Яд

Как только дверь за Тором наконец-то закрывается, я иду к Хъюго в комнату, уже предчувствую град вопросов, который обрушится на меня, стоит мне сделать чуть больше двух шагов в свою келью. Он стоит у окна, и вид у него больше, чем просто недовольный, хотя Хъюго отчаянно пытается скрыть раздражение за усталостью и задумчивостью. Зачем скрывать раздражение? Я никогда даже не пытался так сделать. - Я никогда не видел его раньше, - говорит мне, не отрываясь от окна. - Он приехал издалека, - пожимаю плечами. Пожалуйста, хватит. - Ясно, - скорее, ещё большее раздражение, чем удовлетворение. – А почему ты о нём мне никогда не рассказывал? - Повода не было, - встаю рядом с ним, смотря на автомобильную дорогу, простирающуюся прямо под окном. – Да ты и не интересовался никогда моей… прошлой жизнью. - А что же твоя прошлая жизнь так отчаянно рвётся в настоящую? – скрестил руки на груди, плохой знак. Иногда Хъюго напоминал мне змею, когда-то висевшую надо мной – ещё немного, и я уже почти видел, как с его тонких губ капает на голубую рубашку яд. - Перестань, пожалуйста, - я помотал головой и вздохнул. – Давай забудем. Тор – просто мой давний друг, он актёр из Финляндии, его труппа сегодня приехала к нам, а он заскочил ко мне на пару минут, видишь, даже не переоделся. - То-то я удивился, - не сразу рассмеялся Хъюго, очевидно, вспоминая наряд Тора. - Пожалуйста, - я подошёл к нему чуть ближе, - давай больше не будем, - посмотрел прямо в глаза и выдохнул почти в самые приоткрытые губы – я ниже, ниже Хъюго. И он так часто этим пользуется. Никогда бы не подумал, что мне понравится быть под кем-то. Он серьёзен, его почти колотит дрожь. Уже потом, когда он спал на моей маленькой кровати – о, Асгардец, ты бы проломил её, стоило бы тебе только туда сесть! – я раздумывал над этим странным визитом скандинавского «актёра». Зачем? Неужели и впрямь меня жаль? Я вызываю у людей жалость даже после того, как убиваю дорогих им людей. Это… странно. Но приятно. Хъюго что-то сказал во сне, поворочавшись. Он был довольно милым, этот преподаватель этики и эстетики. Мы с ним познакомились, когда я пришёл работать в частный колледж для девочек, и – кто бы мог подумать – он оприходовал меня в первый же рабочий день в пыльной учительской, как раз за третьим стеллажом с книгами. Он собственник. Его старомодные усы, такой же старомодный серый костюм выдают в нём эстетствующего консерватора, но, позвольте, какой консерватор вызовется мужеложствовать? Это возвращение уж совсем к истокам – древней Греции, но это уже моя дисциплина. *** Будь проклята эта философия с её мудрейшими – я как всегда ничерта не успеваю! Книги и идиотские сочинения девочек-подростков валятся из рук, мне стоит больших усилий собрать всё это в единое место, придав куче стройный вид, дабы засунуть (другого слова я просто не нахожу) её в кейс. Директор, эта старая прокуренная кобыла, обязательно сделает мне замечание, обязательно! Ну и пусть. Чёрт возьми, этот Коли въелся в меня, где моё хладнокровие?! Я на несколько секунд остановился посреди комнаты, чтобы просто успокоиться. Если раньше больше всего на свете я не любил смотреть на чью-то победу на фоне собственного поражения, то теперь я не люблю вспоминать о Локи. Это был Я? Если быть честным… то я уже не помню. Локи – Бог, он искушает, не поддаваясь искушениям, может ввергнуть людей как в панику, так и в восхищение парой нехитрых вещей с подчинением огненной стихии. Локи может многое. Коли – ничего. Он может только пить чай по вечерам, проверяя несносные работы девочек из колледжа, может спать на старой постели вместе с нелюбимым Хъюго, может провозиться полдня, чтобы включить газовую плиту – теперь огонь больше не подчиняется ему. Интересно… а огнём сейчас кто-то управляет? Эту стихию отдали какому-то богу? Наверняка, не может же быть одна из стихий мироздания болтаться сама по себе. Если