shit happens.

Утро Чхве Сана начинается отнюдь не с кофе или со свежей кровушки из пакета. Утро Чхве Сана начинается со звонка от человека, которого он хотел услышать в этот момент меньше всех. — Доброе утро, мистер Чхве. Это Есан. Через час вам нужно прибыть в бар, будет переподписание контракта ввиду нескольких новых пунктов, мы говорили об этом. Господин Чон просит не опаздывать. — Передайте господину Чону, — Сан присел на подоконник, продолжив мешать ложкой сахар в кофе, — что я неважно себя чувствую и подпишу контракт перед сменой. Всего доброго, Есан, привет Чонхо. — Что этот хмырь хотел? — на кухню в смешных домашних штанах с хот-догами зашёл Минки. — Видимо, Уен снова надо мной издевается. Мне кажется, он что-то подозревает, — ответил блондин, после этого отпив из кружки. — Да что он может подозревать, не смеши меня. Этот дурачок не может заметить, что Хонджун каждый день выносит алкоголь литрами из бара и пытает каждого за утечку средств, а ты говоришь о разоблачении вампира, — Сон взял чёрную футболку с батареи и принялся её натягивать. — Я не собираюсь прибегать к телепортации, мои вампирские навыки предполагают возможность одного телепорта в месяц, и я собирался потратить его на квартиру какой-то красотки, а не на невозможность выйти из дому в 12 утра ради подписания какого-то контракта. — Ну и не иди, ради бога. — Если я не появлюсь сейчас, то Уен точно меня доконает. Насрать, телепортнусь и проведу весь день там аж до начала смены, сегодня слишком жарко, чтобы вариться живьём на солнышке, — Сан направился к выходу из кухни, поставив кружку на стол. — Сан, — окликнул Минки друга, допивая остывший кофе. — Ау? — блондин выглянул из-за угла так, что торчала только его голова. — Когда ты уже признаешься сам себе, что Уен тебе нравится? — Когда я сдохну, а это невозможно, так что иди нахуй с такими вопросами, — буркнул Сан и направился в ванную комнату. А Минки там временем ухмыльнулся и продолжил попивать эспрессо, зная, что Сану осталось недолго с его терпением и настойчивостью Уена. *** Чон Уен любил себя больше всех на свете. Или больше всех он любил Сана… Нет, все-таки себя. Разглядывать себя в зеркале было более приятно, чем дрочить на фантазии с Саном, так что вопрос в его голове сразу был исчерпан. И почему он вообще об этом думает, когда ему надо работать? Есан только что сообщил, что Сан отказался приехать с утра, поэтому доработки по контракту придётся писать самому. Парень уныло стучал ручкой по столу и пытался собраться с мыслями. Когда он влюбился в Сана? И, главное, зачем? То, что этот человек позволял себе обращаться так с самим Чон Уеном — зелёный свет для краша на него. Очевидно. Уен всегда тянулся к тому, что для него недоступно. По крайней мере, пока что, ведь своё он всегда получал. — Чонхо уже здесь, впускать? — раздался голос Есана из громкой связи. — Конечно, я тут по твоему просто так с утра сижу? — раздражённо выпалил директор бара и отпустил кнопку на аппарате. Дверь открылась, и зашёл Чонхо. И, к огромному удивлению Уена, не один. — Можно не пялиться на меня, мистер Чон? Если я неважно выгляжу, то это проблемы только вашего помощника, который разбудил меня ни свет ни заря по телефону, — Сан не спал уже добрую сотню лет, но взбесить этого придурка с фиолетовыми волосами является его ежедневной обязанностью. — Доброе утро, Чонхо и его агрессивный друг, — на этих словах Сан демонстративно закатил глаза. — Присаживайтесь, сейчас я расскажу вам о поправках. — С какой стати они вообще есть? Разве контракт не до конца года? — сказал Чонхо, отодвигая стул, чтобы присесть. — Да, но переписать его сейчас — просто мизерная необходимость. Вот черновой вариант, — Уен протянул вокалистам по листу бумаги. — Повышение зарплаты в случае удовлетворения слуха начальника? Это что ещё за хуйня?! — Мистер Чхве, попрошу не выражаться в моем кабинете. Это то, что вы стали очень часто фальшивить на выступлениях, и в основном проблемы у вас, потому что вы часто выходите на сцену нетрезвым, что я проконтролировать не в силах. Так что я посчитал, что нужно поощрять, а не ущемлять. Поёте хорошо — зарплата поднимается. Всё понятно? Чонхо увидел, что Сана сейчас взорвет, и предпочёл перебить его: — А что насчёт этого пункта, господин Чон? Почему мы теперь работаем 6 дней в неделю? — Опять же, публика требует больше музыки. Больше вокалистов у нас нет, следовательно мы… — Так какого чёрта вы их не наймете? — Сан вскочил со стула и отодвинул его в сторону. — Я не собираюсь подписывать это дерьмо, ни с какими-то поощрениями, ни ещё с чем-либо. Вы мне хоть миллиард вон прикрепите к этому контракту, я не буду вашим рабом! — на этих словах блондин перевернул стул и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. После практически минутной паузы директор повернул голову к Чонхо и спросил: — Мне просто любопытно, он