***
Просторный кабинет в легких бежевых тонах с отделанным потолком и большим панорамным окном, скрытым дешевыми пластиковыми жалюзи. Место, что должно расслаблять, вселять чувство защищенности и доверия, лишь давит и отталкивает за счёт массивной деревянной стенки цвета кофейного ликера, заставленной множеством поистине никчемных безделушек и книг популярных мыслителей. Молодой мужчина снисходительно улыбается, рассматривая несколько сертификатов и похвальных грамот так трепетно развешанных за спиной своего психотерапевта. Тот сидит на кожаном компьютерном кресле, слегка покачиваясь, за громоздким кабинетным столом, что сочетается с цветом безвкусной стенки. — Ну что ж, давайте приступим к нашему сеансу, мистер Ким. — раздается низкий немного хрипловатый голос врача после непродолжительного молчания, и мужчина улыбается шире. Он с интересом разглядывает человека напротив, цепляясь взглядом за каждую мелочь и оценивает. Дорогой костюм с потертыми рукавами и перешитыми пуговицами, весьма старомоден и заношен. Обычная белая рубашка с еле заметным жирным пятном на воротнике и атласный сиреневый галстук. Ким с уверенностью может сказать, что перед ним рассеянный и лишенный какого-либо вкуса человек, с консервативными взглядами и достаточно завышенной самооценкой. Он хочет казаться важнее и умнее своего собеседника, об этом говорит его слегка расслабленная поза и пальцы, сложенные в треугольник. Так же приподнятое кресло что визуально возвышает мужчину и придает ему уверенности. Ему хочется рассмеяться от этих тщетных попыток потешить свое раздутое эго, поистине жалкое зрелище. — Начнем с того, что именно Вас беспокоит? — продолжает психотерапевт и поправляет постоянно съезжающие на кончик носа уродливые очки. — Много чего. — многообещающе бросает Ким, потирая носком ботинка по бархатному ковру темно-серого цвета. Он слегка склоняет голову набок в предвкушении предстоящего разговора. — Например? — психотерапевт хмурит брови и начинает постукивать ручкой по столу, перелистывая страницы своего ежедневника, будто тот поможет добиться ответа от странного клиента. — В данный момент меня беспокоит только этот ужасный звук, прошу, прекратите. — Ким взглядом указывает на раздражитель и ухмыляется, раздосадованное лицо мужчины вызывает смех. Он откладывает ручку и машинально поправляет галстук, чтобы не выдать своего смущения. — А вот если оценивать ситуацию в общем, то меня беспокоят люди. — Ким откидывается на спинку кресла и закидывает ногу на ногу, разглядывая свои лакированные ботинки. — В каком плане? — мужчина напряжен и чувствует себя некомфортно, но всеми силами пытается сохранить лицо. — Они меня раздражают, такие нелепые и беспомощные, одно лишь присутствие меня выматывает, то как они разговаривают, двигаются и смотрят на меня. — Ким надувает свои пухлые губы в обиженной манере и стучит пальцами по мягкому подлокотнику. — Я всякий раз чувствую на себе этот липкий взгляд, как они рассматривают меня с ног до головы, — он прикусывает розовую губу, что будто сахарный зефир, такая же мягкая и сладкая на вид, и начинает вырисовывать длинным пальчиком круги на своем колене, а затем медленно вести им ближе к бедру. — как норовят коснуться моего тела своими грязными руками. — Ким наблюдает за психотерапевтом любопытным взглядом, как тот неотрывно следит за его пальцами на бедре, как невзначай ослабляет узел галстука на своей шее, а на лбу проступает испарина. — Так и хочется придушить, да доктор? — мужчина снова довольно ухмыляется на то как глаза психотерапевта резко забегали по кабинету в надежде зацепиться за что-то, будто того уличили в чем-то постыдном и неправильном. Он нервно откашливается и снова возвращается к своему ежедневнику с особым усердием помечая беспокойства необычного