Власть

Женщины. В принципе, Вэнь Сюй никогда не считал их ни чрезмерно глупыми, ни – в основной своей массе – бесполезными или пригодными лишь для ведения домашнего хозяйства да некоторых других удовольствий. Но женщины утомляли. Служанки матери таяли и мгновенно превращались в глупых куколок, стоило его младшему брату – слов нет, даже отец считал, что весьма славно сложенному ребенку – протянуть к ним руки. Только что серьезно рассказывавшая старшему о повадках птиц старшая прислужница мгновенно превращалась в никчемную болванку, стоило засмеяться младшему. Утомляло. Подобного обращения с собой Вэнь Сюй не терпел никогда – впрочем, у него и шанса испытать подобного не было: первенцем глава Ордена Вэнь был доволен и довольно часто забирал ребенка к себе в покои. Сначала дозволял служанке держать малыша на руках, после, заметив, что серьезный и неплаксивый ребенок рад играть с завязками на оружии, не мешая отцу, стал выгонять и ее. Трехлетнего наследника Вэнь Жохань иногда брал с собой на тренировочное поле. А шестилетним мальчик сделал один короткий и жесткий вывод – его детство закончилось. Старшим братом быть – сложное дело. Ответственное. А-Чао от брата отличался почти всем: младенцем льнул к матери, отчаянно рыдая, стоило ей уединиться хоть ненадолго. Чуть повзрослев, сменил гнев на милость, и даже более – стал охотно тянуться к любой особе женского пола, что оказывалась в поле зрения. Взаимное обожание малыша и всей женской половины дворца ввергало старшего сына в состояние сильного недоумения и – раздражения. - Второй молодой господин похитил все сердца, - перешептывались прислужницы матери. Вэнь Сюй закатывал глаза и уходил к отцу. Единственный урок, за который он был благодарен старой няньке брата, пригодился ему на всю жизнь. Тогда ему, шестилетнему, отец жестко и строго выговорил за нестарательность при выполнении урока. Мальчик слушал, стараясь не плакать и поклониться вежливее. Как сказать отцу, что старался, насколько хватило его совсем не взрослых сил и усидчивости?.. Слов не было. - Хоть бы похвалил за старание, - эхом его мыслям проворчала пожилая женщина, принесшая первому молодому господину обед да ненароком услышавшая несколько особенно резких фраз. - Результат у этого сына слишком плох, - строго отозвался Вэнь Сюй, но слезы сглотнул вместе с комком в горле. И первой ложкой супа. - Да результат-то без старания какой? – резонно возразила служанка. – А к старанию тоже душа должна лежать. День постараетесь, другой – там и получится. А коли так бранить вас будут, бросить-то какой соблазн… Мальчик свел тонкие брови над переносицей, но в тот день лишь запомнил чужие слова. И стал присматриваться. …Отец и впрямь похвалой даже первенца не баловал, что говорить про всех иных? Вэнь Сюй наблюдал. Запоминал. Хмурился. Все чаще просился с отцом смотреть на тренировки заклинателей, хоть и сам уставал довольно сильно. Ему, семилетнему, даже в одиночку приходящему на тренировочное поле, не удивлялись уже давно. Даже если подходил совсем близко. И смотрел. Неотрывно смотрел своими темными глазами. Прямо в душу. Глубже души. Отец, как помнилось мальчику, ту тренировку лучников назвал "полностью отвратительным парадом никчемников". Вэнь Сюй, с утра приметивший дурное настроение главы ордена, следом не пошел, но направился к одной из мишеней, неспешно и с усилием достал из деревянного щита стрелу. Пришлось даже раскачать. С ней-то в руке он и вернулся к группке удрученных молодых людей, на которых вылилось раздражение старшего – наказание ждало всех, а стреляли они примерно одинаково. - Молодой господин? Мальчик стрелу протянул, не глядя – чья она, он не приметил, а кто возьмет, его и не волновало. - Ты сильно бьешь, - негромко и серьезно сказал он, глядя смельчаку в глаза. В душу. Глубже души. – Я еле достал. - Толку-то в силе, молодой господин… - копируя жест отца, Вэнь Сюй поднял руку ладонью вперед. Лучник примолк. Все они примолкли. - Сила и точность равно важны. Как в союзе дракона и феникса. Нет главного, нет ведомого. У тебя получится. Завтра. Или через неделю. - Молодой господин… Вэнь Сюй в тот момент почти физически почувствовал, какая она – преданность. На вкус. И какая она – ответственность. На тяжесть. И ему понравилось – губы растянулись в улыбке, он потрогал оперение стрелы в чужой руке. - Сделаешь так, чтобы я не смог выдернуть ее уже из центра?.. …А-Чао обожал, когда его, совсем маленького, целуют и обнимают женщины. И сам радовался возможности ответным поцелуем вызвать волну девичьего смеха. Заливался с ними. С точки зрения первого наследника то, как не наивные глупышки, а будущие заклинатели ордена целовали край его рукава, было