так, то, что ж… Я скажу как Коли – желаю, чтобы это был мудрый человек, которому под силу одолеть Всепоглощающего. Если сказать как Локи, то… пусть погребён под пламенем будет тот, кому досталась моя жизнь. Это называется шизофрения? Хотя, если быть честным, я не так уж и уверен, был ли я Локи. И если да, то моё ли тело было им? Мне с каждым днём всё труднее осознавать это и сопоставлять себя с этим скандинавским богом – вот, я уже говорю о Локи в третьем лице – мне кажется, что я всю жизнь был простым учителем философии. Собрав книги в кейс, я на пару секунд подошёл к зеркалу – всё же, что-то во мне осталось от того, о ком я не люблю вспоминать только потому, что боюсь сойти с ума. Любовь к самолюбованию, хотя лицо заметно постарело, и очень изменились глаза. И ещё… седина. Пара тонких ниточек уже поблёскивали в моих некогда угольных волосах. Один, змея… Змея была не так страшна. Заперев квартиру, я машинально поздоровался с кем-то, кто стоял в коридоре – времени не было рассматривать. Ответом мне было: «Привет». Достав ключи из замочной скважины, я всё же обернулся, чуть не выронив железку, призванную меня охранять, из рук. Передо мной стоял неуверенный, и даже измученный бог-громовержец. Длинные волосы с янтарным отливом, очень отросшие, разметались по плечам, могучий торс скрывала в яркую клетку рубашка, вокруг стана был повязан красный свитер, а ноги были облачены в небесно-голубые джинсы. Я невольно даже залюбовался этим юным даром природы, которому суждено остаться, наверное, молодым. В его взгляде по-прежнему была неуверенность – почему? Почему, Тор? Все должны пасть к твоим ногам. Когда я был богом я, не имея ни прав, ни надежд на поклонение, был уверен в своей стати, уверен, что вся моя божественная суть уже требует поклонения. А ты… - Зачем ты здесь? – вздыхаю. Ну, мне же уже был сделан выговор с предупреждением. А ты меня так просто не отпустишь. - Пришёл проведать тебя, - оправдываясь, повёл плечами, устремив взор в пол, – На прошлой неделе мы не поладили… - На прошлой неделе?! – неожиданно перебиваю его, заходясь смехом. – Тор, ты неисправим. Ладно, проходи в квартиру, - несколько погодя, приглашаю его я. – Ты, кстати, похож на Джека из «Горбатой горы», это Хеймдалль тебя в такие доспехи облачил? – не могу сдержаться от замечания и смешка, пока открываю свою каморку. - А? – во взгляде растерянность и полное непонимание происходящего. - Да ничего, ничего, - жестом приглашаю его в квартиру. – Считай, что это преподавательские издержки – постоянно подшучивать над внешним видом. И он, всё ещё недоверчиво поглядывая на меня, устремляется в недра моей обители. Интересно, заметил седину? Я, попутно освобождаясь от навязчивых мыслей, что мне влетит за прогул, налил громовержцу, совершенно не вписывающемуся статью своей фигуры в узкие объёмы кухни, кофе. Отпив немного, я откинулся на спинку стула, неожиданно для самого себя вспомнив, как изводил Тора в коридоре перед тронным залом, когда мы ждали решения Совета. Для асгардца Тора прошло, стало быть, несколько недель, а значит… Ещё свежи его воспоминания. - Ну как там Асгард? – приподнимая бровь, медленно провожу языком по губам. Да, конечно, удаляю излишки кофе. - Нормально, хорошо, - быстро отвечает он, - всё так же. - М-м-м, - понятливо протягиваю, опуская взгляд, - понятно. Как Сиф? - Сиф? Спасибо, хорошо. Она даже… - вдруг запинается, потому что я так некстати решил откинуть голову, блаженно и тихо застонав. - Извини, бессонная ночь, - как можно более непринуждённо отмахнулся, улыбнувшись, я. – Так что там Сиф? - Она спрашивала про тебя, - уже без неловкости, уже не отводя от меня напряжённого взгляда, как-то очень спокойно и уверенно отвечает мне громовержец. Я его довёл или задолбал, как любят выражаться мои ученицы, когда я опять наседаю на то, что Гомера нужно читать? - Интересно, - я польщён. Хотя, она, наверное, интересовалась, не