клиента. — А какие у Вас были отношения с родителями, мистер Ким? — психотерапевт продолжает взволнованно перебирать на этот раз уже карандаш в подрагивающих руках. — Ох, вы действительно хотите знать, доктор? Они были поистине отвратительны. — постукивая пальцами по подбородку устало отвечает Ким и пристально следит за каждым движением своего психотерапевта. — По отношению к Вам совершалось какое-либо насилие? — доктор продолжает задавать вопросы, чувствуя на себе чужой хищный взгляд и всеми силами пытается избежать его. — Да. — протягивает Ким и с силой сжимает челюсть. — Отец постоянно издевался надо мной: запирал в темных комнатах, наказывал и жестоко избивал до потери сознания, но больше всего ему нравилось насиловать меня. — психотерапевт поднимает глаза, чтобы наверняка увидеть внутреннюю боль и отчаяние на прекрасном лице своего клиента, но замирает. Мужчина абсолютно спокоен и расслаблен, на его лице легкая улыбка и блеск в глазах, будто они непринужденно беседуют о погоде, а не об оставившей свой след детской травме. — Знаете, как он любил меня называть в такие моменты? — Ким подается немного вперед, расплываясь в жутком оскале, и ласково тянет. — Мой маленький Ангел. — мужчина снова откидывается на спинку кресла и лениво рассматривает книги на полках. — А вот что насчет матери… — он будто задумается на пару секунд и холодно продолжает. — Она была абсолютно безучастна ко мне. — Ким хмурится и снова беззаботно улыбается. — Нет не так. Она меня ненавидела всей своей жалкой душонкой. В отличие от отца, она лишь называла меня ничтожеством. Забавно слышать это от такого же ничтожества, не так ли? — он возвращает свой взгляд обратно на напрягшегося психотерапевта и усмехается. — К счастью, их уже давно нет. Доктор бесшумно сглатывает и делает новые пометки в потрепанный ежедневник, в то время как Ким не сводит с него глаз, о чем-то увлеченно думая. — Доктор, а как Вы относитесь к насилию? — внезапный нежный голос выбивает психотерапевта из раздумий и тот поднимает озадаченный взгляд. — Неужели никогда не хотелось причинить другому человеку боль? — Естественно, что я отношусь к этому резко негативно, для меня неприемлемо причинять боль кому-либо, прежде всего насилие — это слабоволие. — заключает мужчина и очередной раз поправляет уродливые очки. Ким заинтересованно склоняет голову набок и меняет позу на этот раз расставив ноги и сложив пальцы в замок. — А знаете почему людям нравится насилие? — интригующе протягивает Ким немного тише, будто хочет раскрыть самый большой секрет в мире, чем сильнее подогревает интерес. — Потому что это приятно, от него хорошо на душе. — он очаровательно хихикает и медленно проводит языком по нижней губе, и томно с придыханием продолжает. — Насилие приносит потрясающее удовольствие. — Ким ненадолго прикрывает глаза и улыбается, ему чертовски нравится так безбожно смущать своего никчемного доктора. — Но стоит Вам убрать удовольствие, как это действие станет абсолютно…пустым. — он видит, как психотерапевт рассеянно хлопает глазами и еще раз пробежавшись взглядом по своему клиенту, мужчина с особой серьезностью задает следующий вопрос. — Мистер Ким, скажите, Вы когда-либо замечали за собой садистские наклонности? — Ким ожидал подобный вопрос и лишь приподняв пышную бровь, сделал задумчивое лицо, перебирая изящными пальцами. — Возможно. — уклончиво отвечает мужчина и хитро щурится. — Вы когда-либо совершали правомерные поступки? — массируя висок спрашивает психотерапевт и смотрит в свой ежедневник, видимо анализируя полученные сведения, чтобы увидеть полную картину проблемы и найти для нее решение. — Да. — буднично отвечает Ким, снова разглядывая предметы, расставленные на полках: маленькая статуэтка рычащего льва привлекла его особое