He makes me smile

Тиа и Гриммджо сидели в тронном зале уже достаточно долго: Тиа влила в него все свое тепло и Гримму немного полегчало. Пантера уже не выла, а методично облизывала нанесенные ею же раны внутреннему миру, склеивая его воедино. Процесс был долгим, в отличии от разрушения, и поглощал много энергии, которой и так было немного, после произошедшего приступа бешенства у них обоих. — Тиа, не хочешь со мной поохотиться? — устало улыбнулся Гримм. — Только, если ты мне обещаешь потом все рассказать. — Договорились. Тиа помогла ему встать и скептически на него посмотрела. — Ты вообще сможешь кого-то убить в таком состоянии? — Ты сможешь, — хмыкнул Гримм. — Ты же сделаешь это для меня? Пожалуйста… — Конечно. Я просто думала тупо в тебя влить энергию, но, если ты хочешь охотиться, пошли охотиться — не вопрос. — Мне надо куда-то выплеснуть боль, когда я окрепну, и это самый лучший вариант для этого. — Хорошо. Они вышли из зала, в коридоре им поклонился Улькиорра и открыл дверь в тронный зал перед несколькими арранкарами, у которых явно были очередные претензии и вопросы, приказав следовать за собой, и не беспокоить Королеву, как он называл Тию. Королева кивнула ему, и пошла дальше со, слегка покачивающимся от слабости, Гриммджо. Вечная пустыня встретила их неизменным пейзажем и Гримм снова отметил, что его нынешнему состоянию Уэко Мундо подходит как нельзя лучше: в этом мире боль и страдания других были нормой и всем было все равно. Здесь можно, не сдерживаясь, проявлять истинную натуру арранкара и ни в чем себя не ограничивать. Поэтому, после трёх убитых Тией и поглощённым им Пустых, Секста Эспада Гриммджо Джаггерджак сорвался, как в старые добрые времена, — находил, убивал и поглощал. Удивленная Тиа, открыв рот, наблюдала за агонией Гриммджо и его неистовой жаждой сеять смерть, от которой становилось как-то не по себе. Гриммджо бесновался по полной программе — она уже сбилась со счету скольких он поглотил, — и все никак не мог остановиться. В какой-то момент Тиа поняла, что Гриммджо может окончательно обезуметь и перестать быть тем собой, которого так методично создавал: спокойным, думающим и чувствующим. «Нельзя допустить откат к прежней версии Гриммджо, иначе все прошлые усилия станут бессмысленными…» — внезапно поняла Тиа, высвобождая свою силу, которая мгновенно придавила все и всех, не позволяя двигаться и удерживая на месте. Тиа медленно подошла к распластанному на песке арранкару, хищно скалящему зубы, и присела рядом. — Гримм, ты должен прекратить эту вакханалию, иначе ты потеряешь рассудок и все твои достижения исчезнут вместе с ним. Ты именно этого хотел, когда просил меня поохотиться? Гриммджо продолжил дергаться и постарался ее укусить, не реагируя на логические доводы. Тиа не собиралась сдаваться — на кону была судьба ее друзей — она мгновенно усилила давление своей силы, краем глаза отметив, что слабые Пустые поодаль мгновенно превратились в пепел, а лицо арранкара на половину погрузилось в колючий серый песок. Она вздохнула, хрустнула пальцами, чтобы не сорваться самой, потому, что ну очень хотелось набить ему рожу, и продолжила: — Я могу убить тебя и ты это прекрасно знаешь. Не хочу этого делать, ведь ты мой друг, но и позволить тебе потерять рассудок тоже не могу. Ты должен мне помочь или мы оба проиграем. Вспомни сколько времени ты провел в человеческом мире, как мечтал учиться, хотел друзей и близкие отношения. Ты же хотел быть живым, Гримм! А сейчас делаешь все, чтобы перестать быть таковым, просто потому, что тебе больно. Если сейчас ты не начнёшь контролировать себя, то навсегда потеряешь возможность реализовать то, чего так жаждал, слышишь? Гриммджо наконец начал прислушиваться и Тиа