Рождены, чтоб сказку сделать былью

Виктор Волков появился на свет и остался жить в городе Белянск. Он родился ещё во времена Советского Союза. Вскоре Союз развалился, но Виктор не считал себя виновным в крахе социалистической империи. В развале державы винили Григория Романова - последнего генсека. Романова обвиняли все, в том числе и дед Егор. А мнение своего деда мальчишка считал авторитетным. Но не так важно, что послужило причиной распада великой державы. Старик Романов остался в Москве, а Белянск оказался в отделившейся Сибирской народной республике, возглавленной Романом Абрамовичем. Отец Виктора служил на военно-морском флоте с времён Советского Союза. Основное время Степан Волков проводил в море. Он появлялся на пару месяцев лишь один раз в год. За отцом закрепили комнату служебного общежития во Владивостоке. Но мать отказалась от переезда в столь сомнительное место. Ей не хотелось ютиться в крохотном помещении, толкаться на общей кухне, отстаивать очередь в туалет или душ. Тем более отец либо в очередном походе, либо пропадает в доках, либо на курсах подготовки. Платили мало, но имелась регулярная возможность возить товары через границы. И это, не считая казённого проживания, питания и обслуживания. Так что отец даже умудрялся откладывать деньги. Мать Виктора подрабатывала переделкой старой и пошивом новой одежды. Надежда Волкова работала на дому. У неё сложился круг из постоянных клиентов. Платили ей не только деньгами, но материалами, продуктами и даже некоторыми услугами. А в обществе своих клиенток, женщина утоляла страсть к болтовне. Большая часть денег уходило на материалы, нитки, пуговицы и прочую галантерею. Так или иначе, а еда всегда водилась в доме. Правда, лишь изредка продукты радовали разнообразием. Но все оставались сытыми и не жаловались. Семья Волковых жила у деда Егора. Ещё до развала державы Егор Волков получил просторную квартиру с тремя комнатами. В ту пору он работал инженером на строящейся Белянской атомной электростанции. В начале девяностых многие внештатные работники станции попали под сокращения, в том числе и дед Егор. Поговаривали, что недостроенную станцию вообще закроют, точно так же как в Прибалтике. Московское начальство внезапно превратилось в иностранцев, станция же перешла в республиканское управление. Уволенные работники подались в родные города. А Волковы пожалели бросать просторную квартиру и приняли гражданство Сибирской республики. Старик занялся воспитанием единственного внука и ремонтом электроники. Белянск начали строить за десять лет до развала Советского Союза. В новейший промышленный кластер ударно вкладывали огромные деньги. Строили вокруг малоизвестной железнодорожной станции Белые Озёра. За считаные годы прямо в степи возвели самые современные жилые микрорайоны. Построили магазины, школы, больницу и даже дом культуры. Со всей страны завезли специалистов, рабочих и комсомольцев. А по соседству местные колхозники растили зерно, дивясь на очередные причуды правительства. Но сельчане недолго любовались городским пейзажем. Их колхозы расформировали, чтобы высвободить площади для строительства атомной станции, рудообоготительной фабрики, перерабатывающего завода, нескольких шахт и плеяды вспомогательных заводиков. В последнюю пятилетку успели возвести первый реактор и вспомогательные заводы. А вот до шахт и главного, так называемого градообразующего предприятия, строительные дела не дошли. Сначала закончились деньги в связи с падениями цены на нефть, а потом и Советский Союз развалился, и о Белянске забыли почти все. Строительство станции свернули, ограничившись лишь одним реактором. Первыми разбежались комсомольцы. За ними уехали многие строители. А большинство специалистов и низкоквалифицированных рабочих осталось. Некоторые продолжали надеяться на продолжение стройки и запуск производства. Другие же остались, поскольку не знали куда податься. Город быстро чах, но всё же наличие собственной атомной электростанции добавляло ему статусности. Впрочем, лишь один работающий реактор ставил под вопрос серьёзность статуса, поскольку каждое второе лето реактор приходилось глушить для техобслуживания. После распада державы, жители города Белянска вдруг оказались в своеобразной продуктовой блокаде. Пшеничную муку и несколько особо важных продуктов везли по железной дороге. В Советском Союзе цены держали на фиксированном уровне. Но в эпоху дикого капитализма стоимость продуктовой корзины превысила любые разумные суммы. И вот тогда пожалели о расформированных колхозах, но спохватились слишком поздно. Властям пришлось договариваться о бартерных поставках энергии в обмен на продукты. И большая часть мощности единственного реактора направилась вместо внутренних нужд в республиканскую сеть. А горожанам пришлось мириться с регулярными веерными отключениями. В летнюю же пору подачу энергии почти прекращали. Тяжелее всего людям пришлось в самом начале девяностых. Мэр Белянска, осознавший проблему наступающего голода, махнув рукой, за бесценок раздал удалённые участки земли вокруг города. Люди построили там будочки, обозвав их дачами. Как умели, как смогли горожане развели огородики. Наверное, лишь плодами трудов своих и смогли прокормиться в самые первые годы разрухи. А встав на ноги, оклемавшись после удара судьбы, принялись возрождать сам город и производства. Особо предприимчивые горожане ударились в частный бизнес, порой переходящий в криминал. Оставшиеся специалисты и заезжие авантюристы попытались по мере возможности перенастроить заводики на выпуск товаров народного потребления. Дополнительный доход предоставляла железная дорога, а точнее люди, проезжающие транзитом. В городе буйным цветом расцвёл дикий капитализм. Рядом с вокзалом образовался стихийный рынок. Опустевшие общежития переделали в дешёвые гостиницы. Дворец культуры продали каким-то подозрительным личностям, которые открыли в нём игорный клуб, по слухам, совмещённый с борделем. Горожане нуждались в атомной станции, ведь именно она обогревала и освещала весь город долгими зимними ночами. На юге Сибири летом очень жарко, но зимой случаются морозы. А ещё сильнее людей в энергии нуждались станки, простаивающие на заводах. Возродилась мысль продолжить строительства металлургического комбината способного завалить внутренний рынок разнообразными изделиями, а заодно предоставить новые рабочие места. Но Новосибирск не спешил давать денег на продолжение стройки. Правительство Абрамовича тщательно и вдумчиво выбирало столицу, настаивая, что традиции превыше всего. Депутаты, продолжая обустраиваться в Новосибирске, всё никак не могли выбрать, куда же лучше переехать: в Омск или Тобольск. А запланированное строительство Белянских рудников и заводов забросили, не желая вспоминать о них. Денег не удавалось найти даже на второй реактор. К тому же открытие производств с каждым годом вызывало всё больше сомнений. Охотники за металлоломом и просто вандалы разгромили новенькие цеха и сломали новые станки. Правительству города пришлось продать оборудование со складов, ради закупок жизненно важных товаров. Чтобы наладить серьёзное производство, пришлось бы восстанавливать руины и закупать новое оборудование. К счастью, каким-то чудом, удалось кое-что сохранить. Горожане кое-как перебедовали начальные годы. Наладили производство некоторых товаров, на которые выменивали продукты. Договорились даже с властями соседнего Казахстана. В окрестностях объявилось несколько частных ферм. На прилавках магазинов по сносным ценам появились продукты. Сократили время отключения энергии. И всё же Белянск остался в продуктовой зависимости от внешнего мира.