Много чего в одном флаконе

Ах, добрая старая Англия… Страна будто создана иллюстрацией к готическим романам, из которых медленно, но верно вырастают детективные тайны. В конце концов, сумасшедшие первые жены есть только у хмурых романтических мистеров Рочестеров, а вот настоятельное желание убить свою дражайшую половинку или даже родственника, доподлинно знающего о браке, заключенном на другом берегу Атлантики, есть даже у простых Смитов и Джонсонов. В семье де Люс очень много английского, настолько, что остается лишь восхищаться фантазией автора – прирожденного канадца. Семейство де Люс владеет Букшоу на протяжении столетий (есть намек, что первый де Люс получил земли приблизительно тогда же, когда король Вильгельм словил стрелу на поле у деревеньки Гастингс – то есть приблизительно с 1066 года). Из рода де Люсов, если верить автору Загадок, вышло множество героев, политиков, деятелей искусства и науки и как минимум один святой. Поместье Букшоу принадлежало Харриет, будучи завещанным ей ее дядюшкой и опекуном Таром де Люсом. Вследствие того что Харриет официально считалась пропавшей без вести на протяжении почти 10 лет и не оставила завещания, у полковника де Люса возникли определенные сложности в уплате налога на наследство. В итоге Букшоу переживает трудные времена, его хозяин фактически банкрот, а послевоенная разруха ощущается всеми обитателями поместья весьма остро. К 1950 году Букшоу – это огромный дом, окруженный большим парком. Везде царит запустение. Фонтаны этого парка давно перестали работать; дом отапливается лишь частично; крыша постоянно протекает, канализация функционирует из последних сил. Быт де Люсов описан в подробностях, всячески иллюстрирующих хроническое безденежье: в огромном доме служат лишь миссис Мюллет и Доггер, а не две дюжины слуг, как при жизни Харриет. На завтрак подается овсянка. Дочери вынуждены отчитываться об испорченных платьях (по крайней мере, Флавия, очередной раз заляпав свой наряд, всерьез опасается гнева отца) и прочих тратах. Де Люсы практически не пользуются автомобилем. Офелия предпочитает навещать своих друзей в деревне Бишоп-Лейси пешком, Дафна мало куда выходит, Флавия раскатывает на велосипеде по имени «Глэдис», а полковник если и уезжает в Лондон, то редко. В Букшоу под запретом телефон – допустимо использовать «аппарат», как называет сей предмет полковник, лишь в исключительных случаях. До поры до времени отсутствует телевизор. Хоть и малая экономия, но все же. С другой стороны, описание прелестей послевоенной Англии не дает серьезных оснований записывать кого-либо в начинающие злодеи. Поэтому сосредоточимся на том, что действительно может свидетельствовать о рождении будущего криминального гения. Как следует из выше обозначенных исследований социальных психологов, очень часто в начале жизни будущий преступник характеризуется: А) принадлежностью к группе, которая в силу религиозных, этнических или экономических причин относится к социальному меньшинству; Б) изоляцией – постоянной или временной, полной или частичной, – от общения со сверстниками; В) воспитанием в неполной семье или сложной семье [*сложная семья – своеобразный антагонист простой, или нуклеарной семьи. Нуклеарную семью образуют супруги и рожденные в их браке дети. Сложную семью образуют, помимо супругов и их общих детей, дети, рожденные в предыдущих браках, и/или вне брака одного из супругов, а также люди разной степени родства, совместно проживающие с указанными супругами.] Проследим наличие указанных социальных факторов в жизни Флавии де Люс. А). Семья де Люс – одна из немногих в окрестностях Бишоп-Лейси семей католиков. Подавляющее большинство их соседей и знакомых принадлежат англиканской церкви. Не самый важный факт, ведь не эпоха религиозных войн на дворе, но все-таки. На самом деле всячески подчеркивается веротерпимость и уважение людей разной религии по отношению друг к другу – так, например, католичка Офелия играет на органе в англиканской церкви Св. Танкреда, руководит церковным хором; де Люсы посещают воскресные службы; а тамошний викарий, каноник Ричардсон – лучший друг полковника де Люса со времен школы. Но факт религиозной обособленности мы уже запомнили. Социальный статус. Де Люсы – сквайры, английское дворянство. И пусть прошли времена, когда каждый крестьянин озирался на возвышающийся на ближайшем холме замок в ожидании защиты, помощи и требования немедленно уплатить налоги, но все же. Именно социальная стратификация является визитной карточкой английского общества в конце 19-первой половине 20 века. Принадлежность к элите, то есть титулованному и нетитулованному дворянству, означает и высокий образовательный ценз, и, весьма часто, особую мораль, кодекс чести. Наличие внутреннего кодекса чести, особенного «кодекса де Люсов», неоднократно подчеркивается практически во всех книгах цикла. Так, тетушка Флавии Фелисити де Люс не устает напоминать о важности следования долгу; и на вопрос Флавии, идет ли речь об отличии, подобном имеющемуся у королевской семьи, небрежно бросает: «Нет, ведь короли могут отречься». Образовательный ценз семьи де Люсов высок. Полковник получил образование в престижной закрытой школе для юношей; Харриет окончила знаменитую канадскую школу-пансион мисс Бодикот. Еще один повод считать себя исключительными. Этнических отличий у де Люсов, по сравнению с жителями Бишоп-Лейси, нет. Де Люсы – коренные англичане со времен норманнского нашествия. Экономические различия. С точки зрения многих жителей ближайшей