Тайны Диканьки

— Так вот, господа... Этот обруч служит для укрощения всяких там колдунов, ведьм... — небрежно привалившись к ритуальному алтарю, объяснял Гуро. При слове «ведьма» он выразительно взглянул на Елену. — Очень редкая вещица. Единственный экземпляр, знаете ли...       Внезапно сердце девушки пропустило удар. К своему ужасу, она смогла прочесть в глазах Бинха неприкрытое разочарование. Он понял, что сыщица не просто так носила эту змейку. Судорожно вздохнув, Соболь отвернулась от мужчин, яростно смаргивая выступившие слезы. Она злилась, корила и ненавидела себя за то, что впустила полицмейстера в свое сердце, нарушив свои обычные устои, однако сделать с этим ничего не могла. — Я наверх, — отрешенно пробормотала она, поспешно поднимаясь к свету. Девушка буквально спиной чувствовала на себе задумчивый взгляд полицмейстера, а оттого не оборачивалась, боясь прочесть в нем разочарование или, еще хуже, ненависть.       Поднявшись в зал, Соболь облегченно выдохнула. Прижав ледяные руки к пылающим щекам, она устало прикрыла глаза. Елене было страшно. Ужасно страшно при мысли, что она опять лишилась дорогого человека. С самого детства девушка привыкла к тому, что родным она не нужна, а потому старалась не привязываться к людям. Да и не к кому ей было. Гуро Елена хоть и уважала, однако еще сильнее боялась. С остальными же девушка старалась не общаться, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. И до недавнего времени ее устраивала такая жизнь. Нет любви — нет боли, а, значит, нет и страданий. Вот только сейчас Соболь готова была вытерпеть любую муку, чтобы не потерять полицмейстера...       Вопрос был лишь в том, нужна ли ему такая жертва? Да и нужна ли ему такая девушка в целом? Ведь Елена была другой. Абсолютно другой. Она была ведьмой, исчадием ада. Из-за таких, как она, и были убиты тринадцать девушек. Так сможет ли Бинх — человек чести и высоких моральных принципов, отчаянно любящий свою работу, принять ведьму? Хмыкнув, Соболь покачала головой. Очевидный ответ пришел сам собой: конечно же, нет. Ни при каких обстоятельствах Александр Христофорович не поступится своими принципами и не сможет закрыть глаза на то, что перед ним существо, которое по-хорошему достойно лишь смертной казни через сожжение, как делали это со всеми ведьмами.       Из размышлений Соболь вывели голоса поднявшихся мужчин. — А я бы хотел, чтобы вы выполняли мои распоряжения! — немного надменно приказал Гуро. — Выносите тела, Александр Христофорович. И вы, Николай Васильевич, как самый молодой, бегом в деревню! За подмогой! — Но Яков Петрович... — попытался возразить Бинх, однако Гуро перебил его. — Я же сказал — «нет»! — весомо отчеканил он. — И вы, Елена Евгеньевна, тоже ступайте.       Подчинившись Яков Петровичу, сыщики покинули поместье. Отойдя от мужчин, Елена одиноко пристроилась на мраморных ступенях, обхватив колени руками и с грустью наблюдая за красотами звездного неба. Эта ночь была, на удивление, безоблачна и тиха, и ничто не могло мешать умиротворению девушки. Ничто, кроме тяжелых мыслей, то и дело закрадывающихся в голову. — Елена Евгеньевна, это правда? Вы... — тихо поинтересовался Бинх, зайдя за спину сыщице.       