Возбудим и не дадим

После позднего завтрака Кирилл, оставив после себя груду немытой посуды, помчался распаковывать сумки — в них кроме одежды на все случаи жизни, нескольких книг, по его словам — чтобы занять себя в дороге, и нескольких футляров с очками: он всегда их терял, забывал где ни попадя или случайно ломал, — обнаружились магнитики на холодильник, которые Кирилл неизменно привозил по моим просьбам в качестве сувенира, и различный шоколад, который в нашем городе не продаётся — знает, что я люблю сладкое. Он разложил одежду по полочкам пустующего вещевого шкафа, поставил на старенький письменный стол ноутбук, подставку под него, разложил коврик в метр длинной, подключил компьютерную мышь, и, полюбовавшись наведённым «порядком», плавно переместился ко мне в комнату. Кирилл много рассказывал о рабочих буднях, жаловался на необходимость ездить в офис по утрам вместо привычной работы из дома, на разъехавшихся по стране друзьям, видеться с которыми становится всё труднее и энергозатратнее, хвалился, что начальник за прилежный труд обещал повысить зарплату. Когда словесный фонтан иссяк, он проверил сообщения в мессенджере, провозгласил: «работа, солнце!» и, сбегав за планшетом, умостился на диване работать — как обычно, весь в делах, а я устроилась за письменным столом, решив утреннее время на свежую голову посвятить учёбе, раз провести день с Сашей не получилось, и раз за разом переводила взгляд на телефон, ожидая от него сообщение. О том, что доехал, он не написал, и я уже начала переживать, порываясь написать самой или в крайнем случае позвонить, но как только, отложив ручку, потянулась к смартфону, он наконец напомнил о себе: Александр: У нас осталось несколько занятий, так что, чтобы была видимость работы, ответь на завтрашнем семинаре на два вопроса. Второй и третий лёгкие. Следом пришёл документ с ответами на эти самые вопросы — по семь абзацев на каждый, и я облегчённо улыбнулась, что не ускользнуло от зоркого глаза Кирилла. — Что, Ась, мальчики пишут? — съехидничал он, поправив на носу очки, а я, не желая вступать в дружескую перепалку, повернулась на стуле, ткнула его ногой в голень под раздражённое шипение и вернулась к переписке с Сашей. Александр: Надеюсь, не получится так, как было в прошлый раз. «На этот раз я не забуду…» Напечатала я быстро, виновато потупив взгляд: до сих пор помнила про свою оплошность, — и отправила стикер с сердечком, чтобы тут же перейти к более важным вопросам: «Нормально доехал?» Александр: Конечно, что со мной случится. Я резко сквозь стиснутые зубы выдохнула: снова Саша не считает нужным говорить со мной. Конечно, это всего лишь незначительные мелочи, так, чепуха, но, если бы он посвящал меня в свои планы и рассказывал о себе, тем самым заботясь о моих чувствах, мне бесспорно было бы приятно. Кажется, мои слова в тот раз он всерьёз не воспринял. Что ж, придётся серьёзно с ним поговорить — снова, — но боюсь, он в очередной раз пропустит всё мимо ушей. «Но тем не менее, ты обещал написать» Александр: Не беспокойся, я за рулём уже десять лет. Но тем не менее, в следующий раз напишу. Перечитав его сообщение, заблокировала телефон и положила обратно на стол — наши с ним переписки сводились к минимуму: я не горела желанием общаться с Сашей виртуально — в такие моменты с горечью осознавала, как сильно соскучилась, хотела услышать его голос и вновь встретиться, обнять, поцеловать, прижаться, почувствовав жар его тела. Я бы с удовольствием позвонила, если бы не Сашина постоянная занятость — мне казалось, что работает он почти что круглосуточно, — и сидящий неподалёку Кирилл, от которого слушать колкости мне сейчас хотелось меньше всего. Вскоре Кирюша, извертевшись в поисках удобной позы, откланялся к себе, чтобы открыть ноутбук и сесть за стол, а я, под слишком громкое методичное клацанье клавиш механической клавиатуры из соседней комнаты продолжила читать и учить выделенные Сашей вопросы, чтобы мой ответ выглядел хоть сколь адекватно. Когда я могла рассказать текст своими словами, то отложила доучивать на потом и приступила к следующему запланированному пункту: дальше шли экзаменационные билеты и контрольные работы по непрофильным дисциплинам — до конца осталось совсем немного, поэтому нужно поднажать, чтобы потом не жалеть о упущенных возможностях, да и до стипендии мне осталось лишь сдать Сашин предмет, а с остальным я справлюсь. Вскоре к моим проблемам добавилась ещё одна: Стёпа напомнил в беседе о завтрашней контрольной по социологии, пришлось бросать всё и читать вопросы и конспекты с лекций. Впрочем, толку