чуть-чуть ослабила воздействие, продолжая удерживать его придавленным к песку. — Я не знаю, что ты там решил и почему ты ведешь себя как безумный, но вряд ли это правильное поведение, какой бы ни была причина. Вряд ли ты настолько накосячил, чтобы так сильно убиваться, даже не попробовав решить вопрос по-другому. Гримм, ты всегда был прекрасным стратегом… Что случилось? Ты просто тупо противоречишь сам себе… Ярко-голубые глаза блеснули и Гриммджо понемногу начал трансформироваться в свою привычную форму. Когда он стал выглядеть как обычно, Тиа внимательно посмотрела ему в глаза и спросила: — Если я уберу воздействие, ты сможешь удержаться? — Теперь уже да. Даю слово, — выдохнул он. Жёлтый свет пропал и выжившие Пустые тут же разбежались в разные стороны: через несколько мгновений арранкары остались наедине. Гриммджо сел и начал стряхивать налипшие песчинки с лица, рук и одежды. — Знатно ты меня лицом в песок окунула, — хмыкнул он и благодарно улыбнулся. — И спасибо тебе за это. Как раз вовремя — за мгновение до того, как у меня сорвало бы крышу окончательно. Тиа плюхнулась в песок рядом, обняла его и немного пристыдила: — Больше не пугай меня так и не заставляй применять к тебе силу. Это слишком жестоко! — Хорошо. Начну взрослеть как ты мне и посоветовала, — Гримм погладил Тию по спине. — Я рад, что именно ты мой друг и ты сильнее меня. Ахахаха… Представляешь, да? Я рад, что кто-то сильнее меня! — С возвращением, Гриммджо, — Тиа погладила голубые волосы. — Ты не поверишь, но я даже немного испугалась, что потеряю именно тебя… Отвратительное, липкое чувство… Не делай так больше! — Как скажешь, — улыбнулся Гриммджо и решил проверить состояние пантеры. Та прислушивалась к их разговору и уже успела вернуть половину внутреннего мира в прежнее состояние. Голубая тьма осторожно обняла большую кошку, а Гриммджо начал ее благодарить, что она ему поверила, и принялся объяснять план: они не сдадутся, а просто предоставят Ичиго время. Киса шевелила ушами и кивала, демонстрируя, что понимает и просит прощения за свое поведение. Гримм назвал ее «хорошая моя», как это делал Ичиго, и тоже извинился. В их мире потеплело и посветлело — потоки энергии между ними начали восстанавливаться — пантера больше не отталкивала хозяина, а разделяла его цели: они станут сильнее, подождут сколько надо, и вернут себе Ичиго. — Помирились? — поинтересовалась Тиа. — Вроде того. Сейчас пантера заново все собирает воедино после нашей общей истерики, если это можно так назвать. Твои слова, что я и она можем обезуметь и все потерять, привели ее в чувство. — Ох, ну я рада, что вы смогли остановиться и помириться — вы же любите друг друга, так что не ссорьтесь. Теперь-то ты мне расскажешь, что случилось? — Особо ещё ничего не случилось, но решение я уже принял — расскажу Ичиго правду, что Грейнн — это я. Схожу с ним в библиотеку, его возьмут на работу, а потом приглашу к нам в гости, чтобы нормально поговорить и признаюсь. — Неплохой план. А что тебя сподвигло сказать сейчас, а не позже, например? — Позже будет больнее, да и скрывать это от Ичиго и тяжело, и неправильно. Не зная как поступить, я пошел к Ишшину за советом. — Ого! Значит он в курсе? — Да. Поддержал мое решение и даже не отругал. Похоже он тоже начинает принимать тот факт, что его необычный сын необычен во всем — даже влюбился в арранкара в искусственном женском теле, — Гриммджо усмехнулся. — Однако предупредил, что он будет на стороне сына, в ситуацию вмешиваться не собирается, ибо с нею справиться мы должны самостоятельно. — Поразительный человек! Не перестаю ему удивляться. — Я тоже. Он ещё сказал, что надеяться на лучшее никто ему не мешает, но надо уметь уважать чужие решения: если