Вереница слов — предупреждения

Напильник Ох уж эти грёбанные истинные пары. Что б тот, кто придумал соул-мэйтов, сдох в муках где-нибудь на адской сковородке. Желательно не один раз, а серийно. За каждого сгоревшего после потери своей половинки. За каждого преданного тем, кто должен быть ближе всех на свете. За каждого, кто всю жизнь проводил в одиночестве, вынужденный с большого расстояния наблюдать за счастливыми и не очень парами. Несправедливо. Стайлз знает, что это несправедливо, глядя на свое запястье, где вместо положенных трех схематично изображенных интересов его половинки только один: судя по всему, это напильник. Он тоже исчезнет через год-другой. Та девчонка (или парень, что теоретически тоже возможно, если природа решила, что генофонд Стайлза и того неизвестного не нуждаются в воспроизведении) уже мертва, и все, что от нее осталось у Стайлза — это напильник на запястье. Стилински даже не знал, что было лучше: то, что он не встретил ее раньше и теперь просто обречен на пустую и лишенную большей части смысла жизнь, или то, что в итоге все его страхи по поводу того, будет ли он хорошим семьянином, отцом и далее по списку оказались беспочвенными. Не будет. Поэтому Стайлз просто просыпается утром, автоматизированно готовит завтрак на себя и на отца, которому без Клаудии тоже осталось не больше нескольких лет, считаемых по пальцам одной руки, автоматизированно идет в школу, сидит на уроках, делает домашку, смотрит на Лидию восхищенно, а на Скотта — тепло. В день, когда и напильник исчезает, Стилински испытывает жгучий порыв покончить с собой, и будь он нормальным — порывистым подростком с СДВГ, он бы так и сделал. Но Стайлз просто идет готовить завтрак.