от этого было мало, поэтому после прочтения я взялась за изготовление миниатюрных шпаргалок. Ближе к вечеру, после длительных часов усиленной умственной работы ко мне завалился Кирилл — он, уставший и вымотанный, плюхнулся на диван и, сказав, что у меня есть двадцать минут, чтобы закончить все свои дела, до прибытия доставки острых крылышек, уставился в телефон. Дважды мне предлагать не пришлось, поэтому учёба стремительно отправилась в дальний угол: за день я сделала достаточно, — да и кто я такая, чтобы перечить старшим? Пока я отмечала в планере выученные билеты, он включил любимый, просмотренный минимум несколько раз сериал, притащил тарелки, кружки, салфетки, организовывая на полу столовую зону. До ночи мы просидели, не отрываясь от телевизора, прервались только, чтобы поговорить с родителями: Кирилл рассказал, как доехал, послушал сожаления о том, что ни мама, ни папа не смогут вырваться с работы и приехать, чтобы повидаться, и, как порядочный брат, опустив тот момент, что встречала его после прилёта я не одна, сохранил мой секрет о налаживающейся личной жизни в тайне. Утро выдалось тяжёлым: полночи я ворочалась и не могла уснуть из-за разговоров Кирилла по телефону — как я поняла по обрывкам гневных раздражённых фраз — говорил он с коллегами по работе — но от этого мне легче не стало: выспаться перед новой учебной неделей не удалось. Проснулась я по будильнику в восемь часов, а Кирилл, судя по сбивчивому стуку клавиш из его комнаты, не ложился вовсе. Пока я, скрывшись за дверьми ванной, умывалась, красилась и приводила себя в порядок, закрашивая синяки под глазами перед напряжённым рабочим днём — три пары я вряд ли выдержу, — он выполз из своей берлоги, включил чайник и распластался на столе. Когда я, приглаживая непослушные пряди у глаз, зашла на кухню, он, уперевшись лбом в навесной шкаф, заваривал себе кофе. Повернув голову, Кирилл заметил меня и сипло спросил: — Кофе? Чай? — Кофе, — ответила я скрипуче и, прочистив горло, села за стол, чтобы, подтянув колени к груди, по утренней традиции уткнуться в телефон, листая новостную ленту, — спасибо, — пробормотала я, когда он со звоном поставил передо мной кружку, заботливо налил молока и передал сахарницу. — Выглядишь не очень, — подняв голову, хмыкнула я, замечая тёмные круги под глазами. Поправив очки, он угукнул, даже не предприняв попытки съехидничать. Видимо, устал за ночь. — Ночью база слетела, пришлось помогать, — объяснил он причину ночных работ и, растянув губы в широком оскале, хмыкнул: — ты, кстати, выглядишь не лучше. Тоже бессонная ночь выдалась? — Потому что я тоже из-за твоих переговоров не спала, — хмуро осведомила я, но Кирилл лишь пожал плечами и отвёл взгляд, видимо, не испытывая угрызений совести. Лениво зевнув, он в несколько глотков осушил кружку и прикрыл глаза, склоняясь над столом, — тебе-то хорошо, ты сейчас отдыхать будешь, а мне нужно в универ переться, — писать контрольную, отвечать Саше, думать на занятии у Серафима. — Какой там отдыхать? — понуро возмутился Кирилл, чуть приподнявшись, — планов у меня на сегодня ой как много: нужно встретиться с риелтором, мне обещали организовать экскурсию и показать несколько новостроек — это не один час. Я хотел сегодня заехать в офис, а после этого всего снова работать — и работать придётся не меньше, чем ночью. Так что кому из нас больше не повезло — ещё подумать нужно: ты отмучаешься и придёшь домой, а я до вечера занят буду. И хорошо, если до вечера, а не до утра, как сегодня. — Какой офис? — уточнила я, вырывая из его монолога наиболее интересующую деталь. — Ась, не тупи, — цыкает Кирилл, потрепав меня по волосам и сбивая старательно наведённую укладку, за что получил хлопок по ладони, — офис моей компании, у меня здесь несколько коллег знакомых, съезжу, повидаюсь. — Мне-то откуда знать, что у тебя здесь… — устало ответила я, делая два глотка кофе. Утром я обычно с удовольствием завтракаю, но сегодня из-за недосыпа кусок в горло не лезет, и, хотя силы мне пригодятся, насиловать себя и пихать еду через «не хочу» не буду, но, пока не забыла, поднялась, выудила из шкафа шоколадку и бутылочку сока и оставила на столе, чтобы перед выходом закинуть в сумку. В универе поем. — Надеюсь, ты не будешь таскать мужиков в дом, пока меня не будет, — подмигнул мне Кирилл, растягивая губы в лукавой улыбке, и поднялся, заваривая себе вторую кружку кофе. — Если захочу, буду таскать, — выпалила я раздражённо, складывая руки на груди: тоже мне, командир нашёлся! — ты приехал специально, чтобы мешать мне личную жизнь устраивать? — но Кирилл, забрав