Где-то между невозможным и желанным

*** - Разбудил тебя, Шми? Вейдер стоял на пороге каюты Веры. Его высокий силуэт в дверном проёме был чётко очерчен холодным светом коридорных ламп. Сонная Вероника, жмурясь от раздражающих глаза после ночной темноты ярких искусственных лучей, вылезла из постели, судорожно натягивая халат. Разглядывая Милорда, она с удивлением обнаружила, что тот явился к ней посреди ночи без привычных доспехов и шлема. И это после того, как она не видела его уже сколько? Три месяца? Нет, уже почти четыре. Каюта девушки была всего лишь через несколько дверей от личных покоев Вейдера. Но Скай строго – настрого было запрещено покидать её. Немного поправившая своё здоровье Вера смиренно жила затворницей всё это время на корабле своего начальника и занималась теперь большей частью проектированием новых систем разного рода для Имперских нужд, проверкой документации, выявлением ошибок в чужих проектах, корректировкой данных и ещё огромной кучей различных нужных и ненужных мелочей - так распорядился её Милорд. Вейдер же старательно игнорировал Веронику практически полностью, кратко и сдержанно отвечая лишь на деловую корреспонденцию. Почему же он пришёл теперь? - Шми, я никак не могу привыкнуть спать в постели - сон нейдёт совсем, когда пробую. А в медкапсуле я чаще работаю, чем отдыхаю, - сказал он как-то слишком тихо. «О, Сила, её Лорд оправдывается?» - мелькнуло у Веры в голове. Девушка в спешке прогнала ненужную мысль. Скай всё ещё не могла различить выражение его лица в темноте каюты. - Я изучил твою последнюю разработку по сокращению использования топлива в боевых режимах, хочу, чтобы ты взглянула, - он схватил её за запястье и потянул за собой. – Идём! - Мне бы одеться, сэр, я…, - пробормотала Вера. Но Вейдер уже размашисто шагал по коридору, увлекая хрупкое тело девушки за собой. Свободной рукой Скай пыталась поправить упорно расползающиеся в стороны полы халата. Кабинет Милорда почти не изменился со времени, как Вера последний раз побывала здесь: всё тот же аскетизм - только самое необходимое, никакой роскоши, никаких излишеств. - Садись здесь, - Вейдер указал ей на стул. Скай, кутаясь в халат и поджимая озябшие пальцы босых ног, присела на краешек сидения и подняла свои глаза на начальника, немного растерянно разглядывая его покрытое шрамами лицо и поблёскивающие странными огоньками глаза. - Взгляни. Девушке в руки прилевитировала дека. Вера пробежалась глазами по коррективам. Её бледные губы растянулись в слабой улыбке: - Ваши поправки мне ясны, сэр. И они меня навели на ещё один интересный вариант. Я доработаю пятый модуль, и если использую те показатели, что Вы предложили, то уверена, что эффективность всей конструкции повысится ещё как минимум на два-три процента. Что думаете? Вейдер не ответил. Вера подняла на Лорда удивлённый взгляд. Тот неподвижно стоял перед иллюминатором, вглядываясь в бесконечную звёздную пелену. Его непривычная для глаз Скай тёмная роба, туго перетянутая ремнем, тускло поблескивала в приглушённом свете кабинета, оттеняя бледное лицо Вейдера. Обычно этот человек всегда казался Вере неподвижной горой, скалой которая нависала над всем окружающим, но сейчас её Лорд будто бы время от времени поеживался, словно ему было знобко тут стоять. А может быть Вере только так показалось? - Милорд? – тихо позвала она. Вейдер медленно повернулся к ней. Выражение его лица было нечитаемым. - Шми, - его губы чуть шевельнулись, произнося её имя. - Да? - она почти привстала со своего стула ему навстречу. - Сядь, - выдохнул он. Вздрогнув, девушка неловко плюхнулась обратно на сидение, чуть не свалившись на пол, но что-то поддержало её тело, не дав потерять равновесие. - Открой файл под названием «Отчёт-6190», - голос Лорда прозвучал на первый взгляд сухо и ровно, может быть даже обычно-холодно. Но Скай какой-то частью себя чувствовала внутреннюю напряжённость Вейдера, а может быть даже его волнение. Она сдержанно кивнула и выполнила требуемое. По мере того, как Вера изучала содержимое «Отчёта – 6190», её лицо то бледнело, то краснело, то покрывалось пятнами. Её руки дрожали, сильно замёрзшие босые ноги ещё больше замёрзли, а дыхание стало прерывистым из-за понимания, какую именно по степени важности информацию ей доверили, чем именно решили с ней поделиться. От волнения Вера даже