Темные путы

      По строгому приказу Джона Амброуз проверял её здоровье раз в неделю. По крайней мере, в эти моменты Джон позволял ей поговорить с мейстером наедине, несмотря на его подозрительность. Когда септоны прибыли, чтобы председательствовать на суде, который объявит брак Сансы недействительным, волнение усилило головокружение и утреннюю тошноту.       Во время этих встреч Амброуз часто смотрел на неё с сочувствием, если не с жалостью. Арья хотела было расспросить его об этом. Ей не нравился этот взгляд, направленный на неё, и, конечно, ей не нравилось, как Амброуз докладывал Джону обо всём, что они говорили во время этих регулярных встреч. В тот день её особенно раздражали темные глаза Амброуза. — В чем дело, мейстер? — спросила она. — Вы смотрите на меня так, будто у меня две головы. Если вам есть что сказать, говорите. — На мгновение он выглядел смущенным и избегал смотреть на неё. — Простите, Ваша Светлость. — сказал он, пощупав её пульс. — Это просто… Я всё думаю об этом порошке и о том, что могло заставить вашу светлость использовать его. Я знаю, что не мое дело подвергать сомнению ваши решения или ваши отношения с королем, но мне интересно. Что же было не так. — Много что неправильно, но это не твое дело, — слова Арьи были злыми и горькими. — Прошло время и я узнал, что вы воспитывалась в вере старых и новых богов, что вы сестра Его Светлости, — Амброуз слегка наклонил голову. — Я бы даже сказал, что вы всё ещё считаете его светлость своим братом. Это было бы совершенно нормально, если бы Ваша Светлость так поступили… Проблемы с принятием… — Любовь, — резко ответила Арья. — Я люблю короля, и король любит меня. Это всё, что тебе нужно знать, мейстер. — Я понимаю, что леди трудно отвергнуть любовь короля, — голос Амброуза был полон жалости, когда он настаивал на этом, несмотря на риск, который такой разговор мог принести им. — Не думаю, что теперь, когда вы вышли замуж за Его Светлость, с этим можно что-то поделать, но… Ещё есть время… освободить вашу милость от этого бремени. — Арья посмотрела на него и испугалась смелым словам. — Ты имеешь в виду ребенка. — заключила она. — Зачем мне это делать? Разве это не долг королевы — дать королю наследника? Разве не этого ждет от меня королевство? — Да, но Ваша Светлость ещё очень молоды, и у нас ещё много времени для других детей. Прямо сейчас я не думаю, что справедливо добавлять эту ответственность к тому, что уже звучит достаточно сложно. Простите мою дерзость, но ваша светлость не выглядит счастливой, и после того, как вы присутствовали на суде и подготовили отречение лорда Брандона от Винтерфелла и Севера, я думаю, что знаю, почему вы так думаете. — Амброуз настаивал, и глаза Арьи горели, когда она пыталась не заплакать. — Они — моя семья, мейстер. Все они! — голос Арьи сорвался. — Я не могу позволить им убить друг друга. Я сделаю всё, чтобы защитить свою семью. Таргариены веками брали в жены братьев и сестер. Почему я не могу выйти замуж за своего кузена Таргариена, не будучи допрошенной тобой? Кроме того, даже если я избавлюсь от этого ребёнка, Джон не успокоится, пока не получит ещё одного. Ночь за ночью, пока я не забеременею снова, мне придется иметь дело с его перепадами настроения и неуверенностью. Он так самоутверждается — кончая в меня. Нет… по крайней мере, с этим ребенком я смогу взять себе немного отдыха, немного мира и немного силы. Я понимаю ваше беспокойство и благодарю вас за это, но в данный момент то, что вы мне предлагаете, только ухудшит ситуацию. Если бы эти письма никогда не появились! У меня ещё был бы выбор. Со временем и при удачном стечении обстоятельств я могла бы сбежать отсюда, но теперь уже слишком поздно. Джон получил меня по законам богов и людей, и я ношу его ребенка. Я связана с ним навсегда. Наши узы — это путь к силе для него и путь ко тьме для меня. Мне уже не сбежать. — Я не могу не чувствовать себя ответственным за ваше нынешнее состояние. Мне очень жаль, Ваша Светлость. — вежливо ответил Амброуз, прежде чем просчитать её пульс. — Пульс