Я помогу тебе

Гэвин замер с накинутым на голову полотенцем у поворота на кухню, услышав, что Коннор опять разговаривает с отцом по громкой связи, и невольно прислушался. — Ты привел кого-то в дом? — спросил Андерсон-старший. — Да, Гэвина. Он останется у меня. — Коннор шуршал чем-то, хлопал шкафчиками. — На моей кровати не трахаться, — серьезно заявил мужчина. Коннор усмехнулся, Гэвин нервно сглотнул, прислоняясь плечом к стене и сжимая края полотенца в руках. — Не беспокойся, отец, моя кровать для этого дела тоже сгодится, — сказал Коннор. Гэвин выглянул из-за угла, пытаясь убедить себя, что в таком подслушивание нет ничего плохого. Он просто должен быть в курсе планов маленького исчадия ада, которое умело притворялось невинным ангелочком. Коннор накрывал на стол, раскладывал приборы, улыбаясь непонятно чему. И эта вроде вот такая привычная улыбочка, от которой теплее должно становиться, но после его последней фразы на душе заворочались червячки сомнений. — Напомни, сколько ему лет? — Пап, не делай вид, будто не пробил его по своим каналам, — фыркнул парень, зачесывая упавшие на лоб кудряшки назад. — Давай, признавайся, что нарыл. — Я просто должен быть в курсе… — …с кем общается мой сын. Да-да, пап, мы это уже проходили несколько лет назад. Слушаю. — Интересный кадр, стоит признать. Шесть раз оказывался за решеткой за драки, — Андерсон-старший словно по писаному читал, — инициатором которых сам же и выступал. — Неудивительно. — Коннор наводил чай, почему-то хмурясь, и это Гэвину совсем не понравилось. Об этом он Коннору не рассказывал. Он как-то решил, что солнечному мальчику необязательно знать о том, как Рид спускает пар. Испугался осуждения, что ли. — Спас двоих детей из пожара два месяца назад, — продолжил лейтенант. — Прошлым летом не дал суициднице спрыгнуть с моста, удерживал ее до приезда спецслужб. — Коннор задумчиво что-то промычал. — Работает в ветеринарной клинике на Франклин-авеню, чаще всего в ночные смены. А об этом рассказывал. Коннор тогда долго умилялся и просил как-нибудь взять его с собой. — Постоянно проскальзывает в заметках северного участка, как жертва домашнего насилия, но заявление так и ни разу не написал, зато патрульные частенько забирали с его крыльца побитых алкашей и наркоманов. Смею предположить, что это материны ухажеры. Я б такой матери такой пи… — Пап, — осуждающе перебил Коннор. — Скажешь, что я не прав, отхватишь, — пригрозил Андерсон, и это рассмешило Рида. — Ты сам прекрасно понимаешь, что она хуево поступает, а у парня все задатки отличного копа. Ты, кстати, не знаешь, куда он там дальше собирается? — Нет, но я обязательно спрошу. — Коннор улыбнулся. Было видно, что ему неприятно слушать о том, о чем сам Гэвин ему не рассказывал. — В общем, он хоть и отличается специфичными методами поимки преступников и ведения допроса, но не самый худший вариант, я бы сказал, — заключил лейтенант. — Хотя бы не такой мудила, как прошлый. Прошлый? Коннор не рассказывал ни о каком прошлом, это… интриговало, заставляло навострить уши и перестать дышать, чтобы уж точно вот ничего не упустить из внимания. — Пап, мы договорились больше не обсуждать тот случай, — вспыхнул Коннор. — Мне было пятнадцать, я плохо разбирался в людях. — А сейчас тебе семнадцать и ты о людях знаешь все, — насмешливо выдал Андерсон-старший. — А я уже говорил, что мне жаль, что твой первый парень оказался ублюдком? — Говорил, пап. — Солнечный мальчик снова очаровательно улыбнулся. — А я тогда сказал, что дерьмо случается, и зацикливаться на этом я не собираюсь. — Ага, и в итоге два года проторчал в одиночку, поселившись в библиотеках и книжных магазинах. И не говори мне, что дело в том, что от тебя оторвали близнеца. Мы разговаривали об этом с Ричардом, он сказал, что у тебя затяжная депрессия. А вот это показалось Риду особенно интересным. Значит, и в опыте Солнца Лучика бывали негативные моменты, о которых он предпочел умолчать перед своим другом. — Это не депрессия, — возразил Коннор, яростно протирая стол. — Ричарда не интересует ничего, кроме учебы, откуда ему знать о таких вещах? — Наверное, оттуда, что вы близнецы, и он чувствует тебя на расстоянии, как когда-то в детстве, — объяснил лейтенант, наверняка улыбаясь. — Не злись, малыш, я не хотел напоминать тебе о плохом. — Пап, ты опять забыл свой ужин, — ловко съехал с темы Коннор, доставая из холодильника бумажный пакет. — Скажи мне, каково это — страдать старческим склерозом в пятьдесят три? — Кто-то точно отхватит у меня, — пригрозил лейтенант. — Я сейчас привезу тебе его. — Не стоит, Кон, у тебя там парень, чего ты ко мне потащишься? — Во-первых, он мне не парень. Во-вторых, не потащусь, а поеду. Ну, а в-третьих, я что, зря старался, готовил? — Все-все, сынок, не разводи кипишь, — сдался мужчина. — Предупрежу на проходной, чтобы пропустили. — Скоро буду. Коннор прервал разговор и безвольно плюхнулся на стул, пряча лицо в ладонях. Гэвин вздрогнул, увидев его сгорбленные плечи. Что-то было не так и ему сильно захотелось подойти к нему и крепко обнять, успокоить, как совсем недавно сделал сам Коннор, но вместо этого он бесшумно вернулся к ванной и хлопнул дверью, решив, что проще будет не показывать, что он подслушивал. Коннор был бы не в восторге от того, что Рид увидел его в таком состояние, откуда-то Гэвин знал, что это действительно так. Андерсон уже был самим собой — улыбался, сверкая безумными чертиками в глубоких карих глазах, и от его подавленного состояния не осталось и намека, а Гэвин осознал, что он прекрасный актер на самом деле. — Куда-то собрался, Солнца Лучик? — беззаботно поинтересовался Рид, делая вид, будто его вообще ничего не интересует. — Да, съезжу до участка, отвезу папе ужин, он в последнее время слишком забывчив. — Коннор вышел в гостиную, провожаемый взглядом настороженных зеленых глаз. — Меня не будет минут двадцать-тридцать, успеешь поужинать, я накрыл, и изучить весь дом. Потом можем посмотреть фильм. — Я выберу что-нибудь к твоему возвращению, — сказал Гэвин, потирая шею в смятение. — И… спасибо. За помощь. И заботу. — Я уже когда-то говорил, что помогу тебе, — улыбнулся парень. — С течением времени ничего не изменится. Чувствуй себя, как дома. Сумо, — Коннор строго посмотрел на поднявшего в его сторону голову сенбернара, — его никуда не выпускать. Сумо перевел не по-собачьи умный взгляд на Гэвина и утробно зарычал, так что Риду стало не по себе. Кажется, в солнечном мальчике стоял титановый стержень, если ему удалось до такой степени выдрессировать бедное животное.