***
Россия открыл глаза и пришёл к выводу, что пора бы уже вставать. На часах было около двух часов дня. Он прошёл в ванную, чтобы умыться, да и в общем привести себя в порядок. Голова раскалывалась, его тошнило. «Все как обычно…» — отметил он у себя в голове, ставя на плиту чайник. Он вспомнил, что ему снилась Америка лежащая на пороге в коридоре. Он усмехнулся и сказал сам себе: «Ну и приснится же такое». Когда с завтраком было покончено, который Россия с силой затолкнул в себя, он пошёл в коридор, к куртке, чтобы взять сигареты. Достав пачку, он отругал себя за то, что каждый раз после пьянки его сигареты то вымокшие, то смятые, то поломанные, но не целые. Курить было нечего. В магазин было идти лень. Он решил немного отсидеть дома, а потом вечерком сходить на прогулку. Россия хотел вернуться в комнату, чтобы убрать с пола мусор, скопившийся за время, но его внимание привлёк чёрный предмет, лежащий на полу у двери. Чёрные, до ужаса знакомые очки, которые он уже успел запомнить. «Да ты гонишь… Тут чё реально была Америка?» — спросил он сам себя вслух. Парень прошёл в комнату, сел на диван и потер виски. Он попытался что-нибудь вспомнить, напрягая все извилины, но в голове было пусто. Россия положил очки на комод и вспомнил, как в ванной он заметил, что бинты на его руках были завязаны по-другому: аккуратнее. Помолившись, чтобы вчера не было того, о чём он подумал сейчас, парень упал на кровать. Продолжая попытки вспомнить хоть что-то, Россия закрыл глаза. Подумав, что «нужно вернуть очки», он не заметил как задремал. Его разбудил крик какого-то ребёнка, который играл с остальными во дворе. По телу России даже мурашки пробежались. Он потёр переносицу, посмотрел на часы и понял, что проспал около трёх часов. Рука машинально потянулась к сигаретам, которые обычно валялись на тумбочке, но не найдя их, парень вспомнил, что собирался сходить в магазин. А после в голову пришло напоминание, что у него очки Америки. Он решил пойти к ней домой после похода в магазин. Россия встал с кровати, умылся, чтобы избавиться от сонливости, причесал растрёпанные волосы, и поспешил выйти из дома. Он подумал, что не стоит затягивать со временем — придти поздно было бы неприлично. Натянув кроссовки, Россия открыл дверь и воскликнул «блять», чуть не уронив телефон.***
Америка уже стояла у его подъезда, пытаясь привести дыхание в норму. После она вбежала в многоквартирный дом — дверь была открыта и подпёрта кирпичом. Бежав по лестнице, она еле-еле поднимала ноги, потому что они уже жутко болели. Но ради своих очков, она была готова претерпеть всякие трудности. И вот она уже стоит перед дверью, дышит как собака в знойный день. Рука потянулась к кнопке звонка. От пальца до кнопки осталось пару сантиметров. Дверь перед Америкой неожиданно открывается, и девушка застывает на месте. Россия, открывший дверь, ругается и ловит телефон, который выпрыгивает у него из рук. Они замирают вместе, смотрят друг на друга. И слышно только как шумно дышит носом Америка. Первая начинает она: — Очки. Мои очки у тебя? Россия осмысляет ситуацию и как ни в чём ни бывало выходит из квартиры, выталкивая девушку назад. — Какие очки? Ты вообще про что? — Мои очки. Чёрные. Возможно, что я случайно оставила их у тебя. Ты не видел? — с надеждой в голосе говорит она, заглядывая через его плечо в квартиру. — Нет, у меня никаких очков не было… — отвечает он, закрывая дверь и проворачивая ключ два раза. — Может ты всё-таки их просто не заметил, и они валяются где-нибудь на полу?.. — Нет, нет, нет… Говорю же: ничего не было… Россия развернулся и пошёл вниз по ступенькам. Америка побежала за ним. — Ты уверен? Давай вернёмся и посмотрим?.. — лепетала она, поспевая за ним. Он не ответил и молча вышел из подъезда. США схватила его за плечо, от чего тот остановился и недоумевающе посмотрел на неё. — Ну точно ничего не было? — умоляющее спросила она. Её лицо было таким серьезным, что Россия мысленно покорил себя за то, что затеял какую-то игру. Его дом был последней надеждой для неё. Но то, что и там не оказалось её очков, заставило Америку специально прикусить щеку, чтобы не заскулить, как брошенный щенок. Парень молчал. Она отпустила его плечо и отошла в сторону, чтобы собраться с мыслями и подумать, где она ещё была сегодня. Внезапно перед её лицом появилась рука России, держащая что-то чёрное. — А это случайно не твои? У Америки «камень с души упал». — Мои, — она хотела уже схватить их, но его рука исчезла с поле зрения. Россия поднял очки вверх. США пришлось уже подпрыгивать на месте, потому что он вытянул руку. — Отдай, — злилась она, хватая его за рукав. А ему было весело, ведь Америка была такая смешная, когда пыталась отобрать у него свои очки. Девушка уже и с той стороны попрыгала и с этой, но не хватало лишь каких-то нескольких сантиметров, чтобы взять их. — Ладно… Так уж и быть, — сказал он, и Америка перестала