внимание. — Баловался воровством в подростковые годы. — спокойно продолжает Ким подперев голову правой рукой, оперевшись о подлокотник. Этот разговор начинает ему жутко надоедать. — Ах да, я поджег небольшой сарайчик около дома, по чистой случайности в нем был заперт мой отец. — нарочно тяжело вздохнув, он прикрывает рот рукой будто сильно сожалеет о случившемся, пряча за ней лукавую улыбку. — Горькие воспоминания. — он слышит, как из чужих рук падает ручка, звонко ударившись о деревянную поверхность, и морщится от раздражающего звука. — Давайте на сегодня закончим, мистер Ким. — взволнованно произносит психотерапевт и кидает взгляд на настенные часы, проверяя что время сеанса действительно подошло к концу. — До свидания Ким Сокджин, жду Вас на следующем сеансе. — Конечно.***
Внутри небольшого круглосуточного магазинчика, что находится в самом начале оживленной улицы, играет приглушенная музыка очередного популярного исполнителя и еле уловимый шум кондиционера. Приятная прохлада и охладительные напитки привлекают все больше посетителей в такой знойный летний день, когда воздух накален до предела, а жаркое июльское солнце не щадит никого. Уже около трех часов Чонгук стоит за прилавком, подставляя лицо под маленький настольный вентилятор и мечтает о своем любимом кимчи миссис Мин. Он устало вздыхает и кладет тяжелую голову на вытянутые руки, позволяя себе немножечко отдохнуть, пока в магазинчике нет ни одного покупателя. Парень работает здесь больше двух лет и это единственный подходящий ему вариант: магазин находится в нескольких остановках от дома, удобный рабочий график и приемлемая заработная плата, которой вполне хватает чтобы нормально существовать. Сейчас он задумывается о том, что ее бы катастрофически не хватало на съемную квартиру даже в самом захудалом районе и на жизнь, к которой он уже совсем привык. Ему несказанно повезло иметь маленькую квартирку в спокойном и тихом месте, вдали от городской суеты и людей. Она досталась ему от его любимой бабушки, о которой в памяти парня только самые теплые воспоминания, раньше они жили с ней вместе с мамой, пока та не скончалась. Для пожилой женщины это стало сильным ударом, результатом которого был инсульт, старушка с трудом узнавала в молодом парнишке своего внука и вскоре тоже исчезла из его жизни. О своем отце он до сих пор ничего не знает, мужчина давно бросил маленького Гуки, настолько давно что даже и лица не вспомнить. Была парочка старых фотографий с пожелтевшими от времени краями и выгоревшей на солнце картинкой, только вот миссис Чон все их выкинула. Боль от предательства была сильнее их прежнего счастья, навсегда оставшегося в прошлом на этих самых снимках, но Чонгук успел припрятать одну, ту самую с пожелтевшими краями, на которой он так искренне и беззаботно улыбается на руках у отца. Поэтому работа его вполне устраивает, и он доволен тем что имеет, только вот всегда найдется какое-нибудь «но». В его случае это зрелый мужчина, полного телосложения и неприятной наружности, скорее даже омерзительной: отталкивающие черты лица, маленькие глубоко посаженные глаза с нависшим веком, тонкие губы, постоянно расплывающиеся в кривой улыбке и лохматые брови на низком лбу. Он всегда не ухожен и не аккуратен, с недельной щетиной и ужасным запахом пота и вонью изо рта. Парень старается избегать противного менеджера во что бы то ни стало, не оставаться с ним один на один, и на это есть веская причина — постоянные домогательства с его стороны. Это началось не так уж давно, сразу после того как уволился другой парнишка, к которому он приставал, тот не выдержал и ушел. Но Чонгук не может просто взять и уйти, работы здесь практически нет, особенно для таких как он, поэтому остается только стиснуть зубы и терпеть. Прохладный воздух приятно