регулярный, но немного медленный. Это нормально на данный момент и всё идет, как ожидалось. — Арья молча кивнула, чтобы Амброуз понял: она слышала, что он сказал. — Письма… — сказала она неопределенно. — Они настоящие, или Джон заставил тебя их подделать? — Осторожно спросила Арья, не глядя на мейстера. — Почему Ваша Светлость так думает? — Он казался застигнутым врасплох. — Я бы не стал этого делать. Даже если Его Светлость прикажет. — Может, и не по твоей воле, но я не сомневаюсь, что Джон найдет способ заставить тебя, если сочтет необходимыми. — Арья закрыла глаза. Реакция Амброуза сказала ей всё, что она хотела знать, и на мгновение она почувствовала себя глупо. — Я хотела бы спросить вас кое о чем. Дело не в моем здоровье. Мне просто любопытно. Как септоны будут рассматривать прошение Сансы об аннулировании брака? — Это деликатный вопрос, Ваша Светлость. И уж конечно, не то, на что леди согласилась бы без веской причины. — Амброуз поднялся со скамьи и взял со стола несколько пергаментов, чтобы показать ей. — Это официальная просьба. Это в основном рассказ леди Сансы, как он соответствует условиям аннулирования и доказательствам, которые мы можем предоставить. Арья взяла документ и быстро прочла его. Что-то в этом было не так. — Здесь нет никаких доказательств, — потрясенно воскликнула Арья. — Нелегко убедить двор в импотенции Лорда Тириона Ланнистера, когда он известен своей слабостью… к женщинам, за неимением лучшего слова. Я пытался найти шлюх, которые обслуживали его несколько лет назад, но ни одна из них ничего не сказала о его неспособности выполнять свои обязанности перед женой. В остальном это была свадьба в Великой септе, на которой присутствовал весь двор. Нам понадобятся веские доказательства, чтобы убедить септонов, что она никогда не была осуществлена. — Амброуз объяснил. Что ж… Это имело большой смысл, и это было хорошей причиной для них, чтобы опасаться результатов суда. — Можно ли как-то доказать, что он пощадил мою сестру? — спросила Арья. — Есть, и леди Сансе это не понравится. Честно говоря, на её месте я бы молился о вдовстве, вместо того чтобы продолжать в том же духе. — У Амброуза порой бывали самые необычные мнения. Для человека, который должен был одинаково лечить мужчин и женщин в их болезнях, Амброуз был легко смущен чем-либо, связанным с близостью пары. — Она будет подвергнута допросу… О её девственности. Если она всё ещё девственна, то для суда это веское доказательство, что она говорит правду. — Кто будет проводить экспертизу? — холодно спросила Арья. — Я могу это сделать, или кто-нибудь другой, желательно вызывающая доверие женщина, если двор сочтет нужным сделать так, чтобы Леди Санса чувствовала себя более комфортно. — спокойно сказал Мейстер. — А как насчет септы? — Арья настаивала на своих вопросах. — Это было бы идеально. У септонов нет причин для недоверия к присяге членов Веры. — мейстер согласился. — Хорошо. — сказала Арья. — Я хочу, чтобы ты нашел мне трех септ к началу испытания. Ничего не говори моей сестре. — мейстер кивнул в знак согласия. — Также… Пусть горничные, позаботятся о скромной одежде Сансы для дачи показаний. — Вы уверены в словах леди Сансы, Ваша Светлость? — Амброуз был осторожным человеком, и не без оснований. Нет, она не была уверена, но если Санса лжет, то унижена будет она, а не Арья. — Даже если это правда, есть шанс, что её девственность была нарушена другими способами. Это не неслыханно. — Санса попросила моей помощи, чтобы избавиться от этого брака, даже когда она действовала против меня и короля. Я сдержу свое слово, это больше, чем я должен сделать. Если она не сможет доказать свое состояние, это не моя проблема, и она останется Леди Ланнистер. Теперь, когда я думаю об этом, это даже не плохая идея.       С того дня, как Санса стояла на эшафоте перед толпой, умоляя сохранить ей жизнь, Арья потеряла всякий интерес к помощи сестре. На самом деле, она даже не хотела признавать Сансу как таковую, когда Санса явно не хотела иметь эту связь с Арьей.       