тянуть руку, — отдам тебе твои очки… Девушка уже приготовилась принять их в руки, но парень продолжил, ехидно улыбнувшись: — После того как сходишь со мной в магаз. Он засунул их обратно во внутренний карман чёрной куртки, развернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Постояв пару секунд с широко распахнутыми глазами и спросив непонятно уже кого: «Какой ещё магазин?», она кинулась за ним в догонку. Америка схватила его за локоть, тем самым остановив. — Отдай мои очки, — понизив голос, сказала США. — Повторю: после того, как ты сходишь со мной в магазин. — Не пойду я ни в какой магазин! Очки! — повысив голос, протянула она руку. — Магазин! — выдернул свой локоть он. — Да какой магазин?! — Вон там, — ответил он спокойнее, показывая пальцем в сторону, — пошли-пошли. Россия нагло развернул девушку и, держа её за плечи, повёл вперёд. Америка рассерженно повела плечами, он отпустил их, но она не остановилась, а продолжила идти. — Как жизнь? — спросил он, когда они завернули за угол, выйдя из двора. — It would be better if one idiot give me my glasses back… (Стала бы лучше, если бы один придурок вернул мне очки…) — злобно пробурчала она себе под нос. — Не понял… — Нормально, — выпалила она, натянув улыбку и показав ему большой палец вверх. Америка отвернулась и сложила руки на груди. Зачем Россия устроил весь этот спектакль? Ему просто необходимо было узнать, что вчера было и почему заместо четырёх купленных им бутылок водки осталось всего три. Поэтому отпускать девушку он пока что не собирался. Парень подумал о том, что пора перейти в контрнаступление, задавая ей вопросы, но она опередила его: — Ну и долго нам ещё идти до твоего магазина? «Нет», — подумал он, — «сейчас точно не стоит что-то у неё спрашивать…» — Нет-нет, он вон там, — сказал он, показывая рукой на маленький киоск, металлические стенки которого были покрыты ржавыми подтеками. — Видишь? Прямо на другой стороне улицы. Светофор показал красного человечка и машины, зарычав, как дикие звери, помчались по дороге. Америка нескончаемо думала, что этот вечер, который казался ей прекрасным, полностью испорчен. Они стояли на краю дороги, у основания пешеходных полос, небо уже начало приобретать розоватый оттенок, а воздух заметно понизил температуру. Весна — это словно граница внутри природы. Переход от одного состояния в другое. В это время ты, привыкший к зимнему времени, невольно начинаешь замечать, что воздух может стать тёплым одеялом; что на улицах, помимо вороньего крика, могут раздаваться соловьиные трели; что существует бесчисленное множество цветов, растущих сейчас вот на этой клумбе, которая, будто вчера, была покрыта снегом. Постепенно приходит осознание и чувство стыда, что ты забыл про все это. Эта лёгкая, как шёлк, неловкость. Но весна умеет прощать, потому что она уже давно привыкла быть мимолетной. Они перешли дорогу и мгновенно оказались у киоска. Россия в шутку спросил, доставая деньги из кармана: — Что-нибудь хочешь? Америка, словно маленький ребёнок, прижала к себе скрещённые руки посильнее, «подняла» повыше нос, чуть нахмурила брови, отвернула голову и обиженно сказала: — Только свои очки. Россия ей ничего не ответил, а постучал в маленькое окошко киоска, которое тут же открылось. Америка переключила своё внимание на маленький сквер, который находился тоже на этой стороне улицы. Там резвились дети, неспеша прогуливались взрослые — царило чувство счастья в перемешку с уютом, несмотря на то, что дорожки были украшены лужами, а воздух таил в себе сырость. Она подумала, что было бы неплохо снова стать ребёнком и так же беззаботно бегать по узеньким дорожкам этого парка. «— Америка! Америка! Скорее идём! — кричал маленький мальчишка, таща за руку совсем не весёлую девочку. — Никуда я не пойду! — пыталась вырвать свою ладошку она. — Ты хочешь просидеть остаток дня в своей комнате? Сегодня ведь твой день рождения! — Да! Буду сидеть до тех пор, пока Он не придёт! Несмотря на то, что он был младше ее, мальчик прекрасно понимал, что вероятность того, что Он придёт, близится к нулю. — Ну пойдём, пожалуйста, — уже просто взмолился мальчишка. Но она продолжала отрицательно мотать головой и упираться назад. — Давай подождём Его вместе, внизу? — Вместе? — с интересом спросила она. — Да, пойдём, — ответил он и снова потащил её к лестнице. На этот раз она не сопротивлялась. Наверное, потому что хотелось оказаться ещё ближе к той двери, которая точно должна быть открыта Им. Ему, мальчишке, было просто необходимо, чтобы его сестра оказалась на кухне. Ведь он сам приготовил ей подарок. Девочка была усажена на стул. Свет в комнате погас, и через окно просачивались тёмно-жёлтые лучи фонарей. Эта темнота, воцарившая в комнате, заставляла всё сильнее и сильнее зарождаться в девчонке давящее чувство отчаянья. Поэтому она запаниковала. Брат не отвечал на ее голос. Встав со стула, она готова была