12.
6 месяцев спустя. Выбегая на улицу, Фая на ходу повязывает небрежно длинный теплый шарф, неуклюже застегивает куртку и врезается в чье-то плечо, ойкая и хмуря брови. Она поднимает взгляд и, стараясь сдержать улыбку, говорит очень серьезно: — Чего ты за мной увязался? Прохода от тебя нет. — проходит мимо, нарочно задевая парня плечом. — Фай, подожди, я извиниться пришел. — хватает ее за руку Свят, разворачивая к себе. — Не нужны мне твои извинения. Оставь меня в покое, понял? — грубо произносит она. — Я тебе уже сказала, что между нами ничего не будет! Ты… — но не успевает девушка договорить, как Свят обрывает ее грубым, но желанным для обоих поцелуем. Брюнетка сопротивляется недолго, а после тает в сильных мужских руках и отвечает взаимностью, улыбаясь сквозь поцелуй. Святослав крепче прижимает к себе девчонку. Его переполняют эмоции, все как будто происходит впервые. С ней он чувствовал себя робким школьником, старающимся скрывать свою симпатию за маской равнодушного грубияна, но чувства взяли верх и сорвали все маски и ярлыки. И вот они целуются во дворе школы под взгляды учеников и учителей. Фая прекрасно понимает, что теперь у нее могут возникнуть проблемы, но было так все равно в этот самый момент на все, что не касалось их двоих… — Я влюбился, Фай. — бормочет Свят, оторвавшись от девчонки. — В тебя, представляешь? И вчера я погорячился. Ты не заноза в заднице, ты заноза в сердце. Улица заполняется звонким смехом брюнетки, она легко ударяет парня в плечо и облизывает губы. Он ей тоже безумно нравится. Такой взбалмошный, харизматичный, гордый, местами грубый, но смешной. Ей импонировали его шутки и сравнения, она понимала его с полуслова. И, конечно же, привлекала разница в возрасте. Сейчас он ей казался взрослым и почти недосягаемым, а какая гордость брала, что ей удалось украсть его сердечко, кто бы знал. Она ликовала и потирала ручки, когда он делал ей комплименты и не обращал внимание на сверстниц, которые были на порядок красивее и умнее школьницы. Но он выбрал ее! Такую неопытную, амбициозную, маленькую шкодницу, проказницу, которая, как заноза в заднице, очень нестандартную, своенравную, сложную, но какую-то даже родную и понятную только ему одному. Они сошлись. Они влюбились. Они сошли с ума друг от друга. — Свят — дурак! — она обняла его, а после заглянула в бездонные серо-голубые глаза. — Скажу тебе сейчас что-то, наклонись… — она улыбнулась. — Это, кажется, взаимно… — прошептала на ушко она и засмеялась, краснея от смущения. Раньше ей никогда не приходилось признаваться в своих чувствах, обычно это делали парни, а она просто принимала их признания, но ничего такого особо не чувствовала, симпатия только и интерес… А с ним все было по-другому! Со Святом и бабочки в животе летали, и вдохновение появлялось, и жить хотелось иначе… — На чай позовешь? — поинтересовался он, стоя уже возле ее дома. Девушка игриво улыбнулась, отрицательно покачала головой и, чмокнув парня в щеку, скрылась за дверью. Свят потер место поцелуя и радостно подпрыгнул. Два месяца он добивался взаимности, ну или человеческого общения, только Фая все отвергала его, подтрунивая и отправляя колкие фразочки в его адрес. Он, конечно, не отставал и сам периодически подшучивал над девчонкой, но без фанатизма, чтобы не обидеть, а она, как на зло, обижалась. Дулась неделями, не разговаривала или избегала на общих встречах, куда часто приходила с сестрой. Он злился, но шел до конца. И вот она сдалась. Не устояла. Устала скрываться… 2 месяца спустя. Осторожно перебирая ногами, Тая кривила личико, ступая по холодному кафелю, держа курс на кухню, откуда с утра пораньше доносились сводящие с ума ароматы и приятный джаз. 6:30 на часах. Она потерла глаз и улыбнулась, опираясь о дверной косяк, хитро посматривая на занятого готовкой мужа. Ник подпевал и слегка двигал бедрами, перекидывая панкейки на