кофе, уже ретировался к себе в комнату. Я, последив за тем, как захлопывается дверь, откинулась на спинку стула и, клюя носом, уткнулась в телефон, чтобы ещё раз прочитать заученные наизусть абзацы: в памяти то и дело всплывал тот день, когда из-за ссоры я забыла об уговоре рассказать вопрос, внимательные взгляды одногруппников и мерзкое, копошащееся в груди чувство стыда. Когда подошло время, я поднялась, сполоснула кружку и, по пути к себе, заглянула к Кириллу и попросила: — Я ухожу, посуду за собой помоешь. Хорошо? — он, балансируя на задних ножках стула, повернул голову ко мне, по лицу поняла — хотел возмутиться, но вовремя замолк и ответил торопливым: — Помою. Я вернулась в спальню, оделась, проверила тетради в сумке, просмотрела расписание и узнала кабинет, в котором поставили пару, надела толстовку на молнии и вышла из дома. Погода и правда испортилась: поднялся холодный пронзающий ветер.

***

С Ирой мы встретились в аудитории: она примчалась на социологию почти под звонок, едва не опоздав. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, зашла быстрым шагом, махая ладонью у лица, силясь остудить пылающие щёки, тяжело вздохнула и, резво приобняв меня за плечи, приземлилась на соседний стул. Её приветствие потонуло в гуле студенческих голосов: сегодня был аншлаг, на контрольную явилась вся группа, включая заядлых прогульщиков. — Все будильники проспала, ещё и автобус пропустила, — ответила она на немой вопрос, перетягивая рюкзак на колени и вытаскивая тетрадь. — Фух, думала, что опоздаю. Перед контрольными, проверочными работами и зачётами мы с Ирой обычно приходили заранее, чтобы занять стратегически выгодные места в аудитории — и раз она опоздала, ответственность выбора пала на мои плечи: я застолбила неплохое место за спящим на пухлой тетрадке Стёпой — похоже, выходные он провёл весело. Позади нас устроился дремлющий Коля, который, почему-то уверена, составил Стёпе компанию — парни всегда садились друг за другом, чтобы писать один вариант и списывать друг у друга. Но от этого, как потом выяснялось, пользы было мало. — Тоже плохо спала? — предположила я, широко зевнув и прикрыв рот ладонь, и, сведя брови к переносице, шутливо спросила: — или не спала вообще? — но Ира вместо того, чтобы отмахнуться, напряжённо кашлянула и почесала затылок. Секундная заминка — будто она думала, что соврать: — Я к контрольной готовилась, вот и… — уклончиво ответила она, разводя руками. — И всё? — уточнила я, пододвигаясь ближе к ней. Ира изменилась в лице, будто я поймала её за руку на шалости, и, потупив взгляд, пробормотала: — Ну, Ваня ко мне ещё приезжал… Расскажу после пар, — я хотела возразить: до начала занятия оставалось несколько минут, в общих чертах поведать новости и удовлетворить моё любопытство она бы успела, — после пар, — отрезала Ира, отворачивая голову, и я покорно кивнула. Расспрошу на большом перерыве. Прозвенел звонок. Через несколько минут в аудиторию зашла Раиса Петровна. Она спешно поздоровалась, быстро разделила нас на варианты, раздала контрольные и села за стол, чтобы установить посреди ноутбук и склониться над ним, почти теряясь из виду — разве что только русая макушка торчала из-за экрана. Мы с Ирой, недолго думая, полезли в интернет — я не хотела играть добропорядочную студентку после бессонной ночи, особенно когда голова не соображала, тем более, в отношении непрофильной дисциплины, а подруга поддалась моему дурному влиянию, поэтому через двадцать минут наши тесты, нагло списанные, сиротливо лежали на партах. Стёпа и Коля, писавшие мой вариант, скатали у меня работу подчистую — впрочем, мне было несложно помочь. Когда отведённые на тест сорок пять минут закончились, Раиса Петровна собрала листы и, отпустив нас на перерыв, села за их проверку, мы же остались в аудитории дожидаться результатов. Я буравила сонную, залипшую в телефоне Иру не менее сонным взглядом — она, несмотря на усталость, заметную невооружённым глазом, выглядела намного лучше, чем в нашу последнюю встречу — веселее, радостнее, живее. Кажется, есть хорошие новости об Иване. Когда преподаватель собрала наши контрольные работы в стопку, выровняла их края и убрала в папку, все уже вернулись с перерыва и полным составом, притихнув, приготовились слушать. — Работы я проверила, результаты хорошие, молодцы, — Раиса Петровна наклонилась к экрану, зачитывая фамилии: — Антипов… — я подалась вперёд, внимательно слушая, и вскоре очередь дошла и до меня: — Осипова — двадцать восемь, — двадцать восемь правильных ответов из тридцати — хорошо, значит, зачёт я получу