Вздрогнув от неожиданности, Соболь испуганно посмотрела на полицмейстера. — Да... — стыдливо опуская глаза, отозвалась она. — Да, я — ведьма! — собравшись с духом, воскликнула Соболь, взглянув прямо в глаза мужчины. — Интересно... — задумчиво постукивая тростью по земле, протянул он. — Но тогда... Зачем же вы носили этот обруч? — А у меня выбора не было, — вновь поднимая глаза к небу, пожала плечами Елена. — Яков Петрович убил бы меня. — Нет, тут другое, — покачал головой Бинх. — Вы не хотели снимать его... Почему? — Потому что не хотела колдовать, — просто отозвалась Соболь. — Это не так приятно, как вам кажется... Простите, Александр Христофорович! — не давая себе времени на раздумья, воскликнула она. — Простите, что не сказала вам! Просто мне так хотелось быть... Нормальной, — с трудом выдохнула Елена, сглатывая тугой ком в горле. — Знаете, что, Елена... — немного подумав, медленно произнес Бинх, заставив сыщицу испуганно сжаться в комочек. — Мне все равно, ведьма вы, или нет. Быть может, я ошибаюсь, однако за все то время, что мы с вами знакомы, вы никому не причинили вреда. Мне кажется, это гораздо больший показатель, нежели то, кем вы являетесь по крови. — О... — только и смогла выдохнуть девушка, удивленно взглянув на мужчину. Она ожидала чего угодно: ареста, обвинений, непонимания, но только не этого. — Вы не хотели бы подольше остаться в Диканьке? — спросил вдруг Бинх. — Насколько я понял, к Яков Петровичу вы возвращаться не намерены, так почему бы вам... — Спасибо, — сдавленным голосом прошептала девушка, вскакивая и обнимая полицмейстера. — Спасибо вам... Право, я и не надеялась...       Привлекая Соболь к себе, полицмейстер сокрушенно покачал головой. — Ну, а как же иначе? — зарываясь в ее пушистые рыжие волосы, спросил он. — Александр Христофорович... — неловко кашлянул Гоголь. — Не знаете, нельзя ли нам как-то послушать, о чем они говорят? — Думаю, можно, — мгновенно возвращаясь к деловому тону, отозвался Бинх. — Где-то здесь должен быть потайной ход...       Под покровом ночи сыщики пробрались обратно в дом и, схоронившись за одной из массивных колонн, напряженно прислушались к диалогу Гуро и Лизы. — Вначале я думал, что для тринадцатой жертвы вам нужна какая-нибудь сверхъестественная тварь, — увлеченно говорил мужчина. — И на эту роль просто идеально подходила Елена, со своим неумением колдовать. С ней у вас не возникло бы проблем, однако вы не проявляли к ней должного интереса, и я понял, что ошибся. Тогда я решил, что тринадцатой жертвой становится воскресший. И, представьте себе, на эту роль идеально подходил Гоголь! Он родился мертвым, а потом неожиданнейшим образом воскрес... — с театральным придыханием произнес он. — Однако вы почему-то не ловились... Зачем-то оживили эту несчастную мавку, а затем снова ее умертвили... До сих пор не понимаю, зачем такие сложности? — Сначала я думала, что это будет Николай, — раздраженно отозвалась Лиза. — Однако потом я велела Алексею сыскать мне другую жертву. Я бы не смогла... — Ух ты! — выдохнул Гуро. — То есть, прошу прощения, вы влюбились?! — Ну хватит! — уязвленно воскликнула Данишевская. — Везите меня в Петербург, судите. Пока на мне этот обруч, повесить меня не составит труда. — А что это вы так торопитесь на тот свет? — усмехаясь, поинтересовался Гуро. — У меня нет никакого желания отдавать вас в руки так называемого правосудия. У меня на вас совершенно другие планы... Я представляю здесь общество графа Бенкендорфа. Это собрание самых влиятельных людей России, которое преследует свои мотивы и цели. На благо Отечества, разумеется, — уточнил он. — И отчего же я понадобилась вашему могущественному обществу? — скептично поинтересовалась Лиза. — Нас интересует секрет бессмертия! — торжественно воскликнул Гуро. — И я очень надеюсь, что этим секретом вы с нами поделитесь. — А что, если я откажусь вам помогать? — хмыкнула Лиза. — Ну тогда, боюсь, что с вашим возлюбленным молодым писателем