обдувает кожу, а веки становятся слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми, ничего не произойдет, уверяет себя Чонгук, если закроет их всего на пару минут. Но ему это не удается, громкий голос прямо над ухом сильно пугает его и тот распахнув глава, резко поднимает голову, оглядываясь по сторонам. — Ты же ведь знаешь, Чонгук-а, спать на работе нельзя. — игриво говорит, слегка щурясь, невысокий парень и сладко улыбается на неудачную выходку своего напарника. Чонгук сначала хмурится, осознавая смысл донесенных до него слов, поскольку его слишком разморило, и он до сих пор будто во сне, но затем также улыбается в ответ и трет усталые глаза. — Иди, тебя менеджер звал, нужно разложить новый товар. Я постою пока за тебя на кассе. — похлопав по плечу продолжает парень и выталкивает сонного Чонгука из-за прилавка. Он нехотя плетется к самому дальнему стеллажу, что находится вне зоны видимости кассира и начинает раскладывать различные пачки с лапшой быстрого приготовления на свободные полки. Парень быстро справляется со своим заданием, вот уже с первой коробкой почти покончено, и когда последняя пачка нашла свое место он наклоняется и тянется за второй, что стоит чуть дальше. Но замирает стоит чужой ладони прикоснуться к его ягодице и медленно оглаживать ее постепенно сжимая, нет сомнений что это мог быть только менеджер. Чонгук стискивает руки в кулаки чтобы подавить в себе злость и не ударить озабоченного негодяя, ведь тот так просто это не оставит и вышвырнет парня с работы в ту же секунду. Он медленно разгибается уже ощущая обе наглые руки на своих бедрах и бессовестно прижимающегося к его спине мужчину. Он тяжело дышит парню прямо в затылок и облизывается, ведет ладонями выше, сжимая тонкую талию и зарывается носом в мягкие волосы, шумно втягивая приятный запах. Отвратительно, до зубного скрежета и маленьких ран от ногтей на ладонях, до подкатывающей к горлу тошноты и нарастающей ярости. Еще немного и его терпению действительно придет конец, желание впечатать извращенца в ближайшую поверхность растет с каждой секундой, в то время как мужчина продолжает нахально шариться руками по его телу. — Эй, Квон, ты где? Поставщики приехали, иди сюда скорее! — раздается басовитый голос на весь магазин, что стал таким желанным спасением для парня и его неохотно выпускают из рук. Мужчина злобно цыкает, гадко скалясь, и приблизившись к чужому уху, приторно нашептывает. — Ты все равно от меня не убежишь. — менеджер звонко шлепает его по ягодице и мерзко смеется, удаляясь в другую часть магазина. Парень облегченно выдыхает и разжимает руки, на ладошках которых красуются красные выемки и переводит взгляд на оставшуюся коробку. Он возвращается к работе, продолжая раскладывать пачки с лапшой и наконец покончив с ними, убирает картонные упаковки и выходит из-за стеллажа, направляясь в сторону прилавка. Он проходит мимо ряда с журналами и другими печатными изданиями, замечая там нового посетителя, увлеченно листающего новый выпуск издания о современном искусстве и неожиданно останавливается, разглядывая незнакомого человека. Приятный мужчина в легкой хлопковой рубашке и узких брюках, его светлые волосы пшеничного оттенка аккуратно уложены, а сосредоточенный взгляд скрыт за строгими очками. Внезапно мужчина поднимает на него глаза, в которых отражается удивление и некая нежность, а затем приветливо улыбается смущенному Чонгуку, который не может отвести взор и невольно уставился на посетителя. Он не знает, как оправдать свое поведение и к своему же изумлению выпаливает что-то похожее на «Вам помочь?», ощущая, как лицо начинает гореть от своих же слов, на что мужчина очаровательно усмехается и мягко кивает, принимая такую необходимую помощь. Чонгуку кажется, что тот похож на Ангела...