автоматом. Стёпа и Коля похвастались тем же результатом, а Ира написала тест идеально. Раиса Петровна отпустила нас на десять минут раньше звонка, половина нашего дружного состава двинулась в курилку, половина — в столовую, а мы с Ирой по пустующим коридорам направились на третий этаж — к той аудитории, где должна проходить Сашина пара. С началом большого перерыва корпус наполнился звенящим шумом, но нам, устроившимся на скамейках в самом углу у подоконника — вдалеке от суеты — это не мешало: на нашем этаже студентов всегда было крайне мало, только со второго доносились крики и отражающихся от стен эхом гул. Я выудила из рюкзака шоколадный батончик, бутылочку с соком и, открутив пробку, заискивающе взглянула на Иру — она с блаженной улыбочкой строчила сообщение. — Я внимательно слушаю, — прокашлявшись, напомнила я о себе, сложив руки на коленях, и осторожно, понизив голос, спросила: — как там Ваня? — Ира шмыгнула носом и передёрнула плечами, на губах её расцвела довольная ослепительная улыбка. — Пока ничего, — заблокировав телефон, застенчиво ответила она, пальцами невпопад постукивая по подоконнику, — но воскресенье мы провели вместе… — я невольно вздохнула, вспоминая наши с Сашей неудавшиеся выходные, Ира замерла, отводя взгляд, и, посерьезнев, протараторила: — ещё… Его мать забрала заявление из полиции. — То есть… Его больше не разыскивают? И всё в порядке? — переспросила я, переварив Ирины слова, и неосознанно приподняла уголки губ. Хоть с Ваней мы и не близки, но мне безумно хотелось, чтобы его ситуация разрешилась благополучно: он неплохой парень, правда, проблемы притягивает, как рассказывал Стёпа, «только так». — Всё тихо, но говорить, что всё в порядке — пока рано. Я ничего не знаю, и Ваня не отвечает на мои вопросы, но… Он обещает, что всё наладится, — не всегда стоит верить тому, что говорят, но я благоразумно промолчала, не желая вновь накручивать только успокоившуюся Иру — должно быть, заразилась скептицизмом от Кирилла, — и настроение у него улучшилось. Раньше он вообще ходил темнее тучи. — Это же замечательно, — всплеснула я руками, — и у тебя тоже настроение хорошее, я смотрю, — похоже, это гарант того, что она меня не обманывает. — И у меня тоже, — ответила она эхом, понизив голос до шёпота, губы её тронула тёплая улыбка, — но я не спешу радоваться: затишье обычно бывает перед бурей. Пока ждём и надеемся на лучшее, — я подалась вперёд, чтобы уронить голову на её плечо и застыть, рассматривая расписанную блёклыми граффити стену. Больше ни о чём не спрашивала: не хотела навязываться, допытываться и лезть в душу — Ира расскажет сама, когда созреет и захочет это обсудить. Дверь, ведущая к лестнице, распахнулась, являя нам раздосадованного Стёпу — он, поджав губы и грозно нахмурившись, одну руку запустил в карман джинсов, а другую вытянул над головой, ловко крутя на пальце связку из двух ключей. — Что, девочки, не пускают? — спросил он, кивнув на закрытую аудиторию, демонстративно подбросил ключ, поймал и, немного повозившись с вечно заклинивающим замком, открыл кабинет. Коля откланялся на подработку сразу после контрольной, поэтому Стёпа ходил в курилку и путешествовал по корпусу в гордом одиночестве. — Разве на вахте ключи кому попало дают? — притворно изумилась Ира, поднимаясь со скамьи. — На вахте — нет, а вот в деканате — дают. Прошу, — он распахнул дверь, придерживая за ручку, и, наклонившись, ладонью указал внутрь. Ира присела в шутливом реверансе, театрально поблагодарив, и проскользнула в аудиторию, а я, не отставая, прошмыгнула за ней. Стёпа неизменно занял место перед нами: швырнул сумку на парту и остановился у скамьи, тряся плечами и потягиваясь к потолку, чтобы размяться. Судя по выражению его лица, поморщенному носу и резким движениям, он был на нервах. — Ты чего такой? — спросила Ира, вновь натянув привычную мне улыбочку. Она села за парту и, выложив письменные принадлежности, упёрла локти в стол, положив на сцепленные пальцы подбородок. — Какой? — спросил Стёпа нетерпеливо, усаживаясь на край скамьи и разворачиваясь к нам, чтобы положить руку на парту перед нами. — Взвинченный? — предположила я, — вон, скоро дым из ушей повалит. — Я был у секретаря… — наконец, начал он сквозь стиснутые зубы, постукивая короткими ногтями по крышке стола, — это засада, девочки, — мы с Ирой переглянулись, ожидая интересный рассказ: я любила слушать его гневные монологи, — я метил на курсовую к Бычкову, а его в этом году в списках нет… Представляете? А в прошлом семестре он так красиво зазывал к себе! Я уши развесил, и вот… — Я уже и забыла, что мы в