может произойти что-то очень нехорошее. Он может утонуть, или погибнуть при пожаре... Тут уж, как мне больше понравится, — угрожающе ответил Гуро. — Я вам верил! — оскорбленно воскликнул Гоголь, выходя из укрытия. Елена и Бинх последовали за ним. — А вы оказались мерзавцем! — Во-первых, подслушивать некрасиво! — раздраженно отозвался сыщик. — А, во-вторых, почему вы не выполняете мои требования? — А мы более не обязаны выполнять ваши приказы! Вы укрываете преступницу от закона! — направляя пистолет на мужчину, отчеканил Бинх. — Именем закона, вы арестованы! — Тихо-тихо, не кипятитесь, Александр Христофорович! — поднимая руки, протараторил Гуро. — Какой-то неугомонный, честное слово! Ну, вы же всего не знаете! Безусловно, ваше усердие будет вознаграждено! Как я вам и обещал! У меня с собой приказ о назначении вас Обер-полицмейстером Петербурга. Бенкендорф уже подписал! Дело за государем, но, думаю, там проблем не будет! Ну вы же хотели послужить на благо Отечества. Вам и карты в руки! Власть, сила, влияние... — протянул он, пытаясь склонить полицмейстера на свою сторону. — Творите благо... Как говорится: честь честью, а дело делом. Ну, вы меня сейчас арестуете, шум поднимется. В лучшем случае вас ждет ссылка, а в худшем — смертная казнь, так что выбора-то у вас особо нет, — заключил мужчина. — Пистолет опускайте!       Елене хорошо были известны приемы, с помощью которых Гуро добивался своего. Запугивание, обещание лучшей жизни, а еще спекуляция дорогими людьми были его излюбленными приемами. И, конечно, обычно они срабатывали. Внимательно вглядываясь в лицо Бинха, девушка заметила, как в его глазах промелькнула тень сомнения, а пистолет немного опустился. Конечно, он все бы отдал, чтобы вновь вернуться в Петербург, однако Соболь не верила, что мужчина поведется на это! Или... — Вы правы, — отозвался полицмейстер, заставив Гоголя удивленно взглянуть на него. — Выбора у меня нет... — повторил он, направляя пистолет немного выше плеча Николая, прямо в стоящую позади него Лизу. С такого ракурса было бы затруднительно попасть в девушку, не задев Гоголя, однако Бинх, похоже, точно знал, что делает. В следующее мгновение он выстрелил, попав преступнице точно в шею. — Лиза! — в отчаянии завопил юноша, бросаясь к хрипящей и корчащейся на полу девушке. — Вы что наделали?! — в ярости воскликнул Гуро. — Ну, как вы сказали: дело делом, честь честью! — стальным тоном отчеканил полицмейстер.       Умирая, Лиза старалась забрать как можно больше энергии, в надежде на выздоровление. Схватившись за горло, Елена тяжело сползла на пол, судорожно хватая ртом воздух. Сердце ее бешено колотилось, отсчитывая последние удары... Кровь отлила от лица ведьмы, сделав ее похожей на покойницу. Ужасная слабость и головокружение не давали ей сосредоточиться ни на чем, кроме бешено-крутящейся комнаты и боли, невыносимой боли, прямо как от попадания пули в череп...       Все прекратилось так же быстро, как и началось. Мощная магическая волна свалила с ног всех собравшихся. На месте, где только что лежала Лиза, теперь возвышался черный всадник, готовясь в любой момент выхватить сабли.       Елена испуганно отползла подальше от этого исчадия ада. До крови закусив губу, она со страхом и трепетом наблюдала, как Бинх и Гуро бились в неравной схватке с самим демоном... Соболь понимала, что она должна что-то сделать, как-то помочь мужчинам, тем более, что теперь у нее была такая возможность. Закрыв глаза, девушка судорожно принялась колдовать. Она пыталась наслать на всадника дурман, фантома, чтобы хоть ненадолго отвлечь его, однако в то же мгновение перед ее глазами встала сцена с белокурым мальчиком, лежащим в луже собственной крови. В отчаянии вцепившись в волосы, Елена застонала от злости на себя и осознания собственного бессилия...       