сковороде. Он так увлекся процессом, что даже не заметил сонную девушку в проходе. А Тая улыбалась и не могла поверить собственному счастью. Кажется, Никита сошел со страниц книг, которые она читала в школе, после свадьбы он остался таким же внимательным и чутким, а их любовь друг к другу крепчала с каждым днем. Родители, конечно, первые месяцы вставляли палки в колеса или вовсе игнорировали подростков, обижаясь и недоумевая от их спонтанности. Мама Ника все еще считала его глупцом, хоть Тася и нравилась ей безумно, она не могла поверить, что сын вырос. Она не хотела так скоро отпускать его из родительского гнезда, но юный Киоссе сам расправил крылья и отправился в свой взрослый полет. Марина злилась не меньше. Она напоминала дочери при каждом удобном случае, что настанет время и это безрассудное решение выйдет боком. Стоит только дождаться крупной ссоры. Но подростки, снисходительно улыбаясь родителям, не поругались ни разу за все то время, что они вместе. Конфликтные ситуации рассасывались сами собой. Как? Загадка. — Ты очень аппетитно двигаешься. — сонно пролепетала блондинка, рассекречивая свое присутствие. Никита расплылся в улыбке и, переложив последний блинчик в стопочку других — таких же румяных и горячих, обернулся к жене, хитро улыбаясь. — А ты выглядишь. — он быстро сократил расстояние между ними, обвивая талию теплыми руками и целуя девушку в губы. — Ммм, сахарная пудра? — облизалась Тая, когда поцелуй прервался. — Вареная сгущенка. — Ник легко чмокнул жену и предложил ей присесть. Тася в ожидании вкусного завтра уместилась за столом уже их кухни, внимательно наблюдая, как Никита ловко справляется с чаем, милыми блюдцами, за которыми они долго гонялись по Икее, как аккуратной стопочкой перекладывает пару панкейков ей, а затем и себе, как поливает все сверху кленовым сиропом и садится рядом. — Если бы я только знал, какой это, оказывается, кайф, готовить по утрам, давно бы вставал с первыми лучами. — признается брюнет, на что Тая звонко смеется. Год спустя. Ошеломляющая новость взбудоражила Таисию с самого утра. Ее кандидатуру и еще нескольких других девчонок ее колледжа рассмотрели для учебы по обмену в штатах. Она давно и долго грезила учебой в Америке, в детстве это была ее главная мечта — стать ученицей самых прокаченных преподавателей мира, и, подавая заявку еще в начала первого курса, она и и не думала даже, что сможет урвать билет в последний вагон. На крыльях счастья она поднялась домой. Не застав Ника, решила приготовить праздничный ужин и сообщить об этой замечательной новости. Она хотела, чтобы он был первым, кто узнает об этом. Хозяйничая на кухне, девушка потеряла счет времени, а когда ужин был готов, а стол засервирован, она зажгла свечи и принялась ждать Киоссе с учебы, он как раз прислал смс, что уже подходит к подъезду. — Ого! — удивился парень, когда зашел в кухню. — Я забыл о какой-то важной дате? — с подозрением он взглянул на жену и улыбнулся, не заметив на ее лице и намека на свои догадки. — У меня для тебя новость. Садись. — загадочно проговорила блондинка, усаживая мужа за стол, не прекращая при этом широко улыбаться. Ник на секунду было подумал, что она хочет сообщить о беременности, ведь именно так девчонки сообщают о возможном пополнении в семье. Ужин, свечи, сок вместо вина. На какой-то момент голова его сделалась тяжелой, под ложечкой засосало, но он решил не торопиться с выводами, хотя к новости о беременности готов не был, ведь они еще такие юные для этого… — Колледж одобрил мою заявку на учебу по обмену, представляешь? — завизжала Тая. — Нужно подготовить кое-какие документы и вылетать! Никита поменялся в лице. Эта новость, по мнению девушки, должна была его обрадовать, но брови встретились у переносицы, подбородок вытянулся, а на шее вздулась вена, парень глубоко задышал. И Тая заметила это. — На сколько? — тон юноши показался