намного ценнее. И немного приятнее. Тот бой вряд ли можно было назвать тренировочным. По всей строгости. До – почти что – смерти одного из бойцов. И именно это "почти что" превращало сражение в то, что Орден Вэнь называл "тренировочным поединком". Вэнь Сюй считал, что поединки похожи на танец. Завораживающий танец. Вот только роста не всегда хватало… Даже со своего места все не рассмотреть. Разве что ближе подойти. Да там всегда есть шанс, что заденут, что линия круга, которую нельзя нарушать – лишь призрачная защита. Мальчик хмурился. Стоять в первом ряду было слишком опасно, а иначе было и не видно. Разве что… Холодная, но сильная ладошка несильно, но настойчиво потянула за рукав одного из стражников. Тот заметил лишь со второго раза. И побледнел. - Первый молодой господин… Мальчик качнул головой, обрывая. - Подними меня. Хочу видеть лучше. Видеть всё. Сидеть на чужом плече – наплечнике – было жестко, неудобно, немного даже больно, но даже устроиться поудобнее Вэнь Сюй себе запретил. Тронул затылок поднявшего его мужчины, сжал пальцы на краю ворота – единственное, что позволил себе, опасаясь упасть, хоть и держали крепко. - Благодарю. Так хорошо, - кивнул он, стараясь отвести испачканные носки сапог в сторону от кланового одеяния адепта. Было немного стыдно. Потом Вэнь Сюй увлекся и расслабился – да и задел пару раз. Его продолжали держать. Вплоть до окончания боя, вплоть до того момента, как белые сапоги главы Ордена прошли по застывающим на песке кровяным каплям. - Кто дозволил подобным образом обращаться с наследником? – вкрадчиво осведомился Вэнь Жохань. Поежился даже сам наследник: хотелось свернуться в клубок от мягких интонаций и обещания пыток под беспечностью тона. А стражник совсем сник. Даже руки дрогнули, когда на землю мальчика снимал. И Вэнь Сюй улыбнулся, впервые становясь зеркалом улыбки отца. - Наследник позволил сам. - Тебе еще рано принимать такие решения. – Короткий кивок, и стражник падает за спиной мальчика на колени, задыхаясь от боли в заломленных руках. Вэнь Сюй слишком хорошо знает, как выдыхают от боли, и потому не оборачивается. - Разве за то, что этот человек выполнил приказ наследника, его следует покарать? Жохань молчит. Смотрит с весельем даже. Словно поощряет. - Разве слугам ордена, призванного сравняться с солнцем в величии, дОлжно судить о том, какие приказы наследника ему стоит выполнять? Как и сын без единого слова против выполнит любое повеление своего могущественного отца, так и приказ наследника был выполнен. Теперь усмешка главы ордена действительно становится поощрением. За спиной облегченно выдыхает отпущенный адепт. Когда отец успел отдать приказ?.. Вэнь Сюй склоняется первым, ни секунды не сомневаясь, что его примеру последуют все присутствующие. Впрочем и выпрямляется он первым. И оборачивается через плечо. - Отец обеспокоился моей безопасностью, - приподнимает он уголки губ в улыбке. – Но ты очень сильный. Ты бы меня не уронил. Верно? - Первый молодой господин… - Первый молодой господин благодарен за выполнение его ничтожной просьбы. Вэнь Сюй любит, когда собеседники смотрят ему в глаза. Честно, искренне, ища ответ, льстиво или испуганно – по взгляду можно прочитать все, что человек пытается скрыть. Вэнь Сюй понимает это в свои девять с половиной лет, а потому поощряющее улыбается прямому взгляду адепта. - Глава ордена Вэнь с легкостью подчиняет себе безграничные земли и бесчисленные армии. Но первому молодому господину суждено покорять души. Вэнь Сюй согласно кивает: земли и армии придут вслед. Сами. Солнце медленно клонится к закату, начинает расцвечивать редкие облака в нежно-розовый цвет. Пройдет совсем немного времени – и последние солнечные лучи запылают багрово-алым. Первому наследнику ордена Вэнь нравится этот цвет. Нравится закат. Нравится сидеть на ступенях дворца, запрокинув голову, и следить за неспешно разгорающимся пожаром. Но сегодня он следит еще и за юношей, мерно и старательно подметающим площадь. Черная одежда, черные сапоги, низкий аккуратный хвост, собранный шнурком, а даже не простой заколкой. Но осанкой он не похож на слугу. Скорее, на одного из адептов, за которыми мальчику так нравится наблюдать во время тренировок. Из старших, которым уже дозволено сражаться на настоящем оружии. Вэнь Сюй смотрит на закат, на приближающегося адепта и играет с яблоком, которое ему совсем не хочется надкусывать. - Почему ты не в клановом ханьфу? – зовет он, когда юноша оказывается немного ближе и, чтобы быть услышанным, можно не повышать голос. Тот оборачивается, вежливо склоняет голову в знак приветствия. - Недостоин подобной чести, первый молодой господин. Вэнь Сюй улыбается, перекидывает яблоко в