сдох ли я. - А как Всеотец? – приоткрыв губы, провожу пальцами по шее, спускаясь ниже, делая вид, что просто слишком медленно убираю руку. Следя за моими пальцами, Тор забывает отвечать на вопрос. - Нормально, - покашливает он – голос почему-то (интересно, почему?) сорвался. - В общем, всё по-старому, - заключаю я. Громовержец быстро кивает, облегченно вздохнув – я больше не продолжаю пытку. Рано ты расслабился. Я решил дать Тору фотографии с прошлого отпуска, попутно объяснив, что такое «фотографии» и «отпуск», а затем, когда он увлёкся рассматриванием, понял, что пора решаться. Он сидел за столом, спиной ко мне, долго разглядывая доселе незнакомые картинки. Как бы невзначай, я лёг всем своим тщедушным телом на его могучую спину, обхватив руками за плечи и сделав вид, что так же увлечён просмотром снимков. - Это я с Кристенсоном, это мой коллега. А вот Пати – лучшая моя ученица, очень способная девочка. Сил и Хайди – две хохотушки из моего класса, ничего не читают и не делают, но как-то умудряются учиться не хуже других, талант! Тор только убирал каждое последующее фото в конец «колоды», попутно усмехаясь моим комментариям или слишком долго задерживаясь взглядом на снимках с земным пейзажем. То есть, мидгардским. Мидгардским пейзажем, конечно же. Вдруг я имел «неосторожность» слишком сильно выдохнуть прямо над его ухом, обжечь его кожу, от чего он тут же сглотнул, сделав вид, что не заметил. И тогда я выгнулся в спине, сильнее прижавшись к его спине телом, подхватывая его под руки, чтобы не упасть. Выгнувшись довольно сильно, я простонал над самой его головой, так протяжно и громко простонал, что уже думал, что отговорки о бессонной ночи не помогут, как вдруг Тор резко развернулся, да так, что я чуть не упал. - Чего ты хочешь? – измождено и тяжело дышал он. - О, Тор, - лукаво и безмятежно улыбнулся я, - чего я только не хочу. Кажется, Локи во мне просто спал, решив оставить свою игру на более подходящее время. Он вскочил, как безумный, мне было даже страшно – такое неравенство сил, но в глубине души я знал, что он не сделает мне больно, и я продолжал лукаво и уверенно улыбаться. Со стороны казалось, я упиваюсь его болезненным состоянием. Вдруг он резко, нетерпеливо обхватил своими руками мой торс, толкнув к мойке, да так, что я больно ударился и вскрикнул. - Извини, - прошептал он в самые губы. - Не страшно, - покачал головой я. И тогда он осторожно, как будто спрашивая разрешения, потянулся к моим губам, подождав, пока я стану приближаться. Боже, Тор, я только этого и жду, будь решительней, наконец! Я посмотрел на его немного обветренные губы, зная, что вид полуопущенных ресниц придаёт мне какую-то беспомощность и даже детскость. А потом резко, без предупреждения, откинул голову назад – как ты на это ведёшься! – прикрыв глаза и блаженно выдохнув. Больше Тор ждать не стал. Он, дрожа всем своим могучим телом, налегая на меня и больно впечатывая в край кухонного стола, впивался в меня и упивался мной, прижимая моё тело к своему. Я же развязал ненавистный красный свитер на его торсе, стал расстёгивать рубашку на нём, пытаясь оторваться от поцелуя, чего Тор не желал и не давал мне делать. Вдруг он, всё ещё подрагивая и тяжело дыша, оторвался на мгновение, смотря мне, лежащему под ним, прямо в глаза. Он, задерживая дыхание пару секунд, припал губами к моей груди, попутно разрывая нелепые одежды, скрывавшие моё тело – громовержцу ничего не стоило разорвать эти слабые сплетения нитей. Я откинулся, выгибаясь как можно сильнее под тобой и, кажется, только сейчас я стал по-настоящему жить. Впервые после ссылки сюда я почувствовал, что меня накрывают с головой ощущения, чувства, что мне можно кричать и стонать не потому, что положение того требует, а потому, что этого хотят и тело, и душа. Эти прикосновения сводили меня с ума сильнее, чем осознание того, что я когда-то был