже давно не виделись и очень соскучились. Родителей я отвлеку, скажу… что тебя вызвал режиссёр. Они поверят. Так что не волнуйся, — девушка хватает парня за плечи и сталкивает с дивана. — Ну-ка, давай вставай, хватит хандрить.       Аксель вздыхает и всё-таки прислушивается к Манон. Быстро собирается, благодарит подругу и выбегает из квартиры, чуть ли не спотыкаясь на лестнице и не врезаясь в дверь. Он решает не ждать автобус и вызывает такси. В тепле и тишине он обдумывает слова, которые скажет Максансу. Ему хочется признаться во всём уже сейчас, обманывать любимого человека нет сил. Руки слегка подрагивают, и Орьяну хочется ощутить под ними мягкие пряди волос мужчины и зарыться в них, слегка оттянуть, намотать на пальцы. А ещё прикоснуться к горячим губам, крепко обнять и сказать, что он очень сильно любит его. И не нужен ему больше никто.       Он выбегает из машины и со всех ног бежит к дому Максанса, попутно стараясь не врезаться в людей, которые оказываются прямо на его пути. Когда он стоит перед дверью нужной квартиры, слышно, как у него сердце бьётся о рёбра — до того он волнуется.       — Ключи, ключи, — Аксель еле дышит и нервно шарит по карманам.       Парень как можно тише открывает дверь, потому что хочет удивить Фовеля. И почему-то он даже не думает, что того может и не быть дома. Но вот со стороны спальни доносится голос Максанса. И ещё чей-то чужой, женский.       — Ты уверен? Не похоже, что тебе это надо. Может, не стоит?       — Да, я уверен. Я позвал тебя не для болтовни, так что хватит задавать лишние вопросы.       — Хорошо. Тогда раздевайся.       Акселю кажется, что он падает, и поэтому хватается за стенку. Глаза начинает неприятно жечь из-за подступающих слёз. Он чувствует, как в его сердце врезаются тысячи иголок, а потом оно просто взрывается на части. Одна из его частей застревает в горле и перекрывает кислород. Парень задыхается, пытается удержаться на ногах и двигаться в сторону двери. Взгляд цепляется за куртку Максанса на вешалке и маленькое синее пятнышко, ему удаётся разглядеть в нем лепесток цветка. Ирис.       И он всё понимает. Осознание больно врезается в голову и переворачивает в ней всё. Слёзы уже текут потоком, их невозможно остановить. Ноги словно деревянные, еле передвигаются. Руки дрожат, и становится резко холодно.       — Ложись.       Это голос Максанса. Аксель всхлипывает и зажимает рот ладонью, стараясь больше не издавать звуков. Но, кажется, его никто не слышит. Видимо, слишком заняты собой. Он беззвучно закрывает дверь, прислоняется к ней спиной, глотает слёзы и тихо скулит, закрывая уши, чтобы ничего не слышать. Ему кажется, что у него в голове кто-то кричит, или это он сам.       Орьян боится, что его услышали, и убегает. Не запоминает дороги, не смотрит вперёд, просто бежит, чуть не попадает под машину. Опоминается лишь поздно вечером, когда уже горят фонари и сгущается тьма. Он не понимает, где находится. Телефон разряжен, денег больше нет. И парень отдаётся наступающей ночи, с её холодным ветром и эхом шагов.