Олень, Медведь, Лис

      — Уснул, — билось в голове у Цзинь Гуанъяо. Впервые за время его игры на гуцине Не Минцзюэ уснул. Это казалось таким необычным и невероятным. Значит приступы настолько участились, что смогли вывести из строя самого главу Цинхэ Не.       Отложив гуцинь, Яо медленно поднялся и, стряхнув невидимую пыль, тихо подошёл к Минцзюэ. Мужчина во сне всё также продолжал хмуриться, его тело было напряжено, а правая рука слегка дрожала, будто человек сейчас проснется и схватится за оружие. Гуанъяо пристально рассматривал его. — Я бы мог его сейчас убить и никто ничего не понял бы.       Тихо вздохнув, Яо медленно положил руку на плечо мужчины и аккуратно потряс его, пытаясь разбудить. Но не успел он среагировать, как его схватили за руку и прижали к груди, Цзинь Гуанъяо вскинул голову и, ударяясь лбом об подбородок мужчины, ошарашено уставился на лицо Не Минцзюэ, которое оставалось таким же хмурым. Глава Цзинь попытался выбраться из рук, но у него ничего не получилось, его лишь прижали ещё ближе. — Брат, — Яо потряс Минцзюэ на плечо, — глава ордена, проснитесь!       Но и это ничего не дало, устало вздохнув, Яо, покрутившись в руках мужчины, принял более удобную позу. В такой ситуации он ещё никогда не оказывался. Поразмыслив, глава ордена Цзинь прикрыл глаза и уткнулся лбом в плечо Не Минцзюэ, засыпая.       Ему снилось, как кто-то ласково его гладит по голове и щеке, шепчет что-то нежное и легкое, снились едва ощутимые поцелуи.

Мэн Яо снилась мама.