Я помогу тебе

Широко зевая и сонно морщась, Хэнк побрел на кухню, проклиная ранний подъем. Судя по звукам, Коннор уже занимался готовкой завтрака, как будто отец сам не может сварганить себе дрянной кофе и подгоревшую яичницу. Да уж, готовить лейтенант так и не научился. Но на кухне вместо ожидаемого Коннора хозяйничал Гэвин. — Доброе утро, мистер Андерсон. — Улыбчивый Рид выглядел отдохнувшим. — Гэвин, зови меня просто Хэнк, — простонал лейтенант, безвольным мешком падая на стул. — Почему ты так рано встал? Сейчас еще только шесть. — Мне нужно в клинику перед школой. Вот, я сварил кофе. — Гэвин поставил перед мужчиной кружку не дурно пахнущего напитка и тарелку с блинчиками. — Не из кофейни, конечно, но мне кажется, я вполне неплохо справляюсь с этим. Или я просто привык к своей стряпне. Хэнк с опаской отхлебнул из кружки, все-таки ему всегда готовили только близнецы, не подпуская непутевого отца к плите, и удивился приятному бодрящему вкусу. — Это правда вкусно, — похвалил Андерсон переминающегося с ноги на ногу подростка. — Мне нравится. — Спасибо, я старался. — Гэвин бросил взгляд на наручные часы и вздрогнул. — Я опаздываю. Спасибо, что позволили мне вчера остаться. Я… — Тебе здесь всегда будут рады, Гэвин, — серьезно сказал Хэнк. — Если что-то случится, ты знаешь, что отец твоего парня — лейтенант полиции. — Конечно, мист… Хэнк. — Гэвин улыбнулся. — Передайте Коннору, что я буду ждать его в школе. Рид подошел к дивану, перегнулся через спинку к спящему парню и то ли что-то прошептал, то ли поцеловал, но, выпрямившись, точно поправил плед и, махнув Хэнку на прощение, выбежал из дома. Коннор проснулся почти сразу после его ухода, пришел на кухню, завернувшись в плед и позевывая, кулаком потирая глаза. — Пап, во сколько Гэвин ушел, не помнишь? — спросил он, усаживаясь на стул и роняя голову на столешницу. — Ушел? — Андерсон едва не подавился блинчиком. — Да он бы не смог уйти, даже если бы захотел. Ты же вцепился в него всеми лапками, сынок. — Это так чудесно, — протянул Коннор, растекаясь по столу с блаженной улыбкой во все тридцать два. — Я улетаю. — Вернись на землю, чудо. — Хэнк встал из-за стола и потрепал сына по волосам. — Не забывай, если высоко взлететь, потом долго падать. — С ним не жалко и крыльев лишиться, — признался Коннор и поднял голову. — Ты что, сам завтрак приготовил? — Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Парнишка твой постарался. Он нравится мне все больше и больше. Коннор не мог перестать улыбаться.

