shit happens.

Когда Сонхва уехал с отрубившимся Хонджуном, в клубе стало скучно до невозможности. Есан забил на пение и пошёл спать в приёмную директора, сам директор не стесняясь уже никого и ничего засасывал Сана прямо на глазах у всего коллектива, который там вообще остался, а этому самому коллективу в лице Чонхо и Минки вообще было в принципе похер на то, что эти голубки делают. Минки сейчас заботило совершенно другое. — Как ты думаешь, мне стоит пойти к нему сейчас или позже? — Откуда я знаю? Я не шарю в ваших вампирских штучках, — Чонхо уже в который раз пытался сменить тему разговора, но Минки всё не унимался и продолжал спрашивать одно и то же. — Он может проголодаться, и если я вдруг отойду куда-то покурить, то тебя никто спасать не будет. А Есана и подавно. — Так может хватит задавать мне идиотские вопросы и пора поговорить с Юнхо? Минки прокашлялся в ответ, встал со стула и, кивнув Сану, который на секунду оторвался от своего возлюбленного (чтобы перевести дыхание и вовлечь его в страстные порывы по новой), направился в сторону гримерок. Юнхо, такое ощущение, и вовсе не сдвигался с места. Он всё так же сидел на диване под пледом и всё так же задумчиво глядел в зеркало, в котором его отражение как будто мерцало с искажениями, что он раньше видел, когда Сан красился, но не придавал этому значения. — Юнхо, — неуверенно сказал красноволосый и подошёл к дивану. — Ты сердишься? В тот же момент Чон разразился звонким идиотским смехом на всё помещение. — Ты серьёзно? Из всех слов, которые существуют в словаре, ты составил предложение именно из этих? Какой же ты и вправду долбоеб, Сон Минки, — Юнхо скинул с себя плед и, совершенно не стесняясь своей наготы, направился к шкафу для персонала. Старший вампир продолжал стоять в ступоре и не знал, как вообще завести разговор обо всем произошедшем. Он боялся реакции Юнхо больше, чем чего-либо на этом свете. Тем более, что сейчас тот вёл себя максимально непредсказуемо. — Я… Прости меня. Я просто не смог справиться с самоконтролем и… — Не еби мне мозг, пожалуйста, — Юнхо надел запасные рабочие брюки и взял чью-то пачку сигарет с трюмо. — Не смог справиться с самоконтролем, какой кошмар. А я думал, что прожив две сотни лет этому реально научиться, хотя я думал, что тебе не больше 22-х. Меня всё бесит, я не понимаю, почему у меня крутит голову, а ещё у меня дикое желание кого-то сожрать и мне насрать, кто это будет. Мне бы твои проблемы, Минки. Большое спасибо за прекрасный день рождения. После того, как бармен хлопнул дверью чёрного входа, Минки ещё пару секунд простоял в ступоре и, только когда пришёл в себя, резко вылетел за ним. — Поверь, ты меня поймёшь, когда придёт время! — Сон даже запыхался от такого резкого рывка скорости, хотя с ним такое априори не должно случаться. — Поверь, ты меня поймёшь, когда придёт время, — с демонстративно кривляющимся лицом повторил Юнхо, держащий сигарету в правой руке. — Так и разговаривай со мной, когда придёт это время. Тебе повезло, что я сам по себе флегматичный. Укусил бы ты какого-то Чонхо, то он бы вообще не поверил и сдох, а укусил бы Хонджуна, тот бы тебя сам до смерти закусал и отпиздил. Минки подошёл к Чону и попытался взять того за руку, но получил молниеносную пощечину. — Полегчало? — спросил с ухмылкой вампир, потирая щеку, по которой только что заехали нехилым ударом свежеиспеченного новобранца клана. — Полегчало, — фыркнул Юнхо и затянулся сигаретой. — Мне необходимо с тобой сейчас общаться, потому что тебе нужен наставник. Как глупо ни казалось бы, наши, по сути, убийцы — наши наставники. Ты должен слушаться меня во всём сейчас, потому что это важно. Хорошо, Юнхо? Минки взял подбородок парня и повернул его лицо так, чтобы оно было напротив его собственного. Как бы Юнхо ни сопротивлялся… Он испытывал самые светлые чувства к этому чертовски неадекватному вампиру несмотря ни на что. И именно поэтому он ответил: — Хорошо, Минки. И именно поэтому он сам поцеловал его, прокусив нижнюю губу. Сану придётся своровать слишком много пакетов крови из дома престарелых. *** — Ты уверен? — По-моему, то, что я уверен в тебе — самое главное. Отпусти мои руки, пожалуйста. В зале кроме них никого не было. Минки с Юнхо зашли и сообщили о том, что едут в логово, чтобы начать обучение. Чонхо укрыл пьяного Есана и вырубился на полу у него в ногах. Поэтому Сан с Уёном решили, что это лучший повод потрахаться. Зачем им кровать? Глупо. Сан отпустил руки Чона, как тот и попросил, и посадил его на барную стойку. — Я тебя ещё раз спрашиваю, ты уверен? — взгляд блондина прожигал Уена до костей. — Сан, я хочу быть снизу. Я уверен в твоём самоконтроле. Сколько раз, нахуй, я должен это повторить? Уен впился в губы Сана, неразборчиво блуждая руками под его футболкой. Вампир же уже сорвал с того рубашку и принялся за ремень на штанах. Когда парень был полностью раздет, а Сан наоборот, последний отошёл на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться этой картиной. А картина была действительно впечатляющей: раскрасневшийся от возбуждения Уен, полулежащий на барной стойке, упираясь на неё локтями и пошло раздвинув ноги… Сан не знал, на что хочет смотреть больше, потому что и стояк Чона, и его взгляд приковывали одинаково намертво. Через секунду сам блондин оказался полностью обнаженным и подошёл к Уену, втянув того в нежный поцелуй. Одной рукой вампир принялся его растягивать, а другой ласкал его член, чтобы полностью отвлечь от неприятных ощущений. Сан и не помнил, когда последний раз был активом, а тем более с человеком. Но у него не было никакой агрессии, никакого желания искусать до смерти. Только желание дарить свою любовь. Но когда он вошёл в Уена, то немного засомневался в своей выдержке. Глаза от страсти и накопившихся ощущений моментально стали красными, но Чон в возбужденном бреду пролепетал вампиру прямо в губы, как его это заводит. Секс с Уёном действительно был волшебным. Эта любовь действительно была чем-то наравне с Ромео и Джульеттой. Но больше всего Сана радовало то, что Уен не видит, как он впивается когтями в деревянную стойку, чтобы подавить какое-то странное чувство внутри. И больше всего Сана устрашало то, что каждый раз слыша на ухо «я люблю тебя», в тускло освещённом серванте бара он на несколько секунд видел своё невероятно чёткое отражение.