Её персональный ураган

      У Фэнгса язык без костей. И тот охотно болтал им без умолку на разные провокационные темы. Иногда было весело, иногда не очень. Он будто забывал, что Хэйли вообще-то девушка, а не парень, когда она находилась в их компании, а случалось это довольно часто. Они собирались на посиделки с фильмами или настолками почти каждые выходные, если других планов не было.       Хайд считала, что мысль должна опережать язык, а не наоборот. И сама старалась придерживаться этого простого правила: сначала думай, потом говори. Поэтому одёргивала его, когда Фогарти совсем переходил границы. Например, обсуждал девчонок из школы, которые ему приглянулись и которых она знала лично, в слишком уж фривольной манере. Или, когда принимался подкалывать их со Свит Пи, в плане отношений. Не потому, что так на самом деле думает, а потому что ему просто становилось скучно.       – Это же как есть одно и тоже, – сказал он на свой оставшийся без ответа вопрос «вы прям реально друг другу ещё не надоели, только честно?». Они посмотрели на него как на идиота. – Я за разнообразие, хотя и в постоянных отношениях тоже есть свои плюсы. Например, – он расплылся в хитрой улыбке и поиграл бровями, – секс. Когда только захочешь.       Зак сделал вид, что его сейчас стошнит, но промолчал. Уже не так остро реагировал на подобное, как раньше. Хэйли им гордилась по этому поводу.       – Чувак, по тонкому льду ходишь, – предупреждающе покачал головой Свит Пи. И не прогадал.       – Плохо, когда на личном фронте только в рукопашную, да? – не осталась в долгу Хэйли. – Завидуешь?       Свит Пи, сидящий рядом с ней, рассмеялся. Мол, получай, так тебе и надо!       – А почему мне нельзя шутить на эту тему, а тебе можно? – наигранно надулся Фогарти, но уголки его губ предательски дёрнулись вверх. – Это сексизм!       – Потому что ей можно. А тебе нельзя, – отрезал Свит Пи, сделав акцент на «потому что». В глазах ещё искорки прежнего веселья, но голос при этом деловитый. Хэйли не сдержала улыбку и прижалась к его плечу сильнее, обнимая его руку своей. От этих плеч веет спокойствием, защищенностью. Он что стена. С ним она чувствует себя в безопасности.        – Просто сбавь обороты, – примирительно попросила Хэйли, – я ещё от шутки про доставщика пиццы и гинеколога не отошла. – И слегка краснеет, но не от шутки как таковой, а от того, какие воспоминания она пробудила.       Зак изумленно округлил глаза и пристально уставился на Свит Пи:       – Ты чё ей рассказал?       Свит Пи только пожал плечами.       – Она меня пытала. – Перевел взгляд на Хэйли и вздохнул. В глазах плясали бесенята. – Что я мог сделать?       А речь вот о чём.       Это были последние выходные перед Днём Благодарения, впереди несколько дней отдыха. Друзья семьи из Нью-Йорка пригласили их к себе на праздники. Грэмс тоже собралась приехать туда по делам. Кроме того, это прекрасный шанс встретиться Беа, они уже, казалось, тысячу лет не виделись вживую. С одной стороны, было бы здорово собраться всем вместе, как в старые добрые времена. А с другой, Хэйли одинаково сильно предпочла бы быть тут, со Свит Пи, наедине. Почти пять дней... М-м-м, звучит как музыка.       – Ты точно не поместишься в мой чемодан? – печально вздохнула она. – Взяла бы тебя с собой.       – Точно.       – А если ну очень постараешься? – Он только улыбнулся и покачал головой. Хэйли недовольно сморщила нос. И получила в него поцелуй. Касание лёгкое, тёплое, такое приятное. Она закрывает глаза и поднимает голову выше, поэтому следующий приходится уже в губы.       Это будут ужасно долгие праздники.       – Кончайте лизаться! Или играйте, или идите наверх.       Хэйли закатила глаза, Зак в своём репертуаре. Они и не «лижутся», всё вполне невинно. Сидя в компании, не позволяли себе тех поцелуев, которые были между ними наедине. Да и в целом, это было не обязательно. Вполне достаточно находиться в пространстве друг друга. Как сейчас. Они сидят на полу, бедро к бедру, его рука за ней, и Хэйли удобно опереться на неё спиной.       