Тасе странным, раньше он никогда не говорил с ней так… — Что? — голова как-то инстинктивно вжалась в плечи, а голос вздрогнул. — Уедешь. — Год. Вилка, которую Ник до этого сильно сжимал в руке, полетела на стол, ударяясь о тарелку. От громкого звука Тася сжалась и зажмурилась, а Киоссе вышел из-за стола. Вот и первая ссора. В носу защипало, к горлу подкатил ком. Глаза наполнились слезами, но блондинка удержалась и, шмыгнув носом, пошла за Ником. Он сидел в комнате спиной к двери, ухватившись за темную копну волос. Тело его было напряжено. Тася осторожно коснулась плеча, но Ник убрал ее руку. — Ни… — Почему ты даже со мной не посоветовалась? Не спросила, хочу ли я твоей такой учебы? Готов ли я ждать тебя целый год? Почему? — Ник. Но ведь такой шанс выпадает раз в жизни, да и заявление я это подавала еще в начале учебы, мы еще не были знакомы даже… — Ты просто поставила меня перед фактом. Они замолчали. А после Никита молча встал и покинул квартиру, очень громко хлопнув дверью. Тася заплакала. Сначала тихо, потом навзрыд, растирая слезы по лицу, всхлипывая и не веря своим ушам. Он ушел. Он разозлился. Он даже не порадовался за нее…***
Никита всю ночь провел в кофейне, уютно расположившейся напротив дома и работающей круглосуточно. Раньше он здесь бывал всего-лишь дважды, и все два раза были очень случайными и быстрыми, когда ему нужно было срочно чем-то позавтракать на бегу, ведь он часто просыпал пары… А сейчас парень не сомкнул глаз, вливая в себя шестую кружку эспрессо. Его тошнило ни то от кофе, ни то от себя, ни то от новости, которая рухнула на голову большой неожиданностью. Он повел себя, как скотина, и где-то в глубине души признавал это, но на поверхности вдруг решил, что он — жертва, а Тася — эгоистка, которая подумала только о себе, а не о нем… Ведь они же семья. Когда в окна стал пробиваться солнечный свет, а официанты оживились, Никита вдруг осознал, что просидел здесь всю ночь. Он решил достать телефон из кармана джинс и горько усмехнулся, заметив свыше двадцати пропущенных от Таи и всего три от матери. Интересно, в курсе ли она всего случившегося? Расплатился, вышел из кофейни и побрел домой не спеша. Он, наверное, не хотел возвращаться сейчас туда, но чувствовал, что нужно все обговорить и решить. Он долго думал. Вся ночь ушла на переработку новости, которую Тая благополучно обрушила на него без всякой на то подготовки. И он осознал, что не готов и не хочет никуда отпускать ее. Он не сможет. Без нее. Целый год. Не доверял? Возможно, но не ей, нет, а ребятам, которые обязательно будут крутиться возле его жены. И Никита верил, что Тая поймет его страхи, поймет и откажется от поездки, как когда-то он отказался от своей мечты ради нее. Дома его встретила тишина. Никита волновался. Он аккуратно и тихо разулся, осторожно прошагал в спальню, цепляясь взглядом за сонную девушку, уснувшую в позе эмбриона. Лицо ее было красным и опухшим от слез, она уснула в одежде, тело ее едва подрагивало от прохлады, и Ник заботливо накрыл жену пледом. Чувствовал он себя, конечно, паршиво, но с чего-то вдруг решил, что эта ссора пойдет им на пользу, точнее, на пользу ему — Тася поймет, что если она уедет, то навсегда потеряет его, но как Киоссе заблуждался. Он готовил яичницу, когда девушка проснулась. Она, услышав возню на кухне, решила напомнить о себе. Появилась совсем внезапно, чем напугала парня. Их взгляды встретились. И такой Никита видел жену впервые. Ее голубые глаза, все еще будучи красными от слез, искрились злостью, скулы гуляли, а губы сложились в тонкую ниточку, было понятно, что девушка хочет что-то сказать, только тщательно подбирает слова. Ник попытался улыбнуться, чем еще больше разозлил блондинку. — Киоссе! — тихо прошипела она. — Малыш… — Нет! — Тася выставила указательный палец вперед. — Я звонила на твой гребаный телефон миллион раз! Я не спала всю ночь