уже заплакать от безысходности, как вдруг в комнату вошло нечто яркое. Оно озаряло помещение, вселяя надежду на то, что не все потерянно. Одна маленькая свечка и дрожащий тоненький огонёк на ней. Тишина была мгновенно повержена подрагивающим от смущения голосом брата, который напевал «happy birthday to you». — Happy birthday, America… — робко сказал мальчик, протягивая сестре плоскую тарелку с кексом нелепой формы. Она приняла её и широко заулыбалась, забыв о той печали, что поселилась в ней. Этот маленький и неумело приготовленный кусок кекса с узенькой свечкой и еле видимым огоньком казался сейчас невероятно огромным. Увидя как она улыбается, он сказал: — Ну он не слишком красивый… Я просто впервые готовил кексы… Извини, если не нравится… — Нет! Он очень красивый, Канада! — она отломила кусочек и положила его себе в рот. — Вкусно! It is very cool! (Это очень круто!) Мальчик опустил голову внизу, чтобы сестра не видела его глупую улыбку, которая никак не хотела уходить с лица. После того как Канада рассказал о своих новых навыках и умениях, они уселись за столом и положили на него головы. Снова стало тихо, снова стало пусто, снова стало одиноко, снова стало грустно. Америка не могла отвести взгляд от огонька, который плавно покачивался из стороны в сторону. Для маленькой девочки он казался живым. — Канада, — раздался тихий голос сестры, на что он повернул к ней голову. — А что будет, если он потухнет? — Ну мы включим свет. Она не продолжила. «Не хочу, чтобы он исчезал…» Мысль о том, что даже выдуманный друг не останется на её дне рождении, заставила Америку глубоко вздохнуть. Близилась глубокая ночь, а дети всё так же продолжали сидеть за столом, молча смотря на свечу, которая почти догорела. Капельки воска одиноко скатывались вниз, словно слёзы. «Наверное, ему не хочется уходить с моего дня рождения», — подумала Америка и шмыгнула носом. Канада уже дремал, уложив голову на стол. А маленькая девочка мысленно прощалась с новым другом. В комнате стало светло. Она не сразу поняла, что кто-то включил свет. Америка с силой заставила себя раскрыть глаза. Когда ее плечо накрыла чья-то большая ладонь, она вздрогнула. Но увидев Его, маленькая Америка поняла, что бояться нечего. Он присел на корточки рядом с ней и прижал ее к себе. Он был таким огромным и таким тёплым, что девочка сразу сравнила его с пледом. Его родной и глубокий голос, что-то пытался донести до неё, но Америка никак не могла вслушаться в слова. Глазки сами по себе смыкались, а сознание автоматически отключалось. Девочка сопротивлялась, потому что совсем не хотела расставаться с ним снова, даже если это все сон. Его губы коснулись маленького лба, и он прижался к нему щекой. —… у меня есть подарок для тебя. Хочешь посмотреть?» Она напряглась, когда на её голову неожиданно что-то опустилось. Обернувшись, девушка поняла, что это Россия незаметно натянул очки на её макушку. — Вот твои очки, — сказал он, открывая новую пачку и доставая сигарету. Америка спохватилась, живо сняла их с себя, чтобы точно удостовериться в том, что это именно те очки. Да, это были они. Она выдохнула с облегчением, но сердце снова сжалось, когда на правом стеклышке Америка увидела маленькую трещинку. Заметив, что её лицо помрачнело, а сама она замерла с очками в руках, Россия подошёл к ней. — Чё, не твои? — спросил он, выдохнув столб дыма, специально отвернув голову, чтобы он не попал на девушку. — Мои, — ответила она, выйдя из ступора. Россия перевёл взгляд вниз, на её руки, которые вцепились в очки. Он нагнулся, чтобы рассмотреть, что она там прикрыла пальцем. В глаза бросилась тоненькая полоска, исходящая от оправы. — Блин, это чё я сделал? — спохватился он, зажимая губами сигарету и выхватывая у неё из рук очки. — И когда успел?.. — Нет, нет, нет! Это не ты!.. — поспешила она его успокоить, забирая обратно вещь и вспоминая, как очки упали с её головы вчера, когда Америка опаздывала на встречу со штатами. Тогда она совсем не подозревала, что они могли разбиться. — Я, вроде бы, не ронял их… — не унимался парень. — Хотя я нашёл их на полу. Может, упали когда… — Говорю же, что это не твоих рук дело. Я сама их вчера нечаянно уронила. Но не думала, что тут такое… Сколько бы Америка не уверяла Россию, что это не его вина, неприятный осадок на его душе всё равно образовался и никак не хотел растворяться. — Тогда идём, — сказал неожиданно он. — Куда? — Как «куда»? Гулять! — воскликнул он, взяв ее за руку. — Гулять? — Да-да! Гулять! Пошли-пошли… Этого ей ещё не хватало. Она и так была не в настроении. Америка выдернула руку и со злостью крикнула: — Никуда я не пойду! Проходившие мимо люди косо посмотрели на них и что-то прошептали друг другу. Девушка готова была «провалиться под землю», лишь бы только испариться отсюда. — Ну не хочешь, как хочешь, — сказал он, заметив взгляды со стороны. Россия уже сделал шаг в сторону, но почувствовал, как