всегда такой агрессивный? Он всегда бросается вещами, матерится и хамит? — Честно, Уен? — Чонхо перешёл на неформальную речь, как они часто делали с Чоном, пока никого нет. — Только с тобой. Я в жизни не видел, чтобы Сан так реагировал на кого-то ещё, хотя знакомы мы уже лет 10. — Ты же знаешь, что он мне нравится, да? — Уен сделал вид, что не сказал этого сейчас и уставился в черновик контракта, что-то черкая в нём ручкой. — Мне кажется, он тоже об этом знает, — сказал Чонхо и встал со стула, неспеша направляясь к двери. Уен ничего не ответил. Он знал, что Сан всё знает. И он знал, что никогда не получит взаимности. *** Вечер в баре только начался. Первые посетители уже прибыли. Юнхо как всегда с унылым видом натирал стаканы (до прихода Минки и улыбки обоих от уха до уха); Сонхва пытался справиться с самообладанием и игнорировать Хонджуна, который уже третий раз пытался поздороваться; Есан проверял лампочки на столиках, так как в последнее время они часто начали перегорать, а Сан тупо смотрел в одну точку, сидя на диване за кулисами и ждал выхода на сцену, до которого был еще добрый час. Пока снова не заметил Уена в дверном проёме коридора, который на него пялился. За кулисами было достаточно темно, только свет из этого самого коридора более менее давал какое-то освещение, поэтому не заметить силует в дверях было сложно. — Я не понимаю, что не так? — А что, что-то не так? — Уен отлип от двери и медленно приближался к дивану, на котором сидел Сан. — Честно, я так заебался от безысходности сегодня, что просто хочу задать один единственный вопрос. Что тебе нужно от меня, Чон Уен? Уен ухмыльнулся и сел на кушетку справа от блондина, буквально в полуметре от него. — Что мне нужно, Чхве Сан? Хм… — Уен положил свою трясущуюся руку на бедро Сана. — Может, ты сам уже давно догадываешься? Вокалист ударил Чона по руке, и тот молниеносно убрал её. — Если ты хочешь меня просто трахнуть, то я тебе не по зубам, — Сан намеренно сделал акцент на последнее слово, сложив руки на груди и смотря перед собой, не одарив начальника даже мимолентым взглядом. — А помнишь, у нас был почти такой же разговор полгода назад? Тогда ты послал меня нахер и мы снова стали общаться в исключительно официальном стиле, — Уен смотрел на профиль Сана, который был особенно красив при таком романтическом освещении, и волновался от того, стоило ли ему заводить этот разговор именно сегодня и именно сейчас. — Знаешь что, Уен, — Сан повернулся к собеседнику и посмотрел тому прямо в глаза, от чего их расстояние уменшилось в 3 раза и заставило Чона покраснеть. — Тебе следовало тогда сказать, что ты хочешь не просто потрахаться. И каждый, сука, раз тебе следовало сделать хоть что-то. Но ты же дебил, — уровень неловкости для Сана превысил все возможные шкалы, поэтому он снова повернул голову, собираясь через секунду встать и уйти. И вообще нахрен не вспоминать об этом неловком разговоре, каких у них были тысячи, и который забудется так же, как и все остальные подобные разговоры. — Сан. — М? — блондин все-таки повернулся обратно к Уену и в очередной раз утонул в его до одури красивых глазах. — Ты мне врежешь, если я тебя поцелую? — Чон подумал, что он явно сошёл с ума, но либо сейчас, либо никогда больше. — Я врежу после поцелуя, и то ты знаешь, что будешь отпизжен больше морально, чем физически, — Сан хихикнул, не в силах скрывать свои нервы. Вся уверенность в себе пропала, когда взгляд опустился на губы сидящего напротив. Чхве нервно сглотнул. Уен, стараясь сдержать порывы истерики, медленно стал наклоняться к лицу Сана. В глаза смотреть смелости определённо не было, но и закрыть свои было страшно. Страшно, что Сан убежит. Испарится. Умрет. Все, что угодно, только не закрывать глаза, пока не почувствуешь чужие губы. И он почувствовал. Нежное прикосновение чуть приоткрытых губ к своим, почти невесомое, но отвечающее на его поцелуй. Оба как будто улетели в неизведанные галактики в своей голове. Со стороны этот поцелуй выглядел бы максимально нелепо, ведь руки двоих стояли на диване около самого себя и даже не думали приблизиться к телу сидящего напротив. Боялись спугнуть. По молчаливому согласию решено было оставить этот поцелуй максимально нежным и волшебным, не пытаясь углубить его или сделать страстным. Пусть все будет так, как должно быть в эти секунды. Они любили друг друга так, что ненавидели. Ненавидели так, что любили. И ещё не время сказать друг другу об этом. Не сейчас. Сан отстранился от Уена и, резко вскочив с дивана, сказал: — Вы все равно такой придурок, господин Чон. — А ты самое неземное чудо на планете, Чхве Сан, — сказал Уен уже вдогонку Сану, который явно это не услышал, потому что убежал скрывать под пудрой красноту своих щёк (что было парадоксально для бледного вампира, у которого не циркулирует кровь), пока его не выдала очередная вспышка света.