богом. Тор спускался поцелуями всё ниже, целуя каждый миллиметр на моей коже, каждый. Хъюго, ты никогда бы так не смог. Ты никогда бы не испил мою чашу до конца. Его руки попытались расстегнуть пуговицу на моих джинсах, но я остановил его. - Пожалуйста, перейдём на кровать, пожалуйста, - тяжело дыша, я пытался втолковать обезумевшему почти Тору, что нужно прекратить. Это ненадолго. Просто отнеси меня на кровать. И он, кажется, понял, что я от него хочу, легко поднял меня на руки, от чего я почувствовал это наслаждение, которое испытал только на Земле – быть слабее кого-то. И я всегда им упивался, с того самого момента, когда учитель этики и эстетики грубо повалил меня между вторым и третьим стеллажом в учительской. - Тор, прекрати, - я попытался отодвинуться от поцелуев, за которые громовержец принялся вновь, стоило ему только положить меня на скрипучее ложе. – Трахни меня, - эти слова, произнесённые необычайно чётко и прямо ему в глаза, на секунды задержали его, чтобы распалить с новой силой. Он, схватив меня за ногу, опрокинул с кровати, поворачивая к себе задом и ставя на четвереньки. О, небеса, как же я люблю это чувство. Разорвав ту пуговицу, что не подчинилась сначала, Тор нетерпеливо стянул с меня джинсы и, устремив взгляд на меня, пытался рывками избавить себя от ненавистной мидгардской одежды. Когда ему эту удалось, он приник своими грубыми руками к моей заднице, немного сжав её. О Боги, Тор, я же не Сиф! - Чего ты ждёшь? – рвано выдохнул я. – Давай, Тор, пожалуйста, умоляю тебя, давай, - и я немного подался ему навстречу, изогнувшись в пояснице. Он застыл, как будто в нерешительности. - Я боюсь сделать тебе больно, - признался он. - Что?! Тор, прекрати, пожалуйста, ты не сделаешь мне больно, - такие заявления нужно делать точно не во время прелюдии, Тор. И он, медленно поглаживая мои ягодицы, словно не решался войти. Я больше не мог терпеть, то и дело выгибаясь под его руками. Тор в нерешительности водил по моей заднице смоченными слюной пальцами, а затем вставил один на фалангу. - Нет, Тор! – вскрикнул я, и он тут же вынул палец, очевидно, подумав, что мне больно. – Я не девочка, чтобы в меня засовывать пальцы и растягивать! Пожалуйста, трахни меня! – и в довершение всего я медленно вверх-вниз провёл бёдрами по его члену, заставляя уже приступить к делу. В третий раз просить его трахнуть меня мне не пришлось. Больно сжав мои ягодицы пальцами, он насадил меня на свой толстый, со вздувшимися венками член, отчего маленькую квартирку в тихом доме спального района прорезал стон. Я даже не понял, стонали ли мы оба, или только я. Громовержец, давая мне привыкнуть, рычал от нетерпения, меж тем я, окончательно выгнувшись и блаженно вздохнув, подался бёрдами на крепкий член этого асгардца. Сколько девушек мечтает о том же. Увеличивая темп, Тор всё сильнее задевал эту восхитительную точку внутри – сначала чувствовалось лёгкое покалывание, отчего я только сильнее насаживался на Тора, покрывавшего моё тело синяками. Когда он, увеличив темп и услышав мой стон – боже, как хорошо! – глухо зарычал, я понял, что он может не продержаться долго. - Тор! - Локи, - он обратился ко мне именно так, – Локи, я больше не могу. - Вспомни что-нибудь уродливое, - крикнул ему я, стараясь сдерживать стоны, которые могли только распалить его. – Вспомни моё лицо, покрытое язвами, Тор! И он, с силой зажмурив глаза, очевидно, вспомнил мой вид после того, как змея усыпала моё тело каплями своего яда. Резко толкнувшись во мне ещё несколько раз, Тор зарычал, и у меня на пару секунд перехватило дыхание, и лёгкие болезненно заполнились воздухом от оргазма, накрывшего моё сознание. Я с силой вцепился ногтями в старый ковёр и почувствовал, как во мне разливается что-то тёплое. Через мгновение Тор всей мощью своего торса налёг на меня, повалив и без того обессилевшее тело на пол. Я не знаю, сколько мы так пролежали.