этом году пишем курсовые, — рассеянно ответила Ира вполголоса, чеша подбородок, а я вот помнила. Помнила, переживала и думала, к кому пойти — идей у меня не было, как и устраивающей меня кандидатуры среди преподавателей, — списки уже появились? — Пока нет, мне это секретарь сказала. По секрету. И к кому, спрашивается, мне теперь идти? — задал риторический вопрос Стёпа, вскидывая густые брови, — к Антоновой? У неё и так дел много, её хрен застанешь. К Анисимову — упаси господь? Мне жизнь дорога, а нервы ещё дороже. К Авдеевой? Так к ней очереди выстраиваются, там сплошной рандом — попадёшь или нет. Или к Чернову? — Стёпа рухнул на парту, прижимая руки к голове. Да, выбор, конечно, сложный, только я не понимала одного: — А Чернов тебе чем не угодил?! — Ира, незаметно опустив руку под стол, ущипнула меня за бедро, а я, едва ли не подпрыгнув от неожиданности, стихла, неодобрительно на неё поглядывая, и попыталась оправдаться: — ну, думаю, он будет неплохим научником. Он ответственный и рассказывает материал понятно и интересно… А что грозный — нужно просто привыкнуть, — ведь на самом деле он далеко не такой, каким кажется на первый взгляд. Я бы не отказалась работать с Сашей — могла бы приходить к нему на кафедру без лишних беспокойств, не гадая, что подумают студенты и преподаватели, не боясь, что нахождение с ним подтолкнёт их на ненужные размышления, могла бы проводить с ним перерывы… Работать, конечно, в любом случае пришлось бы, но это уже потом. Он же не одну дисциплину у нас вёл, выбрала бы наиболее близкую и понятную мне тему. Но он вряд ли одобрит мою кандидатуру… — Человек он непредсказуемый, — ответил он задумчиво, мне казалось, что у них с Сашей выстроились неплохие отношения, да и Стёпа не боялся его, вон как каждый раз отшучивался вместо ответов, — не поймёшь, что у него в голове творится. Хотя препод он и правда неплохой, — я мысленно фыркнула: не просто «неплохой», а хороший, самый лучший и вообще… Но скажи я так, любовь к нему не останется не замеченной. Впрочем, мою к нему симпатию можно списать на поблажки, которые он мне делает, об этом уже вся группа на паре у Анисимова узнала. Аудитория потихоньку наполнялась, возвращались с перекусов и перекуров одногруппники, и вскоре прозвенел звонок. Александр Николаевич — сейчас Сашей его назвать язык не повернётся, — в идеально выглаженной белой рубашке с закатанными до локтей рукавами появился в дверях, как только громкая оглушающая трель утихла, окинул присутствующих быстрым равнодушным взглядом и остановился на мне, едва заметно приподнимая уголки губ. Поздоровался в ответ на тихие приветствия и прошёл к столу, жестом прося поднявшихся сесть. — Ася, подотри слюни, — попросила шёпотом Ира, за локоть подтянув меня к себе, — я всё понимаю: да, красивый. Да, улыбается, но это не повод на него залипать. Потом насмотришься, вы же видитесь часто, у тебя целая жизнь впереди. — Ага… — пробормотала смущённо я, не в силах отвести от него взгляд. Александр Николаевич сегодня выглядел иначе: в глазах сияли озорные огоньки, уголки губ приподняты в слабой, но довольной улыбке — он настолько красив, что я невольно засмотрелась, напрочь позабыв, где нахожусь, а сердце взволнованно набрало темп. — Ага, — тяжело вздохнула Ира, осуждающе закачав головой, — как об стенку горох. Что с людьми любовь делает… — да, любовь… Я, оглядевшись, одёрнула себя: вдруг кто-то догадается, — и поспешила мыслями с небес вернуться на землю. Хоть и осознавала, что на наши переглядки всем плевать, но неприятная неоправданная тревога ворочалась в груди, не позволяя мне вольности в Сашином отношении. Кто вообще сможет предположить, что мы с ним вместе? Нужно относиться к этому проще… — Чернов сегодня счастливый, — заметил Стёпа, обернувшись к нам, пока Александр Николаевич вытаскивал из файла ведомость. — Разве? — притворно-удивлённо переспросила я. — Как по мне — обычный, — Ира на меня глянула искоса, активно закивала, мол, ври больше. — Ну, только посмотри на него, он аж сияет, — усмехнулся Стёпа, и я посмотрела… И снова мысленно дала себе оплеуху: сейчас нужно настроиться на рабочий лад, мне ещё предстоит отвечать. Ира права, ещё успею насмотреться. — Итак, — провозгласил Александр Николаевич, уперевшись руками в стол, — прежде чем приступим к занятию, я сделаю объявление. У меня для вас две новости. — Хорошая и плохая? — игриво спросил Стёпа, улыбаясь во все тридцать два. — Это каждый для себя решит сам, — Александр Николаевич вмиг посерьезнел, настроения неунывающего старосты не разделяя, а я напряглась, невольно подаваясь