другую руку. - Ты не слуга, я раньше не видел тебя за этим занятием, - сообщает он доверительно. – Тебя наказали?.. Алые всполохи солнца на твоих рукавах, наверное, смотрятся прекрасно. Когда закончится срок наказания? Я хотел бы увидеть. - Клановая одежда ордена Вэнь не для вашего собеседника, первый молодой господин, - качает тот головой, снова начинает собирать листья, которые игривый ветер в достатке принес с деревьев дворцового сада. - Вот как. Приглашенный ученик?.. – размышляет Вэнь Сюй. – Вам так же положена милость ордена Вэнь. Не алые всполохи на белой ткани, но тоже практичное и удобное платье. - Как тебя зовут? Юноша снова оборачивается. - Чжулю. - А полностью? Пауза затягивается. Листья пытаются выбраться из-под безжалостных прутьев метлы. - Подойди ко мне. Черная ткань, черная обувь, черные глаза, в глубине которых плещется что-то грустное и невыносимо тяжелое. Вэнь Сюй навсегда запомнил однажды произнесенные в его адрес слова: пусть отцу покоряются армии и земли, но старшему наследнику будут принадлежать души. Например, эта. - Покажу тебе фокус, - произносит мальчик. Перекатывает яблоко в руках, ухватывает поудобнее. Вчера получилось разломить такое же, и позавчера, три раза из четырех. А сегодня не получается. Вэнь Сюй хмурится и недовольно шипит. - Может быть, я мог бы предложить вам свою помощь?.. Первое желание – грубо оборвать. Но Вэнь Сюй считает себя очень выдержанным. Для своих лет, наверное. Отец даже хвалит иногда. Поэтому он поднимает взгляд и кивает, ожидая, что ему протянут кинжал или заберут яблоко, чтобы разломать самому. Во втором случае адепт точно будет наказан. Наследнику нельзя указывать на его несовершенство. А этот укладывает метлу на пол, отирает руки о полу и подходит ближе, заходя за спину. На яблоке совсем рядом с пальцами наследника ордена сжимаются и чужие – в ссадинах, со сбитыми костяшками. Красивые. - У меня одного тоже не получится, первый молодой господин. – Голос, кстати, тоже приятный. И слова без лести. Вэнь Сюй усмехается. Сжимает руки в еще одной попытке. Яблоко жалобно хрустит и расходится легче порванного листка бумаги. Сильный. - Держи, - протягивает мальчик половинку, которая кажется ему больше. – Возьми, тебе говорят. И съешь. Они вкусные. И еще. Я не услышал твоего имени. - Чжулю. Вэнь Сюй старается нахмуриться – строго, немного гневно. - Твоего. Имени. Полностью. - Чжао… Чжулю. И впрямь приглашенный адепт. Или нет. У этого клана с приграничной территории отец требовал заложников, не учеников… - Имени, - настаивает наследник. Во дворце говорят, ему будут принадлежать души, но еще он хочет и научиться их ломать. Как игрушки в ярмарочной сутолоке. И на сей раз пауза намного длиннее. - Чжао… Кай. - …Кай, - повторяет Вэнь Сюй, откусывая. Яблоко и впрямь вкусное. Как и такая вроде бы незначительная победа. – Мне нравится, как звучит первое имя. Вэнь Чжу Лю. Но более никому не называй второго. - Не Вэнь… - начинает было собеседник, но первый сын главы ордена останавливает его взмахом руки. - Будешь. - Действительно так считаете, первый молодой господин? Горькая у него усмешка. Вэнь Сюй не любит, когда ему перечат. И потому хмурится уже ненаигранно. Нет, так нельзя. Людей вокруг чарует не строгость, этого и у отца в достатке. И не та улыбка, которой А-Чао привлек к себе всех прислужниц дворца. Младший брат отнимает сердца, старший подчиняет своей воле души. И преданность. - Ты – феникс, - задумчиво тянет мальчик. – В пепел сгоревший феникс клана Чжао. Черный пепел. А взлетишь и полетишь – во славу ордена Вэнь. Как раз к тому времени, когда отец уступит пост главы ордена. Или немного раньше. Вэнь Сюй постепенно становится отражением своего отца. В усмешке, в пронзительном взгляде. Вот только в силу возраста он не всегда помнит, что у стен дворца есть уши, а у дворцовой площади – тысяча незаметных глаз. Намного позже, случайно в разговоре он узнает, что после той короткой беседы названный им "фениксом" адепт надолго становится прислужником в Огненном дворце. Намного позже он со злостью разбивает свои костяшки о холодные камни стены, когда отец его младшему, безнадежно смазливому и глупому брату в личную охрану ставит одного из немногих, по своей воле шагнувших за грань запретных техник. Во славу ордена Вэнь. Намного позже Вэнь Сюй признает свое поражение в этой игре – и не признать победу отца не представляется ему возможным. Пока что он откусывает от половинки яблока и запрокидывает голову, разглядывая багровые подтеки облаков на вечернем небе. Достаточно взрослый, чтобы человеческие души подчинялись его воле. Армии и земли, что сейчас так послушны воле отца, придут к нему сами. Только немного попозже.