Ичиго нужно время подумать, его надо предоставить. — Знаешь, я уверена, что Ичиго тебя поймет и простит… это же Ичиго. Да, может ему понадобится время осознать новое положение вещей и принять их, но, в первую очередь, Гриммджо, ты должен повзрослеть сам и перестать капризничать, когда что-то идёт не так, как ты того хочешь, — Тиа взъерошила голубые волосы Гримма. — Сделай все, что должен, и просто жди. Помнишь ты мне объяснял, что перемены несут за собой цепочку состояний, которые надо пережить: шок — осознание — принятие. Тебе, что, слабо было подождать? Обязательно было устраивать такой дурдом?! — Блин, если это рассматривать с такой точки зрения, то да, обязательно: я решил похоронить Ичиго и все, что с ним связано до того, как он, по моим расчетам, меня оттолкнет. — Самая тупая идея, что ты мне когда-нибудь озвучивал… — чертыхнулась Тиа. — Ты даже не ребенок, Гримм, ты просто младенец… Что за конец света ты устроил себе и пантере, когда все может совсем по-другому? Почему ты сразу же предположил наихудший расклад? Что это за непроходимая глупость?! Гриммджо захохотал. Хохотал он истерически, тыкаясь лбом в колючий песок и понимая, что он непроходимый идиот, а Тиа права как никогда. — Впервые встречаю васто-лорда оптимиста… Ахахаха… Тиа, ты просто нечто! — Впервые вижу тебя таким непроходимым идиотом, но я рада, что это поправимо, — хмыкнула она. — Все, вытирай сопли, мы возвращаемся в мир людей! Я хочу сладкого, ванну и массаж ног! — Да, ты права, я надеюсь, что я не опоздал на встречу с Ичиго со своим личным концом света, — ухмыльнулся Гриммджо и поднялся на ноги. — Секунду, я отряхнусь от этого песка и погнали! Когда они перенеслись в свою квартиру, на часах было шесть утра. Телефон завибрировал в кармане брюк Гриммджо, оповещая, что у него имеются непрочитанные сообщения и пропущенные звонки от Хичиго и Ичиго. Близнецам было все это время очень не по себе и они завалили его сообщениями с вопросами: все ли в порядке и пусть напишет, когда вернётся. Ичиго также потерял Грейнн и извинялся, если что-то сделал не так, и признался, что волнуется, так как она не отвечает. Тиа поставила чайник и вытащила фрикадельки и сладкое из холодильника: тела следовало накормить. Гримм лихорадочно печатал, успокаивая близнецов, что все хорошо, от лица Грейнн извинялся перед Ичиго, что возникла непредвиденная ситуация, потому не смог ответить, но все в силе — сегодня они встречаются и вместе идут в университет. Тиа только улыбалась, поглядывая на сосредоточенного Гриммджо, тыкающего в телефон и радостно улыбающегося, каждому новому сообщению. — Ну что, никто тебя не забыл и всем переживали за тебя, не так ли? — Да, — выдохнул он и усмехнулся. — А я идиот, каких мало. — Вот и я о чем. Ты думаешь так просто кто-то из них оттолкнет тебя, даже не стараясь понять? — Я так действительно считал. — Просто поговори и потом уже действуй по ситуации. — Так и сделаю, — пообещал он. Они забрались в искусственные тела и вкусно позавтракали, а потом пошли вместе принимать ванну. Сидя напротив друг друга в теплой воде с пеной, арранкары довольно улыбались и временами хихикали, когда во время обоюдного массажа ног затрагивались чувствительные места. — Так хорошо жить… — призналась Тиа, вдыхая приятный аромат лаванды, экстракт которой Гримм налил в ванну. — Тепло, приятно и вкусно пахнет… И реакции тела такие интенсивные — меня просто переполняют ощущения и эмоции — впервые мне хочется кричать от такого разнообразия чувств! — О да… Мир людей поистине прекрасен и многогранен, за это я его люблю. В нем есть все: и плохое, и хорошее, и приятное и не очень, но, так или иначе, всегда найдется внешний антидот на твой внутренний яд… Как бы это нормальнее