вперёд, — во-первых, автоматов на «четыре» не будет, на «пять» — тем более, так мы решили с Вадимом Владиславовичем, — я слабо усмехнулась: Саша, хоть и отличался строгостью, был «за» автоматы, значит, здесь по большей части приложил руку Анисимов, — но будут полуавтоматы. Таким образом можно претендовать на «тройку» автоматом, не сдавая экзамен, при неплохой посещаемости, то есть все ваши труды зачтутся. На оценку выше — придётся отвечать по билету. Тем, у кого полуавтомат, нужно ответить на один вопрос из двух. Во-вторых, — он сделал паузу, выдерживая интригу, аудитория погрузилась в тишину, — экзамен поставили мне в нагрузку… — Выходит — плохая и хорошая, — задорно воскликнул Стёпа, его слова подхватили на задних партах, и шумное одобрение прокатилось гулом по рядам, — мы очень рады, Александр Николаевич, уж извините, но вы намного лучше Анисимова. — Соколов, я терпеть не могу подхалимов, — со скепсисом в голосе ответил Александр Николаевич, складывая руки на груди, Стёпа почесал затылок и наигранно возмущённо запротестовал: — Да вы что, я ж от чистого сердца! — Ну и хорошо, — радостно прощебетала Ира, наклонившись ко мне, — Анисимову бы я не сдала, да и с Черновым мы уже договорились. У него должок предо мной. — Я тоже рада, — согласно закивала я: если Ира не сдала бы Анисимову, то про меня и говорить нечего — проще прогулять экзамен и сразу прийти на комиссионную пересдачу, чем позориться перед ним. — А теперь вернёмся к теме семинара. У нас осталось четыре пары, кто-то из должников хочет ответить? — поднял руку всё тот же Стёпа. Узнав про передвижки и возможность облегчить себе жизнь в сессию, он оживился, — пожалуйста. Читайте вопрос, отвечайте. Пока Стёпа с горем пополам отвечал, подсматривая в конспекты, а Александр Николаевич упорно делал вид, что ничего не замечает, я, открыв мессенджер, написала: «Мне нужно с тобой серьёзно поговорить» Кирилл должен был уехать в конце недели, поэтому я хотела как можно быстрее спросить Сашу про встречу с ним. Чтобы, в том случае, если он согласится, у него было время морально подготовиться, а у меня — всё распланировать и провести профилактическую беседу с Кириллом, чтобы он не наговорил лишнего, не опозорил меня и не напугал моего парня. Или скорее, моего мужчину? Александр Николаевич перевёл откровенно скучающий взгляд со Стёпы на вспыхнувший экран, мельком посмотрел на меня, заметно помрачнев, нахмурился и, взяв телефон в руку, напечатал: Александр: Поговорим. Останься после пары. Что-то случилось? «Ничего страшного, не беспокойся» В доказательство собственных слов я, подняв голову, улыбнулась ему и подмигнула, но он, не вняв моим словам, поджал губы, метнув задумчивый взгляд к экрану. Кажется, мне стоило выбрать другую формулировку… Когда Стёпа закончил отвечать, второй вопрос, как мы и договаривались, достался мне. Соколов приземлился на скамью, а Александр Николаевич просмотрел ведомость, пробежался взглядом по рядам и вызвал отвечать: — Следующий вопрос, Осипова. Готовы? — Конечно, — кивнула я решительно. Конечно, готова! Отвечала я, по-моему, неплохо: изредка подсматривала в телефон, когда сомневалась в правильности плохо заученной даты, поднимала голову, встречаясь с его внимательным взглядом, и замирала на несколько секунд. Если бы он только знал, как на меня влияет. Из одногруппников на меня внимание никто не обращал — особенно отличники и те, кто уже давно наработал на полуавтомат. — Могу я взять ещё один вопрос? — спросила я, когда Александр Николаевич кивнул и потянулся к ручке, чтобы поставить в ведомости плюс. — Отвечайте, — разрешил он, я с прежним запалом, изредка сбиваясь, быстро рассказала заученные семь абзацев и с чистой совестью, получив ещё один плюс, вернулась к своим делам. Дальше вызвалась отвечать Вера — она говорила медленно, певуче растягивая слова, и активно жестикулировала, а Александр Николаевич кивал на каждое произнесённое ею предложение и постоянно смотрел на наручные часы, изредка переводя взгляд на меня. На губах его загоралась слабая, едва различимая улыбка, и тут же пропадала, когда он снова смотрел на отвечающего. — У вас что-то хорошее произошло? — спросила шёпотом Ира, опершись ладонью о моё плечо, — вы вдвоём как умалишённые лыбитесь. — Я потом тебе расскажу, — шепнула я, возвращая ей её же слова, и довольно ухмыльнулась. Ира коротко кивнула и, подперев голову ладонью, уткнулась в тетрадь с конспектами. Когда Вера закончила отвечать, а следующий желающий поднял руку, Александр Николаевич, повысив голос, предложил: — Давайте сделаем так: сегодня отзанимаемся без