***
Солнечные лучи просачивались сквозь тонкие шторы, частично освещая небольшую комнату в светлых тонах. Но в самом помещении был ужасный беспорядок: одежда была разбросана, бутылки из под пива и соджу валялись и на полу, и на столе, а остатки еды со вчерашнего вечера оставались неубранными. Ощущение такое, будто за ночь здесь произошла третья мировая. Чимин просыпается и издаёт болезненное мычание. Голова разрывается, особенно в области лба, будто ее раскалывают топором. Он сворачивается в клубок и держится за череп одной рукой, пока другой берет телефон и набирает другу сообщение. Предупреждает, что, возможно, он сегодня не придет и идет в ванную, чтобы умыться.***
— Еще чего! Да пусть валит куда угодно, — Тэхен фыркает и недовольно смотрит на Чонгука, — Ты что, защищаешь её? Тэхен раздражен. Его лучший друг сейчас нагло встает на сторону Дженни, говоря, что «она же все-таки девушка». А Тэхену все равно, девушка это или нет, главное, что его гордость задели. — Я тебе серьезно говорю, Тэ. Если она откажется играть с тобой, ты останешься без партнера и не сможешь сдать экзамен по камерному! — Чон старательно объясняет своему другу, активно жестикулируя руками. Он хочет как лучше, а Тэхен этого, похоже, не понимает. — И без неё прорвусь, — тихо отвечает Ким. Он идет гордо, смотря исключительно вперёд, и лишь иногда поглядывает на друга. — Кто пишет? — Тэхен заинтересованно спрашивает, в то время как телефон Чонгука взрывается от уведомлений. — Чимин, — Чон поджимает губы, — Говорит, что не придет. — Почему? — Бухал он, чего тут непонятного? — отвечает Гук, на что шатен понятливо кивает. Студенты недолго шагая, расходятся. Чонгук двинулся в сторону лестницы, а Тэхен пошел дальше по коридору, на ансамбль. После этого разногласия (это еще мягко сказано), Тэхен избегал какого-либо контакта с партнершей, да и она как-то не особо рвалась к общению. Пианист не любил слышать замечания со стороны младших, потому и извиняться он совсем не собирался, напротив, ждал подобного действия от девушки. Ему было настолько неприятно слышать все эти едкие и колючие поправки, что пар из ушей готов был пойти. Одно замечание, второе, десятое… Еще чуть-чуть, и Тэхен бы точно не выдержал и наорал на эту выскочку, попутно кидая в стену ноты и толкая её пюпитр. Раздражающая, самоуверенная и колючая, словно кактус, особа, отогнала и без того малое количество желания парня играть в этом дуэте. Войдя в кабинет, взгляд шатена сразу же наткнулся на объект неприязни. Девушка невозмутимо сидела на стульчике, ковыряясь в телефоне. Даже не обратив внимания на вошедшего, она продолжала изредка посмеиваться над комедией. Кинув сумку на стол с грохотом, Ким прокашлялся, а Дженни даже ухом не повела, тем самым игнорируя появление молодого человека. Вдруг, она услышала резкую, словно по клавише ударили молотком, ноту «ля». За роялем сидел Тэхен и выжидающе смотрел, когда она уже оторвётся от гаджета и начнет настраивать инструмент. Дженни нехотя положив телефон на подоконник, берет скрипку и проверяет строй. Всю репетицию чувствовалось напряжение. Каждый играл по-своему, не слушая партнера. Они словно пытались переиграть друг друга, играя на зло друг другу все громче и громче, соревновались, казалось, за первое место в конкурсе «Кто сильнее ударит свой инструмент». Несколько раз эти двое даже расходились по темпам, но никто не хотел признавать свою неритмичность. Наконец, Дженни не выдержала: — Неужели так сложно играть в одном темпе? — Тебе, видимо, да. — не оборачиваясь, он также спокойно сидит за инструментом, оставив руки на клавишах. Тэ выдыхает, после чего предлагает: — Может быть включим метроном? — Да, тебе бы не помешало с ним поработать. — снова огрызается. Тэхен удивленно приподнимает брови, но молчит, ссылаясь на вечную язвительность скрипачки. Он заводит метроном, который стоял неподалеку и начинает играть, затем вступает скрипка. Шатен увлекся и не заметил, как заглушил стук механизма. Джен тщетно пыталась услышать ритм, но он продолжал ускорять, упиваясь своей игрой. Девушка перестала играть. Остановился и Тэхён. — Что-то не так? — Извини, но ты