Вереница слов — предупреждения

Текила Что-то странное происходило в мафиозном мире. И вроде ничего особенного, но Мафия замерла, не дыша, прислушиваясь к каждому взмаху птичьих крыльев, к каждому движению пламени. Напряжение, ранее не превышающее положенных норм, скапливалось в сердцах, откладывалось в жестах и записывалось на кору головного мозга. Дышалось с трудом. Реборн чувствовал это. Видел в напряженных плечах Тсунаёши, в резких движениях Гокудеры, в холоде, окружившем боссов Альянса. В удивительном спокойствии Варии. В нервной дрожи, прошибающей Юни, когда кто-то говорил громче положенного. Предсказательница молчала, только хмурилась и сжимала до побелевших костяшек кулаки. Что-то должно было произойти, но медлило, словно решая, прийти или нет. Что-то, что перетряхнет мир, а потом схлынет, как вода весеннего паводка. Реборн не боялся. Слишком много всего в его жизни происходило такого, что к опасностям и адреналину в крови киллер более, чем привык. И стал, к своему ужасу, зависимым. И теперь он, наконец, развеет, мать его, свою скуку. Колонелло сказал, что Эспозито просто не хватает девушки. Мол, обустроишь личную жизнь и все будет в шоколаде. Снайпер прогадал. Реборн сменил два десятка пассий разных национальностей, возрастов и полов, но все было не то. Хотелось, как раньше, пройти по острию бок о бок с равной, как это бывало с Бьянки. Жаль, что бывало лишь секундами, а потом он резко повзрослел, в то время как Бьянки осталась подростком. Интуиция, звенящая без перерыва все последние недели, взорвалась, когда Реборн отошел от ларька с новой пачкой сигарет и бутылкой текилы в кармане — вечер обещал быть не таким нудным, как остальные. По улице, вполне обычной, привычной и будничной, шел парень. Ничего необычного: просто крашенный пацан, ежедневно посещающий качалку. Может быть, циркач или акробат, судя по прокачанным рукам. Или танцор. Или, Реборн даже прищурился, наемник. Слишком уж плавные, звериные движения. Национальность странная, и не разберешь. Узкие глаза, белоснежная кожа. Малиновые волосы — вроде краска, а лежит, словно родной цвет, натуральнее некуда. И сквозь к толпу к нему бежала девушка — полная парню противоположность. Хрупкая, прозрачная, с зелеными, словно волна на просвет, волосами. Она с разбега запрыгнула на незнакомца, обхватила ногами и руками и беззвучно разрыдалась. Облегчение, бывший страх, тяжесть. Парень крепко прижал её к себе и улыбнулся неожиданно тепло. Это оно. Началось. Перещелкнуло. То, о чем трезвонит интуиция. Реборн почти весело рассмеялся, чувствуя как кровь, почти застывшая, вскипает и пенится, грозясь порвать вены. Савада подарил ему вторую жизнь, так кто сказал, что она должна пройти менее захватывающе, чем первая?