перерыва, и я вас отпущу раньше. — Мы согласны, — ответил Стёпа за всех. Саша не солгал: когда до конца пары осталось десять минут, он, взглянув на часы, объявил: — Занятие закончено, все свободны. Вопросы к следующему семинару я сброшу на корпоративную почту, Соколов, отметьте присутствующих, — и повернулся к столу, пододвигая на его край ведомость. Неужели специально закончил раньше, чтобы мы могли поговорить в тишине? Одногруппники потянулись к выходу, а я, отправив Иру ждать меня в коридор, намеренно задержалась, нарочито медленно засовывая в рюкзак тетрадку, Стёпа же быстренько нас отметил и, махнув мне рукой и попрощавшись с Александром Николаевичем, вылетел из аудитории. Как только мы остались наедине, я закинула сумку на плечо и подошла к Саше, силясь сдержать глуповатую улыбку — он, напротив, выглядел обеспокоенным. — Всё в порядке, расслабься, — попросила я, оборачиваясь к двери, чтобы убедиться в отсутствии лишних глаз, и взяла его за руку, перебирая пальцы. — Когда всё в порядке, серьёзные разговоры не затевают. Говори, — и правда забеспокоился, и я, чтобы успокоить, поднялась на носочках и быстро чмокнула его в губы. Саша заметно разомлел, выправилась морщинка меж бровей, взгляд прояснился, и я, больше немедля, чтобы не мотать ему нервы, смутившись, начала: — Ты знаешь, что ко мне приехал брат… И раз вы уже виделись, но не познакомились, Кирилл предложил это исправить. Он хочет с тобой встретиться, — Саша, хмыкнув, скрестил руки на груди, мне на мгновение показалось, что он откажет, поэтому молчит — думает, как это сделать правильно, и я, накрыв шею ладонью, поспешила заверить: — но это не обязательно, если ты не хочешь, то не нужно. — Почему не хочу? — удивился он, шире распахнув глаза, — хочу, я согласен. — Правда? Так просто? — Почему я должен отказаться? Я не против познакомиться с твоей семьёй. Ты сказала, что твой брат живёт в Москве и редко приезжает, когда ещё выдастся возможность? — Ты не считаешь, что для знакомства ещё рано? — уточнила я неуверенно, Саша только покачал головой, привлекая меня к себе, чтобы обнять. Я обвила его шею, глубоко вдыхая аромат горького парфюма, но опомнилась и отпрянула, неодобрительно на него глядя. — В самый раз. Мы же встречаемся, любим друг друга, у нас всё серьёзно. Так ведь? — Саша, прищурившись, заискивающе заглянул мне в глаза, и я, больше не в силах бороться со своими желаниями, потянулась к нему, чтобы погладить по разгорячённой щеке, провести пальцем по борозде шрама на челюсти и, подавшись вперёд, поцеловать в уголок рта. — Так, — согласилась я тихо и растерянно, заламывая пальцы, пробормотала: — тогда… — Ася, следующая пара у тебя последняя? — кивнула, — я отвезу тебя домой, по пути всё и обсудим. — Хорошо. — Тогда встретимся на парковке на заднем дворе, — прозвенел звонок, оглушая пронзительной трелью, и я вздрогнула от неожиданности, чуть ли не подпрыгивая на месте. Саша только дёрнулся в сторону, оглядываясь на дверь: сейчас понабегут студенты на следующую пару. — До встречи, — колеблясь, ответила я. Не стала сопротивляться и напоминать о том, что нас могут заметить на парковке вместе, решила написать ему сообщение позже, дождаться, когда все разойдутся и только потом пойти на встречу. Или стоит понадеяться на леность Серафима? Может, сегодня он отпустит нас пораньше. Я, помахав ему ладонью и послав воздушный поцелуй, вышла из аудитории, Ира покорно ждала меня на лавочке и смотрела в окно, рассматривая цепляющуюся за хвойные ветки белку. — Долго же вы миловались, — ухмыльнулась она, вскакивая на ноги, и схватила сумку, пристраиваясь рядом со мной. — Не миловались мы. Просто я уточняла кое-что… — Свидание назначала? — не унималась Ира. Я недовольно цыкнула, взяв её под локоть, и повела к лестнице, чтобы спуститься на второй этаж. — Почти, — созналась нехотя, опуская факт того, что вчера Кирилл и Саша почти что столкнулись нос к носу. Я неоднократно представляла, что могло бы произойти, если бы Кирилл не ушёл, и каждый раз вздрагивала: что у одного, что у другого — характер не сахар. Нужно их подготовить к встрече друг с другом. Мы, замедлив ход, чтобы не столкнуться с бредущими на третий этаж студентами, миновали лестничный пролёт и поплелись на пару к Серафиму — он, довольный, как кот после миски сметаны, уже сидел в аудитории, а не как обычно попивал чай на кафедре, и, качая закинутой на ногу ногой, активно стучал пальцами по сенсорной клавиатуре, не поднимая головы приветствуя здоровающихся с ним кивком. Когда прозвенел звонок, он незамедлительно отложил свои дела: убрал телефон в карман