***

Хэнк носился по участку, костерил офицеров, пока Коннор флиртовал за столом лейтенанта со стажером из IT-отдела. На каникулах он часто зависал в участке, пропитываясь атмосферностью коповских будней, чтобы знать, что именно его ждет через несколько лет. Коннор не сомневался, что пойдет по стопам отца. — Фред, черти тебя дери, — стажер подпрыгнул от громкого голоса лейтенанта и обернулся на него с опаской, — я расскажу парню Коннора о том, что ты к нему пристаешь, и он подкараулит тебя в темном переулке. — Да кто пристает-то? — возмутился парень, смеша Коннора. — Я же ничего такого, Хэнк, ты не подумай. — А я подумал. Пошел вон от моего несовершеннолетнего сына. — Стажер еле увернулся от громадной ручищи и сбежал в свой отдел. — Кон, не совращать мне работников, отхватишь. — Отец, никто никого не совращает, — сказал Коннор, перебирая старые бумаги из архива, в которых искал заметки по нынешнему делу отца. — И Фред в курсе, что у меня есть парень. — Хреново в курсе, раз продолжает колеса подкатывать, — фыркнул Хэнк и подпрыгнул, когда его телефон разразился хеви-метал. На экране высветилось имя Гэвина. — Гэвин? Коннор встрепенулся, обеспокоенно глядя на отца. — …жалкое ничтожество, — завопил динамик прямо в ухо звенящим женским голосом. — Мам, пожалуйста, не делай этого, — приглушенный испуганный голос Гэвина. Хэнка продрало до самых костей, когда он понял, что произошло. Все вышло за рамки. В динамике загрохотало, Гэвин вскрикнул. Коннор, находившийся в непосредственной близости от отца, вскочил на ноги. Хэнк зажал динамик ладонью и гаркнул: — Угроза жизни несовершеннолетнему! Отдел замер лишь на мгновение, после чего поднялся невообразимый гвалт, резко структурированный четкими командами. Коннор быстрее отца оказался на пассажирском сиденье служебного автомобиля, вырвал у него телефон и поставил на громкую, чтобы знать, что там происходит. Хэнк был настолько испуган, что даже не сразу обратил внимание на гражданского, пусть и собственного сына. — Мам… — Пиши! Пиши, ублюдок! — вопила женщина. — Пиши, что никого не обвиняешь. — Мам, не надо, — уже не испуганно, а как-то устало просил Гэвин слабым приглушенным голосом. Видимо, телефон находился в его куртке. — Я же твой сын. — Пидорас ты ебаный, а не сын. Пиши. Надо было сбагрить тебя папашке, когда была такая возможность. Вы друг друга стоите. Руки Коннора тряслись в припадке, он до крови искусал нижнюю губу, но ничего не говорил, все крепче и крепче сжимая телефон. Хэнк молча выжимал газ на предел, чувствуя свою вину за то, что ничего не сделал раньше. Лейтенант полиции, надо же, гордость какая, а подростка от собственной матери защитить не смог. — Пап, — беспомощно шепнул Коннор и посмотрел на отца большими мокрыми глазами. Только не это, только не снова, — мысленно взмолился Хэнк. — Все будет хорошо, — сказал он уверенно. На место они прибыли довольно быстро, в кратчайшие сроки, дом окружили, все дела. Хэнк пошел на грех, но приковал собственного сына наручниками к машине, зная, что тот кинется спасать возлюбленного любой ценой. А потом все завертелось с бешеной скоростью. Оперативная группа спецназа, «скорая помощь» на подхвате, мигалки, сирены, крики, полоумная женщина, взявшая собственного сына в заложники. И слезы Коннора в тот момент, когда уставший вымотавшийся Хэнк отстегнул его. — Он в «Скорой». Коннор бросился к машине, ловко маневрируя между людьми и другими машинами, на ходу стирая слезы, чтобы Гэвин не видел, не волновался. Но все это было бесполезно, потому что стоило ему увидеть возлюбленного в этом дурацком одеяле на плечах, в пропитанной кровью рубашке, с порезами и ссадинами на лице и руках, он разревелся с новой силой. — Лучик? — хрипло позвал Гэвин с таким удивлением, будто не слышал его криков ранее. — Лучик, иди ко мне, не стой там, радость ты моя кареглазая. Коннор только этого и ждал, бросился к нему, не сдерживая больше эмоций, обнимал, как в последний раз, покрывал порывистыми поцелуями израненное лицо, чувствуя на губах вкус крови и анестетика. Рид посмеивался, обнимая обеими руками и не позволяя отстраниться. — Ну все, малыш, все хорошо. Ну-ка, подними чудные глазки на меня, — успокаивающе бормотал Гэвин, стирая с бледных щек напротив горькие слезы. — Перестань, Коннор, иначе я тоже заплачу. Слышишь? — Коннор рассмеялся сквозь слезы. — Уже лучше, Солнца Лучик. — Тебе так больно, — сипло прошептал Андерсон, очерчивая пальцем свежие резаные раны на левой щеке и переносице, не касаясь. — Ничего. Ты поцелуешь и больно не будет, — улыбнулся Гэвин, снова притягивая его к себе. — Что теперь будет? — прошептал Коннор ему в шею. — Твою маму посадят, а что с тобой? Тебя заберут в новую семью? — Я не знаю, Коннор. — Эй, парни. — К ним подошел Хэнк. — Гэв, тебе нужно поехать в участок для дачи показания для обвинения. Если тебе не нужно в больницу. — Все в порядке, Хэнк, несколько новых шрамов — не беда. — Рид швырнул скомканное одеяло в недра машины «Скорой помощи» и соскочил на асфальт, готовый к чему угодно. — И помощь психолога мне тоже не нужна. Его словно никоим образом не зацепило произошедшее. Подумаешь, родная мать предприняла попытку убийства, пф, каждый день такое бывало. Только вот Коннора состояние возлюбленного не удовлетворяло. — Коннор? — Хэнк сжал плечо сына рукой. — Пап, — опять этот щенячий взгляд с вселенской болью и горькими слезами, — не дай им забрать его у меня. — Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Хэнк с грустной улыбкой и повел парней к машине, оставив офицеров и криминалистов осматривать дом.