В следующее мгновение Гуро и Бинх, придя к молчаливому согласию, стали приводить свой нехитрый план в действие. Полицмейстер отвлек Всадника на себя, в то время как Яков Петрович попытался добраться до ружья. Елена, наблюдавшая за этим зрелищем, нервно закусила указательный палец руки. Она понимала, что это бесполезно, что пули не подействуют, однако другого выхода не было.       Выстрелив Всаднику в голову и не получив желаемого результата, Гуро ошеломленно замер на месте, с ужасом уставившись на демона. Через мгновение мощный удар заставил его врезаться в стену, пролетев половину комнаты. В отчаянии прижав ладони ко рту, Елена наблюдала, как Александр, оставшись со Всадником один на один, все еще пытается одолеть его. Ловко увернувшись, мужчина смог воткнуть шпагу в то место, где у обычных людей обычно находится голова, однако у этого демона там была лишь тьма. Обескураженно отступив, Бинх непонимающе взглянул на своего противника. Через мгновение в его взгляде промелькнуло понимание того, что их бой был обречен с самого начала...       Всадник сумел подловить полицмейстера, когда тот в отчаянии бросился на него, не желая так просто сдаваться. Прижав мужчину к стене, демон с силой вогнал шпагу ему в руку по самую рукоять. Бинх вскрикнул, хватаясь за шпагу и пытаясь вынуть ее...       Соболь с болью наблюдала за страданиями полицмейстера. Она бы все отдала за возможность помочь ему, однако собой и своими силами абсолютно не владела. Зажмурившись, девушка вновь и вновь пыталась призвать свою силу. Из-за сильного напряжения на лице у ведьмы полопались капилляры, а из носа хлынула струйка красной крови, однако сколько бы она ни пыталась, все было тщетно. — Ну, насчет тридцати лет ты погорячилась, сестрица... — воскликнула старая сморщенная старуха, работающая ранее на постоялом дворе. — А ты что тут забыла, старая? — неприязненно смотря на гостью, поинтересовалась Лиза. — Ишь, ты! Змеюка! Не такая я уж и старая, всего-то на пять лет старше тебя, сестрица! — озлобленно отозвалась старуха. — Мария?! — пораженно выдохнула Лиза.       Взмахнув головой, Мария заставила Гоголя и Лизу взмыть под потолок, одновременно с этим медленно приближаясь к ним и что-то говоря. Елена не слышала слов. Все, что она могла ощущать — обжигающий жар в сердце и боль. Страшную, разрывающую ее тело на части. Из глаз девушки ручьем хлынули слезы, однако она этого даже не замечала. Даже боль не могла пересилить страх. Страх за Александра, решившего со шпагой напасть на двухсотлетнюю ведьму, защитив тем самым Гоголя. Марии хватило одного лишь взгляда для того, чтобы шпага, направленная на нее, переломилась и повернулась острием в сторону хозяина. В отчаянии мужчина пытался бороться, однако никакая сила не могла одолеть могущество ведьмы. Никакая, кроме...       Поняв, что может произойти, Елена не выдержала. Боль и жар достигли своего апогея, заставляя девушку буквально терять сознание. Из уст ее вырвался страшный крик, а затем по залу пронеслась наимощнейшая магическая волна, раскидавшая всех присутствующих в разные стороны, но, главное, оглушившая Лизу и откинувшая Марию подальше от испуганного Бинха, предоставляя мужчинам шанс расправиться с ведьмами. Судорожно вздохнув, Елена без чувств повалилась на холодный мраморный пол. Кровь все также продолжала тонкой струйкой стекать по ее подбородку...