к Букшоу деревни де Люсы просто зажравшиеся буржуи. Флавия не спешит их разубеждать, хотя на самом деле ей частенько доводится лечь спать голодной (на самом деле из-за того, что миссис Мюллет готовит на редкость малосъедобные блюда, и из-за того, что Флавия частенько не успевает к совместным трапезам. Специально голодом ребенка никто не морит, но и жареных трюфелей в Букшоу не подают. Исключительно сэндвичи с фазанятиной – да и то для избранных). Другими словами, налицо принадлежность Флавии к религиозно-социально-образовательно-экономическому меньшинству послевоенного английского общества. Б). На протяжении первых шести книг цикла Флавия не имеет близких постоянных привязанностей среди сверстников. Из первой же книги читатель узнает, что девочка ходила в воскресную школу и состояла в отряде скаутов. Из скаутов Флавию исключили, воскресная школа, как следует из возраста девочки, ушла в прошлое. В седьмой книге «Сэндвич с пеплом и фазаном» Флавия оказывается в школе-пансионе для девочек. Но знакомства и здесь не успевают перерасти в искреннюю, крепкую дружбу. Примечательно, что потребность в близком эмоциональном общении Флавия удовлетворяет за счет взаимодействия с неживыми и живыми объектами: так, например, ее лучший друг и постоянный спутник в путешествиях по окрестностям Букшоу – это «Глэдис», велосипед, когда-то принадлежавший Харриет. Есть курица Эсмеральда, есть химический кабинет дядюшки (вернее, двоюродного дедушки) Тара, к оборудованию которого Флавия испытывает весьма сильные чувства. Из людей она выделяет миссис Мюллет, Доггера, по крайней мере, позволяет себе расплакаться в их присутствии или заговорить о чем-то, что предпочитает скрывать от всех остальных. Постепенно Флавия удостаивает своего доверия Ниаллу-«матушку Гусыню», Антигону Хьюитт, Синтию Ричардсон, миссис Баннерман. Вроде бы неплохой круг общения, одна лишь проблема – речь идет о людях намного старше, чем сама одиннадцатилетняя Флавия. Из сверстников более-менее похожим на дружеские привязанности следует назвать общение Флавии с Порслин Ли (девушкой чуть старше Офелии; наполовину цыганкой; род занятий Порслин не называется) и Ундиной де Люс – девочка переселяется в Букшоу после несчастья с ее матерью. Но, справедливости ради, надо сказать, что и Ундину, и частично Порслин, и уж тем более – сестер, Дафну и Офелию, – Флавия терпеть не может. Войны с сестрами – это то, что скрашивает досуг юной Флавии в Букшоу, и это вполне реальные войны, в ходе которых побежденную сторону могут запереть в полной темноте в кладовке, или даже отравить. Так или иначе, факт изоляции в социализации Флавии де Люс также ярко выражен. Запомнили и это. В). На 1950 год полковник де Люс вдовец, чья жена считается пропавшей без вести. В дальнейшем ее тело будет обнаружено, привезено и похоронено в Букшоу. Сильное чувство, которое Хэвиленд питал и продолжает испытывать к своей жене, заставили его превратить ее комнаты и вообще Букшоу в своеобразный храм Харриет: всем домочадцам запрещено входить в ее комнаты, пользоваться ее вещами. Сентиментальные воспоминания не позволяют полковнику де Люсу пользоваться автомобилем Харриет, он отказывается продавать ценную книгу, на которой она оставила свой вензель, и так далее. Поэтому, хоть семья де Люс формально является неполной, следует уточнить: она дополнена за счет постоянного присутствия призрака Харриет. Как следует из размышлений Флавии, озвученных в книгах цикла, постоянное сосуществование с призраком матери может сделать сложным жизнь любой семьи. Еще один интересный вопрос – кто же воспитывал Флавию, Офелию и Дафну? Присутствует некая тайна, которая может оказаться всего лишь ляпом хронологии. Так, из фактов, представленных в романе «Здесь мертвецы под сводом спят», следует, что Хэвиленд, воевавший на Дальнем Востоке, приблизительно к 1940 году оказался в плену; и Харриет, отправившись в те же края с неизвестной Флавии и читателю, но явно важной миссией, во время посещения тюрьмы для военнопленных видела мужа. Однако, исходя из событий, представленных в третьей книге цикла, «Копченая селедка без горчицы», следует, что незадолго до своего последнего путешествия на Восток Харриет заказала портрет, который был написан в глубокой тайне от полковника. Миссис Мюллет вспоминает некоторые уловки, к которым прибегала миссис де Люс, чтобы скрыть портретиста. Спрашивается, зачем сохранять тайну – если человека, от которого она хранится, в данный момент нет в Англии? Единственное объяснение – что портрет рисовался долго, за это время полковник и успел побывать дома, и отправиться на войну. В любом случае, какое-то время – после 1940 года, когда исчезла Харриет, а полковник находился в плену, и до его возвращения из плена, которое произошло не позднее 1945-46 годов (точная дата не названа) три сестры де Люс находились на попечении неназванных дальних родственников. В ранних, отрывочных воспоминаниях Флавии они проходят как череда безликих теней. Значит, большой привязанности ни к кому из них она не испытывала. Конечно, это не настоящее «детство в застенках». Букшоу, обнищавший, обшарпанный и частично разрушающийся, не похож на подвал Каспара Хаузера, так же как и семья де Люс вовсе не людоеды, не клятвопреступники всея Вестероса Фреи или самодовольные моральные садисты Риды, отравившие детство бедняжки Джейн Эйр. В любом случае, семья де Люс – весьма странная семейка. Вполне английская. Вполне подходящая для взращивания маньяка, если следовать беспощадной статистике.