его потянули за рукав куртки. Америка, косясь на людей, которые специально остановились, чтобы посмотреть чем закончится, по их мнению, любовная драма, тихо сказала: — Стой… Я с тобой… Конечно же он понял, что заставило девушку поменять своё решение, поэтому перечить не стал. На окружающих ему было всё равно, но чувство назойливости всё же было. Он считал, что люди — это люди, любопытство, даже самое маленькое, убить в них нельзя. Остаётся только смириться. Россия снова взял за руку Америку и потянул за собой. Какие-то старушки громко заохали. Девушка не вырывалась, а молча шла за ним. Хоть его рука и держала её запястье, прикрытое рукавом спортивной кофты, ей всё равно казалось, что она чувствует тепло его ладони через ткань. Когда они повернули за дом, его пальцы медленно разжались, и Америка убрала руку. Достав телефон и что-то быстро в нем посмотрев, он жестом поманил её и сказал: — Пошли. Её удивило то, что он не стал задавать вопросов, о чём-то говорить, упрекать, смеяться, а просто продолжил «плыть по течению», как ни в чём не бывало. Может именно поэтому Америка доверилась и покорно поплелась за ним? По пути девушка всё время крутила в руках очки, протирая стёклышки. Всё бы ничего, но Россия заметил, что она была далеко не счастлива. — Сильно дорогие были? — спросил он, нарушая тишину между ними. — Да нет, — вяло ответила она. — Тогда что за «кислая мина»? — Просто… Дело в том, что их ценность не в стоимости, а в значимости. Боясь, что он начнёт расспрашивать дальше о таинственной «значимости», Америка сразу же спросила, переводя разговор в другое русло: — Куда мы идём? Россия с энтузиазмом ответил: — В одно очень пиздатое местечко. Чуть помолчав и разобрав в голове каждое слово, она спросила: — Что такое… «Pizdatoe»? Он изумленно посмотрел на неё. — Ну… Это значит… — тянул он, пытаясь объяснить одно слово, которое вмещало в себя понятие нескольких слов. — Это значит, что оно крутое. — Аааа, — воскликнула она, — cool! Cool — это то же самое, что и «pizdatoe»? — «Кул»?.. — Cool. — Кул, — поворотил снова он. На этом и закончили. Только вот как-то не аккуратно обрезали, а просто оборвали. Через пару минут молчания, которые длились, кажется, вечность, Америка задала вопрос, который, как ей казалось, был на то время актуален: — Ты обработал свои руки? Россия почувствовал, как внутри него стала образовываться пропасть, в которую потихонечку всё проваливалось. — К-какие руки? — спросил он, стараясь сделать вид, будто ничего не знает. — Твои, — коротко и серьёзно ответила она. — А что с ними не так? — продолжал он играть в непонимание — Как «что»? Я же вчера… — она запинается и останавливается прямо посреди дороги. — Погоди… Ты не помнишь, что вчера было? Россия затормаживает в метре от девушки. Его глаза бегали в разные стороны, останавливались на разных объектах, но только не на Америке. Он засунул руки в карманы и ответил, стараясь сделать это как можно убедительнее: — Конечно помню. — Ну и что мы вчера делали? Парень понимал, что делать они могли, что угодно, но выпалил самое первое, что родилось в голове, которая всё ещё болела: — Гуляли. «Значит, что он ни черта не помнит…», — подумала она. Но ей это было только на руку, потому что-то, что произошло вчера, вспоминать не хотелось самой. — Да, мы гуляли… — сказала она, подошла к нему и, толкнув его в спину, продолжила: — пошли. Россия понял, что в этой «рулетке» он остался проигравшим, поэтому с лёгкостью повиновался толчку Америки. Так они шли несколько минут. И когда США хотела спросить: «долго ли ещё идти», Россия объявил, что они на месте. Сейчас они находились совсем далеко от многоэтажных домов. Их окружали маленькие деревянные домики с низкими заборчиками. Америка ещё задумалась над тем, что «живет ли здесь кто». Вереница из избушек расположилась с левой стороны, а справа от них начинался огромный крутой бугор, покрытый первой зеленью; посадки из берёз, которые очаровывали девушку своими белыми стволами. Америка еле поспевала за Россией, разглядывая новую местность. Они шли по пыльной дороге, которая была проложена машинами, периодически появляющимися здесь. Пройдя ещё несколько метров, парень подошёл к основанию холма, который резко возвышался вверх. Оказалась там была тропинка. Он стал аккуратно подниматься, подыскивая правой ногой опору. Россия посмотрел на Америку, которая одиноко стояла внизу, а потом протянул ей руку. — Наверх?! — изумилась она. Он кивнул головой, поманив жестом к себе. Девушка аккуратно положила свою ладошку на его и почувствовала, как её крепко сжали, а потом и вовсе уверенно потянули к себе, несмотря на то, что Америка даже ещё и ногу поставить не успела. Мгновенье, и девушка уже стоит наверху. Она боязливо посмотрела вниз и сделала шаг в сторону от края склона. Ветер дал о себе знать: на такой высоте ему ничего не мешало свободно мчаться. Оказалось, что на вершине