и, поднявшись, чтобы вальяжно пройтись к окну, начал: — Итак, у нас с вами осталось три занятия, — всё чаще я стала замечать за преподавателями пресловутое: «у нас осталось…» и чаще стала ловить себя на мысли, что в этот раз не испытываю чрезмерной тревоги по поводу конца семестра, лишь лёгкое волнение и предвкушение самых напряжённых, но сладких и сплочающих коллектив моментов студенческой жизни, — два по расписанию и одно пропущенное должны восстановить. Так что для начала я скажу, у кого выходит автомат, а кому нужно напрячься. Возможность ещё есть, — Серафим подошёл к столу и склонился над журналом, — итак, Антипов… — когда прозвучала моя фамилия, я даже головы не подняла, уверенная в абсолютно заслуженной четвёрке, однако прозвучало неожиданное: — Осипова — пять, — я непонимающе посмотрела на Серафима и вскинула руку, чтобы переспросить: — Серафим Евгеньевич, у меня точно выходит пять? Вы оговорились? — я набрала баллы на четвёрку ещё к середине семестра, предпочитая не оставлять долги по философии на конец учебного года, и, поленившись добить пятёрку, отмалчивалась, а тут… — Точно-точно, — отмахнулся он весело, — вы, Ася, можете не сомневаться, — и красноречиво улыбнулся, но улыбка эта была понятна лишь мне и Ире. — Встречаешься с одним, а поблажки делает другой, — подмигнула она, похлопывая меня по плечу, — повезло, так повезло, — я мысленно прыснула: повезло — не то слово. — А теперь продолжим семинар… На занятии отвечал и вел разговор с преподавателем Стёпа, изредка встревали парни с задних парт, а Серафим, похоже, находясь в хорошем расположении духа, разбрасывался дополнительными баллами, совершенно не скупясь. Редко поддакивала Стёпиным выводам Вера, а Соколов, переводя тему не в то русло, рассказывал истории из школы, приводя в пример к объявленной Серафимом теме. Когда до конца занятия оставалось пятнадцать минут, а я, уже начиная нервничать, посматривала раз за разом на экран телефона, Серафим, взглянув на наручные часы, обратился ко мне: — Осипова, вы можете идти. — Куда идти? — не поняла я, он, хмыкнув, «напомнил»: — Вы отпрашивались перед занятием. Осталось пятнадцать минут, можете идти, — я под хитрый Ирин — она, кажется, поняла намёк Серафима намного раньше меня, — поднялась. — Да, точно, — кивнула я и, торопливо собрав вещи, вышла из аудитории, бросая через плечо тихое: — до свидания. Оказавшись за дверьми, я достала из заднего кармана джинсов телефон, чтобы написать Саше, но в уведомлениях уже красовалось отправленное минуту назад сообщение: «Жду тебя в машине» На парковку я бежала чуть ли не в припрыжку, а, завидев Сашину машину, ещё больше ускорилась — щёки загорелись румянцем, а сердце забилось быстрее в предвкушении очередной встречи с любимым. Оглядевшись по сторонам, я плюхнулась на переднее сидение и мигом потянулась к нему, чтобы обнять, обвивая руками шею, прижаться так крепко, насколько это возможно. — Когда вы с Серафимом проворачиваете свои хитроумные планы, посвящайте в них меня. Ладно? — прошептала на ухо, опаляя его кончик горячим дыханием, и отстранилась так же быстро, как и прильнула к нему, вводя в секундный ступор — Саша не успел даже провести ладонью по моей спине и положить её на плечо. — В следующий раз — обязательно, — улыбнулся он рассеянно, наклонившись, заправил прядь мне за ухо и быстро поцеловал в щёку, — как день прошёл? — Неплохо, — я, не в силах скрыть улыбку, сцепила пальцы, закинув ногу на ногу, и деловито начала: — представляешь? Получила зачёт по социологии, пятёрку автоматом по философии… — Вышла на автомат по Отечественной истории, — перебил Саша, дополняя. — У нас же нет автоматов. — У тебя будет, — пообещал он заговорщицким шёпотом, подаваясь ко мне, как я думала, чтобы поцеловать, но он под мой разочарованный взгляд лишь пристегнул ремень безопасности и, выпрямившись, завёл мотор. — У тебя на сегодня есть планы? — спросила я, Саша отрицательно качнул головой, — Кирилл уехал по делам, так что можешь зайти на чай. Если хочешь, конечно. — Не откажусь, — усмехнулся он, передёрнув плечами, — Ась, ты сильно торопишься? — Вообще не тороплюсь. — Ты не против, если по пути заедем ко мне? Младшие снова поссорились с родителями и пришли ко мне, а ключей у них нет, — Саша посмотрел на меня искоса, потянулся к моей руке, сжал пальцы, оглаживая едва ощутимо вдоль фаланг, и я размашисто кивнула: — Да, конечно, не против. Саша, вывернув руль, выехал на подъездную дорогу, а затем и на трассу. Значит, сегодня у меня появился шанс познакомиться с его братом и сестрой, о которых он неоднократно рассказывал?