начала немного заикаться. - Вы…вы так пристально наблюдаете за сыном уже несколько месяцев, почему…почему не…не хотите забрать его, почему заставляете жить в таких условиях? Вейдер стал бледнее обычного, его мраморно-бесцветные губы стали синевато-чёрными, жилки на висках вздулись, а глаза светились такими переливами огней, которые Вера никогда в жизни ни у кого не видела. - Люк жив! Он здоров и сыт – это самое важное для меня сейчас, Скай, - нотки бессильно-усталого гнева, нотки разочарования и боли, прозвучавшие в его голосе больно кольнули сердце Веры. – Он одарённый. Неужели ты хочешь, чтобы мой сын стал таким же, как я? Посмотри, что произошло со мной. Посмотри на меня, Шми! Пусть лучше он растёт как растёт, станет обычным человеком. Кеноби не вмешивается в его воспитание, лишь оберегает. В расширенных зрачках Лорда пробежали молнии, радужки глаз потемнели, а кулаки сжались. Стул, на котором сидела Вера и вся мебель и вещи, что были в кабинете завибрировали, освещение несколько раз моргнуло, а тройка дек и кучка инфо-кристаллов, до этого мирно лежащих на столе, превратились в пыль. - Я бы размазал этот почти высушенный пустыней кусок «банта пуду» по всей поверхности Татуина, если бы не мой сын, - процедил Вейдер сквозь зубы, - однажды он за всё мне ответит. Вера с удивление обнаружила, что совершенно не испытывает страха сейчас перед Милордом. В её сердце были лишь сочувствие, печаль и желание как-то приободрить, помочь. А ещё девушка ясно ощущала, что Лорд изменился: что-то сильно поменялось в нём, стало совершенно другим. - Вы правы, сэр, Люк ведь жив, вы знаете, где он и что с ним и сможете защитить, в случае опасности, - Вероника встала со стула и медленно приблизилась к Вейдеру. Поправив полы халата, она бесстрашно заглянула ситху прямо в глаза. – Вы больше не одиноки. Он посмотрел на неё такую маленькую и хрупкую с высоты своего роста. Его гнев внезапно поутих, оставив лишь неприятный осадок где-то внизу живота девушки. Глаза Лорда наполнились расплывчатыми, неуловимыми эмоциями, а его тонкие губы тронула кривая усмешка: - Не одинок? – с сухим сарказмом переспросил он. - Да! – уверенно и немного с вызовом подтвердила Вера. – Всё, что было, уже прошло, всё растворилось без следа. Река времени уже унесла всё в вечность. И все тяжёлые события теперь - прошлое, а мы живём здесь и сейчас. Если бы я не верила в это и не начала жить этим, то не стояла бы сейчас здесь, перед вами и просто умерла бы там, откуда вы вызволили меня. Вейдер покачал головой, его губы всё ещё были перекошены подобием кривой улыбки. - Мой сын растёт без отца, без матери, сиротой. А я допускаю всё это так просто…Я даже злиться уже не могу на себя, настолько это всё…, всё так… Он на несколько секунд замолчал, отвернувшись к иллюминатору, а потом продолжил: - Тогда в окне умирал закат... А потом умерли очень многие, все они умерли от моей руки, умерли даже дети. Унесённым этой рукой в Силу жизням нет числа и этого не изменить, и это не искупить. Это…просто невозможно искупить. На этих смертях стоит эта великая Империя, мир и порядок, и процветание. И пока я жив, Империя будет существовать, богатеть и развиваться, пусть мне придётся убить ещё множество раз! Но мой сын не должен проходить через это! Не позволю! Широкая спина Вейдера закрывала от девушки холодные космические звёздные дали, рассыпанные за полотном иллюминатора. По щеке Веры скатилась слеза. Она смахнула её быстрым жестом и сказала: - Вы предали, чтобы следовать своей внутренней правде, чтобы быть честным с самим собой, сэр. Но вы не предали свою душу, свою сущность. Именно поэтому Император может доверять вам. И я могу доверять вам. Но ваш сын, он… Вероника замолчала, понимая, что ей будет очень нелегко сказать, то, что она хочет, и не известно, как её Лорд отреагирует на это всё. Вейдер повернулся к ней, его лицо ничего не выражало, оно было пустым и … каким-то…печальным. - Говори, Шми, я хочу услышать, что ты скажешь, - мрачные нотки его голоса не ускользнули от Веры, но девушка чувствовала, что должна быть откровенной с Лордом. Потому что именно этого он ждал от неё. И почему-то Вере было очень легко смотреть Милорду в глаза, не отводя взгляд, значительно легче, чем в визоры его шлема. - Мой отец большую часть жизни растил меня один, - сказала она, - я не представляю, как бы я жила без него. Он научил меня всему. А вашего сына воспитывают чужие люди. Неизвестно, какие мысли они внушают ему, что говорят ему про вас. Мой брат - яркий пример тому, что можно сделать с человеком, если … - Мне не важно, что Люк будет думать обо мне, - резко перебил её Вейдер, опасно сверкая глазами.