этого холма была проложена железная дорога. Америка чуть ли не упала, когда её нога зацепилась за стальную рельсу. Оглядевшись по сторонам, США увидела удаляющегося парня, который уверенно шагал вдоль по железной тропинке к высокому строению. Ей пришлось бежать, чтобы догнать его. Она ловко скакала по деревянным, потемневшим шпалам, пока не столкнулась с чем-то твёрдым. Это был Россия, который остановился, чтобы подождать Америку и достать пачку сигарет, но он явно не ожидал, что в него резко что-то врежется. Пара голубых глаз недоумевающе уставилась на девушку, которая отошла от парня, делая вид, что всё так и было задумано, а она ни в чём не виновата. Россия поджёг сигарету, прикрывая спичку ладонью, чтобы ветер не успел её потушить, усмехнулся над Америкой, которая с поддельным интересом оглядывала местность, развернулся и продолжил идти вперёд, зная, что она пойдёт за ним. США шлёпнула себя по лбу рукой, обозвала себя «stupid» (глупой) и, сохраняя дистанцию, пошла следом. Они приближались к неизведанному строению, которое оказалось обычным мостом. Но вблизи оно поразило Америку своими размерами, которые были реально внушительными. Это был старый, знатно поржавевший железнодорожный мост. Под ним текла маленькая, поросшая зеленью речонка. Поначалу девушке было страшно заходить на мост. — А что, если поезд поедет? — спросила она у России, остановившись. — Ну тогда придётся прыгать… — Прыгать?! Куда?! — Туда, — показал он пальцем вниз на реку. Америка ни за что бы не поверила, если бы не его серьезное лицо. — Да шучу я, — сказал он с широкой улыбкой, смотря на ее ошарашенный вид. — Он уже давно заброшен. Россия поманил её к себе. Она сделала пару шагов, ступая по бетонным плитам, которые будто парили в воздухе. Убедившись, что ещё ничего не рушится, Америка встала около него. Он стоял, облокотившись локтями о ржавые, тёмно-коричневые перила, и смотрел вдаль, докуривая сигарету, дым от которой уносился ветром в сторону девушки. Заметив это, Россия приподнялся, обошёл её и снова упёрся локтями в перекладину. Америка спохватилась, чтобы сказать, что она «и сама бы могла перейти», но его взгляд, который был сосредоточен на чём-то другом, убедил её замолчать. Девушка повернула голову, чтобы наконец посмотреть на то, что зацепило его. Огненный закат, который медленно разгорался на горизонте; небо, устеленное облачным полотном невероятных размеров, из-за чего казалось будто они сейчас упадут вниз; силуэты многоэтажек и высоких деревьев; эффект зеркала, который создавала вода в реке, отражающий небесную картину — это было… «Amazing» (Восхитительно), — подумала она, снимая очки с носа и натягивая их на голову. Она подняла глаза вверх. Огромные железные балки конструкции моста висели над ними, частично перекрывая небо. Подул холодный, свежий ветер, принёсший запах реки, с нотками костра. Америка только сейчас задумалась над тем, что они находятся на приличной высоте. Её охватило странное чувство. Нет, не страха — свободы. Непонятная невесомость. Мозг никак не мог понять, что у неё под ногами есть опора. Душа, любящая мечтать, уверяла Америку, что девушка парит в воздухе. США не знала кому верить, но знала точно то, что такое на мосту с ней впервые. Она встала в такую же позу, что и Россия. Теперь их лица были на равне. — Пиздато, да? — спросил он, не отрывая взгляда от горизонта. Всё ещё думая, что это значит «cool», Америка негромко ответила: — Да. Она посмотрела на парня, на голове которого лежала шапка. Лучи уходящего солнце светили прямо на его лицо. Глаза, зрачки которых сузились до минимального размера, были похожи на две стёклышка, с теплотой смотревшие вперёд. Только сейчас она заметила маленький шрам на переносице. А потом и круги под глазами, бледное лицо, да и в общем уставший вид. Он подпер рукой подбородок, а затем, заметив что Америка уставилась на него, спросил: — Ты чего? Девушка выпрыгнула из своих мыслей и ответила, поправив волосы: — Ничего. — Ясно, а то я думал, что со мной что-то не так. — Нет-нет, я просто задумалась. О том, что его усталый вид может быть результатом порезанных рук и выпитого алкоголя. — О чем? — неожиданно спросил он, переводя взгляд на пейзаж. Она замолчала, чуть прикусив губу. Порыв ветра поднял её волосы вверх. Отсутствие ответа заставило его снова посмотреть на Америку, взгляд которой был нацелен на него. Вообще Америка всегда говорила то, что думает. Только в тот момент она не смогла сказать «about you» (о тебе). Поэтому девушка раставила руки в стороны и артистично сказала: — Как здесь красиво! Никогда такого не видела! Часто сюда приходишь? — Ну не часто. Одному скучновато ходить. Каждый задумался о чём бы спросить дальше. — Слушай, — начал он, не смотря на Америку, — что мы всё-таки вчера делали? Явно же, что не просто гуляли. США выпрямилась и ответила: — Ну как тебе сказать… А дальше она рассказала ему всё. Ну почти