Они всегда были чужими друг другу, более или менее склонными к дружеским отношениям, в зависимости от обстоятельств и того, насколько один нуждался в помощи другого. Санса всегда занимала более высокое положение. Её возраст, её красота, её таланты всегда дарили ей любовь и восхищение других и делали её той, у кого, вероятно, будет самое светлое будущее. Для Арьи это были лишь тени неясного будущего.       В конце концов всё изменилось, но этого не произошло. Санса чувствовала себя не менее достойной высокого положения, чем когда они были детьми, и не испытывала ни малейшего уважения к сестре. Санса не раздумывая назвала Арью шлюхой, даже когда младшая Старк носила корону на голове. Если этот суд уничтожит и унизит идеальную сестру королевы, Сансе некого будет винить, кроме самой себя. Арья с радостью села бы и стала наблюдать за позором сестры с чувством мести.       Арье придется поговорить об этом с Джоном. Им нужно было многое обсудить: не только суд, но и то, что они сделают с Сансой потом. За кого она выйдет замуж и выйдет ли вообще, зависело, вероятно, от результатов суда.       В тот вечер ужин прошел спокойно. Бран все еще был с ними, но Арья не хотела обсуждать с ним ни политические амбиции Джона, ни то, что будет с Сансой. Она боялась за безопасность брата, если Джон снова начнет не доверять Брану из-за такой глупости, как-то, кто станет следующим мужем Сансы. В те дни в замке царило ощущение домашнего уюта. Странный покой, который казался слабым и хрупким, как стекло. Арья не хотела всё портить.       Во многих отношениях ребенок, которого она носила, был благословением. Это давало ей власть над Джоном, когда его потребность в доминировании становилась чрезмерной. Он хотел этого ребенка больше всего на свете, и при малейшем намеке на то, что он может причинить ему боль из-за своей несдержанности и вспыльчивости, Джон останавливался и слушал её.       К тому же он был с ней более ласков и нежен. Это не стерло всё плохое из памяти. То, как она пыталась уснуть в комнате Джона. Арья боялась, что он попытается овладеть ею, пока она спит, и иногда часами лежала без сна, просто глядя на камин. Арья гадала, будет ли она когда-нибудь снова счастлива или хотя бы в безопасности. Она хотела. Ей хотелось признать, что Джон любит её и просто не знает, как это выразить. Она хотела, чтобы Винтерфелл стал её домом, местом, где она была бы в безопасности, в окружении тех, кого любила.       В каком-то смысле всё это у неё было, но боги отравили её желание, и теперь всё, чего она хотела, было испорчено. Может быть, ребенок вернет ей веру в себя и свой род, каким-то образом вернет ей радость. Её мать говорила, что счастье, которое ребенок приносит в мир, и материнское сердце — это самое чистое и чудесное, что можно испытать. Арья нуждалась в чем-то чистом в своей жизни.       После ужина Джон последовал за ней в спальню. Он не был заинтересован в том, чтобы развлекать Брана часами, когда он мог оставаться с ней всё свободное время. Когда они вошли в комнату, Арья села перед туалетным столиком, который он ей подарил. Она расплела косы, рассеянно глядя на свое отражение в зеркале. Там было много лиц: сирота, раб, убийца, волчица, кошка, призрак и Королева. Только последнее пугало её.       Арья почувствовала, как он обнял её и прижался губами к её шее, прежде чем увидела лицо Джона. Он был счастлив, по-настоящему счастлив в мире, который создал сам. Сбылись мечты бастарда. Арья ни разу не усомнилась, что занимает центральное место во всем этом, не из-за своей крови, не из-за титулов, а потому, что однажды она полюбила мальчика по имени Джон Сноу, когда никто другой не полюбил бы его. — Как ты себя чувствуешь сегодня? — нежно спросил Джон, поглаживая её плоский живот. — Что сказал Мейстер? — Всё в порядке. Совершенно нормально для текущей стадии. Я ничем не отличаюсь от любой другой беременной женщины. — Арья ответила спокойно, хотя его прикосновение всегда вызывало у неё тревогу. — Нормально — это хорошо. — он будто сказал «доволен». — Безопасно ли для нас иметь близость