заглушаешь метроном, — она старается говорить вежливо, — Можешь играть на пиано? И менее эмоционально. — И менее выразительнее, как ты, да? Лицо моментально краснеет от злости, будто спелый помидор, динамит, готовившийся вот-вот взорваться, но она молча проглотила и приняла упрёк со стороны пианиста. Еще учась в школе, ей не хватало эмоциональности в игре. Её учитель не раз говорил о том, что нельзя увлекаться техникой, забывая выразительность. — Ладно, признаю, я слишком увлекся, — Киму стало неловко. Он ожидал услышать от нее очередную колкость в ответ, и поэтому его очень удивило молчание, — Продолжим? Дженни кивнула, после чего они начали играть уже настоящим дуэтом. Не было больше соперничества в их игре, они просто слушали друг друга и играли как одно целое. Тэхен действительно стал исполнять более тоньше, слушая партнершу и уступая в нужных местах. Оба музыканта передавали друг другу темы, создавая чарующий ансамбль скрипки и фортепиано.***
***
— Куда делись мои ноты?! Госпожа Хван с утра не может найти свой сборник пьес. Она искала везде: и в шкафчике, и в сейфе, и за двумя фортепиано, в надежде, что ее драгоценные бумажки провалились хотя бы туда, но все тщетно. Она не может вспомнить, кому она могла их отдать, и могла ли она вообще их кому-то доверить? Дверь в класс открывается, а затем заходит Дженни, случайно наступая на какие-то ноты. Она пробегается взглядом по кабинету и видит сущий бардак. Сейф открыт настежь, ноты валяются на всех возможных поверхностях, а госпожа Хван в это время корячится под столом. — Здравствуйте... — студентка произносит это тихо, с осторожностью шагая дальше. Учительница, видимо, не заметив как Дженни вошла, пугается и ударяется головой об стол, шикая и потирая больное место. — Здравствуй. — она обречённо выдыхает, немного погрустнев. Запыхавшаяся, с отдышкой и немного влажным лбом, женщина со вздохом плюхается в рядом стоящее кресло. — Я потеряла ноты, с утра их ищу! Ну не могла же я кому-то их отдать! Шубертовские сонаты, да еще и редкое издание — ноты новые, нигде не потрепанные! — Шуберта? — Дженни переспрашивает и замирает, вспоминая, — Вы дали их мне, сказав чтобы я передала их Тэхену... — Что?!***
— Прекрасно! — девушка в ярости кидает сумку на диван в холле и тут же набирает на телефоне номер. Гудки длятся долго, заставляя злиться все больше и больше. — Ким Тэхен! Где ноты госпожи Хван? — Какие? — бархатистый голос на том конце провода отвечает совсем спокойно. — Она мне много нот давала. — Сонаты Шуберта. — она садится на диван и устало выдыхает. — Ты должен был вернуть их как только отксерил! Хотя...Ты, наверное, даже и этого не сделал? Прекрасно, из-за тебя, госпоже Хван пришлось выплатить штраф за потерянные ноты, а мне пришлось выслушивать все её замечания. — Подожди, получается.. Парень не успевает договорить, как трубку просто бросают. Он не хотел подводить, не хотел такого исхода, но кто же знал, что именно в этот день библиотекарша потребует эти чёртовы сонаты у госпожи Хван! Ему стыдно, ведь это не в первый раз. Каждый раз, когда ему дают ноты, он либо забывает вовремя отксерить и вернуть педагогу, либо и вовсе теряет целый сборник. Долго не думая, он направляется в библиотеку, звонит госпоже Хван и извиняется. Они договариваются встретиться, и уже через несколько минут вместе стоят около нотных стеллажей. Тэхену нравилось находиться в школьной нотной библиотеке. Там всегда пахло древесиной и кофе, которое попивала «женщина-жаба». Именно так её назвал парень, когда та отказалась выдавать ему ноты еще на первом курсе. Ему нравилось ходить по деревянному полу, изредка издавая скрип в полной тишине. Атмосфера там была совсем другой. Тихо и спокойно, нет ни единого лишнего звука, даже людей практически нет. — Я сам все оплачу, учитель Хван, еще раз извините за принесенные мною неудобства. — Тэхен кланяется и оплачивает штраф за потерянный сборник, на что получает слегка недовольный, но одобрительный кивок со стороны женщины. — Тебе стоит быть ответственнее. И правда, еще как стоит. Киму многому предстоит научиться. Одной ответственностью он тут точно не ограничится.