всё — начало пришлось поменять. Америка не стала говорить, что он застал её у дома с Ямайкой и его верным другом. А просто сказала, что они столкнулись с ним на улице, и она повела его домой, так как он был в ужасном состоянии. Про его душевные откровения также упомянула. Наверное, именно это его заставило замереть и не смотреть на Америку. А когда и вовсе услышал про то, как девушка перевязывала ему руки, тихонечко прошипел «блять», прикрыв ладонью глаза. Тогда-то она и поняла, что пора остановиться. —… вот поэтому я и спрашивала у тебя про них, — понижая громкость голоса в конце, сказала она. Они замолчали, и она почувствовала себя так, будто сделала что-то не то. — Пиздец, конечно, — сказал он, громко выдыхая и распрямляя спину. — Никогда не думал, что у меня оказывается такой длинный язык. Ему было крайне неловко за то, что он вчера себя так вёл. Стыдно за самого себя. За свою жизнь. Из-за этого он быстро достал сигарету и поджег ее, чтобы хоть чуточку успокоиться. К слову: на Америку он так и не взглянул. Хотя та, в свою очередь, не отводила от него своих глаз и пристально следила за его движениями. Выпустив дым от первой затяжки, он, опустив голову и посмотрев на землю, неуверенно сказал: — Ну ты эт… Прости, что я такое вчера устроил. Наверное, ты кучу времени из-за меня потратила… — Нет! — перебила она его. — Все в порядке. Не беспокойся. Тем более ты уже извинялся вчера… Он виновато посмотрел на неё и сразу же перевёл взгляд в сторону, затягиваясь снова. Америка сама смутилась и повернула голову в сторону солнца. Она встала спиной к закату и облокотилась поясницей о железную перекладину, сложив руки на груди. — Знаешь, — начала она, не в силах больше держать в себе мысли, что таила со вчерашнего дня, — скорее всего, это прозвучит грубо и это ни черта не мое дело, но я просто не могу тебя понять. То, что ты мне вчера рассказал, не выходит у меня из головы до сих пор, — Америка запнулась, потому что Россия зашёлся кашлем, так как неудачно затянулся, из-за волнения, — ты же хочешь быть рядом с ними? Ведь так? Тогда почему ты бездействуешь? Да, понимаю, что пережить смерть своего отца — тяжело. И вернуть его не возможно. Но у тебя есть шанс вернуть своих братьев и сестёр. Если бы я не знала, кто они такие, то с твоих бы вчерашних слов подумала, что их уже нет. Но это же не так. Есть возможность — действуй. — И как же прикажешь это сделать? — тихо сказал он, выбрасывая сигарету за пределы моста. — Как? Конечно же увидится с ними. — И что я скажу? Она замолчала, потому что в голове не нашлось ответа. Но на ум пришла лишь крылатая фраза из очередной мелодрамы. — Что скажет сердце. Россия изумленно посмотрел на неё. Их взгляды столкнулись. До этого слова Америки для него казались бессмысленными, но искренность в карих глазах окрасила их в яркие цвета. Ветер хоть и был сильным, но всё же с нежностью касался их лиц. А лучики уходящего солнца, оставляли на коже тёплые и приятные «отпечатки». — Знаю: скоро будет собрание. Они там точно будут. Ты должен… — Ни за что! — перебил он ее, отворачиваясь лицом к закату. — По мимо их, там будет ещё куча людей. А мне оно надо? Я же, ёбана в рот, государство! Это же нужно заполнить кучу бумаг, — негодовал он, загибая пальцы, — представить себя всему миру, найти союзников, обзавестись противниками и снова заполнить бумаги! Не жизнь, а пизда. — А ты собирался до конца жизни просидеть в своей квартире и выходить из неё только рад пачки сигарет? А как же народ? Экономика? Политика? И вот тут Америка поняла, что ее речь ну уж очень похожа на ту, которую она очень часто слышала от Великобритании. — Ну блин, так ты права. Рано или поздно мне пришлось бы это сделать. Но чёт я не хочу это делать сейчас… — Почему? Помолчав, он неуверенно ответил: — Страшно чет… — И чего именно ты боишься? — А вдруг они меня пошлют, — ответил он, имея ввиду своих «кровных». — Ну и что?.. А вообще, я не думаю, что они так сделают… — сказала она думая обо всех странах, которые точно так не скажут, потому что он старший сын СССР. — Блять, — выдохнул он, хватаясь за голову, — как же сложно… — Короче, не узнаешь, пока не попробуешь. — Закончила она и добавила: — В четверг, в восемь утра начало. Он больше не ответил, а лишь стал наблюдать за плывущими облаками, запрокинув голову. Америка пригнулась и уперлась локтями в перекладину, уставившись закат, который быстро догорал на горизонте, а небо окрашивалось в тёмно-синий цвет. Снова задумалась над тем, почему ей не всё равно на этого человека, который стоял по левую сторону от неё. Она была знакома со многими парнями, но волновал только он. Казалось, что Россия просто не такой как все они. Если каждого Америка могла сравнить с лучшими актерами Голливуда, то этого ни с кем. Он был простым. И каждый раз, когда она вглядывалась в него, девушка пыталась найти в этой простоте что-то особенное, но этого сделать