и не находила себе места! — Малыш, пожалуйста, успокойся… — Где ты был? — игнорировала девушка, продолжая атаковать. — Где? Почему ты не отвечал на звонки? Почему ты не порадовался за меня? Почему? — Не порадовался? — тут уже волна гнева охватила парня. — А чему я должен был обрадоваться? Тому, что моя жена ставит меня перед фактом, что она уезжает хер пойми куда на гребаный целый год? Этому я должен был порадоваться? — кричал Киоссе, не осознавая, что план — решить все мирным путем, — с треском провалился. — Да! Этому! — не отставала Таисия. — Только вместо дурацкой радости ты обиделся и сбежал! Не таким я представляла наш вечер! — Знаешь, что? — нервы дошли до предела у обоих, но позиции стал сдавать именно Ник. — Выбирай: или я, — он задержал свой разъяренный взгляд на затуманенных страхом и азартом глазах девушки, а после продолжил, — или твои танцульки! Повисла пауза. Тася опешила. Она растерялась. Она и подумать не могла, что когда-то дорогой и близкий ей человек поставит ее перед таким выбором, что он вообще заставит выбирать. — Ник, — она смягчилась, плюхнулась на стул, не сводя взгляда с мужа, — так нельзя… Так нечестно, Ник. — Нельзя? — еще больше воспламенялся юноша. — Нельзя мужа ставить перед фактом, а потом бросать на целый год, Тася! Впервые он назвал ее имя с такой интонацией. Впервые он разговаривал с ней так грубо. И Тая все больше и больше терялась на фоне его грубого тона и резких жестикуляций. Сейчас Никита казался ей чужим и совсем незнакомым. Как будто она видела его впервые. — Но ведь эта учеба… это так важно для меня… — как будто сама перед собой оправдывалась блондинка, но Ник, как коршун, выхватывал ее слова и остро, словно стрелы, запускал свои. — Значит эта учеба тебе важнее, чем я. Я понял. — Никита чувствовал, что сдает позиции, что еще чуть-чуть, и она ускользнет от него, поэтому решил, что если надавить и взять страхом, Тася непременно останется с ним. — А ты не думала, что за год твоего отсутствия рядом со мной может появиться другая такая Тася, которая уж точно не оставит меня одного? Звонкая пощечина привела обоих в чувства. Щека Ника горела, нет, пылала огнем. Тая смерила мужа ненавистным взглядом и удалилась в комнату. Киоссе пришел в себя лишь на секунду, но когда застал жену за сбором вещей в спальне, в него опять, словно по щелчку, вселился монстр. — Не думал, что твоя любовь закончится там, где начнется лестница к успеху. Вот так просто ради какой-то славы ты готова отказаться от нашей любви, от семьи… Молодец! — Замолчи! — не выдержала девушка. — Замолчи и не смей больше ничего говорить! — она вновь продолжила скидывать вещи в чемодан. — Я на время переезжаю к маме. Ты мне противен, Ник. Фраза, сказанная Таей в агонии эмоций, вызвала разрушающий все на своем пути ураган. Киоссе тяжело задышал, чувствуя свою уязвимость и беспомощность, он решил перерубить последнюю связывающую их нить. — Ну почему же на время? — голосом сумасшедшего-больного проговорил он, помогая Тае скидывать вещи. — Навсегда, дорогая. Он с особой жестокостью продолжал собирать и скидывать вещи в чемодан, приговаривая и пританцовывая, делая упор, что ему все это не нужно, он увлекся процессом и не заметил даже, как остался сначала один в комнате, затем один в квартире, продолжая начинять чемодан новыми и новыми вещами. Тая исчезла из квартиры сразу же, как он сказал эту фразу. Она ушла без вещей. Оставила все, что у нее было. Молча исчезла. И Ник опомнился, когда агония чувств стихла. Он обессиленно рухнул на кровать, истерично засмеялся. — Какие мы дураки, Тась. — сквозь смех вырвалось у него. — Тась? Ну Тась? — он приподнялся на локтях. — Ты на кухне? Он обошел весь дом несколько раз, чтобы убедиться, что Таи нигде нет, но так и не мог поверить, что один. Точку в сомнениях поставили ключи от квартиры и кольцо, оставленные девушкой на тумбочке в коридоре…