выразить… А, вот — никогда не бывает настолько плохого, чтобы в человеческом мире не нашлось чего-то хорошего, что перекроет и компенсирует это. — Вот! Простые вещи приносят столько всего, а ты драму развел, потому, что тупо не придумал, чем себя занять, если все не будет мгновенно и по-твоему. — Ну идиот, да, — покаялся Гримм. — Теперь пилить меня этим будешь как смертные женщины?! — Нет, просто буду напоминать, когда опять что-то учудишь, не подумав. А вот у меня вопрос, тупой такой вопрос. — Задавай. — А вот, если бы Ичиго вдруг пришел к тебе в женском теле, ты бы его выгнал, оттолкнул и перестал общаться? — Конечно же нет! Ты чего?! — Тогда мне непонятен ход твоих мыслей… Почему ты решил, что Ичиго должен поступить по-другому?! — Потому, что я ему врал. — В чем? — Ну, сразу не сказал, что это я. Он влюбился, а я вроде как не прояснил вопрос. — Все равно не понятно. Он влюбился по своему желанию в девушку, которая ему понравилась, причем не внешне, заметь, хотя внешне, наверное, тоже, но внимание Ичиго Грейнн привлекла именно твоими способностями и характером. И его интерес растет, потому, что именно ты с ним общаешься как личность. — Короче, не знаю я как тебе объяснить… Испугался, что он оттолкнет из-за изменений, к которым он явно не будет готов. А ещё у него появились чувства, которые прекрасны и так не хочется, чтобы он думал, что это ошибка… — Скажу тебе просто — не тебе это решать. Ты, как истинная смертная женщина, устроил истерику на ровном месте: испугался, психанул и сбежал. Позор, Гримм, просто позор! — Знаю. Не напоминай. — Ладно. Предлагаю ещё поваляться, выпить кофе и начать тебе уже собираться. — Шикарный план! — ухмыльнулся Гриммджо и уставился на Хичиго, который стоял посреди ванной, нахмурив брови. — У вас все хорошо? — обеспокоенно поинтересовался он — Уже да, — кивнула Тиа. — Гримм, поменяйся с Кисой, хочу с вами посидеть. Всю ночь плохо спал: кошмары снились… — Я не могу поменяться, мы же в телах.  — Тогда просто обнимашки! — выпалил Хичиго и начал раздеваться. — Это не двусмысленная ситуация, не начинай! Тебе нужны обнимашки и не спорь. Тиа поспешила ретироваться, посмеиваясь детской непосредственности Хичиго, который плюхнулся на женское тело Гриммджо сверху и порывисто обнял. — Почему тебе было так плохо? Тебя ранили, да? — тихо спросил он, утыкаясь носом в красные волосы. — Нет. Просто накрутил себя после разговора с Ишшином, представил, что Ичиго меня послал, поссорился с пантерой, которая разодрала наш внутренний мир в лоскуты, потом пошел охотиться и, если бы не Тиа, потерял бы рассудок и все — пиши пропало. — Ужас… — прошептал Хичиго, поглаживая женскую голову. — Но тебе надо выпустить Кису, ей тоже нужно тепло. — Хорошо. Только отодвинься. Хичиго пересел напротив и поймал радостную пантеру, которая начала лихорадочно облизывать его лицо, будто с последней встречи прошла целая вечность. Хичиго хихикал и наглаживал кошку, которая все никак не могла успокоиться. — Гримм, все будет хорошо, не волнуйся. Мы все поможем, ты же не один! — Спасибо, Хичиго, и прости, что тебе и Ичиго снились кошмары… Просто крышу сорвало… — Дурак! Ичи места себе не находил! Ощущение, что мир просто рухнул и рассыпался на миллиард осколков было ровно до моего прихода сюда. А вот теперь, когда я с тобой и Кисой и вы оба живы-здоровы, уже все хорошо. Гриммджо обнял Хичиго и еще раз попросил прощения, что заставил близнецов пережить такую ужасную эмоциональную встряску по собственной глупости. Конечно, ему было не по себе от предстоящего, но отступать уже было некуда: надо набраться терпения и уповать на понимание и принятие Ичиго, но то, что Хичиго и Тиа его не бросят и поддержат — непередаваемо радовало.