не получалось. Даже его взгляд не был наполнен интересом. Кажется, ему было все равно на всех, в том числе, и на себя. И ей было так любопытно это безразличие, что казалось, будто за ним скрывается что-то невероятно ценное. Ей нравилось, что он смотрел на неё не так, как смотрели остальные. Например, Россия не был таким как Ямайка. Если бы она оказалась здесь с ним, то он бы снова стал лезть к ней, предлагать не только запретных веществ, но и… Наверное, из-за того, что Россия без интереса смотрел на неё, Америка и пошла с ним так далеко, совсем не беспокоясь и не задумываясь, что он парень. После вопроса Америки «как себя чувствуешь после вчерашнего?», у них закрутился разговор, в ходе которого Россия пожаловался на головную боль и на то, какой он дурак, что столько выпил, а США на то, что у него дома, слишком холодные и жесткие полы, от которых у неё до сих пор болит шея. Таким образом, они отошли от серьёзных диалогов, перейдя в дружескую беседу, когда Америка широко улыбалась, совсем забыв об треснутых очках. Когда солнце полностью зашло за горизонт, а небо знатно потемнело, Россия предложил пойти обратно, так как идти по темноте здесь трудно, потому что местность не освещена. Америка согласилась. На улице заметно похолодало, а в вокруг раздавалось пение сверчков. Она махнула рукой у лица, чтобы отогнать назойливого комара, и пошла следом за Россией. От него она не хотела отставать, потому что тёмная неизвестность вокруг пугала, поэтому девушка шла за ним и следила за тем, что бы не «наступить ему на пятки». Довольно быстро дойдя до спуска с холма, Россия включил фонарик на телефоне. Он стал аккуратно спускаться вниз. На середине тропинки он протянул руку Америке. Но та отказалась, потому что думала, что двоем они точно не спустятся, так как он упадёт. Парень хотел схватить её за ладонь, но она резко оттянула руку и сказала, что спустится сама. Россия не стал уговаривать. Он оказался внизу, почти съехав вниз на подошвах кроссовок и оставив пыльный след в воздухе. Америке стало страшно, потому что это оказалось совсем не просто, как думалось сначала. Но делать было больше нечего, поэтому она стала спускаться вниз, подыскивая опору правой ногой. И вот уже почти США преодолела дистанцию и даже успела обрадоваться тому, какая она молодец. Но под самый конец, она наступает ногой на камень, который видимо девушка не увидела из-за темноты. Ее нога едет вперёд, опережая хозяйку, Америка чувствует как спина выгибается назад. Она закрывает глаза, предсказывая болезненное столкновение с землёй. Но этого не происходит, потому что ее держат чужие руки. Медленно открыв глаза, она видит перед собой лицо России, с головы которого чуть съехала шапка. В небе раздаётся громкий звук летящего самолета. Америка замечает красную быстро движущуюся точку, а потом взгляд натыкается на его глаза, и её кожи касается тёплый воздух, который он вдыхает носом. — Все нормуль? — спрашивает он. — Да, — тихо отвечает она, стараясь не дышать. Америка не может «отцепиться» от его глаз. Снова такой же простой и безразличный взгляд, что заставляет её задаваться вопросом: «как же так?». Он держит на руках её, «смотрит ей в душу» и не чуть не колеблется. Да любой бы уже давно «съел» девушку, не оставив и косточки. Но Америку это не обижает. Ей это только нравится. Она пытается перейти в нормальное положение, невольно держа его за руку. Заметив это, Америка высвобождается и коротко говорит, забирая прядь за ухо: — Спасибо. — А я говорил, что б ты мне руку дала, — отвечает он на благодарность. — Точно всё в порядке? — Да, я в норме. Они продолжают идти, а Америка всё никак не может придти в себя и ей кажется, что в ушах стоит звук летящего самолёта, но на самом деле это её сердце. Когде они оказались в черте города, на улицы упала чёрная ночь. Уже зажглись фонари, вывески магазинов. Машины пролетали по дорогам, сверкая фарами. Россия зажег сигарету, выдохнул дым, чуть прикрыв глаза, а Америка следила за каждым его движением, чтобы ничего не упустить. Он совсем не замечал этого, потому что засел глубоко в свои мысли, раздумывая над тем, что сказала ему она. Когда они подошли к пешеходному переходу, на светофоре загорелся красный человечек. Они остановились. Рука России периодически медленно подлетала ко рту, и он, поднимая голову вверх, выпускал из лёгких белый дым, чётко выраженный в темноте, который олицетворял все его проблемы. Америка перевела взгляд на окружающий её мир. Несмотря на поздний час, улицы не были пусты: компания молодых людей, весело смеющихся шагала на другой стороне улицы; мимо прошла женщина с ребёнком; кто-то выгуливал собаку; пара пожилых заходили в магазин, обсуждая, что им нужно купить. Одним словом — город не спал и не собирался этого делать. Она пропустила тот момент, когда один человечек сменился другим, поэтому пришлось догонять Россию, который был почти на середине