На выходные Свит Пи остаётся у неё. Почти уже обычное дело. Ник каждый раз неодобрительно хмыкает, когда всё чаще замечает следы его присутствия в доме – ещё одна зубная щётка в её стакане на полочке в ванной, забытая ветровка на вешалке, что была им всем велика, а хлопья, которые стала покупать Хэйли, больше никто кроме Свит Пи не ест. И шутит, что скоро начнет требовать с него арендную плату. Или не шутит.       Этим вечером играют во что-то похожее на «Dungeons & Dragons», но только более криповое, на чём помешалась вся школа после начала учебного года - «Грифоны и Горгульи». Они тоже от тренда не отставали. А Зак, прекрасно манипулировавший голосом, был отличным «мастером».       Она уже не помнит, о чём была речь в самом начале, кажется, выходила за закусками, а вернулась уже к концу фразы.       – Так что при большом желании что-то общее найти можно у всего на свете, – уверенно заявил Фэнгс. – Даже между доставщиком пиццы и гинекологом, хотя казалось бы.       Свит Пи понимающе усмехнулся в кулак, а Зак поморщился.       – Давай без твоих дебильных шуток. – И напомнил, глазами указав на Хэйли. – Среди нас всё-таки дама!       – А что общего между доставщиком пиццы и гинекологом? – спросила та, присаживаясь на своё место.       – Ничего! – тут же в один голос воскликнули Зак и Свит Пи.       Хэйли недоуменно прищурилась. Какая подозрительная синхронность.       – А что такого?       – Да забей, – отмахнулся Свит Пи.       – Ну, что...? – Но ответа добиться так и не смогла. Хотела погуглить, даже взяла смартфон, но отвлеклась на свой ход, и это совершенно вылетело у неё из головы.       Хэйли вспомнила об этом, когда они уже собирались спать. Она ушла первой, неспеша умылась и приняла душ. Свит Пи пришел позже. Зак и Фэнгс ещё тусили внизу.       Краем глаза она видела, как он подходит к шкафу, где на полке за её футболками, дальше в глубине, запрятано несколько его вещей на случай, если тот остаётся у неё: пара футболок и маек, в которых она иногда спала, чтобы дышать его запахом, длинные шорты и легкие пижамные штаны. Дальше ей не нужно смотреть, она и так знала, что он делает. Тихий стук и звяканье - это его кольца ударились друг об друга, когда он положил их на стол. Шуршание ткани - клетчатая рубашка небрежно падает на спинку стула, к ней присоединяется черная футболка. Ещё звяканье, но уже громче - пряжка ремня, когда он снимает джинсы.       Звука шагов почти нет, когда он приближается. Свет настольной лампы гаснет, и в темноте она слышит:       – Двигайся. – Хэйли пододвинулась, давая ему больше места. Матрас прогнулся, принимая тяжесть ещё одного тела. Свит Пи забрался под одеяло и прижался к ней со спины, по-хозяйски обхватив её за талию. Вторую руку пропустил у неё над подушкой. – Тебе определенно нужна кровать побольше.       Она не возражала.       Действительно, для них двоих места явно недостаточно. Ну, не в полной мере. Разумеется, ей нравились их совместные ночевки, даже очень. Однако, они бы нравились ещё больше, будь собственная кровать немного шире. Когда они спали вдвоём, Хайд почти всегда на ночь собирала волосы в косу, либо в нетугой пучок на макушке, чтобы они не лезли ему в лицо, или он случайно не зажал их под собой во сне. Тут уже не до красоты, в такие моменты начинаешь больше думать об обоюдном комфорте. Сам Свит Пи был как печка. Летом, в духоту, когда кондиционер приказал долго жить, а он прижимался к ней, от жары можно было сойти с ума, и они иногда перемещались на пол.       – Угу, только что я Нику скажу? Мне нужна новая кровать, потому что нам с тобой недостаточно места, чтобы спать тут вдвоём? – Вряд ли отец оценит такую честность.       – А для всего остального места, значит достаточно? – усмехнулся Свит Пи ей в затылок и сам же себе ответил. – В целом, да, для всего остального места вполне хватает.       Хэйли промолчала, только улыбнулась.       – Могу подпилить ножки кровати, – коварно предложил он, – свалим всё на древесного жука.       – Ценю твой энтузиазм, но давай обойдемся без порчи моей собственности, ладно? – попросила Хэйли, ощущая тепло его кожи спиной даже через майку. Оно действовало успокаивающе. Укутывало, как одеяло. Хотелось обернуться им и просто уснуть. И она чуть было не задремала, но… – Ну, а всё-таки, – вспомнила Хэйли и повернула к нему голову, – что общего-то?       – М? – сонно пробормотал Свит Пи, который почти уже уснул. Хайд чуть-чуть завидовала этому его умению: быстро вырубаться. – Ты о чём?       – Между доставщиком пиццы и гинекологом.       – Да забудь ты уже, – с некой досадой вздохнул Свит Пи. – Это старая и тупая шутка, Хэйли.       – Не смешная?       Свит Пи пожал плечами, по-прежнему не открывая глаз:       – Для кого как.       – Ну, так расскажи, – настаивала она. – Мне интересно.       – Не хочу. Закрыли тему.       – Почему?       – Не хочу и всё! – В голосе зазвучали нотки раздражения. – Спи.       – Ладно, – Хэйли отвернулась.       Свит Пи поморщился, когда во мраке комнаты в глаза ударила яркая подсветка смартфона, даже сквозь закрытые веки.       – Что ты делаешь? – недовольно спросил он, сощурившись.       – Гуглю. – Хайд услышала недовольное цоканье, и могла поспорить на десятку, что он закатил глаза. Внезапно его рука закрыла экран, сжала и выхватила телефон. Не ожидавшая от него такой прыти, она только и успела, что возмутиться. – Эй!       Свит Пи спрятал её смартфон куда-то себе за спину, и повторил:       – Серьёзно, давай спать, а?       – Или расскажи, или верни телефон, я посмотрю сама! – потребовала Хайд.       Он тяжело выдохнул через нос, поджал губы, смерив её недовольным взглядом. Знал, что она не отвяжется, поэтому сдался. Подсветка экрана ещё не погасла окончательно, и она видела, как он произнес с совершенно непроницаемым лицом:       – Каждый может понюхать, но не может попробовать.       Хэйли моргнула, потом осознала, сказала:       – Ужас. – И отвернулась.       Примерно с минуту было тихо. Она держалась как могла, с силой закусив губу, но это было выше её сил. Её плечи затряслись и Свит Пи не мог этого не почувствовать.       – Ты там… хохочешь что ли? – насмешливо-удивленно поинтересовался он.       Она отрицательно покачала головой и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить себя. Свит Пи тоже начал смеяться, возможно над ней - от того, что ей смешно, - а может быть и вместе с ней. Шутка действительно невероятно тупая.       Отсмеявшись, Хайд повернулась на спину. Она тяжело дышала, прижимая ладонь к чуть вспотевшему лбу, а на лице до сих пор была улыбка:       – Фуф, какая похабщина!       – Вот поэтому я и не хотел говорить, – сказал Свит Пи. Она не видела, но чувствовала, что тот улыбается.       – Да уж, – хмыкнула Хэйли и наигранно сердито воскликнула: – Вот как мне теперь спокойно на пиццу смотреть, а?       – Это проходит. Что в первом, что во втором случае.       Хайд улыбаться перестала.       – Да-а? – недовольно протянула она. И ревниво осведомилась. – А ты у нас что гинеколог? Есть опыт?       Он замер от резкой перемены тона её голоса, затем отвернулся, чтобы включить лампу на тумбочке. Снова повернулся к ней и прищурился, глядя на её нахмуренные брови.       – Ты хочешь меня о чём-то спросить?       Хэйли в ответ раздражённо фыркнула. Вот ещё! Ничего не хочет об этом знать. Ей совершенно всё равно, что и с кем он там делал до неё. Её это не касается. Чёрт за язык дернул вообще такое ляпнуть!       Она повернулась на бок, закрыла глаза, всем своим видом показывая, что болтать больше не намерена. Мол, спокойной ночи, приятных сновидений.       – Или ты хочешь, – Свит Пи наклоняется к её уху и шепчет, – о чём-то меня попросить?       – Чего? – выдохнула Хэйли и словно оцепенела. А сердце, наоборот, заработало будто за все органы разом. Оглушало своим стуком.       – Ты поняла. – А точно ли? – Я не против, если хочешь. Просто скажи.       Ему нравилось, когда она говорила о своих желаниях и ощущениях в сексе. И Хайд старалась быть честной. Если что-то было неприятно, она говорила об этом. И если приятно, то тоже говорила.       Хэйли любит быть снизу. Любит видеть, как он возвышается над ней: большой, сильный и такой красивый, что дух захватывает. Всё так же волнительно, как и впервые. Никак не привыкнуть. Ей безумно нравится чувствовать на себе его горячую тяжесть, особенно, когда он её не контролировал. Но не меньше ей нравиться быть сверху. Их движения, сцепленные руки, когда ей нужна была опора, его взгляд, обращенный на неё: затуманенный, вожделенный, но в тоже время какой-то восхищенный. Видеть его лицо в такие моменты – бесценно!       И да, они много чего уже попробовали, но не такое.       – Но у меня есть условие, – продолжает Свит Пи.       Конечно, он попросит её о том же самом, это было бы логично и даже ожидаемо. Но Хэйли не совсем уверена, что уже готова к подобному. Она соврёт, если скажет, что не никогда об этом не думала. По правде… думала. Но не смело, и никогда не доводила дело до конца, даже в мыслях. А во время близости, когда эмоции переполняли через край, бывало, дорожка из её поцелуев по его животу спускалась совсем низко, неприлично низко, и он напрягался, так трогательно вздрагивал под её губами и покрывался мурашками, но она никогда не пресекала грань допустимого.       – Я сделаю это при свете. – Язык слегка лизнул мочку уха, вызывая бесподобные мурашки. – Хочу тебя видеть.       Хэйли сдавлено выдохнула и спрятала лицо в подушку. Дыханье участилось, а лицо бросило в жар. И не только лицо, низ живота предательски тянет. Стоило только на секунду вообразить его голову между своими бедрами, и, кажется, из ушей повалил пар. Собственная голова, что чайничек – просто кипит от смущения.       Свит Пи смеётся.       – Что такое? – легко касается губами пунцовой шеи. – Для тебя это слишком?       – Я… не знаю, – неуверенно проговорила она. Подушка заглушила голос, но он всё равно услышал.       – Ты не обязана ничего делать потом, знаешь?       Хэйли, прерывисто вздохнув, повернулась на спину. В глазах и сомнение, и легкий испуг, и волнение, и почти незаметная, нерешительная тень желания. Щеки до сих пор лихорадочно горят, сердце выделывает кульбиты под ребрами. Но, не смотря на смущение, встретила его взгляд. От него слабеет в коленях, да и вообще конечности становятся ватными, слушаются плохо, а дыхание снова перехватывает. До сих пор, не смотря на всё что между ними уже случилось, он действует на неё ошеломляюще. Свит Пи не шутил, но ей хотелось как-то разрядить обстановку.       – А ты не пытаешься тему перевести?       – Может быть, – лукаво улыбнулся он, и Хайд тоже улыбнулась. Невозможный! Потянулась к нему, нежно поцеловала. Ответ не заставил себя долго ждать. И только представив его губы и язык совсем не на своих губах, она едва не застонала. Но всё равно это как-то...       – Мне приятно, что ты так думаешь, – призналась она. Ей и правда приятно, хотя и чрезвычайно смущающе. – Пока давай без таких экспериментов, не уверена, что… может потом.       – Как скажешь. – Щёлкнул выключателем лампы, и комната вновь погрузилась в темноту. – Тогда я спать.       Спать?!       Хэйли разочарованно вздохнула.       Серьезно? Он - спать, а ей что теперь делать с этим мучительным жаром внизу живота, появившимся после его слов. Да, она сказала, что экспериментировать сейчас не хочет, но от всего остального не отказалась бы.       Повернулась на бок, чуть поддаваясь назад, ещё ближе к нему, прижимаясь к его бёдрам теснее. Вроде удобно, но недостаточно. Снова пошевелилась, плавно качнув бедрами. Раз, затем второй. Его рука у неё на талии напряглась.       – Ты специально ёрзаешь? – подозрительно поинтересовался Свит Пи.       – Не-а, – вполне невинно ответила Хэйли. – Просто устраиваюсь поудобнее.       Примерно с минуту она не двигалась. Дыхание ровное и размеренное, будто и правда засыпает. Но сна вообще ни в одном глазу. Поэтому тело вновь пришло в движение, выписывая осторожные восьмёрки бёдрами.       – Ты специально ёрзаешь. – Уже не вопрос, а утверждение. В его голосе она расслышала улыбку.       И Хэйли не стала больше отрицать. Да, она делала это специально.       – А ты… прям очень хочешь спать? – Рука потянулась за спину, вклинилась между их телами, и безошибочно нашла то, что искала. Бережно погладила сквозь ткань штанов и нижнего белья. И почувствовала, как он почти сразу отзывается на её прикосновения. Грудь, прижатая к её спине, начинает вздыматься всё тяжелее, и он непроизвольно делает движение тазом ей навстречу. Низ живота прошибло ещё одной горячей волной.       – Уже нет. – Шумный выдох в районе затылка был расценен, как согласие. Ладонь продолжила свой путь: уверенно преодолела штаны, резинку трусов, вниз по животу, по жестким коротким волоскам, чтобы обхватить эту жаркую гладкость. – Как к себе домой…охх, – усмехается Свит Пи, но тут же его голос срывается, когда она сжимает его крепче.       Несколько поглаживаний, ласковых прикосновений и вот он уже горячий, твердый и готовый ко всему.       – Ну, ты пуля! – Он самодовольно пробормотал что-то типа «а то ж!». Его рука пробралась к ней под майку, нетерпеливо сжала грудь. Хэйли только прерывисто вдохнула. Но не смогла удержаться от того, чтобы чуть-чуть его подразнить. Почти пропела: – Не очень хорошее качество для парня.       – Ты это… на что сейчас намекаешь? – нервно осведомился Свит Пи, а она едва не рассмеялась.       – Ни на что, это шутка.       – Шутка, значит. – Его рука снова пришла в движение. Огладила бедро, живот и скользнула туда, где уже давно вовсю требовалось его внимание. Хэйли закусила губу, ощущая знакомую сладкую, предвкушающую дрожь, и едва сдержала стон. – Кто бы говорил! Сама-то, – Свит Пи жарко выдыхает ей прямо в ухо, легонько кусает за мочку, и она вздрагивает то ли от волны потрясающих мурашек, что устремились вниз по позвоночнику, то ли от его приятных касаний, – уже вся мокрая. А я до тебя толком даже не дотронулся…       …а она уже завелась. И причины две.       Первая - он.       Безусловно, он её привлекает, заставляет терять голову. Весь, целиком и полностью, от темноволосой макушки до пят. Но это не всё, это только половина.       Вторая, это то, как он на неё заводится! Его реакция на её ласки, сбивающееся дыхание, как он смотрит на неё жадными глазами, без слов поощряя все её действия. Всё это приводило Хэйли в неведанный ранее, безумный восторг и азарт. Так приятно. Быть желанной.       Они ласкают друг друга только руками, и целуются. Он по-прежнему позади неё, Хайд к нему полу боком. Вскоре просто рук становится недостаточно. Свит Пи нетерпеливо тянет её майку вверх, и она чуть привстаёт, помогает ему стянуть её через голову.       – Дверь? – внезапно вспоминает Хэйли.       Ник сегодня ночевал не дома, но у Зака есть тупая привычка врываться без стука. Это бесило. Один раз это вышло ему боком, и он едва не вылетел из её комнаты кубарем. Потому что Свит Пи это выбесило ничуть не меньше, вот они с Заком и закусились. Тогда они с Хэйли ничего такого не делали, оба были одеты и просто разговаривали, но поза - Хайд на нём сверху, - в которой Зак их застал, была довольно компрометирующая.       – Заперта, – хрипло отвечает Свит Пи.       Они резво избавились от остатков одежды. Свит Пи ныряет рукой под матрас, где всегда про запас лежат несколько презервативов. Её таблетки не вовремя закончились, а новые купить не успела. Ей хочется его поторопить, но не делает этого, его действия и так быстрые и выверенные.       