сегодня вечером? — уточнил Джон, как часто делал после свадьбы. — Пока нет. — Арья ответила, как всегда, — У меня всё ещё кружится голова, и за последние дни я дважды падала в обморок. Мейстер Амброуз настаивает, чтобы я пока воздерживалась от секса. — Тогда мне придется ещё немного потерпеть. — его улыбка уже не была такой широкой и радостной. Джон терял терпение, выслушивая её оправдания. — Я не хочу, чтобы вы с ребенком страдали. Но это нелегко. Я скучаю по тебе, сестренка. Он схватил её за волосы и понюхал, прежде чем снова поцеловать в шею. — Я скучаю по всем грязным вещам, которые мы делаем вместе. Я смотрю на тебя в зеркало и думаю, каково это — взять тебя прямо здесь, чтобы ты могла любоваться своим лицом, когда я трахаю тебя сзади. Разве это не странно? У меня встает при одной мысли об этом. — Не сомневаюсь. — ответила Арья, глядя в высокое зеркало туалетного столика. — Не могу дождаться шанса попробовать. — Она повернулась, чтобы посмотреть на него, прежде чем Джон передумал ждать. Арья посмотрела ему в лицо и поцеловала в губы. Её рука скользнула в его брюки и осторожно схватила член, заставив Джона задохнуться от её прикосновения. — Позволь мне немного облегчить твои страдания. — Прошептала она ему в лицо, когда Джон с трудом перевел дыхание. — Возьми… Поцелуй его. — прохрипел Джон.       Арья сняла с него штаны и села на скамью перед столом. Она наклонилась и с неохотой взяла в рот его железный твердый член. Она закрыла глаза и прижала его к горлу, так что её чуть не вырвало. Её руки играли с его яйцами, когда она двигала губами по стволу взад и вперед, посасывая его, как объясняла ей Черная жемчужина много лет назад.       Джон держал её за волосы, пытаясь навязать ритм. Арье не потребовалось много времени, чтобы довести его до финала. Она закрыла глаза, когда его семя заполнило её рот и проникло в горло, густое и теплое. Она попыталась дышать через нос, чтобы её не вырвало.       Когда Джон отпустил её, Арья вытерла уголок рта и потянулась за чашей вина, чтобы смыть вкус спермы. Джон взял её за щеку и провел большим пальцем по губам, прежде чем поцеловать. — Славная девушка. — сказал он с хитрой усмешкой, прежде чем отойти от неё.       Он полностью разделся, и Арья сделала то же самое, оставив только сорочку. Они легли спать, как делали это каждую ночь, и эти моменты обычно были наполнены покоем, который Арья ценила. Они просто оставались рядом, едва касаясь друг друга, пока не засыпали. Джон часто обнимал её и целовал на ночь. В такие моменты она не хотела, чтобы он отпускал её. — Ты выглядишь обеспокоенной. — проговорил он нежным голосом, играя с её волосами. — Я чувствую, что ты хочешь меня о чем-то спросить. — Я думала об аннулировании брака и о том, что будет с Сансой после. — сказала она неопределенно. — Я спросила мейстера обо всем. Звучит очень унизительно. — Ты вдруг стала милосердна к Сансе? — спросил Джон с оттенком сарказма. — Я согласен, что это унизительно, но это её выбор, не так ли? Почему мы должны жалеть кого-то, кто с радостью избавится от нас ради собственных амбиций? — Я не чувствую жалость к ней. Мне было интересно, не будет ли для неё лучше остаться с Тирионом Ланнистером. В конце концов, это неплохая партия. Если не он, то кто? — спросила Арья. — Думаю, это будет зависеть от результатов суда. Мне бы хотелось, чтобы кто-то вроде наследника Тирелла держал её как можно дальше от нас. — объятия Джона стали крепче, и Арья почувствовала приступ клаустрофобии. — Может быть, я просто проигнорирую политические преимущества и выдам её замуж за такого человека, как твой дорогой кузнец. Как ты думаешь? — Джон не дал ей ответить. Его губы накрыли ее в требовательном поцелуе. — Санса в кузнице, вся в грязи, а несколько шумных детей цепляются за её юбки. Ни имени, ни титула, ни светлого будущего. Её муж — тупая скотина, трахающая её каждую ночь, чтобы напомнить о бренности жизни и помнить о тебе, что ты создана для высшей цели. Ты моя, и я с удовольствием напомню ей об этом.       