дороги. Стало неприлично тихо: машины молчали. Ей влетела в голову мысль, которая засела там глубоко и похоже что на долго. «Мы выглядим как пара…» Внутри что-то закрутилось, когда она задумалась над тем, что так думают ещё и водители, ждущие сигнала светофора. Кажется, что Америка почувствовала даже их взгляды. Девушка ни на шаг не отставала от него, потому что ей нравилось чувство, сравнимое с неловкостью. А может это и было оно? Как только они преступили бордюр, вокруг снова стало громко. Россия докурил сигарету, остановился, бросил её на землю, накрыл ботинком, пару раз кашлянул и посмотрел на Америку. Всё бы ничего, только он решил подойти ближе, отчего она машинально сделала шаг назад. Парень наклонился, чтобы вглядеться в её лицо. США попятилась, совсем не понимая, что происходит. — Почему ты плетёшься сзади? Всё-таки у тебя болит что-то… — сказал он, ловя взглядом её глаза, которые старались не смотреть на него. — Да и выглядишь неважно… — Нормально я выгляжу! И чувствую себя нормально! Говорила уже… — воскликнула она, отходя в сторону и поправляя волосы. — Ладн, погнали… — махнул он рукой. Америка пошла за ним, но он специально поравнялся с ней. Они свернули в один из многочисленных дворов. Стало тихо. Звук машин отдалялся, раздаваясь где-то далеко за спиной. Дорогу освещали фонари, висящие на каждом подъезде. В стороне что-то зашуршало — светлая кошка прошмыгнула из одного куста в другой. Из открытых окон дома раздавались звуки быта: «разговаривал» телевизор, играла музыка, лаяла собака, гремели тарелки, плакал ребёнок, свистел чайник, смеялись люди. Америка задумалась, что там, где живет она, такого точно не услышишь. Но она не испытывала к этому отрицательных чувств. Наоборот: это зарождало в ней теплоту, чувство уюта. Она посмотрела на Россию. Его лицо было не напряженным, походка была расслабленной. И вперёд он смотрел просто; без доли страха, будто на сто процентов знал, что или кто ждет их через три метра. Она не заметила, как они прошли через все дворы и оказались на той широкой улице, которая вела к её дому. Ей даже стало как-то жаль, что их путешествие подходило к концу, даже несмотря на то, что большую часть пути они молчали. Хотелось ещё хоть часик понаблюдать за ним, чтобы понять, что же скрывается внутри него. Они шли по проезжей части, потому что машин не было. Вереница фонарей освещала им путь. Природа молчала, молчала и улица. Вот и её дом. Россия остановился первым, не переступая бордюра. Он будто сохранял дистанцию, но не понятно для чего. Америка поднялась на тротуар и развернулась к нему лицом. Теперь она была с ним одного роста. Парень приподнял руку вверх, легонько ей помахав, и чуть улыбнулся. — Пока. Америка почувствовала как внутри всё напряглось. — Пока, — выдавила она из себя, махая рукой как он. Россия негромко засмеялся от того, что США сказала всё это с каменным лицом. — Обязательно ещё увидимся, — уже громче сказал он, шире улыбаясь и отходя от её дома. А Америка поражённая его эмоциями, сама чуть улыбнулась. Она могла сказать точно, что окончательно запуталась. Он проводил её до дома, искренне побеспокоился о ней, подарил свою улыбку… «И зачем все это? Если парни это делают, то значит им что-то нужно?..» Но США не может в это поверить, поэтому оправдывает все заботой, хотя внутри всё же остаётся что-то, что хочет этому противоречить. «Он позаботился обо мне, как о друге… Я тоже должна что-то сделать.» — Ага, — отвечает ему она. — Руки свои обработай!.. Россия готов поклясться, что её слова обрушились на него как огромный ком снега, упавший с ветки. Он обернулся, не переставая идти, и ещё раз махнул ей рукой на прощание, пару раз кивнув головой. «Жарковато сегодня…» — сказал он сам себе, расстегивая куртку. Когда он пропал с поле зрения, Америка наконец-то зашла домой. Там её встретил Канада. — Я тебе два часа назад сообщение отправил. Почему не ответила? — вместо приветствия сказал он, скрестив руки на груди. — Извини, не видела, — ответила девушка, снимая обувь. — Очки нашла? — Да, — сказала она, вынимая их из кармана кофты. Америка быстро метнулась мимо него, чтобы избежать следующих вопросов, и поднялась по лестнице. Великобритания был дома, потому что его комнате горел свет. Это она заприметила ещё на улице, когда они с Россией подходили к дому. Девушка аккуратно открыла дверь своей комнаты, чтобы не издавать звуков, и молниеносно прошмыгнула внутрь. Она включила свет, положила очки на тумбочку у зеркала и упала на кровать. План, который она подготовила себе на ночь, выполнить не удалось, но девушка не расстроилась. Потому что навряд ли бы она смогла смотреть фильмы, когда её голова полностью забита Россией. «По-моему, судьба не просто так сводит нас уже не раз», — Америка вспомнила его слова, которые он сказал ей вчера. — Какая, к черту, судьба?.. — сказала она вслух. — Думаю, это мы сами притягиваемся друг к другу…