Одна рука просовывается под ней, обнимает, стремясь сделать её ещё ближе к себе. Хэйли практически вжимается в него, чувствуя его тепло голой спиной. От него кости будто плавились, превращались в жидкость. Вторая подхватывает её ногу под колено, тянет вверх и чуть назад. Она с готовностью подчиняется, чтобы предоставить ему больше доступа. Собственная рука направляет его, задает правильный угол, желая как можно скорее ощутить его в себе.       И наконец он входит, сразу заполняет её собой до предела. Хэйли не может сдержать восторженный стон и блаженно улыбается. А им нужно быть потише, в доме они не одни. Несмотря на страсть, застилавшую рассудок, про это помнят оба.       Его объятья тесные и жаркие, но ей они нужнее, чем воздух. Свит Пи держит её обеими руками. Как-то в шутку ляпнул, мол, мог бы, вообще обернулся бы вокруг неё змеёй, а она рассмеялась. От него такое слышать было вдвойне забавнее.       Он движется внутри пыточно-медленно, сладко, очень глубоко. Их дыхание, одно на двоих, шумное, срывающееся, но недостаточно, чтобы за пределами этих четырех стен их мог кто-то услышать. Его губы почти обжигают, влажно целуют, куда придётся, изредка прихватывая кожу зубами: в шею, в плечо, в линию челюсти, в подбородок. Пальцы зарываются в его волосы, ласкают кожу. Толчки невыносимо неспешные, почти сводящие с ума. А она уже и так на пределе, внутри всё взывает, молит получить необходимую разрядку.       – Быстрее..! – просит она, и он… ускользает, покидает её, вызывая внутри протестующе-ноющий спазм! – ты …куда?       – А как же… «скорость… не очень хорошее качество для парня»? – Ирония в его голосе, хриплом от возбуждения, заставляет вынырнуть из этой пьянящей истомы.       – Не поняла, ты… мне так… мстишь что ли?! – обалдела Хэйли. Шантаж сексом?! Это что ещё за новости!       Неприкрытое возмущение в её осиплом от едва сдерживаемых стонов голосе позабавило и Свит Пи коротко рассмеялся.       – Нет, погоди секунду.       Он отклоняется назад, перестает её обнимать одной рукой. Спину, влажную от их общего пота, тут же холодит, и она покрывается мурашками. Щелчок выключателя, комнату озаряет мягкий свет.       – Повернись ко мне.       Хэйли поворачивается. От взгляда его тёмных, почти чёрных глаз, сердце колотится ещё быстрее, пульс оглушает, а тело горит.       Свит Пи нравится секс при свете, а ещё лучше днём. Признался, что нравится видеть её лицо, когда ей хорошо. Хэйли предпочитает полумрак. Но с ним почему-то всегда необычайно легко отпустить себя при любом раскладе. Отпустить смущение и терять самообладание снова и снова, отдаваться ощущениям собственного тела без остатка. Хайд и не знала до него, что оно способно так чувствовать.       Она пропускает руку под его головой, обнимает другой, столь родного и желанного, прижимается к губам. Целует с такой страстью, что сама себе потом удивляется. Но это потом, а сейчас… когда Свит Пи заводит её ногу за себя, и они снова единое целое, она не думает ни о чём. Кроме него, движений их бёдер навстречу друг другу, дурманившего запаха его тела, вкуса губ и разгорячённой кожи.       Воздух в комнате становится тяжёлым, горячим, будто опаляет лёгкие при каждом вдохе. Звуки, с которыми встречались их тела, приглушает одеяло поверх бёдер, хотя из-за него невероятно жарко. Без него было бы лучше. Она тихонько постанывает и бесконтрольно что-то шепчет, не помнит что, когда он даёт ей то, чего она хочет - быстрые, резкие толчки. Наслаждение становится слишком нестерпимым, оно приближается. Хэйли чувствует его, чувствует, как горячий прилив поднимается от самых пальцев ног вверх. Обнимает крепче, оставляя бледные отметины на его коже от пальцев, будто он спасательный круг или якорь, который держит её на этой планете и не даёт улететь. Закрывает глаза, чувствует, что срывается, в самый последний момент зажимает рот ладонью, приглушённо и протяжно стонет, сжавшись вокруг него всем своим естеством.       