- О нём заботятся. Я уберегу его от «радостей» власти. Хорошо, что никто не знает, чей он сын. Ты даже не представляешь себе, Шми, какие манипуляционные механизмы могут активироваться, если кто-то узнает, что Люк мой сын. Один только Император чего стоит! А сколько у меня недоброжелателей! Ты уже испытала на себе последствия близкого общения со мной. Я не хочу этого для своего ребёнка! - Правда ведь всё равно когда-нибудь всплывёт наружу, - возразила Вера. Взгляд Вейдера снова слегка потемнел, полыхая в безднах зрачков неведомыми огнями. - Если это произойдёт, я встречусь с ним, и мой сын будет со мной, будет править этой галактикой. Я отдам ему всё, чем владею, и научу всему, что умею, – грозно сказал Лорд. На минуту Вере захотелось куда-нибудь укрыться от его странных глаз, но она лишь сильнее сжала губы и замёрзшие до боли пальцы на ногах. - А если он не захочет идти за тобой, если изберёт свой собственный путь? – вопрос как-то сам собой сорвался с губ, хотя девушка уже знала, что Вейдер ей ответит. - Он пойдёт за мной, вот увидишь, Шми. Я же его отец! – прозвучал ожидаемый ответ. Вера закусила губу, ноги предательски сводило от холода, но она должна была продолжать этот важный для её любимого человека разговор во что бы то ни стало. - Я искренне надеюсь, сэр, что Люк действительно так поступит. Как же можно не пойти за тем, кто после пережитого горя и отчаяния, истощённый от невыносимой боли, поднял и себя, и Империю, и делал, делает и будет делать всё для блага Галактики, всё, в чем все подданные Империи нуждаются? Вы человек, который стоит посреди огня, не пошатнувшись, тот, кто нашёл в себе силы жить, даже когда от его прежней жизни не осталось совсем ничего. Как можно не последовать за вами?- она говорила это так искренне и вдохновенно. Её слова каким-то странным образом повлияли на Вейдера, его взгляд неожиданно потеплел, но потом стал холодным снова. - Неужели ты, Шми, познав боль и предательство всё ещё хочешь быть рядом со мной, хочешь быть рядом с уродливым получеловеком, чувства которого умерли вместе с его женой? Может быть ты содрогнёшься в страхе перед новой болью? Я хочу знать, можешь ли ты выдержать боль, мою или свою, не скрывая и не смягчая её, и не пытаясь всё исправить? - Тогда вы сказали мне, что в вас живёт безжалостный ситх-убийца, и этого не изменить, он часть вас. В таком случае я признаюсь, что мечтаю обнять вас всего, и ту вашу внутреннюю сущность тоже. Я уже говорила вам когда-то, что принимаю вас целиком, любого, уродливого и прекрасного, потому что я люблю вас! И…ой! Ноги Веры всё-таки свело от холода после долгого стояния на холодном полу, и девушка рухнула бы на пол, если бы что-то невидимое вдруг не подхватило её. Сознание Скай чуть помутилось от боли. И пока Вейдер в который раз тащил почти бессознательное, хрупкое, бессильно-обмякшее тело Скай на руках, её губы шептали: - Падме Амидала, возможно, моя жизнь не будет такой образцовой и преданной, как ваша. Я даже не думаю, что когда-нибудь потесню вас в сердце Вейдера. Но я всё равно хочу посвятить ему всю свою жизнь. Поэтому доверьте мне Вейдера, прошу вас, Падме Амидала... *** Потом Вера пришла в себя в своей каюте, одна, бережно закутанная в несколько одеял. «Твоя жизнь, мой Лорд, в сражениях, в вечном отлаживании системы, Империи, в действиях ради блага и счастья других, ради мира и процветания Галактики. Ты этому всего себя посвятил и живёшь только этим. Но что бы ты не делал искупление не свершится, пока жертвы не примут его. Возможно, тебя так никогда и не простят, но всё-таки...однажды наступит день, когда ты улыбнёшься настоящей улыбкой, искренней и прекрасной, как тот человек на голозаписи когда-то много лет назад. И пусть я не в силах поменять твоё прошлое, зато я могу быть всегда рядом, всегда выслушать или просто помолчать рядом, как ты любишь. И тогда однажды ты улыбнёшься от всего сердца. Такое вот удивительное желание, увидеть твою искреннюю улыбку, но важнее него для меня нет ничего на свете!»