Трезвая и спокойная сила дышала в ней, и на секунду она вспомнила. Это была Арья Старк, волчица, призрак Харренхолла и кошка каналов. Джон мог быть королем и даже тираном, но она не была безнадежным созданием.       Арья оттолкнула его и встала с кровати. Джон посмотрел ей в спину, как будто она сошла с ума или просто хотела проверить его силу и авторитет. Что ж… Именно этого она и хотела. Она посмотрела на него с холодным равнодушием. — Ты жалок. — она говорит с голосом, полным презрения. — До сих пор я этого не понимала, но теперь это стало слишком очевидно, чтобы игнорировать. Ты мальчик, играющий в короля, и твое представление о власти не лучше, чем у Джоффри. Бедный Джон Сноу… Бастард в тени этого замка. Жадный до славы и любви. Я отдала тебе — всю свою жизнь, и всё равно этого недостаточно. Ты продолжаешь сражаться с монстрами, которые существуют только в твоём уме. Ты существо — достойное жалости. Она прикоснулась к своему животу, и её рот превратился в жесткую и безжалостную усмешку. — Мой сын не будет таким, как ты. Он будет настоящим волком, сделанным из льда и стали, как я.       Джон окаменел от страха, отчаяния и невыносимой боли. Каждое слово, что она сказала, было клинком в сердце. Джон был не единственным, кто знал её слабости. Арья знала его, как никто другой, и жизнь, изголодавшаяся по любви, превратила его в извращенное и презренное существо. — Что? — спросил он в шоке. — Зачем ты это говоришь? — Его глаза были кроваво-красными от слез, которые он с трудом сдерживал. — Потому что я устала быть твоей игрушкой. — Арья зарычала очень тихо и угрожающе. — Ты получаешь болезненное удовольствие, мучая меня всякий раз, когда укрепляешь свое господство. Угрожая Брану, Сансе и Джендри. Играя с моей неуверенностью, а я — становлюсь беспомощной и уязвимой. Ты забываешь, что ты не единственный монстр в этой комнате, и я больше не буду сидеть смирно и послушно, пока ты делаешь со мной всё, что захочешь. Если ты посмеешь угрожать мне снова, я вспомню, как сильно ты нуждаешься во мне, лишая тебя любви. Если ты попытаешься снова угрожать мне, это будет преследовать тебя вечно. Еще раз дотронешься до меня без моего согласия, и я отрежу твой член, пока ты спишь.       Он встал с постели и подошел к ней, как пьяный. Похоже, его ударили по голове. Его нагота только усиливала то, что Арья уже знала. Джон мог обладать непристойной властью над севером и даже над ней, но только рядом с ней он был уязвим. — Всё, что я делаю, всё, что я делаю… всё это ради тебя. — слезы текли по его лицу, делая его больше похожим на потерянного мальчика, чем на короля. — Никто никогда не будет любить тебя так, как я, и все же ты продолжаешь причинять мне боль. Тебе больше некуда идти, Арья. Тебе больше не к кому бежать. Я и всегда буду твоим единственным мужчиной. А кто сможет полюбить такое испорченное и чудовище, как ты, если не я?       Её губы сжались в тонкую линию в печальной улыбке, а глаза сверкали гневом и отчаянием. — Я жила без тебя на далёкой стороне когда-то. Я жила без любви, крова и пищи. Мир не может предложить мне что-то, с чем бы я не сражалась раньше. Да… Твоя любовь заставляла меня двигаться, заставляла бороться, но именно моя любовь вернула тебя к жизни. — резко ответила Арья. — Твоя жизнь принадлежит мне, и ты никогда этого не забудешь.       Арья повернулась к нему спиной и направилась к двери с безумной храбростью солдата, идущего в бой. Она слышала его шаги, громкие и неуклюжие, как у слона. Джон грубо схватил её за правую руку, и в ясном ответе Арья развернулась и дала ему пощечину, такую сильную, что Джон потерял равновесие и отпустил её. — Это предупреждение. В следующий раз ты не проживешь и секунды! — в ярости ответила Арья. — Я пойду в свою бывшую комнату, а ты останешься здесь и будешь обдумывать каждое мое слово. Я вернусь только тогда, когда ты вспомнишь, что я — Арья Старк, а не беспомощная девушка, которую ты используешь для своего извращенного удовольствия.       Арья ещё раз повернулась и вышла из комнаты. Она ушла от человека, сломленного до глубины души.