Свит Пи замирает, тяжело дыша, ждёт, когда пройдёт эта её первая острая волна, но она просит его продолжить.       – Всё хорошо, солнышко, – воздух царапает горло, когда она говорит. Во рту сухо, как в пустыне. Шёпот торопливый, ласковый, от которого у него лавиной бегут мурашки по спине, а в глазах темнеет. По-прежнему не открывая глаз, Хэйли целует родинку на его щеке почти у линии роста волос, – пожалуйста… не останавливайся… – Несмотря на то, что внутри всё пока невероятно чувствительно сейчас, почти болезненно, ей нужно - нет! - просто необходимо, чтобы ему стало так же прекрасно, как и ей!       И он даёт себе волю. Утыкается лицом в изгиб её шеи, выдыхает «сейчас, уже почти» чудовищно жарко, наваливается на неё сильнее, чуть меняя угол проникновения. Она гладит его по волосам, пока он делает внутри неё последние, чертовски сильные и глубокие толчки. Слышит тихий, хриплый стон его собственного удовольствия, и чувствует, как напрягаются мышцы рук и живота в этот миг.       Свит Пи откидывается на спину. Его руки расслабляются - одна всё ещё под ней, вторая безвольно свешивается с кровати, - а голова устало падает на её руку, как на подушку. Скоро она онемеет под её, головы, тяжестью, но Хайд не жалуется. Оба молчат, пытаются отдышаться.       Если он любит наблюдать за ней во время секса, то Хэйли больше всего нравится видеть его после, хоть и не долго. Свит Пи быстро приходил в себя. Потому что выражение лица в первые несколько минут как никогда открытое, расслабленное, даже беззащитное какое-то. Весь как на ладони. И таким он бывает только с ней.       Вот и сейчас засмотрелась на его профиль: глаза всё ещё закрыты, ресницы трепещут, влажные прядки волос липнут к виску, уголки приоткрытых губ чуть приподняты в улыбке.       Свит Пи чувствует на себе её взгляд, облизывает пересохшие губы, сглатывает, открывает глаза, уже почти не замутненные возбуждением, и поворачивает голову:       – Что? – Голос низкий, с хрипотцой, но довольный.       – Да так, любуюсь, – в лоб призналась она. Он усмехнулся и немного смутился от такой честности, совсем чуть-чуть. – Никак не привыкну к этому чувству.       – К какому? – Его рука, та, что свисала с кровати, теперь сжимает её ладонь, переплетает их пальцы.       Хэйли мягко улыбается, разнеженная, счастливая, и восхищенно выдыхает:       – Как же с тобой хорошо!       Он буквально расплылся в ответной улыбке, такой солнечной, яркой и тёплой, которую она просто обожала. Если бы можно было, поймала бы его улыбку, спрятала в ладонях и никому не показывала. Действительно, солнышко. Её персональное. Ему вполне подходит.       – Тогда что насчёт второго раунда?       Хэйли понимающе ухмыльнулась. Ему частенько мало одного раза, а ей вполне достаточно. Свит Пи говорит, что на первый только распробовал, а она всегда соглашается, потому что в целом, если дать ей немного времени, то силы появятся, а аппетит, как говорится, приходит во время еды.       – Дай мне минут десять, ладно? – зевнула Хайд, прикрыв рот ладонью. – Только в этот раз хочу попросить…       – Передумала?       Она покачала головой, закрывая глаза. Нет, точно не сегодня, но она будет иметь в виду. И быть может потом, не завтра и не послезавтра, а в обозримом будущем, они снова вернутся к этому разговору, который про «чем выше любовь, тем ниже поцелуи».       – Я хочу быть сверху, – пробормотала Хэйли, чувствуя, что вот-вот провалится в сон: короткий и глубокий.       – Идёт, – легко соглашается Свит Пи. – Руку мне вернёшь?       – Хм… если только ненадолго.       Хайд уже не видит, как он закусывает губу в предвкушении, уставившись в потолок. Десять минут - это не много. Но если перевести в секунды, то цифра «600» кажется ужасно большой.